Шанс на прошлое

      Блейз Забини и Пэнси Паркинсон были одними из немногих, кто вызвался приехать в Хогвартс ещё на летних каникулах. Когда Макгонагалл обратилась к студентам за помощью, она, разумеется, ожидала большей отдачи от своих гриффиндорцев, но помощь змеиного факультета тоже оказалась ценной.              Чета влюблённых трудилась усердно, не задавала лишних вопросов, не искала приключений, не шаталась по коридорам в поисках старых тайн замка. Они приходили, работали, ужинали вместе и исчезали в своей гостиной. К концу первого месяца Макгонагалл поняла, что была не права, ожидая от них только показной деятельности. В действительности они помогали искренне. Каждый из них, конечно, преследовал свои цели, но результат устраивал всех.       В один из промозглых, дождливых вечеров, что так часто случаются в этой части Шотландии, Блейз и Пэнси вновь закончили разбор книг в библиотеке под руководством мадам Пинс. Работали в молчании, но даже это молчание было наполнено смыслом. Они поддерживали друг друга мимолётными взглядами, мягкими прикосновениями, их пальцы то и дело встречались, когда оба тянулись за одной и той же книгой. И со стороны за ними было приятно наблюдать.       Такое уважение, такая поддержка, такая естественная близость — даже мадам Пинс, которая вечно вещала студентам о том, как чудесно быть свободной от уз брака, порой поглядывала на них с оттенком зависти.       После ужина, в почти пустом Большом зале, где длинные столы были накрыты всего на пару десятков человек, будущая чета Забини, едва переглянувшись, направилась в сторону одной из башен Хогвартса. Они уже были слишком хорошо знакомы с новой магией замка, чтобы не воспользоваться его тайными возможностями.       Желание, отправленное в воздух, едва ощутимая волна магии, пробежавшая по коже. Дверь открылась.       Мягкий свет свечей отбрасывал длинные тени на стены, они двигались в такт мерцающему пламени в камине. Комната была маленькой, тёплой, укутанной в полумрак. Здесь не было ни золота, ни роскоши — только тишина, мягкий диван, пара кресел, журнальный столик и живые цветы.       Но им было достаточно.       Пэнси устроилась на коленях у Блейза, её пальцы лениво скользили по его плечу, по ткани форменной рубашки, чуть расстегнутой у горла. Её губы были чуть приоткрыты, а тёмные глаза в полумраке казались чернильными, глубокими, задумчивыми.       — Блейзи… — её голос был почти шёпотом, медовый и ленивый. Кончик её ногтя медленно прошёлся по его ключице, вызывая едва заметную дрожь. — Тебе не кажется, что он уже не тот, кем был?       Блейз чуть приподнял бровь, его рука медленно скользнула по талии девушки, прижимая её ближе.       — Ты про Драко, милая?       Они виделись с ним достаточно часто после освобождения из Азкабана, приезжали в Малфой-мэнор перед своим отъездом в школу, а на ближайших выходных собирались навестить его вместе с Тео.       Пэнси кивнула, её пальцы скользнули ниже, к его груди, но этот жест был не завлекающим, а задумчивым.       — Ты же видишь? — её голос звучал тихо, осторожно, будто она боялась, что замок сам по себе услышит тайну, которую она пытается скрыть. — Видишь это так же, как и я…       Блейз медленно вздохнул, его пальцы легко скользнули в тёмные, мягкие локоны Пэнси.       — Ты никогда не оставляешь тайны в покое, да, малышка?       — Это не просто тайна, Блейз. Это Драко, - она отстранилась, её глаза вспыхнули вызовом.       Они знали его всю жизнь. Они видели Драко Малфоя сломленным и разгневанным, испуганным и высокомерным. Но теперь… он был другим.       — Он тише, — прошептала Пэнси, её взгляд снова утонул в огне камина. — Не просто спокойнее, а именно тише. Раньше он говорил слишком много, нервничал, раздражался, пытался доказать свою правоту. А теперь?.. Он смотрит. Слушает. Думает.       Блейз кивнул, но не перебил.       — Он больше не ищет одобрения, — продолжала Пэнси, её губы слегка дрогнули. — Раньше он зависел от мнения окружающих. От отца. От нас. Ему нужно было, чтобы его признавали. А теперь?.. Он делает то, что считает нужным, и ему всё равно, кто что скажет.       — Наконец-то научился, значит, — Блейз усмехнулся, но в его голосе не было лёгкости.       Пэнси не улыбалась. Ей не нужно было никаких слов, чтобы понять: Драко изменился. Она почувствовала это сразу, в первый же день, когда они переступили порог Малфой-мэнора.       Он больше не раздражался на пустяки. Раньше Малфой вспыхивал от любого замечания, вскидывался, скалился в ответ — его эмоции всегда жили на поверхности. Теперь же он просто смотрел, оценивая, пропуская через себя каждую фразу, прежде чем решал, стоит ли вообще отвечать.       Пэнси проверила его намеренно. Сказала гадость про Грейнджер. Еще полгода назад он бы закатил глаза, пробормотал что-то ядовитое и сменил тему. Но теперь… Теперь Драко просто посмотрел на неё так, что у девушки по спине пробежал холодок. Он больше не бросал слова на ветер.       Его руки больше не были безупречными и ему было все равно. Раньше он следил за собой, настоящая карикатура на аристократическое наследие. Теперь его запястья покрывали белёсые шрамы, а на руке появился браслет, который он не позволял трогать.       — Он исчезает, — она облизнула губы, словно пробуя слова на вкус. — Мы все в одной комнате, мы смеёмся, говорим… а он может уйти, и ты даже не заметишь, что его нет. Раньше он был центром всего, теперь… он умеет становиться тенью.       Она вдруг обхватила руками шею Блейза, склонилась ближе, её дыхание жгло его кожу:       — Я иногда даже не слышу, как он входит в комнату.       — Звучит так, будто ты его боишься, - Блейз почувствовал лёгкий холодок по спине.       — Нет… Не боюсь. — Пэнси поджала губы, её пальцы сжались на его руке. — Но он стал… опаснее.       Блейз молча разглядывал её, а затем перевёл взгляд в камин.       — Ты думаешь, это плохо?       — Я думаю, что он наконец-то сам выбирает, кем быть, - Пэнси закрыла глаза, прислушиваясь к потрескиванию огня.       — Ты удивительно проницательна, любимая, - Забини тихо рассмеялся и ласково провел пальцами по ее щеке.       — Просто я знаю его слишком давно, - она хмыкнула, но не отстранилась.       — Да… Мы оба, - Блейз кивнул, задумчиво глядя в пламя.       Блейз Забини не мог не заметить перемены в Драко Малфое.       Они были друзьями столько лет, что Блейз помнил его не просто юным аристократом со склонностью к пафосу, но и смеющимся мальчишкой, который когда-то, в возрасте восьми лет, всерьез утверждал, что павлины его рода столь благородны, что позволят себя оседлать.       — Если сделать всё правильно, он и не поймёт, что это не его идея, — сказал тогда Драко с уверенностью наследника, привыкшего получать желаемое.       В ту пору они ещё не знали, что у павлинов Малфоев было совершенно иное мнение по этому поводу. Драко продержался на спине птицы ровно на секунду дольше, чем Блейз, но оба они финишировали в пруду, мокрые, воняющие тиной, со сбитыми локтями и хохотом, который сотрясал их тощие тела. Так началась их дружба — прочная, как клятва, которой никто не давал, но оба знали, что она существует. Но теперь…       Мальчишка, которого заковали в кандалы и увели под своды Азкабана, и мужчина, который вышел из-за этих стен, были не просто разными — они были несравнимыми. Снаружи — тот же высокий силуэт, та же светлая голова, та же бледная кожа. Всё так же прямая спина, всё так же безупречные манеры. Но что-то неуловимое, едва заметное… изменилось.       Драко больше не носил раздражение как плащ, не поддавался вспышкам эмоций, не выбрасывал себя в разговор с головой, сыпля колкими замечаниями, как прежде. Он стал… молчаливым. И это молчание было не пустотой — оно было глубже, чем любые слова.       Забини начал подмечать детали.       Драко больше не смотрел людям в глаза, но всегда всё замечал. Он не избегал взглядов, но и не искал их. Его внимание цеплялось за мелочи: жесты, тени, движение губ, даже дыхание собеседника — но стоило кому-то встретиться с ним взглядом, и он тут же ускользал.       Его улыбка больше не была насмешливой. Когда-то Малфой смеялся легко, с той аристократической наглостью, что бесила гриффиндорцев. Теперь же он улыбался редко, и это была улыбка человека, который видел слишком многое, чтобы смеяться просто так. Он знал, что живёт в мире, где правильных ответов не бывает.       В-третьих, он стал… пугающе молчалив. Когда-то его голос звучал постоянно — высокомерные насмешки, колкие замечания, упрямые споры. Теперь он говорил только по делу. Каждый раз, когда он открывал рот, его слова несли вес.       Он перестал искать подтверждения своему статусу. Драко Малфой, который раньше жил, будто вечная дуэль между ним и Поттером была его единственной целью, теперь просто не обращал внимания на то, как его воспринимают. Он больше не задирал подбородок, не подчёркивал свою родословную, не доказывал, что он выше остальных. Теперь он просто был.       А ещё… Он стал смотреть иначе. Будто видел больше, чем следовало. Будто знал, чем всё закончится.       — Как думаешь, он расскажет нам? — спустя некоторое время спросила Пэнси, лениво поигрывая прядью своих волос.       — Если посчитает нужным, — усмехнулся Блейз. — Ты же знаешь Малфоя.       С момента того разговора они начали негласно наблюдать за ним. Особенно после возвращения Драко в Хогвартс. Пэнси подмечала детали не хуже Забини.              И однажды, за обедом в Большом зале, она легко толкнула его ногой под столом и вдруг кивнула в сторону стола Гриффиндора. Блейз проследил за её взглядом и озадаченно хмыкнул. Гермиона Грейнджер. Сжав в руках вилку, она смотрела на Драко с выражением, которое сложно было охарактеризовать однозначно. То ли подозрение, то ли задумчивость, то ли что-то большее. А Малфой… Он всё так же сидел с непроницаемым лицом, но его взгляд то и дело возвращался к гриффиндорке.       Блейз усмехнулся, не зная что и думать. Забини приподнял бровь, глядя на Пэнси. Она пожала плечами, но её взгляд был слишком цепким, слишком внимательным. И не только её.       Астория Гринграсс тоже смотрела. Спокойно, без ревности, без ожидания. Она наблюдала — с интересом, с терпением, с каким-то странным пониманием. Пэнси это насторожило. Она всегда думала, что дружба Драко и Астории со временем перерастёт во что-то большее. Они были слишком похожи, их семьи были крепко переплетены, а их взгляды на мир совпадали в пугающем количестве пунктов. Брачный контракт между Малфоями и Гринграссами был старше их самих. Но Астория просто наблюдала. И это озадачивало.       Но Блейз знал одно: Малфой сам придёт, если решит, что время пришло.       И этот день настал.       Драко появился в их общей спальне — тихий, собранный, хранящий в глазах шторм, который так и не нашёл выхода. Он сел в кресло напротив друга, откинувшись на спинку, и заговорил. Без лишних предисловий, без шуток, без попыток смягчить удар. О прошлом. О будущем. О планах, о мести, о мечте. О любви, которую он лелеял всю свою прошлую жизнь.       Сначала Блейз хотел было рассмеяться. Принять всё за шутку, за странный каприз. Но в глазах Драко не было шутки. Забини осёкся. В дверном проёме бесшумно появилась Пэнси. Она не издала ни звука, но Драко даже не обернулся.       — Присаживайтесь, леди Паркинсон, — сказал он ласково, и в его голосе не было приказа. Только… приглашение.       Она молча опустилась рядом с Блейзом.       И Драко продолжил. Рассказ, который изменил всё.

∼∽ ∼∽

      Тео Нотт видел Драко Малфоя до суда и после него. По его мнению, это было два совершенно разных человека.       Конечно, любой волшебник изменился бы после Азкабана, и неважно, провел он там один месяц или пол года. Но изменения друга детства Тео не касались внешности, как раз наоборот - его внешность поразительным образом не претерпевала изменений даже после восстанавливающих зелий мадам Помфри.       Во-первых, Драко Малфой больше не сомневался. Раньше он метался: хотел быть героем, хотел быть лоялистом, хотел угодить отцу, хотел спасти мать…. Теперь Малфой точно знал, чего хочет. Он не ждал приказов, не подстраивался под чужое мнение. Он строил свои планы, и Тео видел, как он их постепенно выполняет.       Во-вторых, он где-то научился терпению. Прежний Малфой был жутко нетерпеливым. Но сегодня, когда они сидели над рунами и размышляли о проклятии Астории, Тео увидел, с какой выдержкой Драко изучает записи. Каждое слово. Каждый символ. Он больше не тратил время на ненужное и второстепенное.       В-третьих, Драко изменил своё отношение к власти. Раньше он хотел силы. Теперь он прекрасно понимал её цену. И Тео видел, что Малфой теперь не подчинялся никому, кроме самого себя.       Поэтому, когда Драко Малфой поведал ему о Тайне-которую-никому-нельзя-открывать, Тео стало одновременно и грустно и смешно. Потому что это самое последнее, что он мог предвидеть.       Если бы Теодора спросили что он не любит больше всего, он бы ответил - сюрпризы. Точнее, он не любил те сюрпризы, которые нельзя предугадать и рассчитать. Которые заставали врасплох. В его мире не было места случайностям — только логика, холодный расчет и терпение, способное затмить даже веками выверенные алхимические формулы.       И всё же, стоя в полутёмной библиотеке под деллюминационными чарами, он чувствовал, как под пальцами дрожит старый лист пергамента. Не от слабости бумаги — нет, несмотря на его возраст, он был в хорошем состоянии. Дрожь исходила изнутри него самого, странное, почти интуитивное ощущение, что он держит нечто важное.       Тео медленно выдохнул, стараясь сосредоточиться.       Он нашёл этот документ случайно — а точнее, в тот момент, когда решил не идти спать. Устав от бесконечных мысленных рассуждений о проклятии Астории, о котором они втроем с Драко и Блейзом непрестанно думали последние сутки, он вышел из своей спальни в Башне старост и направился в библиотеку Хогвартса, надеясь, что систематизация мыслей поможет ему продвинуться дальше.       Нотт не боялся встречи с Филчем, у них были свои тайны и свои договоренности. Теодор был одним из немногих, кто никогда не гнобил завхоза за отсутствие магических способностей. Нотт помнил слухи, что, возможно родители Филча учились на факультете Слизерин и поэтому всегда отдавал должное этому чистокровному сквибу.       Полумрак между рядами книжных полок был привычным и почти успокаивающим. В воздухе пахло старым пергаментом, чернилами и пылью — смесью, к которой Тео привык с детства.       Он искал книги о древних проклятиях. О механизмах, которые позволяли их накладывать и снимать. О методах защиты, которые могли спасти Асторию. Но нашёл не книгу.       На одном из дальних столов, где студенты обычно оставляли прочитанные книги перед тем, как библиотекарь вернёт их на место, лежала стопка пергаментов. Они выглядели так, словно кто-то недавно их пролистывал — возможно, искал информацию, но не нашёл то, что хотел.       Тео уже собирался пройти мимо, но его взгляд зацепился за один из свитков. Герб. На краю старого пожелтевшего листа виднелась полустёртая, но всё ещё различимая печать. Вензель, который он сразу узнал. Гринграссы. Тео застыл. Неужели Малфой прошел мимо, не найдя очевидного? Или он просто устал и взгляд замылился от постоянных поисков? Может кто-то отвлек его и он просто упустил его из вида?       Быстро оглядевшись, он взял документ и развернул его, присев на ближайший стул. Чуть выцветшие чернила, аккуратный каллиграфический почерк. Весь текст казался набором преданий, историй и каких-то философских размышлений.       "Мечты о будущем питают печати прошлого."       Эта фраза повторялась дважды, выделенная жирными чернилами. Тео нахмурился, пробегая глазами дальше.       "То, что однажды было заперто, можно открыть. Но лишь осознав замок."       Старые магические тексты редко говорили прямо, но Тео знал одно: магия всегда оставляла выход. Просто не все могли его найти. Он пробежался взглядом по другим строкам — среди завитков старинных букв мелькали слова о родовых проклятиях, об их природе, о магических печатях, которые могли усиливаться или ослабевать в зависимости от состояния жертвы.       "Осознав замок..." - мысли Нотта зацепились за эту фразу и не хотели ее отпускать.       Тео едва слышно выдохнул, пальцы сжались на пергаменте. Если кулон Астории не просто связывал её с проклятием, а усиливал его... Если он, как предположил сегодня Блейз, был маяком, который активизировался при определенных мыслях или чувствах… Тогда, возможно, само проклятие было встроено не только в её тело, но и в её сознание. И если так… Драко мог пытаться снять его ещё сотню раз, но, пока он не поймет всей сути проклятия, всё будет тщетно. Или даже опасно.       Теодор осознал: лишь собрав воедино все их знания, догадки и открытия, лишь сложив вместе каждую крупицу истины, до которой они смогли дотянуться, они смогут приблизиться к разгадке. Только передав все это Драко, позволив ему увидеть полную картину, они получат шанс спасти Асторию.       Проклятие было слишком сложным, слишком изощренным — словно замок с бесчисленными секретными механизмами, который невозможно открыть одной лишь парой рук. Оно было создано так, чтобы один человек не смог его одолеть, чтобы одного ума оказалось недостаточно.       Позже, глубокой ночью, Тео вернулся в свою комнату, всё ещё держа найденный документ в руках. После разговора с Блейзом многое прояснилось и начала выстраиваться сложная логическая цепочка. Теперь осталось дело за Малфоем.       Теодор вспомнил, что у него самого есть нелегкая задача, которая требует мудрого решения. И это было тоже своего рода проклятием, которое требовало особого подхода. Слова Принцессы Кудряшки стояли в голове, как будто они беседовали вчера:       "Познакомься с ними. Выбери сердцем. Не бойся, не думаю что Магия выбрала вас просто так."       Он тогда усмехнулся, зная, что его сердце никому не нужно. Но, чёрт возьми, возможно, главная львица Гриффиндора была права в одном: даже в судьбе, расписанной по пунктам, иногда оставался пробел.       Вопрос был в том, чем он сможет его заполнить. Или кем.

∼∽ ∼∽

      Блейз Забини раздражённо вертел кулон в пальцах.       Он никогда не был искусным зельеваром, как Тео, не разбирался в древних магических символах, как Драко. Его сила заключалась в другом — в умении видеть суть. Людей. Их жесты, взгляды, мимику, даже малейшие изменения в интонации. Мир разговаривал с ним на своём, скрытом языке, и он умел его читать.       Но этот проклятый кулон… он молчал.       В подземельях Слизерина было холодно. Каменные стены, пропитанные сыростью, источали запах старых зелий и пыли. В воздухе витало ощущение застоявшейся магии, словно сама комната помнила слишком многое.       Блейз сидел в лаборатории, пока Тео копался в архивах библиотеки, а Драко в очередной раз исчез, не сказав ни слова. Профессор Слизнорт мирно посапывал в своей спальне, ведь Забини позаботился о том, чтобы двойная доза Успокоина сегодня незримо пролилась в его кубок за ужином. Перед ним на тёмном деревянном столе лежал фамильный кулон Астории Гринграсс. Изящный, тонкий, исполненный с мастерством, достойным древних ювелиров. Филигранная птица с распахнутыми крыльями, будто замерла в полёте, окутанная серебристым блеском чар. Казалось, что если прислушаться, можно было услышать биение её крошечного сердца.       Блейз осторожно провёл пальцами по металлу — и вздрогнул.       Покалывание.       Магия. Глубокая, древняя, сплетённая с металлом так искусно, что даже без анализа становилось ясно — это не просто украшение.       Он нахмурился, наклоняясь ближе.       — Неужели он живой?..       Мысль пришла внезапно, но была неуловимо правильной.       Кулон не просто носил на себе проклятье. Он был связан с Асторией. С её мыслями. С её желаниями.       Блейз нахмурился, но прежде чем он успел углубиться в размышления, дверь тихо скрипнула, и в лабораторию вошёл Тео. В руках он держал стопку пергаментов, глаза чуть затенены усталостью.       — «Мечты о будущем питают печати прошлого», — пробормотал он, глухо щёлкнув фамильным кольцом по столу.       Блейз лениво приподнял бровь.       — Ты стал философом?       — Нашёл кое-что интересное. — Тео бросил перед ним древний документ.       Блейз скользнул по нему цепким взглядом, но прежде чем углубиться в чтение, уточнил:       — Это не просто проклятье, да?       — Оно меняется, — коротко ответил Тео.       Блейз усмехнулся.       — Многие проклятья меняются со временем.       — Нет. Это другое.       В лаборатории повисло напряжённое молчание, нарушаемое лишь скрипом бумаги, когда Блейз пробегал глазами по тексту. Он быстро выхватывал суть, выстраивая в уме логическую цепочку, и внезапно его пальцы крепче сжали кулон.       — Оно активировалось, когда она мечтала о будущем, — тихо произнёс парень.       Тео замер.       — Что? - он резко поднял голову, его взгляд потемнел.       Блейз осторожно провёл кончиком пальца по крошечной голове серебристой птицы.       — Драко рассказывал… - он говорил медленно, обдумывая каждое слово.— Каждый раз, когда они обсуждали их возможное совместное будущее… Кулон душил её или ей становилось дурно.       Тео резко вскинул голову.       — Когда она говорила, что хочет больше одного ребёнка, — продолжил Блейз. — Или мечтала о жизни без болезни. О будущем, где она счастлива. Где она любима. Где она — жена, мать…       Он встретился с другом взглядом.       — Проклятье питалось её надеждами. Каждая мечта, каждое желание подпитывало его.       Тео сжал губы.       — Ты хочешь сказать…       — Я не думаю, — голос Блейза стал твёрдым. — Я вижу.       Он резко встал, крепче сжимая кулон в ладони, и посмотрел на Тео уже без привычной ленивой усмешки.       — Оно не просто убивало её. Оно говорило.       — Говорило что? — Тео выпрямился, напряжённо вглядываясь в друга.       Блейз медленно выдохнул:       — Что её счастья на этом свете не будет. Никогда.       Тишина сгустилась между ними, тяжёлая, давящая.       Тео молчал, осмысливая сказанное.       Они оба знали, как работает магия крови. Это проклятье было не просто наложено на тело Астории. Оно сидело глубже. В её разуме. В её желаниях. В её самых сокровенных мечтах.       И оно было замкнуто через этот кулон.       — Если оно питалось её мечтами… — Тео провёл рукой по лицу, будто стряхивая напряжение. — Значит, снять его можно только через них. Просто снять кулон и провести ритуал недостаточно.       — Именно, — Блейз кивнул. — Драко пытается сломать проклятье снаружи. Но, похоже, ключ к свободе Астории намного глубже.       Тео выругался и раздражённо откинул волосы назад.       — Это значит, что даже если Драко уничтожит внешние чары… проклятье останется внутри неё.       Блейз медленно кивнул, позволяя другу прийти к очевидному выводу.       Тео стиснул зубы.       — Чёрт…       Блейз вздохнул и покачал головой.       — Умный мальчик.       Но радости от этого не было. Они оба понимали, что это означало. Драко мог бороться сколько угодно. Мог срывать слои чар, разрушать защитные механизмы, уничтожать артефакты. Но пока в магическом ядре Астории не разорвётся этот порочный круг…       Она никогда не будет свободна.

∼∽ ∼∽

      Астория просыпалась медленно, словно пробираясь сквозь густой, вязкий туман. Каждое движение отзывалось слабостью, а голова пульсировала тупой болью, напоминая о том, что что-то пошло не так. Что-то важное.       Она глубоко вдохнула, расправляя пальцы на мягких простынях. Лёгкий аромат хвойного леса, дымного кедра и мускуса заполнил лёгкие — знакомый, тёплый, родной. Драко.       Её губы тронула улыбка, когда Астория открыла глаза и осмотрелась. Высокий потолок с лепниной, тяжелые тёмные шторы, пропускающие лишь бледный утренний свет, массивные резные шкафы, строгие, но элегантные. В этой спальне не было показной роскоши, только безупречный стиль и аристократическое сдержанное достоинство. Всё, как и сам хозяин.       Она была в спальне Драко. Как странно, что здесь ей было так… спокойно. Как дома. Тори приподнялась на локтях, ощущая слабость во всём теле, и тут же опустила голову обратно на подушку, прикрыв глаза.       Воспоминания возвращались урывками: пергаменты, разложенные в полумраке, древние руны, алый отблеск магии, как отражение крови… Драко рядом, его голос — уверенный, твёрдый, полный решимости. Они делали всё правильно, но… Резкий хлопок. Падение. Холодный пол ритуальной комнаты. Темнота. И вот теперь она здесь.       Астория улыбнулась, вспоминая его. Драко.       Он всегда был рядом. В детстве, когда заступался за неё перед надменными чистокровными мальчишками. На ее дебютном балу, когда вывел на танцпол, и все смотрели только на них. Он подарил ей самое прекрасное платье на Святочный бал, хоть и танцевал с другой девушкой весь вечер. В Хогвартсе, когда учил ее правильно держать палочку на дуэли, а потом закатывал глаза, если она побеждала его.       Судьба сразу после рождения вплела их жизни в одну нить. Договор о браке был согласован еще в юных годах, но Астория не противилась. Даже наоборот — ей повезло, что это был Драко Малфой, которого она искренне считала своим лучшим другом. Она почти смирилась с этим будущим. Даже нашла в нём тепло и уверенность. Так мало было счастливых договорных браков, но на их с Драко дружбе можно было попытаться что-то построить. Астория слышала примеры, когда спустя годы в семьи приходила любовь, вслед за дружбой и уважением. Она знала, что будучи в одной с ней лодке, Драко сделает все возможное для их совместного счастья.       Но всегда оставалась тень. Проклятие рода Гринграссов — холодный, неизменный приговор. Оно жило в её крови, в ее магическом ядре, в каждой клетке, в каждом дыхании. Как паутина, сплетённая поколениями, оно впивалось в неё невидимыми нитями, почти неощутимыми, но непреклонными. И кулон на ее шее всегда был негласным напоминанием.       Её мать избегала разговоров об этом. Отец надеялся на чудо, ведь Малфои были одни из самых сильных магический родов из Священных двадцати восьми. Но Астория знала правду с самого детства. Она умрёт. Когда-нибудь, не дожив до счастливой старости. Как и каждая младшая дочь в роду Гринграссов до неё. Она знала и молчала, пытаясь радоваться жизни здесь и сейчас. Но Драко…       Когда он вернулся из Азкабана, когда впервые увидел её после нескольких месяцев разлуки — он не молчал. Он сжал её в объятиях так крепко, что у неё перехватило дыхание, и, не разжимая рук, произнес единственное, что имело значение:       — Я знаю про твое проклятье, Тори и я сниму его, обязательно, и ты будешь свободна от этих окон навсегда. Верь мне!       Сначала Тори была в шоке, ведь никто никогда не упоминал о проклятье, откуда же Малфой узнал о нем? Она всегда так боялась этого, потому что где-то в глубине души понимала, что Драко может попытаться разорвать брачный контракт. Ведь проклятья влияющие на продолжения Рода являлись одной из немногих причин, по которой это было возможно.       А потом она впервые заплакала. Сильно, громко, навзрыд. Прижимаясь к груди своего жениха, Астория впервые позволила себе надеяться на лучший исход и одновременно боялась этого.       Драко стал изучать магию Рода, просиживал ночами над манускриптами, искал решение, пытаясь бороться с самой судьбой. И вот, их первая попытка… провалилась. Но девушка не отчаивалась, потому что была уверена в своем лучшем друге как ни в ком другом.       Но она не могла не заметить, что Драко Малфой за какие-то несколько месяцев тюрьмы стал совершенно другим человеком.       Женское сердце подсказывало сразу. Глаза юноши больше не были отражением капризного наследника Малфоев. Теперь в них таилась сталь. Лёд, скрывающий не только эмоции, но и боль. Он смотрел на мир иначе — не ожидая от него милости. Астория видела перемены в мелочах.       Драко больше не заполнял тишину словами. Когда-то Драко говорил много — с сарказмом, с вызовом, иногда просто чтобы не позволить миру услышать его собственные страхи. Теперь же он молчал. Иногда он мог сидеть в кресле у камина, задумчиво крутя в пальцах бокал с огневиски, и ни разу не поднять взгляда.       Во-вторых, его движения стали точными и выверенными. Он больше не делал резких, нетерпеливых жестов, как прежде. Если Драко Малфой теперь двигался — значит, у него была цель.       Еще Драко стал опасно внимательным. Он замечал всё: тень усталости на лице Астории, напряжённость в плечах матери, беспокойные взгляды домовых эльфов. Это было не просто наблюдательность — это было чувство выжившего, человека, привыкшего искать угрозу там, где её никто не видит.       В-четвёртых, он больше не играл в чистокровного аристократа. Драко, который когда-то так тщательно соблюдал все традиции, теперь носил небрежно расстёгнутый воротник на манер Тео, мог закатить рукава, не думая о приличиях или своей Темной метке, которую раньше боялся оголять на людях, а иногда даже позволял себе ходить в маггловской одежде, будто ему было наплевать на мнения старых семейств.       Но сильнее всего её поразил новый браслет на его запястье. Стильный и цельнолитой, никакого золота, никаких фамильных гербов. Он был странно неуместен среди его безупречно подобранных вещей. И в тот вечер, когда мэнор наконец-то опустел, а Нарцисса нашла дом у Андромеды и маленького Тедди, Астория спросила:       — Драко… Откуда этот браслет?              Драко медленно поднял на неё глаза. Она ничего не говорила больше, только смотрела в ожидании. И он заговорил сам.       — Это ширма, которая спасает мне жизнь и дает время для маневра, Тори. Есть кое-что, что ты должна знать....       В тот вечер, в тишине старого поместья, он открыл ей сердце и помыслы.       Драко рассказал о сделке с Министерством. О том, что получил свободу действий не просто так. Он взял на себя долг — поймать и посадить всех Пожирателей смерти, оставшихся на воле. Ведь он уже знал где они находятся и в чем их слабые места.       — Мы не можем просто оставить их в прошлом, Тори. Они не исчезли. Они просто ждут возможности, чтобы снова причинять боль и мучить людей.       Он говорил спокойно, но Астория слышала, как дрожала тьма в его голосе. Он планировал вскрыть поместье Лестрейнджей, узнать, какие артефакты там спрятала Беллатриса.       — Этот кусок бюджета понадобится мне для закрытия нескольких целей. Да и в целом в магическом мире осталось много дыр, которые требовали финансирования. Например, я давно наблюдаю за Тео и Блейзом. Они умнее, чем думают о них в Хогвартсе. У них есть потенциал… и мы реализуем его вместе.       Драко судорожно вздохнул и поднял глаза на подругу детства:        — Я знаю о твоем проклятье Тори, потому что уже однажды потерял тебя... Потерял жену и нашего мертворожденного сына, и я не позволю тебе еще раз закончить жизнь в таком кошмаре. Мы обязательно избавимся от проклятья и ты станешь счастливой женой и матерью! Но сделать мы это можем только пока ты моя обрученная невеста. Поэтому до нужной поры брачный контракт будет действовать. Я люблю тебя Тори, люблю с раннего детства, как самого близкого друга, сестру и родственную душу, и я обещаю, что приложу все усилия, все финансы, все возможности для того чтобы вырвать твою жизнь из наследственной клетки смерти.       Астория слушала и не могла осознать всего услышанного. Девушка была в шоке. Драко Малфой больше не был мальчишкой, которого судьба бросала из стороны в сторону. Теперь он сам держал её в руках.       — А что будет с тобой? - тихо произнесла Тори, поглаживая ласково жениха по руке, как делала, когда хотела его успокоить - Если ты, как говоришь, уже многое пережил и видел... Что ты будешь делать после того, как твои намеченные планы исполнятся?       — Я... - Драко на секунду замялся, по его шее разлился еще заметный румянец и он немного неуклюже отдернул плечом в сторону - я мечтаю об одной девушке, которая стала мне невероятно дорога в той жизни. Она - моя вторая половинка, сердце уверено в этом... Хоть я и не получил от нее ответа, попытаюсь добиться ее в этот раз. Хоть это будет и очень сложно.... Но у меня есть время, времени еще много.       Астория тогда не просила о ком говорил Драко, но позже, наблюдая за ним в Хогвартсе, все стало понятно без слов. И хоть выбор друга детства был весьма неожиданным, для Астории было важно его счастье. И конечно, взаимность со стороны предмета его чувств.       Девушка провела ладонью по лицу, возвращаясь в настоящее и собираясь с мыслями. Резкий хлопок заставил её вздрогнуть.       — Госпожа, вы проснулись, — голос был мягким, почти певучим.       Она повернула голову. В комнате стоял Гамбит — старый, мудрый домовой эльф. Его большие глаза смотрели на неё с теплотой и беспокойством.       — Молодой хозяин ушёл утром, — сообщил он. — Но пусть госпожа не волнуется. В школе знают, где вы, и вас не ищут.       Астория кивнула, благодарно улыбаясь. Значит, новая неделя началась. Драко, наверное, сходит с ума от переживаний.       — Спасибо, Гамбит, — тихо сказала она.       Он поклонился и исчез, оставляя её наедине с мыслями. Через минуту в комнате снова хлопнул воздух.       — Госпожа! Мисс Тори! Бидди так волновалась! - перед ней появилась крохотная эльфийка с огромными, круглыми глазами, которые были мокрыми от тревоги и слез. В руках она держала поднос с лёгким ужином — мягкий хлеб, нежный сыр, тёплый чай с медом и лимоном.       — Бидди… — Астория протянула руку, ласково погладив её по маленькой холодной ладошке. Эльфийка всхлипнула, но счастливо улыбнулась.       Астория осторожно взяла чашку с чаем и сделала глоток, наслаждаясь сладким вкусом меда на языке.       Она будет жить. Тори верила в это. Она верила в него. И если кто-то и мог сломать древнюю магию крови, изменить то, что казалось неизменным… Это был Драко Малфой.       Астория улыбнулась, крепче сжимая чашку в руках. Она станет свободной и не передаст страшное семейное проклятье своим дочерям. И когда этот день придет, она конец-то сможет вздохнуть полной грудью без харканья кровью и сделать выбор по своему сердцу.       Она ещё будет счастлива.       Они оба будут счастливы.