Погружение в бездну

      — Твою мать, — прохрипела Эмили, присаживаясь на кровать и массируя виски.       Голова гудела, словно после похмелья. Последний раз девушка так себя чувствовала, когда перебрала лишнюю пинту сливочного пива, которое протащили в спальню Слизерина её однокурсники. Она не могла вспомнить, как оказалась в сплошном облаке смеха и как долго под конец вечеринки отчитывал их «всеми любимый» декан. Но в голове Эмилии стоял чёткий образ недовольного профессора, несущего её в больничное крыло.       — Кажется, тогда парни что-то не то намешали… Зельевары хреновы, — она непроизвольно зевнула. — Интересно, сколько сейчас времени? Ни черта не соображаю.       — Время обсудить кое-что важное…       Девушка подняла удивленные глаза. Три фигуры стояли около её больничной койки.       Взгляд профессора Макгонагалл метался между студенткой и молчаливыми спутниками. Её острый ум прокручивал предстоящие варианты развития событий, но слова никак не могли сорваться с уст. Ведь она не хотела начать разговор раньше, чем это сделает директор.       Дамблдор же в свою очередь, сложив руки за спиной, улыбался как ни в чём не бывало. Его лицо светилось спокойствием и умиротворением, словно ночной инцидент и вовсе не происходил.       Лишь глаза профессора Снейпа сверкали, как лезвия тысячи мечей, готовых вот-вот нанести атаку. Мужчина стоял, как натянутая струна, а воздух вокруг чуть ли не искрился от исходящего от него напряжения.       — Доброе… утро? — неуверенно произнесла Эмилия, подтянув повыше одеяло, чтобы прикрыть пижаму от пристального взгляда декана. — Что-то случилось?       — Почему вы так решили? — профессор Дамблдор присел на край кровати, поближе к девушке.       — Когда вместе собираются два декана и директор — всегда происходит нечто странное. Один парень с Гриффиндора точно не даст соврать. Ему частенько после этого доставалось.       — Он заслужил…       — Давайте лучше не будем её пугать, — проворчала Макгонагалл, устав от тяжёлой атмосферы. — Лучше сначала скажите, как ваше самочувствие, мисс? Всё в порядке?       — Голова немного болит и… — Эмили инстинктивно потянулась рукой к шее, чтобы успокоиться прикосновением к черному металлу, как резко вздрогнула. — Его нет.       В зелёных глазах закралась паника. То единственное, что осталось от погибшего отца и могло хоть немного помочь почувствовать его незримое присутствие — исчезло.       Девушка ощутила, как сердце забилось быстрее, а воздух вокруг стал тяжелеть. Она прикусила губу, пытаясь овладеть собой, но эмоции взяли вверх.       Издав нечленораздельную ругань, студентка начала испуганно шарить по постельному белью в поисках пропажи. Но вместо кольца нашла лишь пустоту белых тканей.       — Не это, — в руках директора засверкал чёрный металл, — вы ищете?       Эмилия резко замерла:       — Почему оно у вас?       — Профессор Снейп помог вам от него избавиться, а я подобрал, — спокойно произнес Дамблдор, внимательно следя за реакцией девушки. — Неужели вы не помните?       — Какого… — студентка посмотрела вопрошающим взглядом с нескрываемой злостью на своего декана.       — Такие слова благодарности я и ожидал от вас услышать, мисс Бейдз, — в голосе мужчины послышалось разочарование.       — Благодарности? — на лице студентки черным по белому было написано о полном непонимании ситуации. — Да что вообще происходит?       — Вы вчера…       — Плохо себя чувствовали, — закончил за зельевара директор, непринужденно улыбаясь. — Поэтому мы несказанно рады, что сегодня с вами всё хорошо.       — Но причём здесь моё кольцо? — Эмили с подозрением посмотрела на Дамблдора.       — Оно ведь принадлежало вашему покойному отцу, если не ошибаюсь? — ещё одна сверкающая и умиротворенная улыбка.       — Да. Это фамильное кольцо, которое изготавливается для каждого члена нашей семьи. К чему такие вопросы?       Директор издал грустный вздох и начал медленно толкать лживые речи, уводящие внимание девушки от главной проблемы, но профессор Снейп ничего не слышал. Мужчина застыл после фразы Дамблдора о покойном члене семьи студентки.       В голове завертелись тысячи винтиков, собирающих воедино картину об эмоциональных изменениях Эмилии. С одной стороны были оправданы её слёзы и крики на всё подземелье факультета, но с другой… Зачем нужно было столь странным образом скрывать информацию и попросту не уезжать домой на похороны? Да ещё и это треклятое прикрытие от Дамблдора! Какую помощь может оказать умалишенный старик, повернутый лишь на одной цели?       В сложившиеся тяжёлые времена весь педагогический состав с пониманием относится к семейным обстоятельствам своих подопечных, поэтому никто, в здравом уме, не стал бы противиться отъезду девушки и, тем более, очернять ситуацию. Да и сам профессор хоть и не мог всецело ощутить ее боль, но помнил, что значит — потерять родного человека.       Его собственное прошлое было неразрывно связано с чередой утрат. Каждый день ощущался, как путь по тонкому канату над эмоциональной бездной, кишащей лишь страданиями. Предметы вокруг нумолимо меркли, а границы реальности терялись в шуме внутренних бурь.       «Как бы я хотел вам посочувствовать, мисс., — с грустью подумал Северус, — но не в моих силах такая роскошь.»       На мгновение он поймал её уставший взгляд и ощутил, как ледяная хватка резко сжала сердце. Собственное отражение забытых чувств промелькнуло тенью на дне зелёных глаз, медленно пожирая остатки тлеющего пламя, которое прежде пылало с невероятной силой.       Он снова не увидел Эмилию. Ему померещилась другая, чей образ, словно маска, не единожды застилал лицо студентки.       — Черт… — тихо вырвалось из уст профессора.       Главная утрата всей его жалкой жизни могучей волной накрыла сознание, заставляя снова вызвать приступ неприязни к девушке, что всем своим естеством рушила его привычную жизнь. Но профессор понимал, что его чувства       — это лишь игра разума потухшей души. И стоит едва коснуться этого наваждения, как оно тут же испарится, оставив на своём месте лишь пустоту.       «Но какого черта это всё происходит из-за неё?!» — полыхнула мысль в сознании, возвращая мужчину в реальность.       — Вы совершенно ничего не знаете об моём отце! — стало первой фразой, что отчетливо прозвучала в ушах профессора Снейпа.       — Я и не собирался принижать его достоинства, лишь усомнился в методах обучениях своих детей, — в тоне Дамблдора чувствовался страх проигрыша в словесной баталии с ученицей.       — Отдайте кольцо! Сейчас же!       Директор устало вытянул руку и хотел положить черный металл на ладонь девушки, как его остановил профессор Снейп:       — На вашем месте я бы не делал столь… поспешных выводов, профессор.       — А я бы на вашем месте… — разъяренно начала говорить студентка, но холод кольца коснулся кожи.       — Не переживайте, Северус, — Дамблдор одарил своей лучшей улыбкой зельевара, что обменялся удивленными взглядами с Макгонагалл. — Больше этого не повторится. Обещаю.       — Я и не переживал, — сквозь зубы процедил мужчина. — Просто нахожусь в неком недоумении, как и моя коллега.       — К моему глубокому сожалению, — произнесла Миневра, не сводя соболезнующего взгляда с девушки, — я согласна со словами мистера Снейпа и хотела бы услышать объяснения, но меня уже ожидают ученики.       — Буду рад вас видеть в моём кабинете после занятий, профессор, — тепло произнес ей вслед директор.       — А так можно было? — Северус недовольно посмотрел на Дамблдора.       — Вам, мой дорогой, нет, — лицо Альбуса снова накрыла маска строгости и непроницаемости.       — Я что… — голос Эмили задрожал от едва сдерживаемой злости, заставляя профессоров посмотреть в её сторону, — для вас пустое место?! Так и будете делать вид, что ничего происходит?       — Ах, да, чуть не вылетело из головы! — директор встал с края больничной койки, — Кэролайн вот уже несколько дней ожидает от меня письменного ответа, а я заставляю женщину ждать. Как некрасиво!       Слова о матери сработали как ингибитор и приглушили волну негодования студентки. Она замерла, словно испуганный зверь, почувствовавший запах долгожданной дичи:       — Когда она вернется? Вам что-нибудь известно?       — Об этом я, как и вы, хочу поскорее узнать, — Дамблдор направился к двери. — Выздоравливайте, мисс Бейдз. Вам ещё понадобятся ваши силы.       Уклонившись от пристального взгляда своего коллеги, директор покинул больничное крыло, оставив за собой атмосферу тревожного ожидания.       — Может… — Эмили глубоко вздохнула, пытаясь отвлечься, и обратилась к оставшемуся утреннему гостю, — хоть вы мне расскажите, что произошло, профессор?       Северус Снейп тяжело вздохнул.       — После ваших цирковых представлений вы желаете получить от меня что-то вразумительное? Может лучше спросите умалишенного старика, заботливо закрывающего ваши уши от лишней информации?       — Этот, как вы выразились, «умалишенный старик», — девушка начала медленно успокаиваться, — не смешивал меня и других студентов с грязью.       — Иначе бы вы погрязли в славе, — усмехнулся профессор, присаживаясь рядом на стул, — Слизерину не нужен новый Гарри Поттер. Ему нужна Эмилия Бейдз.       — Даже сейчас, — Эмилия посмотрела в его пустые чёрные глаза, — вы продолжаете это делать.       — Вы просто не умеете слушать…       — Как и вы не умеете понимать.       — Ох, я могу, — он осторожно пересел поближе на больничную кровать, — только мои методы вам, увы, не понравятся.       — Что вы задумали? — Эмили осторожно отодвинулась от него.       — Всё никак не могу понять, — изучающий взгляд мужчины пробежал по её лицу, — что творится в этой сумасшедшей рыжей голове?       — Вы начинаете меня пугать…       — Да неужели? — Снейп, усмехнувшись, изогнул бровь. — Почему же вы думаете об это только сейчас, а не когда громили мою аудиторию? Или когда совершали другие выходки на занятиях по зельеварению? Почему-то только на них раскрывался весь ваш… потенциал!       — Вы себе льстите, профессор, — съязвила девушка, пытаясь скрыть дрожь в голосе.       — Мисс Бейдз, вы так умело балансируете между страхом и наглостью по отношению ко мне, что я теряюсь, как лучше осуществить ваше наказание после окончания больничного…       Вжавшись спиной в стальные прутья кровати, она ощутила, как холодный воздух комнаты охватывает её, закрывая ловушку, расставленную профессором. Эмили не могла избавиться от мысли, что этот разговор — не просто игра, а тонкая линия между их обязанностями и личной неприязнью.       — Может, вы просто боитесь, что моя наглость окажется сильнее вашего авторитета? — произнесла девушка с лёгкой усмешкой, тщательно маскируя страх.       — Ваша наглость, мисс Бейдз, может стать как проклятием, так и благословением, — в его глазах начала читаться злость. — Но меня интересуют лишь ответы на вопросы, что я пытаюсь задать вам который раз.       — Даже если бы я хотела что-либо рассказать, — Эмили с вызовом посмотрела на мужчину — то уж точно не вам.       — Вокруг вас вечно творится хаос! — голос профессора огрубел. — Вы понимаете, как тяжело держать в узде и оберегать студентов, что даже не могут удосужиться оказать содействия ради собственного блага?! Думаете, мне доставляет радость бегать за всеми и подтирать сопли каждого неудачника со Слизерина? У меня и без того дел невпроворот.       — Тогда какого черта вы здесь торчите? –выпалила на одном дыхании обиженная студентка и замерла.       «Действительно… какого черта я всё ещё здесь? — Северус, на мгновение потерявшись в своих мыслях, сжал в кармане волшебную палочку. — Сижу и терплю унижения от какой-то… неблагодарной студентки и ради чего? Чтобы разобраться в очередном недоразумении, связанным с ней?       Появление дементоров в стенах школы — «дорогое удовольствие» даже в нынешние времена! И гадать на кофейной гуще, когда они снова появятся, я не намерен! Но нет! Мы даже не можем ничего сказать на этот счет, потому что…       Потому что она ничего не помнит… Черт! И вряд-ли осознает, во что могла вляпаться…»       — Почему молчите? — в порыве эмоций Эмили не могла молчать. — Сказать нечего, а, профессор?       «Почему я вынужден церемониться с такой наглостью? — профессор издал тяжелый вздох, не в состоянии сдержать внутреннюю ярость. — Отчего я так стараюсь, если никто и никогда не замечает оказанной мною помощи?       Всё равно в их глазах я бесчувственное и злобное существ… что и отчасти верно. Но…       Но простительно ли такому уродцу использовать столь гнусное заклинание дабы выяснить правду?»       — Если ваша наглость, — медленно произнес мужчина, — это отражение ненависти к моему существованию, то я имею право сделать то, что единственно правильно…       Снейп неспеша встал, вытягивая из кармана едва дрожащей рукой волшебную палочку.       — Что… вы собираетесь… — в глазах девушки заблестело жуткое осознание происходящего. — Используйте легилименцую на вашем студенте? Как благородно!       — Если это единственный способ получить от вас ответы, — мужчина направил острие палочки на студентку, — то я непременно им воспользуюсь. Легилименс!       Эмилия схватилась за голову.       — Уйдите! — крикнула она. — Сейчас же!       — Только после того, как мы найдем источник исходящих от вас проблем…

***

      Память… Бездонное пространство, непрерывно заполняющееся мыслями, останками чувств, событиями. Что есть для вас воспоминания? Это книги на затворках вашего сознания, с заполняющимися страницами и покрывающиеся пылью? Или это бесконечный лабиринт дверей, каждая из которых заперта на тысячу замков от чужих глаз? Что помогает вам запомнить? И что помогает тут же забыть? Где так заботливо укрыта ваша душа?       Сознание Эмилии было похоже на черную галерею картин, в конце которой сияла белая дверь. Почти все полотна скрывали покрывала с настолько толстым слоем пыли, словно их намеренно не трогали веками. Каждый холст отображал мимолётные воспоминания, замороженные в безвременье. Лица людей, смутно знакомых, и мгновения радости и боли, которые когда-то обжигали её душу.       — Где же вы прячете… это? — профессор Снейп начал срывать одно покрывало за другим, насильно обнажая её жизнь.       — Прочь, прочь! — звенел голос девушки в ушах профессора.       — Чем больше вы сопротивляетесь, тем глубже мне придется зайти, — произнес он, ни на секунду не засомневавшись в своих действиях.       Девушка начала рыдать. Она была хрупкой, как стекло, и руки Северуса дрожали от противоречивых чувств. В глубине души он понимал, что насильственное раскрытие её тайн может оставить незаживающую рану, но сейчас нет иного пути к правде.       От всхлипов картины с бегущими в них воспоминаниями затряслись. Все… кроме одной. Она ничем не отличалась от остальных, но стоило лишь приблизиться, как проявлялась её истинная натура.       Воспоминания, хранящиеся на полотне, оказались покрыты зеленоватой субстанцией, с запахом валерианы и ягод омелы.       — Зелье забывчивости… — мужчина провёл рукой по картине и резко её одернул. На ней остался ожог.       — Достаточно сильное, чтобы уничтожать всё… что связано с воспоминанием… Кто же это с вами сотворил?       — Убирайтесь! Прошу… — обессиленно шептала Эмилия, — пожалуйста.       Профессор издал тяжёлый вздох.       Если сейчас он нейтрализует действие эликсира, то воспоминания хлынут в сознание и разобьют студентку изнутри. А если попытается пройти насквозь, то высок риск сойти с ума самому. Но… для чего изготовили столь сложную интерпретацию простого зелья для первокурсников? Что такого девушка не должна помнить? И кто подверг её такому риску?       — Вы позволите, мисс… — прошептал Снейп.       — Идите к чёрту!       — Другого от вас… я и не ожидал, — он улыбнулся и исчез.       Сознание вновь опустело. Эмили открыла глаза. Тишина вокруг казалась глухой, словно само время остановилось, предостерегая от лишних движений. Она поднесла руку к груди, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.       Северус медленно начал терять равновесие, готовясь упасть в беспамятство. Словно в замедленной съемке студентка бросилась к нему, прорывая тишину, которая давила на горло. Её руки схватили черную мантию, и она с трудом смогла безболезненно опустить мужчину на кровать. Он был тяжёлым, как уставший мир, и, казалось, в нём больше не осталось ни капли жизненной силы.       — Чёрт! — ругнулась Эмили, нависая над ним. — Профессор? Вы меня слышите?       Мужчина тяжело задышал.       — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — ещё раз ругнулась студентка и проверила его пульс. — Живой.       Девушка со всей силы ударила его по щеке:       — Я, конечно, давно мечтала это сделать, но не чтобы вы умерли у меня на коленях…       — Эй! — ещё удар и никакой реакции. — Да вы издеваетесь! Кто-нибудь?       Эмили молниеносно слезла с кровати и побежала за помощью. Её крик эхом пронесся по всему больничному крылу. А мужчина издал тяжёлый вздох, после которого и вовсе затих.