Влечение

Поначалу было больно даже дышать. Ему казалось, что за время, проведенное в своем собственном сознании, легкие схлопнулись и все никак не могли расправиться. Будто два слипшихся мешка, они с трудом со свистом выпускали воздух. Юникрон оперся на гладкую стену длинного коридора и тут же пожалел об этом. Истонченная кожа лопалась от малейшего давления, покрывалась густым темным энергоном и болела. Все его тело буквально тонуло в ноющем раздражающем дискомфорте и слабости. А Юникрон ненавидел ощущать себя слабым. Созданное искусственным путем тело — сосуд для расколотой души божества. Сайлас так и не выполнил свою часть сделки. Бросил его, Юникрона, в подземной лаборатории без воды, света и, что самое главное, тепла. Ю было холодно. Бракованная человеческая оболочка с трудом могла возобновить дыхание и движение, что уж говорить про нормальную терморегуляцию. Юникрон двигался медленно, превозмогая боль в хрупких суставах и стараясь не думать о том, как неприлично быстро стираются друг о друга кости. — Отвратительно, — шепчет он в пустоту, стараясь не напрягать несформировавшиеся связки. Надо было убираться из этого злополучного места как можно скорее, пока остальные дети Праймуса его не обнаружили. Сейчас Юникрон не был готов ко встрече с ними. Дверь наружу обнаружилась через час бесцельного блуждания по лабиринту коридоров. Божество облокотилось на хлипкую ручку всем своим немалым весом и сломало замок. Ледяные жесткие порывы северного ветра впились в голую кожу острозаточенными лезвиями. Юникрон тихо заскулил, пытаясь прикрыть лицо. Пятки жестоко обжег мокрый снег, на котором лужей растекался энергон. Этому телу нужно было больше энергии и тепла. Ю прикрыл глаза, стараясь унять усиливающуюся дрожь. Как долго он спал? Кажется, с его последнего пробуждения прошло совсем мало времени. Планета не изменилась. Правда, в отличие от предыдущего раза, это его пробуждение далось Земле легко. А вот Юникрону…. Божество оказалось посреди заснеженного леса высоко в горах. Отсюда до ближайшего города часа три пешком, не меньше. Юникрону нужна была примитивная энергия, какой на данной планете было в избытке. Мужчина глубоко вздохнул, поморщился от колющей боли в легких и буквально растворился в воздухе. Благо для перемещения на дальние расстояния Ю мог задействовать те силы, что скопились за время его сна. Юникрона перенесло в более теплое, безветренное и шумное место. Сначала стопы коснулись чего-то склизкого, а потом над ухом прозвучал неприятный тихий шорох. Божество открыло глаза, слабо понимая, где оно находится. Место было тупиковое, с трех сторон обнесенное кирпичной стеной и колючей проволокой, а в отдаленном конце начинала пестреть дорога. Ю дернулся от очередного резкого шуршания, опуская неоновые глаза вниз. Там бегала еда. Мужчина всеми своими клетками чувствовал, как в маленьком пушистом теле теплилась жизнь. Ю резко подается вперед, хватает израненными пальцами визжащую уличную крысу, поднося ее ближе к лицу и нюхая. Выглядело животное мерзко. Но оно было теплым, а Юникрону все еще было холодно. Он, недолго думая, вгрызается заостренными зубами в пушистую тушку, прокусывает кожу и с наслаждением пьет горячую кровь. Она течет по подбородку, впитывается в отросшую грязно рыжую бороду. Ю смыкает челюсть, вырывая кусок плоти из крысы вместе с костями. Те трещат на зубах, крошатся во рту и не имеют никакого вкуса. — Гадость, — рычит божество, отшвыривая трупик к помойным бакам. Стоило найти что-то побольше и потеплее. Что-то, чего можно было неустанно касаться и греться, греться, греться. Юникрону казалось, что холод проник внутрь едва сформированного тела, просочился в кости и органы и морозил его всего изнутри. Вытерев с губ подсыхающую кровь, мужчина все же рискнул выйти на оживленную улицу. Неоновые глаза тут же ослепили огромные рекламные стенды с мелькающими яркими картинками. Ю взвыл, хватаясь за голову и буквально вываливаясь на дорогу под колеса проезжающих машин. Те взорвались мерзкими гудками, которые буквально похоронили самообладание божества. — Замолчите, — истерически шепчет мужчина, заваливаясь на капот красной иномарки. — Эй, дед, совсем обдолбался?! — водитель снова нажал на клаксон. — Я велел тебе заткнуться! — взревел Юникрон, одним движением переворачивая машину и с силой ударяя ее об асфальт. — Вы все, — рыкает божество, обведя невменяемым взглядом собравшуюся толпу. — Почему вас так много? — Ты его убил! Совсем ебнулся? — один из прохожих попытался вытащить труп из перевернутой машины, но Ю и его впечатал головой в асфальт. — Одним тараканом больше, одним меньше, какая разница? Вас и так развелось слишком много, — божество делает шаг, режет пятки об осколки лобового стекла и снова растворяется в воздухе.

***

Какао в этот раз оказался приторный настолько, что сахарный песок скрипел на зубах. Кофе кончился в его кабинете еще три дня назад, а времени выбраться из-под завала бумаг все никак не находилось. Оптимус поморщился, но сделал второй глоток едва теплого напитка. Пентагон молчал. Брайс перестал брать трубки и на сообщения Прайма не отвечал. Фоулер на расспросы о правительстве лишь стыдливо отводил глаза и говорил, что еще ничего не решено. А что должно было решиться без ведома Оптимуса? Реализация очередного списка санкций? Лидер автоботов страдальчески закатил глаза, открыл окно, стараясь вдохнуть в легкие как можно больше свежего воздуха, и закурил. Теперь пачка сигарет уходила у него за неделю, вместо привычных двух месяцев. Робкий стук в дверь отвлек кибертронца от созерцания насыщенного красками заката. — Оптимус, к тебе можно? — Мисс Дарби? — Прайм в удивлении изогнул бровь, жестом приглашая женщину присесть на стул. — Чем обязан? Джун шмыгнула внутрь, тихонько прикрыв дверь. Ей казалось, что нарушать тишину кабинета Оптимуса сродни дикому неуважению. — Ты сегодня видел Мегатрона? — женщина нервно мнет подол клетчатой рубахи, какую она накинула второпях. — Хм, нет, — Прайм тушит сигарету, хмурым взглядом обводя Дарби. Она была дерганой, постоянно кусала губы и отводила глаза. — Я думал, он с тобой. — Нет, — истерически машет головой она. — Трубки он не берет. Это странно. Для Оптимуса это странным не было: лорд с особой периодичностью игнорировал звонки лидера автоботов и даже не стыдился этого. Но вот Джун…. Что-то определенно было не так. — Позвоним Саундвейву, — вот кто точно может знать, где находится десептиконское начальство. Оптимус достал мобильный, набрал выученный наизусть номер связиста и стал ждать. В приятной успокаивающей тишине прозвучали два тяжелых надрывных гудка и наполненное неприкрытым удивлением «алло». — Мегатрон на корабле? — Нет, — послышался звук клацанья пальцев по клавиатуре. — Он вообще не в Неваде…. Джун вздрогнула. День постепенно прекращал быть безмятежным, и воздух наполнялся жгучей липкой тревогой. Лорд пусть и терпеть не мог отчитываться перед Оптимусом о своих передвижениях, но просто так никогда не пропадал. — Прайм! — истерический вопль Фоулера из компьютера заставил Оптимуса окончательно понять, что свой спокойный вечер он благополучно проебал. — Какого черта у вас творится? — Агент Фоулер, боюсь, я не до конца понимаю суть претензии, — Прайм устало трет переносицу, подходит к кулеру и наливает для Джун стакан воды. Та с благодарностью улыбается мужчине. — Ах, не до конца понимаешь?! У вас, блять, какой-то кибертронский голый псих разносит Манхэттен, а ты ни сном, ни духом! — Фоулер выводит на экран компьютера одну из центральных улиц. Часть машин благополучно перевернуты или смяты вместе с людьми, из-за чего по ровному нагретому асфальту текут ручьи алой крови. Они смешиваются с осколками от стекол и фар, с принесенной с газонов пылью и с… темным энергоном. — Что за… — Оптимус отставляет кружку с недопитым остывшим какао в сторону, внимательно вглядываясь в омерзительную картину города. Сделал ли это Мегатрон? Вряд ли. Сейчас главный десептикон не представлял особой угрозы для людей. — Разберись с этим, иначе Пентагон вас всех в космос вышвырнет! — плюется ядом Фоулер и отключается. — Господи, там же Мико! — Джун прижимает ладони ко рту. — Они с Балкхэдом на концерт поехали.

***

Юбилейный концерт «Стальных обезьян» Мико ну никак не могла пропустить. И чхать она хотела на строгий запрет приемных родителей — никуда после одиннадцати вечера не ходить! — Балк! Пошли скорее, нам тут налево! — Накадаи, подпрыгивая в нетерпении, свернула за угол, оказываясь в самом центре Манхэттена. Лес небоскребов уходил высоко за облака, буквально утопая в густом сероватом небесном дыме. — Мико, помедленнее! Мы и так приехали сильно заранее, — рекер выдохнул, когда его егозящая подруга все-таки замерла на месте на очередном перекрестке. — Балкхэд, там… кровь, — Мико сглотнула, дрожащим пальцем указывая куда-то вперед. Автобот подошел ближе, заглядывая за угол. — Праймус, что тут случилось? — среди разрушенных витрин, погнутых фонарных столбов и почти десятка трупов стоял мужчина. Отросшие скомканные волосы волочились по земле, собирая собой дорожный мусор, неухоженная длинная борода была испачкана темной кровью, а бледная слишком тонкая кожа лопалась и шла глубокими сиреневыми трещинами. — Я их убиваю-убиваю, а их все больше и больше, — словно в бреду шепчет мужчина, тихо шипя от каждого своего шага. — Наплодились, паразиты. — Мико, отойди, — Балкхэд уже успел связаться с базой. Там были в курсе ситуации и готовились к срочной вылазке. Рекер отступил назад, нечаянно наткнувшись на оторванную фару и раздавив ее с диким треском. — Ты, — безумные глаза впились в автобота и принялись с интересом изучать. — Ты, не они, — машет рукой в сторону трупов незнакомец. — Ты его дитя, верно? — Сумасшедший, — буркнул себе под нос Балкхэд. — Отродье Праймуса, — рыкнуло божество и щелкануло пальцами. Несмотря на непрекращающуюся невыносимую боль, сил у Ю было предостаточно. Он питался энергией планеты, буквально высасывая из-под земли энергон и трансформируя его в острые иглы. Еще щелчок — и плоть автобота пронзает со всех сторон темный наркотик. Он просачивается сквозь одежду, густой болью разливаясь по венам. — Балкхэд! — Мико подлетает к другу, пачкает ладони в грязи и сдирает колени. Не так должен был пройти лучший вечер в ее жизни. — Ну же! Вставай! — Мико! — в конце улицы открывается спасительная пестрая воронка, из которой выходит вся команда Оптимуса. — Прайм? — Юникрон отступает. Он все еще помнит, на что способна матрица лидерства. Он все еще опасается ее. — А ты, — обращается он к мелкой девке, что прикрывала собой тихо стонущего здоровяка, — ты знаешь Прайма, да? — Тебе-то что?! — Пойдешь со мной, — Ю хватает девочку за руку, дергает к себе и вновь растворяется в воздухе.

**

Мико сильно тошнило после странного перемещения. Голова шла кругом, а картинка расплывалась перед глазами. Пальцы коснулись ледяного металлического пола. Помещение было темным, в самом углу слабо горела несчастная блеклая лампа, освещающая узкий стол с компьютером. Накадаи попыталась вдохнуть больше воздуха, но легкие буквально сдавило тугой шипастой лозой. Тут не было кислорода. Нет. Не так. Тут не было привычного Земле кислорода. На языке осел неприятный привкус металлической пыли. — Где мы? — Мико перевела взгляд на сидевшего в углу мужчину. Он все это время не сводил с нее изучающего взгляда. — На Кибертроне, — спокойно ответили ей. Голос у незнакомца был хриплый и тихий. — Разве я тут не умру? — Накадаи привстала, опираясь ладонями о колени. Двигаться в другой атмосфере было непривычно тяжело, будто к каждому пальцу примотали проволокой по гире. — Я не дам тебе умереть, — мужчина звонко щелкает пальцами, и Мико вмиг укрывает приятным теплом ласковый сиреневатый свет. Он выглядит крайне знакомым. Такой насыщенный оттенок она уже видела. — Ты, — Накадаи прикусывает щеку, с подозрением следя за каждым движением напротив сидящего, — Юникрон? — Сообразительный ребенок, — кивает божество, и с выражением вселенской муки встает с нагретого места. Мико сразу замечает, что с ним что-то не так. Ю слаб. Очень-очень слаб физически. Японка могла бы прямо сейчас от него сбежать. Но шансы выжить после этого были крайне малы. — Что с Балкхэдом? — С тем детем Праймуса? Он пока жив, мне еще понадобится его искра для обмена, — Ю подползает к компьютеру. На выпуклом примитивном экране рябью идут цветные полосы. — Какого обмена? — Ха, глупый ребенок, — на Юникрона вновь накатывает волной раздражение. Он не любил объясняться. — Прайм дорожит такими, как вы. Я смогу обменять ваши жизни на артефакт. — Что за артефакт? Зачем он тебе? — Мико вскакивает на ноги, подлетает к божеству и, кажется, забывшись, облокачивается на голую израненную спину. Ю рычит, отталкивая от себя девочку, и болезненно часто дышит. — Замолчи. От тебя требуется только быть покорной, поняла? — он быстро печатает кому-то письмо и кликает на кнопку отправки. — Пошли! — Ю хватает Мико за руку и тянет за собой к выходу из комнаты. Пальцы у божества ледяные, обжигающие и оставляющие после себя сиреневатые синяки. Накадаи от касаний Юникрона берет дрожь, но она покорно следует за мужчиной. Кибертрон стенал от боли. От такой скрипучей и навязчивой. Тут дули яростные озлобленные ветра. Они гнали за собой запах разложившихся тел и ржавчину, трепали остатки свисающих с флагштока тряпок и буквально до мяса резали лицо Юникрону. Мико только сейчас осознает, что мужчина перед ней полностью нагой. — Ты и правда Юникрон? — Да. — Честно-честно? Ты уверен в этом? Потому что мне кажется, что ты больше похож на бомжа, чем на ядро нашей планеты. Ю закатывает глаза, снова дергая девочку за собой. — Эй, ты меня вообще слушаешь? Тебе нормально в таком виде разгуливать? Ты знаешь, что это неприлично! — Ты всегда так много разговариваешь или только меня удостоила чести слушать твой треп? — Ю резко разворачивается и наклоняется к Накадаи. В блеклых лучах едва просачивающейся сквозь смог Центавры грязные клоки его волос приобретают темный насыщенный оттенок меди. — Ты ведь ненастоящий, я права? — Мико всматривается в посеревшее лицо божества. Юникрон кажется измученным, выпотрошенным до самой души и сгнившим от чего-то непонятно тяжелого, что отчетливо читалось в ярких глазах. — Юникрон — ядро наше планеты. Если бы он проснулся, Земля бы сгинула. — Все верно, если бы я проснулся по-настоящему, вашему миру пришел бы конец. А так… это всего лишь одно из моих воплощений, — он ослабляет хватку. — Однако, у нас никогда и не было полноценных тел. Я и мой коллега лишь концентрация энергона. — То есть… — Накадаи хмурится, — ты типо слизняк? — Хах, — кажется от такого сравнения у Ю задергался глаз. — Пошли! Юникрон уже дважды пожалел, что выбрал в роли пленника эту странную тараторящую девчонку. Мико его скорее пугала своей смелостью и прозорливостью. А еще…. Ю сильнее сжал тонкое запястье. Еще она была теплой. Даже горячей. Божество ощущало, как под его пальцами по чужим венам струится кровь. Там, где его касалась Мико, холод отступал, забирая с собой и каплю боли. — Где это мы? — Накадаи, засмотревшись на местный «радужный» пейзаж, влетела в спину резко остановившегося Ю. — Ядро. Нам надо внутрь. — Внутрь? — Да, — Юникрон касается пальцами кромки колодца, пуская внутрь омертвевшей планеты дозу темного энергона. Это должно всколыхнуть Праймуса. Сначала ничего не происходит, и Мико уже хочет возмутиться, но внезапно открывшейся голубоватый портал буквально втягивает их в какое-то темное пространство. Накадаи кажется, что они под водой — настолько тут трудно двигаться. Воздух тоже заканчивается почти сразу, и горло сдавливает до жгучей боли. Мико оглядывается в поисках божества, но Ю нигде не видно. Он будто испарился в густоте. Тусклый свет расставленных на полу свечей был задернут голубоватой пеленой. Боль в горле постепенно сходит на нет, но воздуха… воздуха нет. Накадаи пробует вдохнуть, но выходит лишь слабый хрип. Коридор, застланный свечами, оказывается с мириадой деревянных дверей. Мико открывает одну из них, и ее буквально выбрасывает на мраморный пол просторного зала. Воздух иглами врезается в легкие. — Ого, — Накадаи наконец обращает внимание на дорого обставленную комнату с хрустальными люстрами, что свисают с потолка. В центре зала — широкая белоснежная лестница с золотыми витиеватыми перилами, а по бокам вместо стен — зеркала. Много-много зеркал. — Видимо, тут устраивал приемы кто-то очень самовлюбленный. — Ты так думаешь? — незнакомый голос бархатом стелется по комнате, отчего Мико взвизгивает. — Кто тут?! — Глупый вопрос, — смеется голос. Накадаи краем глаза замечает шевеление в зеркалах и подходит ближе. За ее спиной отражается мужчина, ужас как напоминающий Оптимуса. Только вот… взгляд его совершенно точно более призрачный и с некой смешинкой. — Вы Праймус, да? — Мико не сводит глаз с зеркальной поверхности. Мужчина ласково улыбается, заправляя золотую прядь за ухо. — А ты догадливая, девочка, — мягкий голос, кажется, звучит сразу во всей комнате. — Меня Мико зовут, — насупилась Накадаи, наконец разворачиваясь к новому собеседнику. Оказаться в голове Праймуса и не встретить его самого было бы странно. — Вы знаете, зачем мы сюда пришли? — Конечно, — кивает божество. — Это третья попытка Юникрона вторгнуться в мое сознание. — В этот раз вы его впустили. Почему? — Юникрон слишком упертый, чтобы сдаться. Он мечтает о настоящем теле. Мечтает ослабить ту невыносимую боль, какую сейчас испытывает, — Праймус подходит ближе, гладит Мико по голове. — Но в этот раз он пришел не один. — Что он ищет? — Он ищет ключ. Это часть моей души. Не знаю, рассказывал ли тебе Оптимус, но наши с Юникроном искры слишком отличаются от кибертронских. Я смог разделить свою на равные осколки и даровать их Праймам. Ну и себе кусочек припрятал, — игриво подмигивает девочке божество. — Поэтому вы сейчас здесь? — Да. Несмотря на то, что Кибертрон теперь похож на безжизненный кусок металла, я все еще здесь. — Но, если Юникрон заберёт осколок, разве для вас это не конец? — Конец — понятие весьма неоднозначное. Мой конец был слишком давно. И, в отличии от Юникрона, я уже забыл, как выгляжу, — Праймус разводит руки в стороны. Это правда. Божество Кибертрона смотрелось невнятно: замотанное в белые тряпки и с золотой брошью на плече. А еще глаза у него были почти прозрачные. Праймус напоминал призрака. Такой же бестелесный и полупрозрачный. — Но если вы погибните, разве Кибертрон можно будет восстановить? — Кто знает, — божество пожимает плечами. — Среди вас есть один гениальный ученый. Я думаю, он способен на многое. Прогуляемся? — Праймус жестом приглашает Мико к лестнице. — Вы не будете останавливать Юникрона? — Это ни к чему, — они поднимаются на второй этаж, проходят мимо комнаты, где звучит соло фортепиано. — Давненько ко мне никто не заходил. Скажи, что ты думаешь о Юникроне? — Ну~, — задумчиво тянет девочка, пытаясь воссоздать в своей голове картину бомжеватого вида божества. — Он странный. Не знаю. — Тебе не кажется он обезображенным? — Праймус открывает перед девочкой дверь, и они оказываются в кабинете. Под искусственными лучами, что золотом струились по длинному столу, витала мелкая белоснежная пыль. А листы бумаги слегка пожелтели от времени и были раскиданы везде. — Он кажется… несчастным, — Мико усаживается на стул, подбирая под себя ноги. — Правда? — Праймус как-то заметно оживляется от такого ответа. — Хм, интересно. Ты первая, кто так отзывается о нем. Знаешь, — мужчина вальяжно разваливается на соседнем кресле, закидывая ноги на стол, отчего пара листов падают на пол. — Я сам выбрал стать хранителем Кибертрона. Я сам разделил свою искру и сам оставил своих детей жить. А у Юникрона никогда не было выбора. Даже, когда мы появились, его судьба была предрешена. Может, поэтому он так одержим желаем иметь собственное тело. Однако, в погоне за мечтой, он создал Землю. Пусть и сам того никогда не желал. Ты должна показать ему, какой прекрасный мир он сотворил, Мико. — Почему я? — Накадаи хмыкнула. Вот уж точно в ее планы не входила масштабная экскурсия по планете с истинным богом. — Кто знает, — Создатель загадочно улыбается и, сложив пальцы в замок, пристально вглядывается в лицо девочки. — У тебя получится. Поверь, Юникрон не сумасшедший. Он способен отличить прекрасное от ужасного, зло от добра, любовь от ненависти. — Он хочет иметь тело, но, если у него оно будет, разве моя планета не…. — Падет? Естественно, — Праймус так легко с ней соглашается, что Мико становится даже обидно за себя и за Землю. — Но мне кажется, что для его нынешнего состояния ему хватит и маленького кусочка своей искры. — Но как? — Думаю, ты и сама уже знаешь. — Оптимус не отпустит меня к ядру, — Мико грустно усмехается. Как только Прайм об этом узнает, он и на пушечный выстрел Накадаи к мосту не подпустит. — А кто сказал, что надо говорить об этом Оптимусу? — хитрый бледный взгляд Праймуса пугает Мико. — Однако, после обретения тела Юникрон может столкнуться с некоторыми… трудностями. Мико фыркнула. Вот как знала, что этот дед знает куда больше, чем говорит. — Это какие такие трудности? — Все-то тебе расскажи… — Праймус подносит палец к губам. — Вот, забери с собой, но Юникрону не отдавай, — мужчина протягивает Мико слабо мерцающий голубой кристалл. — В хранилище — подделка, но моему коллеге об этом знать не обязательно. Мико аккуратно берет в руки осколок. Он теплый и едва ощутимо пульсирует в пальцах. — А как же вы? — Не переживай, я уверен, мы еще встретимся, — Праймус встает с кресла, подходит к Мико и едва касается холодными губами ее лба. Картина хрупкого нереального мира начинает крошиться, а Создатель лишь на прощанье машет рукой и испаряется, становясь лишь недолговечным воспоминанием в голове Накадаи.