Оверлок

      Завтрак Милан проспал. Я несколько раз пытался разбудить его, но он только отрицательно мычал и с головой прятался под одеяло. Я махнул и ушел без него.       Внешне ресторан ничем от остальных домиков не отличался, и я бы пропустил его, если бы он не стоял немного особняком рядом со зданием администрации и парковкой, на которой мы вчера оставили машину. Небольшая веранда перед входом сезонно пустовала, зато несколько посетителей обнаружилось внутри. Я сел у окна, сделал заказ подошедшему официанту и, расправляясь с потрясающе вкусным омлетом, представлял, как в красках расскажу Милану, какого удовольствия он сам себя лишил.       Когда я вернулся, Милан сидел на диване в гостиной и задумчиво смотрел на потухший камин. Пахло кофе, и пустая чашка в его руках говорила о том, что, по крайней мере, одну порцию он уже выпил.       — Я тебе завтрак принес, — сказал я, ставя на столешницу контейнер.       Да, таскать ему еду уже вошло уменя в привычку. Стоя к гостиной спиной, я слышал, как Милан громко зевнул, с кряхтением поднялся с дивана и пошлепал в мою сторону. Содержимое своей тарелки он решил рассмотреть через мое плечо, почти плотно прижавшись со спины. Я не ожидал этого и крупно вздрогнул, чуть не выронив лопатку, которой перекладывал еду из контейнера.       — Выглядит вкусно, — сказал Милан и стащил с тарелки ломтик ветчины.       — Было куда вкуснее, пока не остыло, — проворчал я и переставил тарелку на стол. Достал приборы и налил в стакан охлажденный сок.       — Сварить тебе кофе? — спросил Милан. — Я тут оригинальную вьетнамскую арабику нашел.       — Ностальгия по стажировке?       Милан склонил голову к плечу. Его как будто удивило, что я вспомнил очередной факт из его биографии, о котором он если и упоминал, то давно и вскользь.       — Меня на выходе из ресторана Андрей подловил, — сказал я и махнул на стол, намекая, чтобы приступал к еде. — Мы разговорились, и он пригласил нас прогуляться. Сказал, у них тут луг и река, а дальше за деревней лес. Что скажешь?       — Кто такой Андрей? — спросил Милан, набрасываясь на еду. Ну хоть аппетит появился на свежем воздухе.       — Один из владельцев поселка, это он нас вчера встречал.       Милан подозрительно прищурился:       — Сам владелец поселка? Это у них политика такая или конкретно к тебе отношение особое?       — Что? Да нет, просто Димка, оказывается, позвонил и сказал, что мы его друзья.       — А. Ну Диме сложно отказать, да, — согласился Милан.       Укол ревности я подавил.       — В общем, постояльцев все равно сейчас мало, и Андрей предложил устроить нам что-то вроде экскурсии по местным красотам.       — М-м-м… Да я как бы не против, просто ты же не предупредил, что повезешь меня в «далекие леса, высокие горы», так что к пешим подвигам не подготовился.       — Да помню я про твои пижонские кеды. У меня и самого обувь неподходящая.       — А ты, к тому же, еще и в пальто! — Он наставил на меня ложку, с которой только что слизал мед, выразительно ей потряс и передразнил: — Пижонском.       — Ну, вчера утром я тоже еще не знал, что ты грохнешься в обморок и мне придется везти тебя отдыхать.       — Могли бы заехать домой и нормально собраться.       — Ну уж нет. Хрен бы я тебя потом из дома выпнул.       — Что правда, то правда.       Я победно развел руки в стороны: о том и речь. Милан закатил глаза.       Претензии и обвинения в нашей перепалке если и были, то точно не всерьез — сцена скорее напоминала скучную разборку давно женатой семейной пары, и от подобного сравнения стало смешно.       — Короче, — пора было переходить к сути, потому что вытащить Милана на прогулку я все-таки хотел, — я там прихватил нам кое-что, — я махнул на стоявший у входной двери пакет.       — Валенки, что ли? — перебил он, проследив взглядом мой жест.       — Да почему сразу валенки?! Обычные зимние ботинки. Тут таких неподготовленных, как мы, — каждый второй. Так что на любой случай и одежда, и обувь. Куртку я себе, кстати, тоже взял. А тебе — шапку.       — Оно хоть новое? А то есть у тебя склонность в чужое меня рядить.       — Не в чужое, а в свое, — поворчал я почти обиженно. — И… не помню, чтобы кто-то жаловался.       — Просто я хорошо воспитан и умею ценить внимание.       Произнес он это серьезно, но закралось подозрение, что меня откровенно троллят. Семейная разборка грозила затянуться. Я сжал переносицу и сказал:       — Да новое там все.       — Ла-а-адно. — Милан отодвинул пустую тарелку и встал из-за стола. — Тогда я иду собираться?       Он ушел к себе, а я, вздохнув, собрал посуду и немного прибрался.       Ботинки Милан не прокомментировал, а вот шапка вызвала у него протест, потому что походила на типичную «пидорку». Он попытался было отказаться, сославшись на наличие у его куртки капюшона, но я уже умел изображать «суровый Анжелин взгляд», и шапка быстро оказалась у него на голове. Отросшая челка завернулась надо лбом упругими кольцами, и я протянул руку, чтобы заправить ее под шапку. Милан стоял не шелохнувшись и терпеливо ждал, пока я закончу, но, сообразив, что я увлекся, фыркнул и увернулся от моих рук. Стянул шапку, разлохматил волосы и снова надел.       — Пойдем уже, — буркнул он и застегнулся.       С Андреем мы договорились встретиться у ресторана, и, заметив нас, он быстро накинул куртку и вышел на улицу. Тепло поприветствовал Милана и после крепкого рукопожатия повел нас по поселку. Я с интересом глазел по сторонам и восхищался и продуманностью самого проекта, и его исполнением. Сам поселок оказался не таким уж большим, — домов на двадцать — но, судя по ценнику, в сезон «Медовый луг» отрабатывал неплохо. Хотя, оценивая оригинальность дизайна и качество природных материалов, я и представить не мог, в какую сумму все это вылилось.       — Мы сначала осторожничали, — сказал Андрей, будто прочитав мои мысли. — Отстроили всего пять домов. Два из них купили сразу, остальные мы сдавали. Потом построили еще несколько, уже по предзаказу. А когда началась та ерунда с ковидом, у нас случился бум и полное заселение.       Мы дошли до ограждавшего поселок забора, и Андрей приложил к замку калитки ключ-карту.       Странное дело: в Москве, особенно в центре, снега к концу марта почти не осталось. В жилом комплексе, где я жил, его тоже активно убирали в угоду уставшим от затянувшейся зимы жильцам. Зато тут все по-прежнему белело и на бледном, едва греющем весеннем солнце почти ослепляло.       — Мы на месте, — услышал я и, обернувшись, увидел, что Андрей говорит по телефону. — Ты уже вышел? — Послушав ответ, он отключился и объяснил нам: — Лука будет через минутку. Подождем?       — Да, конечно, — ответил я, а Милан переспросил:       — Лука?       Ответить Андрей не успел — из-за угла забора выбежала собака — серая с белым хаски. А за ней появился и хозяин, видимо, тот самый Лука. Едва он повернул голову в нашу сторону, как Милана буквально сорвало с места. Он подлетел к опешившему парню, обхватил его лицо ладонями и зачарованно замер. Реакция Андрея была молниеносной — он аккуратно отстранил Милана и загородил Луку собой.       Милан повернулся ко мне. Лицо его выражало восторг.       — Это же мой Лукас! — сказал он.       — Не Лукас, а Лука, — поправил Андрей. — И вообще-то он мой.       Мы с Миланом резко повернулись к ним. Определение «мой» могло означать только одно. И пока Милан с удивлением смотрел на Андрея, я пытался разглядеть стоявшего за его спиной парня: моложе меня, скорее, ровесник Милана, светлые кудри торчали из-под шапки слишком знакомо, на носу и щеках — россыпь бледных веснушек. Но самое удивительное — разного цвета глаза — я заметил, когда он, не скрывая досады, глянул на меня исподлобья.       Милан перестал пялиться на Андрея и дернул меня за рукав куртки.       — Ром, ну он же вылитый Расмус из «Дождя»! Моя идеальная модель!       Я пригляделся к Луке и, хотя тот старательно отворачивался, действительно признал сходство с тем актером.       — Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — спросил Андрей.       Милан принялся торопливо объяснять:       — Я работаю над коллекцией одежды…       — Я в курсе, — перебил Андрей.       — М? — Милан на секунду растерялся и переглянулся со мной.       — Димка звонил после вашей брони, сказал, что ты — тот дизайнер, с которым сейчас Аня работает.       — Ты знаешь Аню? — удивился Милан, а я одновременно с ним спросил:       — Кто такая Аня?       — Моя швея, — пояснил Милан.       — Моя сестра, — ответил Андрей.       Я вспомнил швею-закройщицу, имени которой никак не мог запомнить, и с удивлением посмотрел на Андрея. Милан впечатлился не меньше. Он сглотнул и махнул рукой Андрею за спину.       — В общем, я ищу лицо для своего бренда. И Лука идеально для этой роли подходит.       — Не думаю, что это возможно, — ответил Андрей.       Отказ Милана не устроил.       — Почему это? — спросил он с искренним недоумением.       — Потому, — отрезал Андрей.       Повисла напряженная пауза.       — Мне кажется, это вообще не вам решать, — сказал Милан и, скрестив руки, попытался заглянуть ему за спину.       — Милан! — вмешался я. — Прекрати.       Он посмотрел на меня, как на предателя, и, нахмурившись, отступил. Посмотрел на Андрея с Лукой. Снова на меня. Видимо, понял, что перегнул палку и, развернувшись, пошагал по протоптанной в снегу дорожке к реке.       — Простите, — сказал я, — просто это его первая коллекция, и он жутко переживает. Показ уже через неделю, а главной модели еще нет.       — Ром, — мягко сказал Андрей, — я все понимаю, но… нет. И это не обсуждается.       — Да, конечно. — Я не очень представлял, как развеять повисшее между нами напряжение, и предложил: — Прогулку, наверное, лучше отменить?       Андрей чуть развернулся и посмотрел себе за спину:       — М?       Лука дернул плечом. Видно было, что ему некомфортно, но правила гостеприимства обязывали не раздувать конфликт. Я посчитал необходимым предупредить:       — Просто он не успокоится, пока своего не добьется.       — Ну это мы еще посмотрим, — ответил Лука и наконец-то перестал прятаться. Взял Андрея за руку и пошел к реке.       Я облегченно выдохнул: отменять прогулку никто не собирался.       Милан стоял на краю невысокого берега и хмуро пялился себе под ноги. Я подошел и тронул его за плечо.       — Ты как? Не замерз? Не устал?       Он тряхнул головой, отвечая на все вопросы разом, и зыркнул на стоявших поодаль Луку с Андреем. Собака, все это время нарезавшая вокруг нас широкие круги по полю, вдруг подошла и ткнулась носом Милану в бедро. Тот опустил взгляд.       — Да ладно! — воскликнул он и нагнулся, чтобы получше рассмотреть собачью морду.       Я тоже посмотрел вниз и понял его удивление: глаза у собаки, как и у хозяина, были разного цвета.       — Очень оригинально, — с сарказмом произнес Милан, обернувшись к парням.       — О, нет! — Андрей замахал руками. — Эта просто совпадение.       — Совпадение, — буркнул Милан себе под нос и чуть громче сказал: — А могло стать бомбой! — Он отвернулся, посмотрел на другой берег и вдруг встрепенулся: — Там что, лошадь?       Река была довольно широкой, и поначалу я увидел только большое одноэтажное здание, стоявшее тут, видимо, еще с советских времен, и несколько построек посовременнее. И только когда Милан ткнул пальцем правее, разглядел движущееся по полю животное.       — Лошадь, да? — с надеждой переспросил Милан, обращаясь к Андрею.       — Да. Там детский санаторий с уклоном в иппотерапию…       — А можно? — не дослушал Милан и заметался взглядом между мной и Андреем. — Можно мне туда?       — Ты умеешь ездить верхом? — вмешался я.       — Я три года в конном клубе занимался. Так можно?       — Да, в общем-то, можно, — ответил Андрей. — Санаторием наши друзья заведуют, и у нас с ними договоренность. Только надо было заранее предупредить, на сеанс записаться…       Милан часто-часто заморгал и втянул губы. Вид у него стал такой несчастный, будто он вот-вот разревется.       — Эй-эй. — Я подошел ближе и положил руки ему на плечи. — Позвоним сейчас, узнаем, может, у них еще есть время на сегодня-завтра, м?       — Гриш, — услышали мы голос Андрея — он уже снова кому-то звонил, — что там у вас по графику? Можно двоих сейчас привести? — Послушав ответ, он отключился и сказал: — Инструктор говорит, что текущий сеанс через пять минут закончится, а потом все свободно. Так что можем прямо сейчас идти.       Облегченный вздох, короткий кивок, и Милан, торопливо скатившись по склону прямо к реке, ступил на лед.       — Куда?! — раздалось за моей спиной.       Милан остановился.       — Вон же мост! — Андрей махнул чуть правее и уже тише произнес: — Боже, он всегда такой импульсивный?       Минут через десять быстрого шага мы оказались на другом берегу. По дороге Андрей немного рассказал про санаторий, и зайдя на его территорию, сразу повел нас к постройкам, одна из которых оказалась конюшней. Мы обошли длинное здание и вышли к огороженному невысоким деревянным забором загону. Андрей прошел вдоль конюшни и остановился у открытой калитки. Одна из лошадей — длинноногий гнедой конь — полностью снаряженный, видимо, еще с предыдущего сеанса, терпеливо стоял у ограды, вторую — рыжую с большим белым пятном на лбу — инструктор только готовил. Милан сразу подошел к гнедому, протянул руку к его темному носу и осторожно погладил. Я отвернулся буквально на секунду, чтобы познакомиться с инструктором, как Милан оказался в седле. Он умело развернул коня, вывел через калитку в загон и, пришпорив, пустил в галоп.       — Твою мать! — выругался я и крикнул: — Милан!       Но тот лишь ускорился.       — Да пусть поскачет, — вдруг весело сказал Лука. — Сеансов все равно сейчас нет, пугать некого.       — А если он упадет?       — Да вроде уверенно держится.       Держался Милан действительно уверенно: несся по полю стремительной волной, красиво выпрямив спину и ритмично подскакивая в седле.       — Дело не в этом, — сказал я, с тревогой наблюдая, как он все больше от нас отдаляется. — Мы только вчера его после обморока откачивали.       Улыбка с лица Луки исчезла.       Домчав до противоположной стороны загона, Милан, вместо того, чтобы развернуться, пригнулся и заставил коня перепрыгнуть через низкую ограду. Я схватился за лоб.       — Твою мать!       Отпихнув инструктора, Лука вскочил в седло и помчался догонять Милана. Пес бросился за ним.       — Бо! Ко мне! — крикнул Андрей, но тот даже не притормозил. Добежал до конца загона, пролез под нижней балкой ограды и помчался дальше.       Мы наблюдали за гонкой, пока оба всадника, а за ними и собака, не скрылись за полосой деревьев.       — Н-да, — пробормотал инструктор, — давненько у наших красавцев таких прытких наездников не было.       Не знаю, что было в этой фразе такого, но когда я встретился взглядом с Андреем, тот еле сдерживал улыбку. А, ну да: «наездники». Я вспомнил вчерашнюю выходку Милана, приятную тяжесть его тела на своих бедрах, горячее дыхание на лице — и порывисто вздохнул.       — Пойдем, — сказал Андрей, как-то по-своему расценив мой полувсхлип, и уже знакомо похлопал по плечу. — Тут теплая беседка есть, можно посидеть чай попить, пока наши… наездники не вернутся.       Беседку с мини-кухней, как объяснил Андрей, обустроили для родителей, чтобы те могли наблюдать за сеансами своих детей, но сейчас тут никого не было. Андрей налил в электрический чайник воды из кулера, достал из навесного шкафа два картонных стаканчика и коробку с пакетированным чаем.       — Как ты тут вообще оказался? — спросил я, посматривая на загон и поле за ним. — Ты ведь не из местных?       — Я — нет, а Лука здесь жил, когда мы познакомились. В Москву он возвращаться не хотел, а мне уже все равно было где, лишь бы с ним.       — Что… эм… — Я помолчал, подбирая слова, и решил говорить прямо: — Почему ты так против, чтобы он стал лицом коллекции?       Андрей смерил меня оценивающим взглядом, видимо, решая насколько откровенным со мной можно быть, потом вздохнул и сказал:       — У Луки сложное отношение к собственной внешности. Странно, да? Для всех он — молодой красивый парень с изюминкой, но только не для самого себя. Он долго и упорно над этим работал и вроде бы разобрался — почти перестал носить линзы и темные очки, но если кто-то реагирует на него вот так бурно, то откатывается назад.       Чайник закипел и отщелкнул кнопкой, Андрей подождал, пока вода внутри перестанет бурлить, и разлил кипяток по стаканам.       — Сахар нужен?       Я мотнул головой и забрал свой стаканчик.       — То есть, уговорить его шансов нет?       — Если он решит, что готов, я его, конечно, поддержу, но помогать вам его уговаривать не стану. Мне, знаешь ли, самому не улыбается показывать его толпе.       Ревнивые нотки в его голосе заставили меня хмыкнуть:       — Понимаю.       — О, едут! — воскликнул Андрей, и я облегченно выдохнул.       Показавшиеся из-за деревьев лошади спокойно шли рядом, а всадники вроде бы разговаривали, потому что то один, то другой, взмахивали руками. Подъехав к калитке, Лука спешился первым. Передал поводья вышедшему встречать инструктору и заозирался по сторонам. Заметил нас и, позвав собаку, направился к беседке. Милан проводил его взглядом, но сразу за ним не пошел. Ловко спрыгнул с седла и вместе с инструктором повел лошадей в конюшню.       Лука приоткрыл дверь беседки, и пес тут же просочился внутрь. Вздохнул совсем по-человечески и рухнул у ног Андрея. Тот нагнулся, чтобы потрепать собаку по часто вздымающемуся боку, а потом встал.       — Чай будешь? — спросил он Луку.       — Нет, — ответил тот. Вид у него был сосредоточенный, как будто он активно о чем-то размышлял. — Я, наверное, к Тане зайду.       — Пойти с тобой?       — Да нет, — быстро ответил Лука и наконец-то перестал хмуриться. От его улыбки в беседке как будто посветлело. — Возвращайтесь без меня, ладно? Я постараюсь недолго.       Андрей притянул его за шею и коротко обнял. Лука вышел, и пес тут же засуетился: встал и, тихонько поскуливая, затоптался у двери. Но Андрей его не выпустил.       — Хватит тебе на сегодня, домой сейчас пойдем, — сказал он собаке, а мне пояснил: — Старый уже столько бегать.       — Ну, преданность хозяину, — предположил я.       — Вообще-то хозяин у него я. А Луч — просто самый любимый на свете человек.       Это «Луч» прозвучало так тепло, что я улыбнулся. Из ворот конюшни наконец-то появился Милан и не спеша пошел к нам. Вид у него был понурым.       — Видимо, не уболтал, — сказал я Андрею.       — Не знаю, не знаю. Раз уж Лука к Тане пошел.       — Таня — это?..       — Наша фея-крестная. Это с ее подачи санаторий пять лет назад восстановили. Вообще-то она коррекционный детский психолог, но с Лукой тоже работает. Очень помогла нам в самом начале.       — Надеюсь, срочная психологическая помощь понадобилась Луке не из-за того, что Милан его достал?       — Да нет, — засмеялся Андрей. — Он, скорее, пошел последние сомнения развеивать.       Дверь щелкнула, и в беседку зашел Милан. Выглядел он виновато. И вздыхал почти натурально. Нет, актер из него был неплохой — зря, что ли, в театре играл? — только вот в искренность его раскаяния я не верил.       — Ругаться будешь? — спросил Милан и, выпадая из образа, выгнул бровь.       Я подошел к нему вплотную и сквозь зубы процедил:       — Выпороть бы тебя.       Щеки у Милана, и так раскрасневшиеся, вспыхнули еще больше. Брови поползли вверх.       — О. В такую ролевую мы не играли, — сказал он и закусил губу.       — Вот бесстыжий!       — Ну все, все! — Он примирительно поднял руки. — Вину осознал, обещаю быть паинькой. И вообще, лучше бы чаю предложил! Я, между прочим, замерз.       — И кто в этом виноват? Если в последнюю перед показом неделю заболеешь, Берестов мне яйца оторвет, — проворчал я и развернулся к столику, но заметил, что чайник уже включен. Посмотрел на Андрея и внутренне зарычал — сдерживать улыбку тот даже не пытался.       Милан сел на свободный стул и, опустив голову, смотрел на собаку. Наша с ним перебранка его как будто взбодрила, но долго эффект не продержался. Он взял протянутый Андреем стаканчик, осторожно отпил и тут же отставил на стол.       — Я домой пойду. Дашь ключ? — спросил он.       — Мы тоже идем, — сказал я и встал.       Обратный путь показался быстрее. Андрей рассказывал о поселке и о Луке, пес, видимо, и правда уставший, кругов по полю больше не нарезал и спокойно шел рядом. Милан хмурился и вздыхал, а, когда мы перешли мост, вдруг взял меня за руку и не отпускал до самого дома. Мы попрощались с Андреем у ресторана, и Милан совсем захандрил. Дома молча разделся. Налил себе фильтрованной воды и, облокотившись ладонью о раковину, стал задумчиво пить. Я подошел к нему и встал рядом.       — Ты утром хотел кофе мне сварить, предложение еще в силе?       — Эм… — Милан отставил пустой стакан. — Прости, я устал. Пойду, наверное, полежу немного.       Он уже шагнул, чтобы уйти, но я остановил:       — Тебе не кажется, что твоя реакция на отказ слишком уж бурная?       Милан посмотрел на меня через плечо, а потом развернулся целиком.       — Он идеальный, — сказал он глухо. — Ты хоть представляешь, каково это: мечтать о ком-то, представлять все в красках, рисовать себе идеальную картинку, а потом найти это, но понять, что тебе ничего не светит?!       — М-м-м… — Я поковырял ногтем край столешницы. — Вообще-то, да.       Именно так я последние полгода и жил. А месяц назад еще и поселил свою «идеальную картинку» у себя дома. Носился с ней, заботился, исполнял все хотелки и терпел капризы, а на собственные желания попросту забил.       Пристальный взгляд скользил по моему лицу, но поднять голову и посмотреть Милану в глаза я почему-то не мог. Видимо, тоже был на грани, но когда успел так устать, даже не отследил.       — Ром, Ромка…       Я увидел, как Милан осторожно поднял руки, как коснулся моего живота самыми кончиками пальцев, а потом прижал ладони к бокам. Он шагнул ближе и, заведя руки мне за спину, бережно обнял. Твердый подбородок уперся в плечо. Я зажмурился.       — Вот что ты творишь? — прошептал я и обнял его за плечи. — Я ведь не железный.       Он задышал чуть глубже. Повернул голову и, уткнувшись губами мне в ухо, едва различимо прошептал:       — Трудно со мной.       — Без тебя хуже.       Он выдохнул едва слышное «ха» и, чуть отстранившись, погладил меня по скуле. Я боялся пошевелиться и боялся открыть глаза, чувствуя на лице чужое дыхание, а, когда нос Милана уже коснулся моего, с улицы раздалось:       — А я все вижу!       Мы отпрянули друг от друга, синхронно повернули головы в сторону входной двери и увидели за ней Димку — тот стоял, прижав сложенные «окошком» ладони к стеклу, и сосредоточенно вглядывался внутрь. Я поспешил открыть. Едва дверь распахнулась, Димка вскинул обе руки и, смешно согнув ногу в колене, радостно воскликнул:       — Та-да! — напоминая при этом девочку-чирлидершу.       — Тебе только помпонов не хватает, — сказал я и пропустил его внутрь.       — Ага, — радостно ответил он и помахал Милану. Изучающе посмотрел на него, потом на меня. — Так… Я, кажется, помешал? — Он спрятал руки в карманы пальто и перекатился с пятки на носок и обратно.       — Да как тебе сказать… А ты чего вообще тут, а не на показах?       — Отдыхать приехал.       — И сообщить об этом решил не звонком, а личным визитом.       — Так же эффектнее!       — Ясно. Выпьешь? Поешь?       — Не. Я чего пришел. На ужин вас пригласить. Федька там уже меню составляет.       — Ну ты и чудовище! — возмутился я. — Дай мужику тоже отдохнуть!       — Во-первых, мужик сам захотел, а, во-вторых, основную часть Андрей из ресторана принесет.       — Они с Лукой тоже будут?       — Ага. В общем, ждем вас в семь. Мы на соседней улице, второй дом справа. Феденька там флажок радужный в клумбу воткнул — не пропу́стите.       О Боже. Димка ушел, и я повернулся к Милану.       — Я не пойду, — категорично заявил он.       — Милан…       — Нет, серьезно! После всего, что я там устроил?!       — Вот заодно и извинишься. И вообще, мне показалось, что любовь к верховой езде вас с Лукой сблизила. Нет?       — Да, но… просто он рассказал кое-что о себе, и… мне теперь неловко. — Он надул щеки и громко выдохнул.       — Это просто ужин. К тому же, там будут Димка с Федором. М?       Милан еще колебался.       — А кое-кто, между прочим, обещал быть паинькой.       — Ты невозможный, — пробурчал он и поплелся в свою спальню.       — Я тоже тебя люблю, — сказал я ему в спину совсем негромко, но по тому, как дернулись его плечи, понял, что он услышал.