Погружение в бездну

      — Профессор Дамблдор! Профессор Дамблдор! — раздался голос Макгонагалл, пробирающейся через толпу. — Да остановитесь же вы в конце концов!       Директор не замечал её. Погружённый в свои мысли, мужчина целеустремлённо направлялся в свой кабинет. Он был чернее тучи и чем-то серьёзно обеспокоен.       — Да что б вас! — воскликнула Миневра, столкнувшись с ещё одним студентом, «летающим в облаках». — Смотрите, куда вас несёт, молодой человек!       — Извините, — пролепетал парень и скрылся в толпе.       — Когда же закончится этот беспорядок! — женщина ускорила шаг, на сколько ей это позволяли туфли. — Профессор Дамблдор!       Директор на секунду застыл, держась за дверную ручку. Повернув голову, он вопросительно посмотрел в сторону бегущей преподавательницы.       — Наконец-то вы меня услышали, — Макгонагалл замедлилась, чтобы перевести дух, и Дамблдор тут же зашел в кабинет. — Да этот человек просто издевается надо мной!       Разозлившись, женщина влетела в кабинет. Громко хлопнув дверью, раздраженным взглядом посмотрела на директора. Мужчина носился по кабинету из одного угла в другой, складывая в чемодан вещи.       — И как это понимать? — Миневра обвела рукой хаос, воцарившийся за считанные секунды пребывания Дамблдора в кабинете. — Хотите так скоро освободить место для Амбридж?       — Меня мало волнуют её поползновения на место директора, — мужчина сосредоточено опустошал ящик, в надежде найти нужную вещь. — Она и так достаточно близка к моему исключению.       — Кто тогда будет защищать студентов? — удивлённо спросила Макгонагалл. — Нельзя, чтобы под её гнётом пострадало ещё больше детей.       — Со сдерживанием Долорес, — Дамблдор открыл следующий ящик, — прекрасно справится Северус. Она по каким-то причинам, известным только им двоим, стала его боятся сильнее огня.       — Прошло два дня, а он всё ещё не очнулся! — крикнула женщина. — Как вы можете так спокойно говорить о работе, хотя ещё ничего неизвестно о его дальнейшей судьбе!       — Нужно отправить мисс Бейдз подальше от него, если мы хотим скорейшего выздоровления профессора, — директор поднял на неё уставшие глаза. — Так мы избавимся сразу от двух проблем.       — Альбус! — терпение профессора Макгонагалл было на исходе. — Я глубоко уважаю и почитаю вас, как моего коллегу, так и друга. Но я не могу постоянно слепо следовать за человеком, не получая никаких объяснений. Пожалуйста…       — Что-то надвигается, Миневра, — мужчина направился к очередному стеллажу. — Пожиратели стали слишком активными в последнее время. Они ищут что-то, но я не могу понять что. И это меня пугает.       — Нам ничего не остаётся кроме, как ждать, — Макгонагалл устало села на кресло. — Пока они не начнут действовать, наши руки останутся связанными. Вы созывали Орден феникса?       — Почти все направили силы на защиту Гарри Поттера, — директор вздохнул, — Нужно оберегать мальчика всеми силами, — и едва слышно добавил, — Ведь его время ещё не пришло…       — Мы со всем справимся, — Миневра пыталась успокоить и себя, и Дамблдора. — Даже в самые тяжёлые времена справлялись.       — Так бы и всё было, — не в силах больше искать, мужчина направился за свой стол, — если бы не появилась одна переменная…       — О чём вы говорите, Альбус?       — Принимая дочь Чарльза и Кэролайн в стены Хогвартса, я слепо надеялся уровнять наши шансы против тёмного лорда, — кулак директора ударил по столу. — Но вместо этого получил ещё одну головную боль.       — Все были не мало удивлены, включая меня, — профессор Макгонагалл слегка прокашлялась, — когда вы порекомендовали мать Бейдз мракоборцам.       — У меня не было другого выбора, Миневра, — прохрипел мужчина. — Только она была в силах контролировать своего мужа. Его разрушительная сила могла завести нас в могилу раньше, чем об этом бы позаботился сам тёмный лорд.       — Выбор есть всегда, профессор.       — Когда Кэролайн, что давно покинула стены школы, появилась на моём пороге, вся израненная и с мольбами о помощи, — в его глазах отразилась грусть. — Что я, по-вашему, должен был делать? Сдать её властям и отправить на верную смерть в Азкабан? Или лучше сказать, отправить её на превращение в очередного монстра?       — Вы пригрели на груди змею, — недовольно произнесла профессор. — Их род многие века хранил тайну своей магии, но именно по её вине мир начал узнавать истинную природу вещей…       — И за это род Бейдз изгнал её. Я знаю, — Дамблдор на секунду замолчал, скрестив пальцы. — Она показала мне, что произошло на заседании старейшин. Я и не подозревал, как много людей из Министерства принадлежит их роду.       — И вы после этого ни на секунду не задумались о том, что эта женщина могла оказаться страшнее своего супруга? — на лице Миневры отразилось разочарование. — Ваша забота о ней стоила десятки жизней! И это лишь те, о которых нам известно!       Альбус всё понимал. Он не был слеп, как все остальные, и видел достаточно. В его голове находилось так много знаний и мыслей, и одновременно было пусто:       «Что даст кому-то моя жалость? Именно моё сострадание привело многих к смерти. Поэтому руками, не погрязшими по локоть в крови, в этой войне… не победить. Невозможно победить зло, полагаясь лишь на один свет. Тьма может быть уничтожена лишь тьмой…»       — Я понимаю ваше негодование, — директор устало провёл руками по лицу, — но этого стоило смерти Чарльза. Только она могла так искусно скрыть следы его пребывания в мире. Кэролайн во многих вещах облегчила нам работу, и вы знаете это, как никто другой. Вы сами просили её о помощи.       — Это было всего лишь раз! — Макгонагалл отвела взгляд, — Ещё в школьные времена она увлекалась тёмной стороной зелий. И вот к чему это привело, — тяжелый вздох. — А мы не придумали ничего лучше, кроме как воспользоваться этим…       — Это был лучший вариант расплаты за грехи. Если ей удалось совершить задуманное, то в мире должно стать на двух тёмных волшебников меньше…       — Бедная Эмили! Бедное дитя… — глаза женщины слегка увлажнились. — Почему дети всегда должны платить за наши грехи? Сначала смерть родителей, теперь она винит себя в состоянии Снейпа… Нам пришлось дать девушке умиротворяющий бальзам, чтобы хоть как-то успокоить.       — Он сам виноват, что не дал мне доделать начатое, — в голосе директора зазвенел металл. — Если бы Северус меня послушался, то не попал под влияние её магии! А теперь он вечно будет повязан с Эмилией и вынужден делить с ней эмоции, пока наконец она не одарит его поцелуем дементора!       — Она же дитя! — воскликнула профессор. — Она на такое не способна! Я видела искру света в её глазах! Девочка справится! Нам нужно лишь не позволить ей пойти по пути родителей.       — Такова сущность рода Бейдз, Миневра, — профессор Дамблдор отрицательно покачал головой. — Нам остаётся лишь сдержать эту мощь и использовать до того, как девушка станет монстром. И чтобы это не произошло раньше назначенного срока, нам нужно отправить Эмилию к тётушке, единственной из оставшихся в живых прямых родственников. Будем надеяться, что та подготовит её лучше, чем это сделала мать.       — К Габриэль Бейдз? — спросила Макгонагалл, находясь в полнейшем шоке. — К этой деревенской сумасшедшей?       — То, что она выращивает фестралов, не делает её сумасшедшей. Всё же какое-то время вы были коллегами.       — Этих существ привлекает запах крови! Они видны лишь тому, кто познал смерть! — женщина ошарашенно встала. — И вы хотите к ней отправит девушку для обучения и сдерживания родового проклятья?       — Да. Думаю, двух месяцев будет достаточно.       — Вы знаете, чему Габриэль учила студентов, замещая профессора Слизнорта на посту зельевара?       — Она была одной из тех, кто помог Северусу развить его талант. Я ей доверяю, — директор поднялся с кресла. — И, если я сказал, что она будет помогать Эмилии, то значит так оно и будет!

***

      Спустя пару дней после отъезда девушки профессор Снейп пришёл в себя. Открыв глаза, он едва слышно прошептал её имя, но в ответ лишь услышал причитания мадам Помфри.       — Слава Мерлину! Вы в порядке! — женщина обеспокоено подбежала к больничной койке. — Как самочувствие? Нет никаких посторонних звуков?       — Только ваш голос, — расстроенно ответил мужчина и попытался приподняться.       — Ни в коем случае не вставайте! — медсестра замахала руками, останавливая его попытки. — Куда собрались, не успев глаза продрать? Взрослый человек, а ведёте себя хуже ребёнка!       — Мне нужно кое-кого увидеть…       — Никаких посетителей! — мадам Помфри рассерженно уперла руки в бока. — Это приказ Дамблдора, с которым я полностью согласна! Вам нужен покой, чтобы поскорее восстановиться.       — Вот как… — Северус обессиленно посмотрел на потолок. — К чему же такие жертвы?       — Сами должны понимать. Проклятье не проходит бесследно.       — Я так понимаю, сидеть мне тоже запрещено? — профессор повернул голову в сторону своей надзирательницы.       — Что же вы за глупости говорите?! Можно, конечно!       Помогая Северусу присесть, женщина задела прикроватную тумбочку. Что-то промелькнуло рядом.       — Прошу прощения за мою неуклюжесть, — мадам Помфри нагнулась, чтобы проверить не померещилось ли ей.       На полу лежал тоненький конверт с подписью «Профессору Снейпу». Подняв его, женщина оглядела палату, пытаясь понять, как он попал сюда. Ведь только недавно она проводила тщательный осмотр больничной палаты.       — Что же там такого страшного, раз вы так застыли? — спросил Северус, не сводя глаз с её рук.       — Странно, очень странно, — она удивлённо протянула ему конверт. — Здесь написано, что это для вас.       Профессор неуверенно принял письмо.       — И правда для меня, — он осторожно провёл рукой по буквам, пытаясь понять, где уже видел этот до боли знакомый почерк.       — Наверное, мне пора в отпуск, — мадам Помфри, словно очнувшись, вздрогнула. — Пойду принесу вам обед, пока окончательно не свихнулась.       Направившись к выходу, женщина продолжила причитать и размахивать руками:       — Почти каждый месяц какое-нибудь происшествие! Ужасно! Это не школа, а дурдом какой-то!       Но Северус уже не обратил внимание на её слова. Всё его внимание было приковано к конверту. Он осторожно открыл его.       Внутри лежал сложенный пополам лист пергамента, на котором виднелись множество складок. Видимо его пытались смять и выкинуть, но снова и снова разворачивали обратно. В нижнем правом углу стояла неуверенная подпись.       — Эмилия Бейдз, — едва шевеля губами, прочитал Северус и невольно улыбнулся.       Сердце пропустило удар и застучало с большей силой.       — Чёрт! — мужчина запрокинул голову и рассмеялся. — И снова… она застала меня врасплох.

Дорогой Уважаемый Профессор Снейп,

      Я прошу прощения за то, что назвала вас идиотом вы снова пострадали по моей вине. У нас с вами снова одинаковый счёт по спасению друг друга из передряг. Но больше так не делайте! Пожалуйста, выздоравливайте и не изводите себя больше по пустякам. Как иначе наша школа сможет продержаться без вашей заботы строгости?!       Профессор Дамблдор отправляет меня ненадолго к тётушке Габриэль. Надеюсь, она сможет помочь разобраться с нашей образовавшейся ситуацией и подсказать, как избавится от действия крика. Мне бы не хотелось быть обязанной вам всю оставшуюся жизнь. Вы и так многое для меня сделали…       P.S. Не переживайте, пока я не избавлюсь от чувства вины перед вами, умирать не собираюсь.       Раздался глубокий вздох.       — Только она бы осмелилась такое мне написать…       Держа письмо в дрожащих от волнения руках, Северус попытался успокоиться. Но звук сердцебиения не позволял это сделать.       «Что это за чувство? Это всего лишь записка… — мужчина невольно прижал пергамент к груди. — Но почему так приятно и больно одновременно? Может это… побочный эффект от зелий или… последствия её крика?       Не успел прийти в себя, а голову поглотили мысли о ней… Так и с ума сойти можно… Нельзя! Нельзя! Нужно взять себя в руки. Да! Когда… Когда это чувство пройдёт, я буду вспоминать об этой неловкой ситуации и… сожалеть? — нервно хмыкнул. — Но о чём?       Сожалеть, что эти чувства оказались ложью, и я видел в её глаза лишь… тень Лили? Что при виде неё сердце трепетало последние два года только из-за моих болезненных и отвергнутых чувств?       Или сожалеть насколько я жалок, раз посмел подумать о влечении к студентке, находящейся под моей опекой? Постоянно злясь на неё из-за своих низких мыслей, вёл себя не лучше Драко… и сомневался в её выдающихся способностях. Об этом я должен сожалеть?!!!       Нет… Я лишь жалкий трус, что боится! Боится, что поверит в эту фальшь разрушенной души! Поверит в то, что в сухом камне, поддерживающем мою никчемную жизнь, есть место свету… Есть место для нее…»