Оверлок

      Утром следующего дня Милан не пришел. Я решил, что он внял моим уговорам и взял больничный, потому что врач в травмпункте, куда я его все-таки отвез, после осмотра сообщил, что, хоть нос у Милана и не сломан, легкое сотрясение мозга он все же получил, и рекомендовал ему покой. Но отправляться домой в тот день Милан отказался. Настоял на том, что необходимо наладить раскройку, пока «BeRest» будет разбираться с Юхиным, и вместе со мной вернулся на фабрику. Проверенный закройщик у Милана на примете, разумеется, был, но тот работал в другом месте и переманить его к нам еще предстояло. Приехав из травмпункта, где у Милана был такой затравленный вид, что мне постоянно хотелось подержать его за руку, он отправился в зал раскройки и принялся перераспределять обязанности между оставшимися работниками.       Так что, когда на следующий день он не пришел, я собирался позвонить ему и справиться о самочувствии. Только достал мобильник, как в дверь кабинета тихонько поскреблись.       — Войдите, — пригласил я.       — Роман Владимирович, — шепотом проговорила Варя, просунувшая в щель только голову. — Там Милан.       Я внутренне застонал: ну что опять?!       — Где — там?       — В раскройном зале. Спит.       — Чего?       — Ребята не стали его будить, сразу ко мне пришли.       По пути к раскройщикам Варя поделилась полученной информацией:       — Он вечером, когда все уходили, сказал, что задержится. Никто и не думал, что он всю ночь тут проторчит.       Я молчал. Честное слово, когда-нибудь этот трудоголик со своей гиперответственностью меня доведет. Мне физически мерещилось, как седин в моих волосах становится больше. Почему он не уехал? Ему стало хуже? Я шел и злился, перебирая в голове кучу вариантов, но, стоило мне прийти в раскройный зал, как злость улетучилась, уступая место умилению: Милан, трогательно свернувшись калачиком и подложив под щеку кулак, спал на куче рулонов, прикрывшись сверху каким-то отрезом. Неподалеку топтались раскройщики, так и не решившиеся разбудить строгого оптимизатора.       — Приступайте к работе, — разогнал я их и, только когда они ушли, склонился над Миланом. — Эй, — потрепал я его по плечу. — Просыпайся давай, спящая красавица.       Темные ресницы дрогнули. Милан глубоко вздохнул и распахнул глаза. Вперил в меня непонимающий взгляд и заозирался.       — Ох черт, — выругался он, резко садясь. Вид у него был помятый. Кожа под глазами налилась бордовыми синяками, нос распух. Тяжело дыша ртом, Милан встретился со мной взглядом и через мгновение опустил голову. — Не смотрите на меня, — попросил он тихо, занавесившись взлохмаченной челкой.       Я вздохнул и выпрямился.       — Пойдем. Парни работу не могли начать. Тебя разбудить боялись.       Милан ухватился за протянутую руку и с кряхтением поднялся.       — Расскажешь, почему ты ночевал на фабрике, когда тебе велено было ехать домой и отдыхать? — спросил я, когда мы вышли в коридор.       — Мне нужно было убедиться, что раскроено с запасом.       — Убедился? — Я резко остановился. — Милан, ты совсем больной?       Растерявшись, он тоже притормозил и встал рядом, втянув опущенную голову в плечи.       — Это моя работа, — буркнул он. — Я должен обеспечивать бесперебойное производство.       — А оно станет очень перебойным, когда ты в первый же месяц свалишься от перенапряжения! — рявкнул я.       — Вы, что, обо мне беспокоитесь? — спросил Милан, косясь на меня из-под съехавшей на глаза челки. Губы его растянулись в слабое подобие улыбки.       — Ох, напросишься ты однажды, — вздохнул я и возобновил путь. — Вот возьму и выпорю.       За спиной раздался то ли всхлип, то ли смешок. Поворачиваться, чтобы выяснить, что это было, я не стал. Довел Милана до кабинета и затолкал внутрь.       — Во сколько ты спать-то лег?       — Не знаю… Часа в четыре ночи.       Я присвистнул.       — Что ты там делал вообще? — достав из кармана мобильник, я зашел в приложение вызова такси.       — Раскраивал, — ответил Милан самым непринужденным тоном.       — Ты в курсе, что находиться на фабрике ночью запрещено? Как запрещено пользоваться раскройной платформой в одиночку. — Насчет последнего я был не уверен, но краски на всякий случай сгустил. Когда Милан, промолчав, отвернулся, я сказал: — Адрес назови, я тебе такси вызову.       — Я никуда не поеду!       — Тебя никто не спрашивал! У тебя два больничных дня.       — Я не могу!       — Да никуда не убегут твои закройки! У них там и так настрижено на недели вперед. И ты еще всю ночь резал!       Пыхтя от досады, Милан упер руки в бока и пялился на меня, наплевав на синяки и общий непрезентабельный вид.       — Мне нельзя оставаться без присмотра, — сказал он упрямо. — А у меня дома никого сейчас нет.       Довод оказался на «троечку» — не такое уж сильное было у Милана сотрясение, чтобы нуждаться в няньке, но я зацепился за слово «сейчас». Стало интересно, кем был тот или те, кого сейчас у него дома не было, но кто, возможно, появится вечером? Родные? Друзья? Любимый человек? Я хотел спросить, но побоялся услышать ответ, который меня не устроил бы. В любом случае, попытку отказа я оценил и почему-то успокоился, уже зная, что, даже если мне удастся посадить этого упрямца в такси, он развернет его у ближайшего столба и прикатит обратно.       — Ладно, — сказал я примирительно. — Тогда поступаем вот как: сейчас ты идешь в ванную и принимаешь душ. Потом завтракаешь и ложишься спать. Минимум часа на два.       — А как же… — начал Милан немного растерянно. При этом так мило краснея, что мне сразу стало понятно, что именно он хочет сказать.       Я подошел к нему близко-близко и взял за запястье.       — Толку мне от тебя сейчас никакого. Ты и так еле дышишь, не хватало еще, чтобы задохнулся с моим членом в горле.       Милан заполыхал и опустил голову.       — Трахнуть я тебя тоже не могу, — продолжил я, чуть сильнее сжав его руку, — потому что качка тебе сейчас ни к чему. Рекомендации доктора, помнишь?       — Я могу руками.       — Для петтинга я… несколько староват.       — Вчера это не помешало.       Я тут же вспомнил, как рукой довел нас обоих до пика, и в паху стало жарко. Рубашка на Милане была другая, да и ремень с бляшками куда-то делся, но кожаные штаны все еще обтягивали стройные ноги, и в ушах тут же раздался звук трения облепленных кожей коленей о кожаную обивку дивана.       — Вчера было вчера, — сказал я хрипло и, накрыв его рот указательным пальцем, поспешил добавить: — Клянусь, если ты сейчас скажешь что-нибудь про долг, я тебе врежу.       — Не многовато ли угроз для одного утра? — буркнул Милан, уходя от контакта.       — До тебя по-другому не доходит, — ответил я и, скользнув ладонью ему на затылок притянул к себе. Поцелуй в лоб получился почти будничным. — Дуй в ванную, — сказал я, отпуская его. — А я пока поищу, чем тебя накормить.       Милан смерил меня долгим взглядом и поплелся выполнять поручение. А я отправился инспектировать комнату отдыха, в которой руководство фабрики устраивало перерывы на чай или кофе, но в приемной, заметив у Вари на столе плитку шоколада, затормозил.       — О! — Я уже протянул руку, чтобы отломить пару квадратиков. — Откуда с утра пораньше?       — Маша принесла. — Варя неопределенно дернула плечом.       — Пашич? Милану, что ль? — пальцы зависли в миллиметрах от шоколада.       — Да нет, мне. Но я поделюсь, конечно, — засуетилась она вдруг. — А для Милана могу доставку еды заказать или на кухне поискать. Хлеб там, сыр.       Варя казалась слегка смущенной. Из-за шоколадки, что ли? Или из-за того, вернее, — той, кто ее подарил? Я присмотрелся к секретарше, с которой проработал больше двух лет, и будто впервые оценил ее внешность: очень короткие, но тщательно уложенные светлые волосы, неброский, но подчеркивающий макияж, угловатая мальчишеская фигура. Варе могло быть и сорок, и двадцать пять — этакая женщина без возраста. Пацанка с намеком на небрежную элегантность. В джинсах-бойфрендах и на каблуках. Я ничего не знал о ее личной жизни, не знал, замужем она и есть ли у нее дети. Все восторги, которые в свое время выдавал о ней Берестов, пролетали мимо ушей. Зато сейчас в мозгу будто лампочка зажглась: а что, если отшивала она его неспроста?       — Будет здорово, — отозвался я наконец на ее предложение раздобыть Милану еду. — И найди, пожалуйста, его вещи. Там где-то мазь от синяков должна быть.       Я вернулся в кабинет и услышал, что Милан еще плещется в душе. Когда он подал голос, я понял, что завис посреди комнаты.       — Ром? — снова позвал Милан и высунулся из ванной. — Мне чистая одежда нужна. Есть?       Я вздохнул. Как раз привез целый чемодан спортивок, футболок и прочего. Раньше отдавал шмотье брату, но… теперь мне тут нужнее, потому что с недавнего времени на фабрике завелся один оптимизатор, который то в сперме обляпается, то в крови…       Футболку Милан натягивал уже в кабинете. Я смотрел, как от плохо просушенных волос цвета спелой пшеницы темнеет горловина, и боролся с желанием коснуться влажной шеи, завести пальцы на затылок и легонько сжать. А еще думал о том, что нужно раздобыть тапки, чтобы Милан не стоял босым на паркете. Я неосознанно обхватил пальцами его плечо и мягко потянул так, чтобы он сдвинулся. Мы синхронно опустили головы и посмотрели на голые ступни, оказавшиеся на полоске бьющего в окно солнца. Милан тут же прочувствовал разницу температур подошвами стоп и несколько раз поджал и разжал пальцы. Когда он поднял взгляд, лицо его было немного удивленным, но каким-то… посветлевшим. Он улыбнулся так искренне, что у меня в животе крутануло.       Что-то странное происходило между нами в тот момент. Необъяснимая магия солнечного утра, наступившего после долгих дождливых дней. Когда хотелось подставить лицо теплым лучам, а тело — нежным прикосновениям. Я почти дотянулся до лба Милана, чтобы убрать в сторону налипшую мокрую челку, но мне помешал стук в дверь: Варя принесла рюкзак, ремень и мазь.       Положив все на стол, я похлопал раскрытой ладонью по столешнице и позвал:       — Иди сюда.       Игриво вздернув бровь, Милан подплыл ко мне. Я подхватил его за пояс и посадил на стол, а, когда он приглашающе раздвинул колени, шагнул вплотную.       — М-м-м, — предвкушающе промычал Милан и закинул руки мне на шею. — Вижу, ты передумал.       — Насчет чего? — Я взял тюбик и за его спиной отвинтил крышку.       — Насчет петтинга.       — Жаль тебя разочаровывать, но нет. — Я поднес руку к его лицу и осторожно втер мазь в переносицу и кожу под глазами.       Милан на мгновение замер, а потом со вздохом опустил руки.       — Ты скучный, — сказал он, капризно выпятив нижнюю губу.       — Зато ты у меня слишком веселый.       Я сказал не «у нас» или «тут», а именно «у меня», и был уверен, что без внимания это не осталось. Милан отклонился и, заведя руки назад, облокотился о стол. Непринужденно поболтал ногами, но от его пристального взгляда стало неуютно. Через прищуренные веки он проследил, как я завинтил крышку на тюбике, и язвительно спросил:       — Ну все? Наигрался в «папочку»?       — Еще нет. — Я отложил мазь и, подавшись вперед, тоже упер руки в стол, нависнув сверху. — Папочка обещал еще накормить и спать уложить.       Фыркнув, Милан закатил глаза.       — Тогда давай, корми, — сказал он почти требовательно и попытался слезть, но я не пустил.       — Там Варя по сусекам скребет, — хмыкнул я. — Кста-а-ати, расскажи-ка про Машу.       — Машу?       — Она по девочкам?       — Эм… — Милан нахмурился.       — Мне кажется, она к Варваре подкатывает. Такое может быть?       — Ну, она действительно би, но вряд ли Варя интересует ее в романтическом плане.       — Вот как? — Я положил ладони ему на бедра. — То есть, больше шансов у Берестова?       — Да нет же. Никаких шансов у обоих. Маруся в отношениях. И там все на максималках.       Мне хотелось спросить: «А ты? У тебя кто-то есть? С моими-то шансами что?» Но я не решился. О посторонних говорить было проще, чем о нас, потому что никаких «нас» не было.       В дверь постучали, и после моего приглашения в кабинет заглянула Варя. Увидев нас в откровенной позе, она смутилась и протараторила:       — Завтрак готов. В комнате отдыха.       Милан отпихнул меня и, кое-как впрыгнув в ботинки, умчался. Я только головой успел покачать. Вернулся он минут двадцать спустя, когда я уже опустил на окнах жалюзи и готовил спальное место. В кабинете не было ни подушки, ни пледа, потому что я и предположить не мог, что когда-либо здесь будет кто-то спать, но под голову я свернул большое полотенце, а, чтобы укрыться, нашел в чемодане с вещами банный халат. Оценив приготовления, Милан почесал живот и смачно зевнул. Сонно моргнул и, скинув обувь, забрался на диван. Его размеренное сопение заполнило кабинет еще до того, как я дошел до стола.       Предупредив Варю, чтобы никого не пускала, а в случае необходимости пользовалась не интеркомом, а мобильным, я погрузился в работу. Присутствие в помещении спящего человека удивительным образом успокаивало. Я и не заметил, как пролетело время.       За полчаса до обеда в дверь тихонько постучали. Я не хотел никого видеть, но на мобильный тут же пришло сообщение от Берестова:       «Это я. Захожу»       Пришлось впустить. Войдя, он мельком глянул на диван и, взяв один из стульев, подсел к моему столу.       — Ну? Как он? — спросил друг шепотом.       — Да в порядке. Что с Юхиным?       Димка вздохнул и принялся пересказывать мне новости. Мы вели себя максимально бесшумно и оба едва не подпрыгнули на месте, когда с дивана раздался рингтон мобильного. Милан зашевелился и, не открывая глаз, выудил откуда-то трубку и хрипло произнес:       — Да?       Мы с Берестовым затаились и разве что под стол не сползли, чтобы не мешать. Даже смешно стало. Пока Милан коротко отвечал собеседнику, мы никак не проявляли своего присутствия, и я надеялся, что подслушав, узнаю о Милане что-то новое. Но из разговора неясно было даже, с мужчиной он говорил или с женщиной. Обычный телефонный звонок от кого-то из близких, потому что фразы «как дома?» и «обещаю не задерживаться» звучали хоть и тепло, но весьма буднично. Ясно было одно: дома его кто-то ждал. Но кто?       Отключившись, Милан зевнул и поднялся с дивана. В нашу сторону он даже не посмотрел. Ушел в санузел, на ходу подтягивая съехавшие на бедра спортивки, и до его возвращения мы не произнесли ни слова.       — О! — выйдя, Милан остановился посреди кабинета и перевел взгляд с Берестова на меня и обратно. Его высохшие за время сна волосы распушились и справа смешно торчали вверх, на щеке с той же стороны отпечатался след от полотенца. — Дмитрий Борисович? — наконец сказал Милан, будто не веря в физическое присутствие босса.       — Здравствуйте, Милан, — отозвался тот, подскакивая с места. — Как вы?       — Как в сказке.       Берестов беспомощно посмотрел на меня.       — Накормили-напоили и спать уложили, — пояснил я.       — А.       Дима казался слегка растерянным, а вот закамуфлированный под кашель смешок со стороны Милана меня порадовал. Появилось ощущение, что мы с ним заодно. Что мы вместе.       — Я хотел лично поблагодарить вас за вчерашнее, — сказал Берестов, беря деловой тон. — Вы работаете у нас всего месяц, но уже успели проявить себя на высшем уровне.       — Я просто выполняю свою работу.       — И делаете это крайне добросовестно. Я настаиваю на выплате компенсации за причиненный физический и моральный ущерб, а так же — премии за выявление случая кражи.       Милан перевел на меня полный тоски взгляд. Я даже знал, что именно ее вызвало: просто все опять свелось к деньгам. И хоть в данном случае на денежное вознаграждение он мог рассчитывать вполне обоснованно, я только развел руками, мол, я тут ни при чем.       — Хорошо, — вздохнул он. — Но, повторюсь: это вовсе не обязательно.       — Я вас понял. И все же настаиваю. Это будет… справедливо. — Берестов немного помолчал, потом спросил: — Как столы? Все устраивает?       Кивнув, Милан подошел к окну и, потянув за цепочку, поднял жалюзи до самого потолка. Солнце уже ушло, и кабинет залило рассеянным светом.       — Все выполнено безупречно, — отчитался Милан, развернувшись к нам лицом. И, пока глаза не привыкли к смене освещения, его силуэт на фоне окна казался слишком темным. — Но я вот о чем хотел поговорить: один из представителей мебельной фирмы, Евгений, рассказал мне о своем хобби, и мне показалось, что это может быть интересно.       Мы с Берестовым переглянулись. Я общался, в основном, с Филиппом, и то, по большей части, только по рабочим вопросам, поэтому понятия не имел, что за хобби у его напарника.       — Продолжайте, — попросил Дима, когда разъяснений от меня не последовало. Он присел на край стола и, сложив ладони лодочкой, приготовился слушать.       — Это проще показать, наверное. — Милан обошел стол и, накрыв ладонью компьютерную мышь, поинтересовался: — Можно?       Посмотреть со стороны — сама вежливость! Так и не скажешь, что компьютером он обычно пользуется, сидя на моих коленях. Я немного откатился и приглашающе взмахнул рукой.       Зайдя на Ютуб, Милан быстро нашел нужный канал и выбрал один из роликов. Поставив его на паузу, позвал Берестова присоединиться к просмотру. Тот обогнул стол и, отпихнув стул, встал рядом. Сразу стало как-то тесновато, и я, потянув Милана за запястье, похлопал себя по бедру.       — Иди ко мне, — сказал я одними губами.       Милан оглянулся на Берестова, но тот смотрел в монитор. Поколебавшись, он все-таки решился сесть мне на колени. И, прежде чем ролик запустился, я успел заметить, как покраснели его щеки. Я не стал обнимать его или прижиматься со спины, просто немного сдвинулся, чтобы лучше было видно. Берестов нашу позу никак не прокомментировал, и плечи Милана заметно расслабились. Мы сконцентрировались на видео.       Это была нарезка из фрагментов, снятых в каком-то другом швейном цехе, и все вместе складывалось в мелодию из ритмов и шумов, издаваемых разными машинами. Выглядело свежо и вполне профессионально.       — Это Женя снял? — спросил Берестов, когда ролик закончился.       — Да, он увлекается съемкой таких вот роликов. Я подумал, что мы могли бы заказать ему сделать что-то подобное. — Поерзав, Милан чуть развернулся в кресле, чтобы удобно было смотреть на босса, а потом качнулся ближе, вжимаясь плечом мне в грудь.       — М-м-м. Что нам это даст? Нет, идея интересная и, конечно, можно…       — Мы могли бы вести что-то вроде блога.       — Как это? — Берестов казался удивленным и заинтересованным одновременно.       Я незаметно положил ладонь Милану на бедро и подтянул выше, а он, не задумываясь, перекинул руку через мои плечи и обнял за шею.       — Сейчас такое часто делают. В соцсетях заводят странички от имени владельца или директора компании и постят закулисную жизнь: производственный процесс, людей за работой, творческие моменты, деловые встречи… Да хоть виды и оборудование — главное, преподнести это как что-то личное.       — Очень интересно, только кто этим будет заниматься?       — Я могу снимать контент, все равно же постоянно здесь торчу. А кто-то из вас будет постить со своими комментариями.       — И кто же из нас? — Берестов сложил на груди руки, а я внутренне напрягся: начнется сейчас яйцемерка.       — Давай ты, — сдался я сразу. — Ты у нас фактурный. Породистый. Мужчина-мечта, а? Я ведь правильно понял, — спросил я Милана, — личные портреты тоже будут нужны?       — Ну желательно, да. За работой там… — он посмотрел на меня как-то особо пристально, словно впервые видя. Рассматривал, что ли?       — Не-е-е, — запротестовал Димка, хотя голос звучал довольно — мои слова ему явно польстили. — Здесь у нас царствуешь ты, и добираться Милану проще будет до тебя. Так что, свою кандидатуру снимаю. Но идея мне понравилась. Надо обсудить с маркетологами, пусть промониторят, как лучше это дело оформить. — Он ненадолго замолчал, задумчиво глядя на экран, а потом встрепенулся и сказал: — Я обедать. Вы идете?       — Догоним, — ответил я за двоих.       Когда дверь за Берестовым закрылась, Милан снова сел прямо и откинулся на меня, положив затылок на плечо. Я охотно обнял его и прижался губами к уху. Довольно замычав, Милан закинул руку мне на голову и потерся о меня щекой. А потом, выгнувшись в спине, плотно притерся задницей к моему паху.       — Может, все-таки передумаешь? — мурлыкнул он.       — Нет, — ответил я и, предупреждая возмущение, добавил: — Но завтра тебя ждет нечто особенное.