Шанс на прошлое

02 ноября 1998г.       Джинни Уизли с удовольствием вонзила вилку в дымящийся омлет, наслаждаясь моментом затишья перед началом дня. Большой зал гудел привычным утренним шумом – звоном столовых приборов, негромким перешептыванием студентов, шелестом страниц «Ежедневного пророка». Кто-то зевал, потягиваясь, кто-то судорожно дописывал домашку, а кто-то, как, например, Дин и Парвати, ссорились из-за последнего круассана.       Двери с глухим скрипом открылись, и в зал вошла Гермиона. Ее походка была легкой, глаза сияли, а губы тронула едва заметная улыбка. Джинни приподняла в удивлении бровь — Грейнджер светилась настолько, что могла бы заменить собой лампу на квиддичном поле в вечерней тренировке.       Но что-то пошло не так.       Гермиона замедлила шаг, ее взгляд пробежался по столу Слизерина в поисках знакомой белокурой макушки… но ни Малфоя, ни Астории там не оказалось. Она на мгновение замерла, сердце екнуло, словно напоминая о чем-то важном, но тут же встряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, и двинулась дальше. Уизли фыркнула, отмечая про себя такую явную перемену.       — Доброе утро, — бодро произнесла Гермиона, плюхаясь рядом с Джинни и хватая булочку. — Отличное, просто великолепное утро!       Уизли хитро прищурилась.       — Ага, именно так говорит человек, который поднимает всех в семь утра с воплями «У нас катастрофа, ты видела мое эссе по зельям?!».       — Ну, допустим, — хмыкнула Грейнджер, откусывая кусочек булочки.       — Потеряла своего белобрысого хорька? Все еще боишься оставлять его без присмотра? - будто бы невзначай пробормотала Уизлетта, жуя тост с сыром.       — Джинни, это прозвучало… - Гермиона закатила глаза и уже хотела прочитать лекцию о грубости, но тут ее взгляд упал на руку младшей из Уизли, и она резко застыла.       — О. Мерлин. Великий! - воскликнула Гермиона и Джинни едва успела ухватить чашку, прежде чем та выскользнула у нее из рук — Это что…?       Грейнджер схватила руку подруги и в упор уставилась на кольцо, поблескивающее на безымянном пальце. Оно было восхитительным — изящное, тонкое, определенно гоблинской работы, с переплетающимися золотыми линиями, которые образовывали затейливый узор. В центре, в хитрой плетеной оправе, сиял бриллиант, преломляя свет магическими вспышками.       — Оно настоящее?! — потрясенно выдохнула Гермиона.       — Ну, не из шоколада же, — фыркнула Джинни, ухмыляясь.       — На что вы теперь с Гарри будете жить? — воскликнула Грейнджер, выпучив глаза. — Все содержимое хранилища Поттера теперь у тебя на пальце!       — О, не волнуйся, — Джинни небрежно махнула рукой и решила подыграть подруге — Я договорилась с Гринготтсом о кредитных кнатах.       — Гринготтс дают кредиты?!       — Нет. Но... Гарри сказал, что они испугаются отказать самому Избранному, если он зайдет в банк в мантии с Аврорского департамента и с выражением «Я победил Темного Лорда, давайте без глупостей», — Джинни подмигнула.       Гермиона рассмеялась, качая головой, но тут же прищурилась:              — А что ты там про «хорька» бормотала?       Джинни кивнула в сторону стола Слизерина.       — А я, собственно, все о том же. Где твой личный ворчливый блондин?       Гермиона отмахнулась:       — Да все с ним хорошо, наверное, - она неловко пожала плечами - Видимо, он еще не проснулся в такую рань. И он не мой личный….       Но неприятное ощущение у Гермионы внутри никуда не ушло.       — Ладно, забудем про хорьков, — Джинни откусила тост. — Ты говорила, что ездила к Джорджу?       — О, да! — Гермиона оживилась, внутренне благодаря Мерлина, что Уизли сама сменила тему — Ты должна в следующий раз пойти со мной. Его обаяние слишком велико, чтобы я справлялась в одиночку.       — Пф, скажешь тоже, — Джинни закатила глаза. — Джордж — это ходячий хаос в коробочке.       — Еще какой, — согласилась Гермиона. — Но теперь я отказалась быть его личным бухгалтером, и посоветовала обратиться к Анжелине. Надеюсь, она сумеет удержать его в узде.       — Вот оно как, — Джинни хмыкнула. — Кстати, я как раз хотела предложить в этом месяце устроить шопинг не только в Хогсмиде, но и в Косом переулке.       — Зачем? — удивилась Гермиона, помешивая кофе в чашке. — Тебе нужно обновить гардероб? Гарри наконец-то решил рискнуть переклеить обои на Гриммо, заперев Кикимера в шкаф?       — Свадьба-то через два года. Тебе же надо доучиться в Хогвартсе,- мысленно вторила своим словам Грейнджер.       Джинни усмехнулась и заговорчески наклонилась чуть ближе:       — Хммм… нет, все гораздо интереснее…       Гермиона приподняла бровь в недоумении, а Уизли продолжила:       — Гарри оказывается втихаря от меня пригласил скаутов «Холлихедских Гарпий» и они видели последние три матча Гриффиндора! Они смотрели все игры и… им понравилась моя тактика, стиль управления и как ведут себя новички под моим началом! А как уж я отбиваю бладжер одной левой…. Они предложили мне контракт!       — Ч-что?! - Гермиона выронила ложку и на со звоном упала на стол.       — Да, да, да! — Джинни захлопала в ладоши, чуть не сверзившись со скамьи. — Я лечу на сборы в уже августе!       — А… как же ЖАБА? И свадьба? - Гермиона моргнула.       Джинни с лукавой улыбкой наклонилась еще ближе:       — А вот тут самое интересное. Свадьба будет уже летом, в июне. После нее мы с Гарри сначала уедем в медовый месяц, потом я экстерном сдам удаленно ЖАБА, а к августу буду уже на сборах!       Гермиона почувствовала, как у нее закружилась голова.       — Будущее меняется. И сильно, - вихрем пронеслось у нее в голове.       — Подожди… — Грейнджер нахмурилась, судорожно потирая виски пальцами, вспоминая.       В прошлом будущем Джинни так и не попала в «Гарпии». Через год после свадьбы у них с Гарри родился Джеймс, и Джинни ушла в декрет, а потом еще один… Спустя несколько лет она стала спортивным обозревателем, но… мечта о квиддиче так и осталась похороненной под грудой памперсов, детской присыпки и заклинаний покачивания кроватки.       А теперь все иначе.       — Кто предложил такой план? — тихо спросила Гермиона, подняв со стола ложку и сжав ее судорожно в руке.       — Я… или Гарри, - Джинни широко улыбнулась и сделала вид, что задумалась - Если честно, сложно уже сказать... Ведь я постоянно ему про это говорила последние четыре месяца. Какая разница? Он, наконец-то, меня услышал, - влюбленно закатила глаза Уизлетта.       Гермиона не знала, что сказать. Она просто смотрела на подругу, понимая, что еще один кусочек мозаики сложился иначе. Теперь Джинни станет той, кем всегда мечтала быть. Она не могла решить, радоваться ей этому… или бояться, какие еще изменения ждут впереди. И откуда они могут появиться. Гермиона неосознанно снова бросила взгляд на стол Слизерина.

∼∽ ∼∽

      В понедельник Малфой был похож на грозовую тучу, готовую разразиться молниями при малейшем движении воздуха. Его напряженная осанка, жесткие, выверенные шаги, сжатые в кулаки руки — все в нем источало еле сдерживаемую ярость. И мало кто догадывался, что гневался Драко на самого себя.       Студенты Слизерина, чутко улавливающие перемены в настроении своего принца, бросали на него осторожные взгляды, но никто не осмеливался заговорить или, не дай Салазар, оказаться на его пути. Даже Забини и Нотт, обычно расслабленные и невозмутимые, обменялись быстрыми взглядами и благоразумно решили держаться от него подальше, чуть увидев вдалеке.       Малфой с шумом выдохнул, с силой зажмурившись. Он был слишком самоуверен. Слишком беспечен. Челюсти свело от злости, когда перед глазами снова вспыхнули обрывки воспоминаний. Все должно было пройти идеально — ему казалось, что он все рассчитал, все предусмотрел. Но, как оказалось в итоге, не все.       В памяти всплыло тонкое лицо Астории, и его пальцы сжались так сильно, что ногти впились в ладони, оставляя болезненные полумесяцы на коже. Все пошло не так. И хвала всем Основателям, в самый последний момент он смог взять себя в руки и остановиться.       Астория и Драко должны были стать "якорями" ритуала, символизируя союз двух магических родов и после него проклятие становилось неактивным для Тори, позволяя ей продолжать жизнь и иметь детей. Ритуал прошёл почти до конца — магические нити, связывающие жизненную силу Астории с проклятьем, начали ослабевать. В определённый момент кровь, которая текла по вырезанным рунным каналам, стала медленно светиться, а потом… что-то пошло не так. Проклятие сорвалось с её магии, но не рассеялось — оно начало высасывать кровь, стремясь взять «плату» за свою потерю.       Тори, его маленький воробушек, чуть не погибла у него на руках. Кулон у нее на шее запульсировал, словно предчувствуя беду. Или наоборот, нагнетая ее все больше. А затем… Астория начала стремительно бледнеть. Сначала слегка, почти незаметно. Потом все сильнее, пока ее губы не стали цвета выжженного пергамента, а глаза — мутными, теряющими фокус. В следующую секунду она уже задыхалась, ее дыхание прерывалось судорожными вздохами, а из носа потекла алая струйка крови. Ее тело иссыхало на глазах, словно кто-то высасывал из нее саму жизнь, превращая в сухую, хрупкую оболочку.       Ее пульс отдавался в воздухе бешеным набатом, словно сердце вот-вот должно было разорваться на куски. Как будто проклятье, наложенное на нее, не прощало попыток сопротивления и забирало ее с собой.       Драко действовал на инстинктах. Он остановил ритуал, заморозив его силой Патриарха Рода и разорвав магические связи, которые уже начали душить Асторию. Затем он отдал ее под защиту Рода как свою невесту, связывая с наследием Малфоев. Накопленная Магия предков Рода окутала ее истощенное тело, как кокон. Ее пульс медленно, но начал восстанавливаться.       Малфой задыхался от страха. Он сжимал ее в объятиях, сидя на каменном полу, гладил по щекам, размазывая засохшую кровь, шепча бессвязные, отчаянные слова и мольбы о прощении. Он был готов отдать все — свою кровь, свою силу, свою жизнь — лишь бы Тори снова посмотрела на него своими добрыми глазами и улыбнулась.       Хлопок аппарации. Гамбит. Старший эльф появился в ритуальной комнате, почтительно склонив голову, но не произнес ни слова, пока Драко не удостоил его взглядом. Домовой эльф знал: хозяин сейчас балансирует на грани, и любое лишнее слово могло стоить жизни не только ему.       — Мисс Астория приходит в норму, — наконец тихо и мягко произнес эльф. — Гамбит подготовил весь спектр доступных нам восстанавливающих зелий. Гамбит бы осмелился также дать ей один из экспериментальных образцов мистера Нотта. Гамбит заранее проверил состав — сейчас он ей точно поможет.       Драко молча кивнул, инстинктивно крепче прижимая девушку к себе.       — Перенеси нас в мою комнату, — голос его дрожал, но не от слабости — от остаточного страха, который еще не успел раствориться в усталости. — И сделай все, что нужно.       Аппарация, мягкая, как прикосновение ветра.       Астория уже не была такой сухой и бледной. Она лежала на его постели, мирно спала, а по ее лицу пробежала тень слабого румянца. Гамбит оказался прав — зелье Нотта подействовало. Магическое истощение завершилось, организм начал восстанавливаться, подпитываясь энергией Рода. Это было временное решение, но пока — единственное возможное.       Малфой сидел рядом, без сил уставившись на нее, и держал ее за руку. Он ненавидел себя. За самонадеянность. За глупую уверенность в том, что все пойдет по плану. За то что он Малфой, а значит все сделает идеально. Пфф...       Гамбит заговорил тихо, но его слова проникали в самые глубины разума, успокаивая, как это мог бы сделать только мудрый дядя или дедушка.       — Вы взялись за очень сложное проклятье, сэр. И, увы, не смогли учесть все. Но теперь у вас есть новая информация и полная картина перед глазами. С мистером Ноттом и мистером Забини вы решите эту головоломку, будьте уверены.       Малфой мрачно кивнул. Он знал, что это так. Но даже мысль о том, что он снова должен будет подвергнуть Тори такой опасности, была для него невыносимой.       Когда Гамбит осторожно вскользь упомянул Грейнджер — мол, возможно, она тоже могла бы помочь — Драко зыркнул на него таким убийственным взглядом, что эльф моментально прикусил язык.       Драко поднес прохладную руку Астории к губам и поцеловал, едва касаясь губами, словно извиняясь за все те страдания, которые она перенесла по его вине.       А на следующий день Драко Малфой, вернувшись в Хогвартс, первым делом зашел к Макгонагалл.       — Мисс Астория Гринграсс останется в моем поместье на несколько дней, — сухо сообщил он, натягивая маску безразличия и поднимая окклюменационные щиты. — Она будет отсутствовать на уроках и в общежитии Слизерина по состоянию здоровья.       Директриса прищурилась, явно не удовлетворенная таким объяснением, но кивнула. Она помнила, что благодаря сделке с Министерством у Малфоя были определенные привилегии и одна из главных договоренностей была не лезть в его дела, пока итоговый результат устраивал Визенгамот.       После этого Малфой не пошел в Большой зал на завтрак, а развернулся и направился в сторону подземелий Слизерина. Пальцами в кармане пиджака он сжимал кулон Астории, холодный, словно впитавший в себя остатки той проклятой ночи. А мерцание под фамильным браслетом с каждым шагом было все ярче и ярче.

∼∽ ∼∽

      День близился к концу, а Малфоя Гермиона так и не увидела. Это было странно. Очень странно. Он не пропускал занятия, всегда появлялся в классе вовремя, иногда с ленивой грацией, иногда с раздражением, но был. Сегодня же — ни следа.       К обеду она начала ловить себя на том, что рассеянно водит пером по полям конспекта, едва слушая преподавателя. Малфой просто не мог исчезнуть бесследно. С ним что-то случилось? Или он избегал ее специально? Неужели, она сделала что-то не так и оттолкнула его?       Именно эта мысль не давала ей покоя.       Гермиона продолжала невольно вглядываться в лица студентов, даже там, где он точно не мог быть — у них не так уж много предметов пересекалось по понедельникам. Но когда она уже почти смирилась с тем, что не увидит его сегодня, краем глаза уловила знакомый оттенок — платиновую макушку, мелькнувшую в толпе у Главной лестницы. Гермиона замерла, сердце вдруг глухо стукнуло о ребра.       Она неосознанно сделала шаг вперед, приподнявшись на носочках, пытаясь поймать его взгляд. И когда наконец их глаза встретились, когда в его серых, обычно насмешливых или бесстрастных зрачках мелькнуло нечто похожее на тревогу… он тут же отвернулся.       Развернулся и исчез в коридоре, словно пресекая любой контакт.       Гермиона осталась стоять на месте, ошеломленно глядя в ту сторону, куда он ушел. Контраст был разительным. Еще совсем недавно они сидели в библиотеке, уютно расположившись в тени книжных стеллажей. Бидди разливала им чай, наполненный пряными ароматами, а Малфой лениво, но с явным интересом листал одну из старинных книг, вполголоса споря с ней о переводе заклинания. Он был расслаблен, в его голосе не звучало ни напряжения, ни злости.       А сейчас…       Сейчас он избегал ее так, словно любое их взаимодействие было для него невыносимым или болезненным.       Что-то произошло.       Что-то случилось в выходные, и Гермиона понятия не имела, что именно. Но знала точно — она хочет, чтобы Малфой объяснился.       Решив, что глупо раздумывать над этим весь день, она твердо сказала себе, что вечером в библиотеке у нее будет шанс поговорить с ним.       А пока… Пока стоило занять голову работой. Иначе она снова надумает себе лишнего и еще больше накрутит себя.       Гермиона резко развернулась и направилась к кабинету мисс Уиттакер. У нее накопилось слишком много конкретных вопросов, требующих ответов.       Дальний кабинет профессора Уиттакер выглядел, как всегда, уютно и немного непривычно, словно комната викторианской старушки, которая не просто следит за порядком, но и плетёт тонкие нити судьбы каждого, кто осмелится войти. В портретной раме узорчатый чайник выпускал лёгкий пар, а возле столика на английском диване уютно расположилась сама Уиттакер, методично провязывая петли, губы её чуть шевелились, будто она тихонько считала в уме.       Очки в роговой оправе, сползшие на нос, придавали ей вид старой доброй англичанки, что вот-вот разольёт чай и угостит домашним печеньем. Однако Гермиона прекрасно знала — за этой внешней маской скрывался острый, проницательный ум, которому невозможно было ничего утаить.       — Ах, мисс Грейнджер, — профессор улыбнулась, не поднимая взгляда от вязания, — Решили наконец, что делать со своим будущим? Или, возможно, с прошлым?       Гермиона вздрогнула, сжав губы в тонкую линию, и покачала головой.       — Я здесь немного по другому вопросу, — она выдохнула, пытаясь сосредоточиться.       Её пальцы сжались в кулак, словно собирая в ладони решимость, но стоило ей подойти к ближайшему столу напротив портрета, как она замерла, так и не решившись сесть. Будто что-то изнутри подталкивало ее к действию.       Профессор Уиттакер продолжала вязать. Спицы стучали ровно, размеренно, будто отсчитывая не только петли, но и секунды ее колебаний.       — Я перечитала всё, — наконец выдавила Гермиона, сцепив пальцы перед собой. — Все книги, даже те, что есть в библиотеках чистокровных семей. Но нигде нет ничего о том, как снять ту форму Обливейта, которую я наложила на своих родителей во время войны.       Голос ее дрогнул. Она нервно сглотнула, но к горлу уже подступали слёзы.       — Я не просто стерла им память о неделе или месяце их жизни, — её дыхание стало прерывистым, — их воспоминания остались целы, но в них нет меня. Нет ни одной фотографии, ни одной видеокассеты, ни одной улики… Всё уничтожено моими собственными руками. Видимо, я вложила в заклинание слишком много силы, раз оно настолько удалось.       Гермиона наконец позволила себе сесть, устало прикрывая лицо ладонями.       — Я всё перечитала… — её голос сломался. — Но не продвинулась ни на шаг.       Профессор приподняла бровь, но не остановила свою работу.       — Ну, это неудивительно.       Гермиона резко подняла голову, в глазах вспыхнуло отчаяние.       — Как это — неудивительно? Это значит, что мои родители…       Профессор наконец отложила вязание, поправила очки и спокойно произнесла:       — Вы в отчаянии, — спокойно констатировала она.       — Разве это не очевидно? — вспыхнула Гермиона. — Если бы хоть кто-то хоть где-то зафиксировал успешное снятие подобного заклинания! Но нет, все теории сводятся к одному: Обливейт — одно из самых устойчивых заклинаний в мире, потому что воздействует не только на память, но и на самоощущение человека. А я… — её голос осекся, — я и туда залезла.       Профессор Уиттакер усмехнулась, поправляя очки.       — Мисс Грейнджер, вы же умная девочка. Что обычно требуется, чтобы стать экспертом в каком-то заклинании или зелье?       — Практика… - Гермиона опустила руки на парту, озадаченно глядя на неё.       — Двадцать баллов Гриффиндору! — довольно отозвалась профессор. — Иными словами, чтобы отменить эффект Обливейта, вам нужен кто-то, кто не раз и не два проводил его на практике в такой сложной форме.       — Но я никогда… - Гермиона нахмурилась.       Но слова застыли на её губах. Мысли закрутились, соединяя обрывки воспоминаний. Она помнила, как во время войны удаляла фрагменты памяти Пожирателям, преследователям, свидетелям. Это было скорее инстинктивно, чем осознанно. Тогда им нужно было выжить любой ценой.       — О, перестаньте, мисс Грейнджер, — профессор наклонилась вперёд, её губы тронула лукавая улыбка. — Вы изумительно владеете Обливейт.       — С чего вы взяли? - Гермиона застыла.       — Вы так часто практиковались во время войны, что даже не осознаёте этого.       Она затаила дыхание.       — Откуда вы…       Профессор загадочно улыбнулась и пожала плечами, словно это был самый незначительный вопрос в мире.       — Я, знаете ли, вязанием занимаюсь, а не гаданием на картах, — отмахнулась она, поднимая спицы - Но все-таки я бы вам порекомендовала найти Целителя разума, который специализируется на этой проблематике.       Гермиона провела ладонями по лицу, тяжело выдохнув.       — И где же мне искать такого опытного специалиста?       Вопрос прозвучал больше риторически, но профессор Уиттакер негромко хихикнула и взглянула на Гермиону поверх очков:       — А может быть, вам стоит отпустить этот вопрос и позволить Магии самой найти решение?       Гермиона нахмурилась.       — Простите?       Мисс Уиттакер пожала плечами, снова беря в руки вязание.       — Возможно, пока вы здесь мучаетесь вопросами, кто-то уже ищет ответы.       Гермиона открыла рот, но тут же закрыла его, чувствуя, как в груди поднимается странное, беспокойное ощущение. Она не знала, что именно имела в виду Уиттакер. Но, зная её…       Она определённо что-то знала.       Гермиона внимательно смотрела на неё, пытаясь разгадать скрытый смысл этих слов. Но мисс Уиттакер лишь продолжала вязать, будто не сказав ничего важного.       — О, моя дорогая девочка, - неожиданно тихо заговорила профессор, даже не глядя на нее - Если вы вдруг захотите поговорить с тем, кто на себе испытал действие только нам с вами известного заклинания, то вы можете найти его в подземельях Слизерина.       Гермиона почувствовала, как кольнуло сердце. Воздух ушёл из лёгких. Она затаила дыхание, мысленно моля Мерлина о том, чтобы ее мысли оказались верными.       — Правда, он открывается только тем, у кого змея на груди…. Но ведь у вас вроде бы вполне приемлемые отношения с мистером Малфоем и мистером Ноттом. Думаю, вам не составит труда попросить их о помощи с поиском?       Гермиона разочарованно вздохнула, мысленно ругая себя. Она пыталась повсюду увидеть то, что хотелось увидеть. Пора трезвиться.       Профессор, разумеется, заметила метаморфозу её настроения, но, как всегда, предпочла громко промолчать.       — И кого же мне искать? - Гермиона постаралась сосредоточиться на задаче, а не на том, чей образ не выходил у неё из головы последние дни.       — Портрет мисс Грейнджер, - вкрадчиво проговорила профессор Уиттакер поднимая голову и глядя ей прямо в глаза - Вам нужно найти раму с портретом мужчины.       Гермиона застонала и уронила лицо в ладони.       Слишком много портретов в последнее время.       Ах да.       И слишком много мужчин.

∼∽ ∼∽

      Драко Малфой не хотел встречаться с Гермионой Грейнджер.       Не сейчас.       Не тогда, когда внутри него всё гудело от злости и усталости, когда плечи налились свинцовой тяжестью, а пальцы до боли сжимали кулон Астории, пытаясь подавить дрожь. Он не хотел видеть её. Не хотел слышать её голос. Не хотел позволять себе слабость. Хотя, будь он честен… их текущее общение нравилось ему. Слишком нравилось.       Эти затянувшиеся вечера в библиотеке, когда спорные моменты в книгах оборачивались долгими беседами, её мягкий, но упрямый голос разливался по полутёмному залу, обволакивая его, затягивая, как тёплый плед в холодную ночь. В такие моменты он забывал, кто он. Почти чувствовал себя… другим.       Но правда была неумолима.       Грейнджер всегда спасала всех, кого считала нуждающимся. Это было в её крови, в её сути. Она не могла пройти мимо чужой боли, не могла видеть страдания и остаться в стороне. Достаточно ей увидеть его в таком состоянии — измотанного, загнанного, разрывающегося между долгами и обещаниями, — и она поступит так, как всегда. Попытается спасти его. Как эльфов на четвертом курсе.       Драко передёрнуло от одной этой мысли.       Он не был её благотворительным проектом. Не был очередным заблудшим Пожирателем, которого она наставит на путь истинный, поставит галочку в своём героическом резюме и пойдёт дальше, к новым добрым делам. Нет.       Пусть даже они с Поттером защищали его на суде, пусть даже их слова тогда спасли его от худшего — это не значило, что ей когда-либо было до него дело. Это было “правильным поступком”, не более. Это был долг великодушных героев, а не проявление личной заботы о нем.       А он…       Он хотел, чтобы Грейнджер увидела в нём не проект, не потерянную душу, которую надо спасать. Он хотел, чтобы она увидела его. Драко Малфоя. Личность, ум, сарказм, силу, обаяние. Его тёмные углы, его рваные края.       И если бы у него сейчас был хоть малейший шанс… если бы он мог позволить себе рискнуть…       Но нет.       Грейнджер всё ещё была помолвлена с этим рыжим идиотом Уизли.       Драко скривился.       Салазар, стоило только представить их вместе, как его начинало мутить.       Эта их «великая история любви», которой упивался “Ежедневный пророк”, их «идеальная свадьба» мечты, на которую все ждали приглашения, их приторные планы на будущее. Будущее, в котором для него не было места.       Смешно. Глупо. Предсказуемо.       Золотая девочка и он. Ну что за нелепость, особенно сейчас....       Драко фыркнул, резко разжав пальцы, позволяя кулону скользнуть обратно под ворот рубашки.       Чушь. У него нет времени на эти мысли. Он никогда не брался за больше чем три крупных проекта одновременно, а сейчас на кону стояло важное:       Снять проклятие с Астории.       Продолжить вылазки за Пожирателями смерти.       Закончить совместные разработки с Тео и Блейзом.       Эмоции? Чувства?       Это всё потом.       Пока время на его стороне.       Драко Малфой спрятался в библиотеке, как раненый зверь в логове, зная, что это единственное место, где он сможет хоть ненадолго вырваться из замкнутого круга своих мыслей. Он забрался в самую дальнюю часть зала, в которой практически никто никогда не бывал, где между стеллажами почти не проникал свет.       Воздух как всегда был насыщен запахом старых книг и пергамента, а за окнами бушевал осенний ветер, стучась в высокие арочные стекла. Тишина успокаивала, здесь всегда было легче думать.       Бесконечно гудящий в голове гнев требовал выхода, но Малфой не мог себе этого позволить. Он не мог ни на ком его выместить, не мог сломать еще что-то помимо собственного самолюбия. Поэтому он на всякий случай наложил на себя и пространство вокруг все возможные отталкивающие чары, чтобы никто, даже случайный студент, не посмел тревожить его сейчас.       Сжав в руках записи Тео, он вновь и вновь штудировал каждую страницу, изучая состав всех образцов новых разработанных зелий. Сейчас его особенно интересовал тот, что помог Астории. Если она будет регулярно принимать зелье Нотта, может, станет лучше спать по ночам? Или перестанет кашлять кровью после того, как вернется с совместных занятий с Когтевраном?       Драко снова и снова мысленно возвращался к критическому моменту ритуала — резкий металлический запах крови, пульс, рвущийся из тонкого запястья, взгляд Тори, расширившийся от боли и страха. Где была ошибка? В чем просчет? Все шло по плану, пока…       Малфой нахмурился.       Во время ритуала было ощущение, что чего-то не хватает. Или кого-то. Будто в комнате не хватало еще одного человека, связующего звена. Какого-то недостающего кусочка пазла, без которого вся картина рушилась. Но кого? Малфой потер виски, подавляя усталость, и уже было собрался позвать Бидди, чтобы заказать себе вечерний чай, когда…       Его нос уловил знакомый аромат. Пленительный и чарующий. Мадагаскарская ваниль, белый мускус с легкими нотками кедра и цветка апельсина. Драко задержал дыхание. Он знал этот запах. Черт бы его побрал, он слишком хорошо его знал! Словно по насмешке судьбы, рядом с его столом стояла Гермиона Грейнджер.       — Чего тебе? — ледяным голосом бросил Драко, пытаясь сохранить самообладание, даже не отрываясь от конспектов. Малфой судорожно соображал, почему ни одно из отталкивающих заклинаний не подействовало на эту упрямую ведьму.       Гермиона замерла на мгновение, опешив от его тона. Еще пару дней назад они нормально общались, шутили, обсуждали лекции. А теперь он разговаривал с ней так, будто видеть не хотел.       — Я просто хотела спросить… — начала она, но он резко захлопнул книгу и пододвинул ближе к себе все черновики.       — Не надо. Правда... не надо, пожалуйста, — голос его был натянут, как струна, и Гермиона увидела, как в нервном напряжении у него вздулись вены на лбу.       Драко мысленно умолял ее уйти, уйти без объяснений и дать ему пережить эту ночь, всего лишь одну ночь и он возьмет себя в руки и сможет разговаривать, не выплескивая яд.       Грейнджер нахмурилась. В нем кипело раздражение, злость, усталость — она видела это в напряженной челюсти, в скрещенных на груди руках.       — Малфой, что с тобой? - искренне не понимала девушка - Ты ведешь себя со мной неприлично и отвратительно!       — О, так тебе есть дело? Внезапно, да? — он резко встал, подойдя ближе, и его серые глаза сверкнули. — Может, мне еще пожаловаться на жизнь? Сказать, как хреново иногда все идет? Показать слабость? Ты ведь любишь убогих, да?       Гермиона замерла, внутри будто что-то сжалось. Это был удар ниже пояса.       — Я… Я просто переживаю, — ее голос сорвался, но Драко этого будто не услышал.       — Не стоит. Я справлюсь. Как-нибудь. Без твоей жалости, без твоего вечного желания все исправить! Праведная Гермиона Грейнджер обязательно направит заблудшего Пожирателя смерти на путь истинный! Это завтрашний заголовок “Пророка”?!       Гермиона сжала кулаки, пытаясь унять предательский комок в горле. Обида хлестнула ее так резко, что захотелось ударить его.       — Мерлин, Малфой, да что с тобой? — она повысила голос. — Еще пару дней назад ты был нормальным, а теперь…       — А теперь? — он усмехнулся криво. — Не оправдал твоих ожиданий?       Гермиона покачала головой, пытаясь взять себя в руки, но в ней уже бурлила обида. Она понятия не имела, что с ним произошло, но одно было ясно — он срывался на ней.       И тут бы Грейнджер быть умнее, развернуться и уйти, но вспомнился недавний подслушанный разговор в библиотеке…. и тут в ней начала закипать жгучая ревность.              Гермиона, набрав в грудь побольше воздуха, выпалила, с горечью усмехаясь:       — Что, Астория все-таки отказала? Романтические планы на выходные не увенчались успехом? Бедный Малфой, - Гермиона прикусила губу, уже летя на всех порах в бездну - как тяжело, наверное, прикидываться чистокровным джентльменом, когда в твоей голове такие же гнусные мыслишки, как и у всех других мужчин?       В библиотеке повисла гробовая тишина. Драко застыл, его лицо исказилось от злого удивления.       — Что ты сказала? - его голос на мгновение дрогнул, будто бы он не верил, что предыдущая тирада вылетела из уст Золотой девочки.       Гермиона поняла, что перешла черту, но отступать уже было поздно. Эмоции взяли верх над разумом и говорили за нее:       — Ты бесишься из-за Гринграсс, да? Злишься, потому что все пошло не так, как ты рассчитывал? А к другой, при всем желании, ты наверное и подойти не можешь, ведь ваш чистокровный кодекс держит тебя на коротком поводке!       Драко стиснул зубы. Его пальцы сжались в кулак, но он не двигался. Его распахнутые глаза смотрели на нее, уже не скрывая ни ужаса, ни шока.       — Грейнджер, заткнись, пока не наговорила еще большей чуши, - процедил Малфой сквозь зубы, ударяя кулаком по столешнице перед ним, и рявкнул - Ты понятия не имеешь что происходит в моей жизни сейчас!       — О, так теперь я несу чушь?! — в ее глазах сверкнули слезы, но голос был твердым. — Знаешь что, Малфой? Может, тебе стоит разобраться в себе и в своих отношениях, прежде чем снова притворяться нормальным передо мной! Твоя фальшивая маска живого адекватного человека начала давать сбой!       Грейнджер развернулась на каблуках и резко пошла к выходу из библиотеки.       — Гермиона! — неожиданно услышала она со спины уже совсем другой он Малфоя. В его голосе впервые прозвучала паника, он бросился за ней, пытаясь поймать за руку, но было уже поздно.       Гриффиндорка стремительно уходила, гордо подняв голову, даже не оглядываясь.       — Черт… — выдохнул Драко, вцепившись пальцами в волосы.       Ему хотелось догнать ее, объяснить. Но что? Что сказать? Что он был зол не на нее, а на себя? Что он мог вчера угробить Тори? Что его одолевала вина, что он был идиотом, который едва не потерял контроль?       Он медленно сел обратно за стол, но в голове уже стучало одно.       Он облажался. Сильно. Уже в который раз.