Going East

      — То есть Московский не прикалывался?       — Нет, Костя, он был вполне серьёзен.       Через несколько часов вылетать, а он сидит на берегу Невы, а её воплощение — пушистый серо-голубой кот с циановыми глазами — свернулся на коленях хозяина и мирно урчит. Перед отъездом Саша решил позвонить лучшему другу, так как вскоре с разницей в семь часов будет довольно затруднительно контактировать с теми, кто составляет подавляюще большую часть его круга общения.       — И что ты об этом всем думаешь? — Спросил Екатеринбург.       — Тревожно. Как я всех здесь оставлю?       — Гатчина все разрулит, она смышленая девчонка.       — Да, только на Сонечку все мои надежды. А ты сам что думаешь насчёт Дальнего Востока?       — Сложно сказать… но я рад, что Хабаровск больше не столица ДФО, хоть я и во многом с ним согласен, Владивосток гораздо приятнее этого гопника.       — Да, твоя правда, — вообще-то Хабаровск очень напоминал Саше кое-кого важного для Кости, но не стал произносить это вслух, чтобы не задеть и без того разворошенные чувства друга. — А ведь больше ста лет уже прошло с тех пор, как я сопровождал Николая Александровича на Дальний Восток, Владимир тогда был совсем ребёнком… Потом Русско-Японская война… Потом… революция… ужасный век…       — Да уж… непростые были времена.       Это тот период, который мало кто хотел вспоминать, так как в то время сильно изменилась и жизнь людей, изменились города и их взаимоотношения друг с другом. Да что там, в корне изменилось всё государство. А такие глобальные перемены не бывают безболезненными.       — Ладно, Москва дал распоряжение думать о настоящем, — наигранно бодрым голосом проговорил Костя. — Знаешь, думаю эта поездка пойдёт тебе на пользу, а то ты только и делаешь, что хандришь в последние годы.       — Если лучший друг так говорит, значит это правда, — грустно хмыкнул Санкт-Петербург. — До свидания, Константин.       — Ага, счастливого пути.       Звонок закончился. Ещё несколько секунд Саша смотрел на тёмный экран смартфона, потом перевёл взгляд на тихую рябь на реке. Занимался рассвет. Что ж, пора отправляться в аэропорт. Конечно, можно добраться и быстрее, но так точно придётся пересекаться с кем-то из городов, а он никого предпочёл бы не видеть. Кот, кажется, уловил мысли хозяина и, потянувшись, сел рядом с ним.       — Мне пора, Нева, — Санкт-Петербург легонько погладил питомца. — Не проказничай в моё отсутствие, ладно?       В ответ кот передними лапами встал на плечо Романова и мокрым носиком ткнулся в висок, а затем ловко сбежал по гранитным ступеням к воде, подхваченный волной, растворился в воде.       Рассветное солнце уже коснулось шпиля Адмиралтейства. Дальше откладывать некуда. Усилием воли Саша заставил себя подняться.       Вот теперь ему точно пора в путь.

***

      Перелёт на удивление был ненапряжным. Нечасто Санкт-Петербургу приходилось покидать свой округ, тем более преодолевать настолько большие расстояния. За восемь часов полёта Саша успел изучить практически всю подготовленную им для себя же литературу об истории Дальнего Востока. Маленький Владимир в конце девятнадцатого столетия запомнился ему любознательным и общительным ребёнком, который большую часть времени проводил на берегу моря, пытаясь заглянуть за горизонт, где водная гладь встречаетя с полотном неба. А как забавно и трогательно юный Владивосток клялся Николаю Александровичу защищать его, Санкт-Петербург, от интервентов из Азии. А потом случилась эта разгромная война с Японией, в ходе которой был загублен практически весь царский флот в водах Тихого океана. Погибли люди, погибли крейсера, потерян Порт-Артур… В то время Российская империя переживала смутное время, будучи столицей, Санкт-Петербург принял решение ввязаться в эту трагическую войну, а Владивосток принял этот удар в основном на себя. Саша тоже познал весь кошмар войны в юном возрасте, но у него рядом были Москва и Пётр Алексеевич, а вот у Владимира не было никого…       Ненавистная Александру Красная революция маршем прошагала по всей стране, ослабив и раздробив изнутри, дошла и до Сибири, и до Дальнего Востока, которые в то время оказались заражены иностранной интервенцией. Пролитая кровь, карусель смены власти, захваты территорий и прочие потрясения в итоги привели к окончанию гражданской войны установлению власти красных на территории всей Империи… бывшей Импери.       В годы Отечественной войны Владивосток в силу географического положения провел в дали от основных боевых действий, однако в тревожном ожидании нападения Японии, которая в итоге не решилась инициировать боевые действия на территории Дальнего Востока и капитулировала после завершения Манчжурской операции.       В середине двадцатого века Владивосток, носящий статус военно-морской базы Тихоокеанского флота, был закрыт для посещения иностранными судами и туристами. Только в девяностые годы, спустя сорок лет, город снова был открыт, тогда-то Владивосток, а с ним и значительная часть городов Дальнего Востока в полной мере ощутив свободу, сдобренную очередным кризисом, обусловленым развалом Союза, оторвались, как говорится, в полной мере. В то время Владивосток ославился, как один из самых криминальных городов новой России, кроме этого, конечно же, город-порт стал известен благодаря крупному обороту японских автомобилей. Тут его верными помощниками выступили Южно-Сахалинск и Хабаровск. Саша не знаком с Юкой лично, однако знал по слухам от Новосибирска, что благодаря её японскому прошлому, она имеет твёрдый авторитет на Хоккайдо. А вот Леонид… в общем, как-то Саша случайно стал свидетелем довольно резкого разговора Хабаровска с Московским, в котором оба не стеснялись в выражениях, и подумал, что либо наглухо отбитый, либо просто дурной может так говорить со своей столицей, как бы он к ней не относился.       — Лёнька не плохой парнишка, — как-то неохотно заявил Миша Санкт-Петербургу после собрания, которое стало для Хабаровска последним в статусе главы округа. — Но его нрав хорошо приходился на лихие девяностые. Видишь ли, Саша, это мы должны подстраиваться под людей и время, иначе не будет прогресса, а этот упертый баран этого не понимает. И, честно говоря, меня запарили его бесконечные жалобы и требования. Не только его, конечно, но Лёня уже слишком далеко заходит. Поэтому я и подумал, что нам нужен кто-то… свежий. Понимаешь?       Да, это было очевидно, и, вероятно, Миша прав, что выбрал Владивосток в качестве нового главы ДФО. Даже он признает, что Владимир (конечно же при активном участии Москвы) просто блестяще справился с крупным саммитом Азиатско-Тихоокеанского экономического содружества, в результате чего в Россию, в частности на Дальний Восток, было привлечено солидное количество иностранных инвесторов. Сам Александр пропустил это событие, однако Михаил ещё долго с упоением вспоминал свой триумф в Азиатском сообществе. С тех пор, насколько известно Саше, Владимир близко подружился со столицами Китая, Японии, Южной Кореи и других стран юго-восточной Азии, что ещё сильнее убедило Московского в его намерениях возложить на Владивосток бремя столицы ДФО.       В общем-то, если совсем коротко, это были все знания Санкт-Петербурга о Дальневосточном форпосте, и ему на самом деле было бы интересно получше познакомиться с современным Владивостоком.       Выйдя из здания аэропорта, Александр первым дело отметил, что ему нелегко дышится раскаленным летней жарой влажным воздухом. Как бы давление не подскочило. Пришлось снять лёгкий пиджак, даже расстегнуть верхние пуговицы рубашки и подкатать рукава, вынув золотые запонки. «Как будто сама обстановка вокруг располагает к небрежности», — недовольно подумал Романов. Дороги на территории аэропорта были в громадных лужах после прошедшего тайфуна. Потоки туристов из Азии сновали стайками и шумно что-то обсуждали. Итак, первое впечатление получено.       Владимир обещал его встретить, поэтому Санкт-Петербург пытался из огромного количества транспорта на территории аэровокзала высмотреть нужную машину. Его внимание привлёк звонкий визг тормозов где-то слева. Машина с ярким принтом на корпусе, увесистым передним бампером, спойлером и выступающими колёсами остановилась рядом с Сашей. Дверь открылась справа. Точно, у большинства автомобилей здесь руль справа, они же японские! Владимир, одетый в свободную футболку с каким-то морским принтом и светлые мешковатые джинсы с дырками, цепями и потёртостями, с радостной улыбкой подскочил к замершему в удивлении Санкт-Петербургу и деликатно отобрал багаж.       — Александр Петрович, наконец-то вы здесь! — Владивосток уже ловко спрятал чемодан в багажник, пока Саша как под гипнозом наблюдал, как крышка со спойлером автоматически сначала поднялась, а потом опустилась. — Хорошо, что тайфун закончился, я переживал, как бы ваш рейс у Лёни не посадили, — парень, бережно обняв Александра за плечи, усадил того на пассажирское сидение. Слева! — Не забудьте пристегнуться, Александр Петрович.       Только Саша послушно потянулся за ремнем безопасности, как сзади раздался злой крик:       — Эй, пацан, бля! Убери свою говномеску с дороги!       Какой-то грузный мужчина на огромной монструозной машине с чудовищными колёсами практически упёрся в автомобиль Владивостока.       — Это у кого ещё говномеска! — Возмутился Вова. — Колеса от навоза давно чистил? Это парковочная линия вообще-то!       — Да хули ты там лопочешь, пиздюк!       — Эй, фильтруй базар, мужик!       Владимир резко захлопнул дверь со стороны пассажира и направился к скандалящему элементу. Санкт-Петербург в боковое зеркало наблюдал за стычкой своего протеже и хамоватого мужчины. Наглец бычился и наступал, пытаясь задавить своими габаритами, но Владимир твёрдо стоял на месте и не реагировал на провокации. Ситуация была предельно понятна: мужчина на огромной машине из-за размера своих колёс не мог проехать по полосе движения, не задев припаркованные машины. В итоге собой он загородил проезд другим, собрав за собой очередь из возмущающихся своми клаксонами. От какофонии сигнальных звуков у Саши разболелась голова. К счастью в этот момент Владивосток вернулся на водительское место, и они наконец-то двинулись.       — Извините, Александр Петрович, — тихо проговорил Вова и от досады прикусил нижнюю губу. — Никак не могу заставить людей с уважением относиться ко всем участникам движения.       — Всё в порядке, Владимир, — Санкт-Петербург привычным самоуспокаивающим жестом поправил очки. — Автохамов в каждом городе достаточно. И часто у вас так?       — Сейчас разгар туристического сезона, а самые классные места в Приморье труднодуступны, а ещё тайфуны один за другим приходят, дороги размывают. Вот люди и выбирают более проходимый транспорт. Но их часто начинает тянуть на вые… кхем, на понты, простите, и люди забывают о комфорте окружающих… Люди — такие люди…       Владивосток заметно расслабился, открыто улыбнулся и, как ни в чем не бывало, продолжил говорить обо всем подряд. Саша сначала просто рассматривал непривычные пейзажи вокруг и как-то незаметно для самого себя стал прислушиваться к звонкому голосу Владимира, который с темы автомобильного рынка внезапно перескочил на паназиатскую кухню. В какой-то момент больше, чем Приморские сопки, внимание Александра стали привлекать руки Владивостока. Изящные, но жилистые, пальцы с ногтями, выкрашенными в черный, а как ловко ловко они точными движениями вращают руль с секундной точностью. Надо признать, водил Вова довольно… экстремально, от некоторых маневров захватывало дух, но при этом Саша не чувствовал себя в опасности и даже с каким-то детским волнением ожидал следующей фигуры высшего пилотажа.       — Вы как будто родились с рулём в руках, Владимир, — заметил он, когда машину с визгом занесло задом, но, выкрутив руль в противоположную сторону, Владивосток выровнял авто и совершения естественно встроился в общий поток. Наверное, со стороны это было опасно, и даже небрежно, но всё же своя эстетика в этом была определено.       — Не могу представить себя без этого, — скромно отозвался Приморский и улыбнулся, глядя в лобовое стекло.       А вот Саша, привыкший к личному водителю и комфортабельному заднему сидению, и в кошмарном сне не мог бы себя увидеть на водительском сидении. И тут его осенило обрывистое воспоминание, и он решил уточнить:       — Погодите, Владимир, вы все-таки получили водительское удостоверение?       — Вы знаете…? — Парень ошарашенно округлил свои ультрамариновые глаза.       — Я случайно услышал ваш разговор с Новосибирском, — объяснил Санкт-Петербург, — что-то про поддельные документы…       — Да, Михаил Юрьевич вернул мне паспорт, и я наконец смог официально сдать экзамен в ГАИ.       — Прошу прощения за нескромный вопрос, но почему Миша у вас его забрал?       — Это долгая история, — после затянувшейся паузы неохотно ответил Владимир. — Мы в девяностые как-то не очень удачно сторговались с Токио на поставку машин с меньшей таможенной пошлиной… в общем, произошло недопонимание… Токио решил, что за такую щедрость мы отдадим им Курилы, но ничего такого мы не обещали ни в коем случае! Ну, и Михаил Юрьевич, конечно, узнал и жутко взбесился. Хотел не только меня, но и Лёню, и Юку, и Клима, короче, всех, кроме Ринчина лишить лицензий на торговлю с соседними государствами. Хабаровск тогда страшно поругался с Москвой, но, так как именно я тогда договаривался с Токио, я и взял всю вину на себя.       — И торговля продолжалась?       — Да, мы все так же перегоняли тачки, но только я участвовал не легально… Вы, наверное, теперь думаете обо мне ещё хуже, Александр Петрович, — с грустной улыбкой обречённо проговорил Владивосток.       — Я вовсе никогда не думал о вас плохо, Владимир, — уверенно возразил Санкт-Петербург. — Девяностые — это болезненное время, все мы выживали, как могли. Правильность или неправильность наших поступков проявляется лишь спустя долгое время. Вы ещё слишком молоды, чтобы об этом волноваться.       — Спасибо вам. В смысле, что согласились помочь мне. Нам, всему ДФО.       — Интересы государства превыше наших личных желаний и эмоций. Кстати, Владимир, что это за машина?       — Ниссан Скайлайн, тот самый, десятого поколения, — с какой-то ребяческой гордостью откликнулся парень.       В ответ Александр просто кивнул, всё равно он ничего не смыслит в этом, «Ладу» от «Мерседеса» отличает, и то неплохо.       Пригородный пейзаж постепенно менялся на городской, плотность машин на дорогах заметно увеличилась, сооружений становилось больше, из-за необычного гористого ландшафта казалось, будто здания создают лестницу, тянущуюся от берега моря к вершинам сопок. Наконец, машина въехала на закрытую территорию, прилегающую к глянцевой высотке, подпирающей небо. Миша бы оценил сие строение, подумал Александр. Жилой комплекс находился на берегу моря, позволяя своим жильцам любаваться прекрасным видом. Здесь на парковке стояли в ряд отдельно от других четыре машины: две спортивные, одна с огромными колёсами, на подобие той, с которой им пришлось поконфликтовать в аэропорту, и ещё одна — чёрный респектабельный городской джип.       — Эти тоже мои, — скромно объяснил Владимир, заметив взгляд Санкт-Петербурга, — для разных случаев.       Выйдя из машины, Саша почувствовал тот самый уникальный запах Владивостока — моря и свободы. Он взглянул на Владимира, который вытаскивал его багаж, глядя при этом на водную гладь, уходящую в горизонт. Молодой человек улыбался чему-то так ярко и завораживающе, а затем вдруг внезапно погруснел и тяжело вздохнул.       — Не понимаю, и как можно променять это на пыльный и сухой Краснодар, — пробормотал Вова.       — Что вы сказали? — Саша подумал, что ему послышалось.       — Ой, да ничего, — Владивосток снова беззаботно улыбнулся и махнул рукой в сторону входа в блестящую на солнце глянцевую высотку.       На цветной лавочке возле подъезда (Санкт-Петербург предпочитал сдово «парадная») развалившись, прикрыв глаза, сидел темноволосый парнишка в спортивном снаряжении, рядом лежал огромный туристический рюкзак.       — Клим, ты что ли? — Удивлённо спросил Вова, подходя ближе.       Молодой человек повернулся на голос, открыл глаза насыщенного аметистового оттенка и лениво улыбнулся, щурясь на солнце.       — Здоров, Вован! Я у тебя перекантуюсь пару дней, ладушки?       — Конечно. Что-то случилось? — Парни стукнулись кулаками, а Саша слегка прищурился, когда Клим с любопытством взглянул на него.       — Да не, пустяки, Авача немного разбушевалась, — потянувшись, произнес он, и Санкт-Петербург догадался, что перед ним Клим Авачинский, он же Петропавловск-Камчатский. — Вроде домашний вулкан, а ведёт себя хуже дикого, хах.       — Ты хоть людей предупредил?       — Конечно, босс, ввёл режим повышенной готовности, — молодой человек шуточно отсалютовал, а затем снова, ни капли не стесняясь, впился своими необычными глазами в Романова. — А… у тебя гость? Я не помешаю?       — Всё в порядке, места у меня много, — Владивосток осторожно глянул на Сашу. — Если Александр Петрович не против…       — Александр Петрович?! Тот самый?! — Клим задорно рассмеялся и одной рукой обхватил Приморского за шею. — Ну, Вовка! Чё, правду говорит Москва, получается? Газпром — мечты сбываются!       — Ой, захлопнись, бака, — Владимир покраснел и смущённо закрыл лицо руками. — Эмм… Александр Петрович, это…       — Я уже понял, приятно наконец познакомиться с легендарным Петропавловском, — Саша дружелюбно протянул руку, которую Авачинский тут же схватил и энергично потряс.       — Вовка нам всем мозги вынес, дождаться вас не мог…       — …Клим, сволочь!...       –… Я даже не сразу поверил, что великий Санкт-Петербург приедет к нам. Я так и сказал Мирону «Вова влажных снова своих пересмотрел, чувак, так что…». АЙ! Больно же! — Он вдруг сложился пополам, обхватив руками торс. Оказывается, Приморский очень точно ткнул его пальцами под рёбра.       — Чтоб язык не распускал, — Владимир, красный, как варёный рак, угрожающе зыркнул на Клима. — Сейчас пойдёшь к себе, пепел от своего вулкана разгонять.       — Да, ладно, ладно, не дуйся, — парень дружески похлопал главу ДФО по спине, — там и без меня есть кому этим заняться. Опа, а что это у нас? — Авачинский ловко выдернул из кармана Вовы связку ключей с многочисленными брелоками. — Ну, я вперёд, а вы догоняйте.       Сверкнув лукавым аметистовым взглядом, Петропавловск размеренно зашёл в подъезд.       — Похоже тут у вас в ДФО весело, Владимир, — стараясь сдержать улыбку, отметил Саша.       Его воспитание, статус бывшей столицы, бремя истории и культуры диктовали ему чопорность, педантичность, излишнюю вежливость и напускную официальность как к себе, так и в отношении своих подчинённых. Здесь же в диком краю, как принято считать в центре, очевидно, взаимоотношения глав регионов значительно отличаются. Саша и этот момент взял на заметку для дальнейшей проработки.       Поднявшись на нужный этаж в зеркальном лифте, Владивосток и Санкт-Петербург сразу же заметили открытую настежь дверь в квартиру, откуда послышался возглас:       — Вова! Помоги!       — Черт, Клим, там же… — пробормотал Приморский и бегом бросился на голос.       Александру оставалось, теряясь в догадках, поторопиться следом за ним.