Влечение

Она. Лапала. Шоквейва! Во сне! Арси удрученно вздохнула, уткнувшись подбородком в колени. Это было просто немыслимо. Абсолютно невозможно. Кто угодно, но… этот старый зануда?! Автоботка нахмурилась, обращая свой взор на десептикона. Тот, казалось, вообще близко к искре ничего не воспринял, продолжив спокойно возиться с шифром. Делать Арси было откровенно нечего, поэтому автоботка принялась разглядывать десептиконскую диспетчерскую. Помещение было пыльное, небольшое и с маленькими узкими окнами, в которых уже потрескалось двойное стекло. Около трех древних мониторов горели неоново оранжевым, а остальные были вырублены. Арси поджала губы и легла на кровать, свесив ногу. Потолок был бетонный и треснувший в углу. Там еще прилично так скрошилась стена. На здешние плиточные ледяные полы ступать без обуви было невозможно, но Арси отчего-то нарочно изредка мазала пяткой по плитке. Взор девушки наконец обратился к мужчине, когда его протез издал странное поршневое шипение. Как Шоквейв потерял руку, она не знала. Это случилось еще до взрыва в лаборатории, когда она успешно прострелила ученому глаз. Кстати о нем…. Арси не уверена, что после выстрела там осталось хоть что-то кроме ожогового шрама, что даже мягкая черная тканевая повязка никак особо не скрывала. Шоквейв сидел за узким столом, согнув одну ногу в колене и уложив на нее локоть, и увлеченно грыз карандаш. Арси еще на базе заметила, что привычек у ученого была тьма! И все они заставляли думать, что у десептикона с нервами не лады. Он то половину сигары за несколько минут скурит, то банку энергетика залпом высушит, то вот уебанский карандаш грызть начнет. — Нашел, — мужчина наконец-то расслаблено откидывается на стуле, скачивает на флешку какую-то папку и принимается запихивать свой планшет и провода в сумку. — Собирайся, пойдем в лабораторию. Она недалеко. Думаю, к обеду дойдем, а там, глядишь, и связь восстановится. Арси вздыхает, натягивая на себя свитер и берцы, а ученый чиркает зажигалкой. — Не западло столько курить? — девушка морщится, потому что сигареты у ученого чересчур крепкие и ужасно воняют. — Тебя спросить забыл, женщина, — он фыркает и нарочно выдыхает дым ей в лицо. Арси кашляет, отмахиваясь. Невыносимый персонаж! Ученый с ноги выбивает дверь, потому что нормально она уже не откроется: петли заржавели и выпали из стены. В лицо тут же ударил ледяной порывистый ветер, от которого Арси неосознанно спряталась за широкой спиной десептикона. И когда только раскачаться успел до таких размеров? Под ногами трещали стекла и ржавый металл, пока они шли по разбитому войной Каону. Воздух на родной планете уже давно охладился и омертвел, изредка гоняя по металлической поверхности стружку. Все вокруг буквально кричало о том, что Кибертрон мертв. Здесь уже никогда не встретишь теплого голубого свечения из недр планеты. Даже плавильные ямы застыли черными дырами за десептиконской столицей. Только тяжелая устрашающая тишина. Арси вздрагивает от осознания, что в таком кошмаре ученый просуществовал по меньшей мере двенадцать земных лет. Шоквейв вообще вызывал порой бурю чувств у автоботки. Так покорно принять перемирие и начать с холодной головой работать со злейшим врагом мог не каждый. Рэтчет вот возмущался почти два месяца, но вскоре привык. А еще… кажется, Шоквейв вовсе не злился на Арси за простреленный глаз. Он, видимо, вообще не умел злиться. Порой ученый вел себя так, будто эмоции у него давно атрофировались и сгнили где-то на дне искры. — Пришли, — Шоквейв достает связку бренчащих ключей и сходу вставляет верный, прокручивает. Дверь с тихим визжащим стоном отворяется. В лаборатории до ужаса темно первые секунд двадцать, а потом срабатывает аварийное автоматическое включение. Неоновые сиреневые лампы натужно трещат и мигают еще пару секунд. — Ого, — Арси впервые оказалась в одной из главных десептиконских лабораторий. Вдоль стен с двух сторон тянулись огромные высоченные шкафы со стеклянными полками, на которых уместились планшеты, различные колбы с мертвыми скраплетами или чьи-то кости. Посередине стояла пара столов, на которых как раз лежал некогда спроектированный ученым двигатель и пара энергетических блоков. Шоквейв врубает компьютеры. Те работают в штатном режиме и вполне приемлемо. Их тоже можно будет унести на запчасти. — Прием, вы там живы? — из комлинка послышался обеспокоенный голос Рэтчета. — Ну наконец-то, — выдохнула девушка, опираясь на стол. Шоквейв на нее странно покосился, но промолчал, продолжив печатать.

***

К концу дня удалось полностью обчистить лишь две лаборатории. Доктор и ученый сгребли весь металлолом в одну огромную кучу за ангарами, а все остальное отнесли на Немезиду. — Ха, хвала Праймусу, это кончилось, — Арси по пути в отсек зевает, поправляя лямку шелковой ночнушки. Сейчас она дойдет до комнаты и завалится благополучно спать. О мягкой постели автоботка мечтала еще с самого утра, когда… когда проснулась в кровати ученого. Сексомния. Кому расскажешь — не поверят! Вот и Арси отказывалась верить в этот бред, но к Рэтчету на прием записалась. — Ха, — девушка выдохнула, когда оказалась у дверей собственного отсека. Вот уже почти полгода она жила вместе с Уилджеком. И все об этом знали и, почему-то, очень радовались за них. Все, кроме самой Арси. Спать с ним ей сегодня не хотелось. Да и сил не было после таких походов по лабораториям. В такие моменты автоботка жалела, что согласилась на сожительство в угоду экономии места. Девушка вводит код, и двери отвратительно медленно разъезжаются. — Джеки? — она видит три пустые стеклянные бутылки у общей кровати и сразу обо все догадывается. — Зачем ты пил? — Трахнулась с тем уродом? — автобот рывком встает с кровати, и его штормит от выпитого. — Что? — Арси глупо хлопает ресницами, пытаясь понять суть претензии. — Ты же по ночам так любишь прыгать на члене! — взрывается рекер, неожиданно грубо оттаскивая девушку за волосы и швыряя в сторону кровати. Автоботка больно ударяется боком о деревянный край, рвя ночнушку и сдирая кожу, но это мелочи…. Это совсем неважно, потому что Арси захлебывается возмущением и неприятной обидой. Джеки все знал о ее болезни и спокойно этим пользовался! — Или у него не встал? Этот десептиконский урод быстрее со своими формулами потрахается! — Какой же ты еблан! — девушка замахивается для удара, но ее запястье быстро перехватывают и болезненно заламывают. — Спорим, что узнай он, какой пресный секс ты предпочитаешь, он тебя не трахнет, даже если у него встанет! — рычит ей на ухо рекер, падая почти всем своим немалым весом на автоботку. — Да пошел ты! — Арси умело выворачивается, задвигая коленом Джеки в живот, и, поняв, что до окна ей гораздо ближе, чем до двери, лезет на подоконник. — Совсем больная?! — Уж получше тебя! — девушка гордо вскидывает подбородок, показывает ахуевшему мужчине «фак» и спрыгивает на землю. Приземление у Арси выходит не совсем удачное, и она, шипя, хватается за лодыжку. Кажется, потянула. За спиной слышится звон разбившегося стекла и мат Уилджека. Девушка закатывает глаза и, не оборачиваясь, хромает к медотсеку. Видимо, Рэтчета придется посетить на сутки раньше, чем планировалось. Кабинет врачей находился в начале коридора, поэтому Арси достаточно быстро оказалась на месте. Открыли ей не сразу. — Ты тут что забыл? — она недоверчиво косится на десептикона. — И тебе доброй ночи, — ученый пропускает автоботку внутрь, вновь запирая дверь. Еще одна привычка Шоквейва — вечно закрывать на ключ любое помещение, в котором он находится. — Когда Рэтчет придет? — Завтра в шесть утра, — Шоквейв успел перетащить еще и в медотсек парочку мелких движков и сейчас увлеченно их разбирал, откручивая винты. Арси разочаровано мычит и, не успев нормально поставить больную ногу, летит акурат на ученого. Мужчина успевает только отвести протезированную руку в сторону, чтобы эта неугомонная не ебнулась лицом о металл. — Ох, прости, — девушка спешно пытается подняться с ученого, но резкая тянущая боль в голеностопе заставляет ее тихо заскулить. — Что у тебя с ногой? — Потянула, — неохотно отвечает она, стараясь не смотреть на Шоквейва. Он слишком близко, и от него пахнет шоколадом и древесиной, а еще — неожиданно — мятой. — Праймус, ты не женщина, а катастрофа, — дес с легкостью подхватывает Арси на руки и почти что швыряет, аки мешок с картошкой, на койку. — Это всего лишь небольшое растяжение! — Ага, а это? — ученый указывает на разодранный бок, и девушка только сейчас понимает, что любимая ночнушка огромным рваным лоскутом свисает вниз. — Это… случайность. Шоквейв ей не поверил. Это было видно по его недовольному лицу. — Давай сюда, — он достает из ящика эластичный бинт, присаживается перед девушкой на корточки и протягивает ей протез. Арси неловко. Она ставит ногу на чужую ладонь и вздрагивает, когда холодный металлический коготь нежно очерчивает выступающую косточку. Шоквейв бегло осматривает лодыжку, кивает сам себе и принимается умело ее бинтовать. Арси частенько сомневается в том, кибертронец ли ученый на самом деле, потому что уметь все и сразу — практически невозможно. А он умел. И даже бинтовал так, будто делал это всю жизнь. — Что с рукой? — стараясь разрядить неловкую атмосферу, задает вопрос автоботка. — Ничего, — он отводит глаз и тянется к перекиси и пластырю. Арси покорно дает себя обработать. — Страстный у тебя любовник, — между делом замечает Шоквейв, возвращаясь к двигателю. — Он не любовник, — хмыкает Арси и тянется через всю койку к тумбочке, за которой старый доктор частенько прячет вино и штопор. — Тогда я не понимаю, почему ты это терпишь. Вроде не дура отбитая. Арси смеется и умело выдергивает пробку. Теплое отвратительно терпкое вино она вливает в себя, как компот. Потому что уже ничего кроме вина не помогает. Она снова остается одна и единственный, с кем можно вести диалог, это фанатик-ученый. — А у меня есть выбор? — Ха! Выбор есть всегда, — Шоквейв любовно протирает очередную снятую гайку. — Ну раз ты такой умник, может подскажешь, почему мужчины бегут от меня куда подальше? — она шипит на него, словно дворовая кошка, с силой сжимает край кровати и пьет. Пить надо обязательно много, чтобы говорить было не больно и чтобы внутри ничего не переломилось от тяжести. Разговор явно шел куда-то не туда. Шоквейв смотрит на нее сначала шокировано, будто вообще не ожидает такого выпада в свою сторону, а потом отводит взгляд и чешет затылок. Арси прикусывает язык. Ожидаемо, что он тоже не знает ответа на такого рода вопрос. Да и насрать ученому абсолютно на нее и ее любовные проблемы. — Они просто не для тебя, — неожиданно спокойно вещает ученый. — Ты сильная. Им такие не по нраву. Тебе бы найти того, кто будет сильнее по духу или хотя бы того, кто не будет мешать тебе быть… тобой. Такие слова ранят Арси. Наотмашь бьют по голове. — Ты… правда так думаешь? — Не каждая женщина сможет пережить смерть двух напарников, — он достает сигару. Дым от нее пахнет хвоей и ягодами, и девушка спешит вдохнуть как можно больше. Арси хмыкает. Да, пережить…. Скорее перетерпеть. Отключить мозг и просто делать то, что требуется, и не вспоминать. Потому что, когда она вспоминает, обычно задыхается и не может остановиться. Обычно она каждый раз умирает и бьется об пол, как хрустальная ваза. Девушка глотает бордовое вино, которое по неаккуратности проливается отвратительной кляксой под ноги. — Ты никогда не занимался сексом? — Арси уже похеру. Ей движет пресловутый интерес и желание. Желание не остаться в одиночестве. И если они с ученым могут помочь друг другу, то… почему нет? Шоквейв давится дымом, откладывая сигару в сторону. — А темы поинтеллектуальнее для разговора не нашлось? — он вскидывает бровь, поправляя очки и продолжая копаться в движке. — Ответь на вопрос, — Арси отчего-то очень серьезно на него смотрит, ждёт ответа и мнет подол шелковой ночнушки. Блядской, едва доходящей до середины бедра рваной ночнушки. Изящные кружева оплетают грудь и тянутся вниз до пупка. Шоквейв еле-еле заставляет себя оторвать пристальный взгляд от женских изгибов. — Нет, — сипло отвечает он и кашляет. — Почему? — ему незамедлительно прилетает второй вопрос. — Не было времени, — уклончиво отвечает ученый и сглатывает, когда Арси встает с койки и делает нетвердый шаг в его сторону. — Давай трахнемся? — она подхватывает бутылку с собой, плавной походкой направляясь к ученому. — Давай что, прости? — у Шоквейва срывается голос и холодеет рука. Он до неприятной боли сжимает гаечный ключ, не смея отвести взгляда от в хлам пьяной женщины. Слишком красивой и слишком ему, на самом деле, недоступной. — Ты хоть поняла сама, что спизданула? Но Арси его уже не слушает. Она дергает за завязки на ночнушке, и те легко поддаются, издевательски скользя вниз. Шелковая тряпка распадается на две половинки. Шоквейв сглатывает, роняя гаечный ключ. Ну это уже слишком для его тонкой душевной организации. — Арси, не думаю… не думаю, что это здравая идея, — мужчина кое-как поднимается на ноги и снимает очки, стараясь откровенно не пялиться на округлые бедра и подтянутую грудь. — М, тогда почему у тебя стоит? — девушка оглаживает ладонью пах ученого, отчего тот вздрагивает. Шоквейв сжимает пальцы на девичьем запястье, отводя руку от брюк. Арси смеется, пьет из горла и утаскивает оторопевшего мужчину на койку. Автоботка падает на подушки, попутно стаскивая с себя бретельки. — Ох, — Шоквейв закусывает губу, завороженно глядя на Арси. Ее нежного цвета волосы рассыпались розовым перламутром на белом постельном белье, а смятая шелковая тряпка уже не скрывала соблазнительных изгибов и аккуратной груди. Ученый ведет мозолистыми пальцами по девичьему животу, едва касается кромки трусов, отчего автоботка предвкушающе постанывает и принимается елозить. И лицо у этого вечно недовольного зубрилы такое… такое сексуально-смущенное, что Арси хочется еще. Ей надо увидеть, прочувствовать на себе весь спектр эмоций десептикона. — Отлижешь? — она пьяно улыбается, расставляя ноги шире и открывая мужчине наипрекраснейший вид на влажное белье. У Шоквейва от такого пропадает дыхание, а сердце стучит где-то в висках. Он сжимает податливые мягкие бедра, припадая губами к затвердевшим соскам. Эта женщина потихоньку сводит его с ума, лишает здравого рассудка и пиздецки возбуждает. — Л-ладно, — хрипит десептикон, стаскивая белье с девушки. Арси удовлетворенно мычит, запуская холодные пальцы во вьющиеся волосы, и томным взглядом наблюдает, как ученый прикусывает ее за внутреннюю поверхность бедра. Шоквейв проникает языком внутрь, проходится по половым губам и едва ощутимо касается клитора. — Хах, пальцами… тоже, — командует ему, замечая, как протез на ее бедре сжался сильнее. Опьяненный ею ученый послушно проталкивает во влагалище два пальца, аккуратно давит на стенки и не прекращает вылизывать чувствительную влажную кожу. Арси мечется по постели, оттягивает мужчину за волосы и хрипло дышит. Шоквейв был до безобразия нежным, и это сводило с ума. Она кончает, сжимая ученого бедрами, и мужчина отстраняется. — Блять, Арси, — низкий хриплый рык вырывается из его груди, когда девушка здоровой пяткой давит на его ширинку. А потом автоботку целуют. Сначала в шею, слегка прикусывая, а затем в губы. И это все так смехотворно и неправильно. Они бы никогда и ни при каких обстоятельствах не стали целоваться в медотсеке ночью. Никогда же? Ученый вдавливает Арси в койку, сжимает здоровой рукой грудь, а потом, опустив взгляд на исцарапанное женское бедро, отстраняется. Голубоватой ниткой вниз стекает энергон. Шоквейв вздрагивает, как от пощечины, и окончательно трезвеет, садясь на кровати. Даже нецензурной брани не находится в его словаре. Это кошмар. Самый настоящий кошмар. Еще бы чуть-чуть, и он ее реально трахнул бы. Пьяную. Здесь. А Арси непонимающе смотрит и нарочно ластится к нему. Ей не больно, потому что алкоголь все глушит. До поры до времени. — Так, ну-ка, женщина, — он нагло перехватывает ее, усаживая к себе на колени и доставая бинты, — не дергайся. Автоботка, конечно же, его не слушает. Вообще. Она делает только хуже, елозя на мужчине и слегка постанывая от того, что его член упирается в ягодицу. — Ты зануда, — хнычет девушка, изворачиваясь и принимаясь целовать ему шею. Шоквейв буквально скулит от желания, завязывая Арси на ноге бантик. — Угомонись, — рыкает он, укладывая ее в постель. — Спи. И он даже обсуждать с ней ничего не планирует, вырубая свет и хлопая дверью. Улица встречает его тишиной и застоявшимся горячим воздухом. — Мне пизда, — Шоквейв хватается за голову, сползая вниз по стене ангара, и пару раз бьется затылком о теплый металл.