Кардиограмма твоего сердца

Если раньше Кенши хоть когда-то жаловался на тяжёлые недели — то он забирает все слова назад. Эти дни были не просто сложными, они были адскими. С понедельника назначили проверку. Сначала комиссия пришла в их больницу, естественно. У входа их встречали Лю Кенг и Джонатан. Кенши стоял у ресепшена, когда они проходили в хирургическое отделение. Такахаши на секунду пересекается взглядом с кардиологом, пока главврач убалтывал комиссию. Карлтон выглядел уставшим, что не удивительно. Их взаимодействие сошло почти на нет, потому что Джонни надо было многое сделать и подготовить. Кенши был… Расстроен этим. Хотя бы самому себе он мог это признать. Такахаши на свою влюбленную голову стал носить хирургу обеды, когда тот не появлялся в столовой. Чаще всего он был в своём кабинете в эти моменты, заваленный кучей бумажек. Джонатан сначала отнекивался, но потом просто соглашался, потому что Кенши не собирался никуда уходить, пока Карлтон не поест. — Если ты начнешь падать в голодные обмороки посреди собраний, то какой от тебя тогда толк? — фыркает японец, хотя у самого кончики ушей горели от смущения. Хирург слишком мило улыбался в тот момент. И это даже стало их маленькой традицией. Они вместе обедали в кабинете Карлтона, неспешно разговаривая. Удивительно, но у них оказалось много общего. И Джонни был действительно умным. Не зря у него была докторская степень. Хоть он и как-то ухитрялся периодически дико бесить Кенши. Ну, и кто бы сомневался, что из-за этого Такахаши влюбится только сильнее. Какая же жизнь была бессердечной сукой. *** Травматолог выходит из лифта в своё отделение и сразу же натыкается на одетых Джонни и Лю Кенга. — О, доктор Такахаши, доброе утро, — главврач улыбается, хотя было заметно, как дёргаются жилки на его челюсти. — Ах, доброе, — японец переводит взгляд на Карлтона: как всегда уставший, с кругами под глазами, кожа стала отдавать серостью. Он даже перестал носить свои излюбленные рубашки и надевал каждый день один и тот же коричневый свитер, который придавал его виду ещё больше унылости. Солнце начинало гаснуть. — Рейден ещё не пришел, будь добр, передай ему, чтобы разобрал бумаги у меня на столе. По большей части там всё в архив. Хорошо? Спасибо, — Кенши не успевает толком отреагировать, как Лю Кенг проходит мимо него и вызывает лифт, заходя в него, — Джонатан, жду тебя внизу, — двери закрываются и главврач уезжает. — Что за спешка? — спрашивает Такахаши у кардиолога, который надевал свою парку. — Комиссия должна была сегодня к нам приехать. Но утром позвонили и сказали, что у них уже есть всё необходимое, и теперь нам надо приехать, — Карлтон устало выдыхает, потирая переносицу, — Как же это всё достало… Японец чувствует не приятные мурашки по всему телу. Комиссия так сразу вызывает к себе? Это был плохой знак. — Хей, я уверен, что они просто перестраховываются. Вот увидишь, ещё пара дней и всё закончится, — Такахаши мягко улыбается. Джонатан поднимает на него взгляд. — Твой оптимизм меня немного удивляет, но приятно радует, — кардиолог слегка улыбается, а бедное сердце Кенши пропускает удар, — Спасибо. — Так, хватит сопли распускать. Тебя там Лю Кенг заждался, — Такахаши фыркает и отворачивается, на скулах смущённый румянец. — А вот и старый добрый Такахаши, — Джонни качает головой, но его улыбка становится чуть шире. Кенши поворачивает к нему голову и тоже улыбается. — Сам зануда не лучше. В этом свитере ты похож на преподавателя-маньяка, который днём проводит скучные лекции, а по ночам студенток убивает. — Хей. Вообще-то это Луи Витон, — возмущается кардиолог. — «Американского психопата» смотрел? Так вот, он тоже носил брендовые вещи. Тебя это не спасает, — ухмыляется Такахаши. — И почему ты не предпочитаешь романтические комедии, — вздыхает Джонатан. — У меня фобия на целующихся людей. — А у этого есть название? — Да. Погонофобия. — Но… Это же боязнь бороды… — Джонатан комично наклоняет голову и пару раз удивлённо моргает. — Вот именно! Ты когда-нибудь целовался с человеком, у которого борода? После ужасное раздражение. Ну нафиг, — Карлтон на секунду замирает, а потом хихикает. — Именно поэтому ты иногда оставляешь щетину? — Как ты догадался? — Такахаши выдавливает из себя ироничную ухмылку, прищурив глаза, от чего взгляд становится по-лисьи хитрым, — Отсекаю сразу неугодных. Джонатан, хоть и устало, но улыбается. Кенши чувствует, как радостно бъётся его сердце. Был ли это намёк? Возможно. Он уже и сам не был уверен. Его нутро рвалось наружу без его собственного участия. Но хотя бы Карлтон улыбнулся. Уже что-то. — Мне уже пора. Лю Кенг, наверняка, заждался, — кардиолог кивает на двери лифта. — Ох, да, конечно. Удачи тебе, — Кенши старается ободряюще улыбнуться, но выходит лишь кривая ухмылка. — Спасибо, — Карлтон благодарно сжимает плечо травматолога и вызывает лифт. Когда двери закрываются, их взгляды в последний раз пересекаются. *** Из-за того, что крадиологу и главврчу приходится каждый день ездить на комиссию, Кенши с Джонатаном почти не пересекаются. Чаще всего Карлтон и Лю Кенг отсутствуют с самого утра, даже не заезжают в больницу. И возвращались слишком поздно, либо не появлялись совсем. А если и были в больнице, то Карлтон либо в спешке принимал каких-то пациентов, либо сидел за бумагами. Один раз Кенши застал его уснувшим у автомата с кофе. Напиток давно остыл. Настолько устал, что даже стоя заснул. Такахаши хотелось рвать и метать. Он не знал, что ему делать. Совершенно не представлял. Кенши хотел помочь Джонни, поддержать. Они порой даже друг другу «Доброе утро» не успевали говорить, про другое и нечего сказать. Хотелось плакать и кричать. Хотелось разнечти всё вокруг, а им вдвоём спрятаться куда подальше. Чтобы никто и никогда не трогал их. Но это было невозможно, да? Насколько бы ему этого не хотелось. Оставалось лишь надеется, что у него хватит сил пережить всё это и продолжать поддерживать Карлтона. *** Кенши заканчивал свою ночную смену, когда проходил мимо кабинета кардиолога и удивленно останавливается. Почему свет горит? Джонни не может же быть здесь в такое время? Такахаши подходит к двери и стучит. И слышит сиплое «войдите» в ответ. — Какого хрена, — травматолог резко открывает дверь и застаёт нависшего над бумагами кардиолога. Рядом несколько пустых чашек из-под с кофе. Сам Карлтона весь расстрепанный, одежда мятая, без халата. Круги под глазами, казалось, уже стали чёрными. — 6 утра, Карлтон. Какого хрена ты здесь делаешь? — Кенши заходит внутрь кабинета и упирает ладони в стол, угрожающе нависая над кардиологом. — И вам доброго утра, доктор Такахаши, — Джонни усмехается, хоть и выходит слабо. — Не убедительно, — травматолог фыркает и отворачивается. Короткими ногтями царапает столеншницу и с силой прикусывает нижнюю губу. Хотелось накричать на Карлтона. Сорвать на нём свою злость, негодование. Почему тот совсем не заботиться о себе? Почему словно специально сильнее терзает себя? Неужто он и правда верит, что виноват в смерти Алана? Или его что-то ещё гложет? Так много вопросов и никаких ответов. Сорваться было бы проще всего. Кенши стало бы легче. Ему всегда было сложно проявлять эмоции и нормально их переживать. Да, от крика придёт облегечение, но лишь кратковременное. А потом новый приход с двойной силой. Потому что ещё добавиться вина, что накричал на человека, которому хочешь лишь помочь и не можешь смотреть, как тот сводит сам себя в могилу. Такахаши глубоко вдыхает, считает до 10 и медленно выдыхает, стараясь успокоиться. На губе остаётся царапина. — Почему ты ещё здесь? Тебе надо быть дома и отдыхать, — травматолог говорит это как можно спокойнее. Складывает руки на груди и строго хмурится. Хотя во взгляде всё равно слишком много переживаний и волнений. — Я не хочу спать, — отрицательно качает головой кардиолог и пытается встать. Но лишь пошатывается и падает обратно на стул. — Заметно, — Такахаши хмуриться, — Серьёзно, Карлтон. Не своди меня с ума. Идём, я отвезу тебя домой. — Я не хочу домой, — внезапно прерывает его Джонатан. — Почему? — Там… Слишком тихо. Это давит на меня. Я не могу расслабиться, не могу перестать думать. Даже громкая музыка не помогает. У меня словно в голове поселился червь, который выгрызает мозг из нутри. И достать его можно, лишь вскрыв черепушку, — фыркает хирург, — Здесь есть хоть какие-то звуки. И другие люди. Кенши удивленно замирает. Он не ожидал такой откровенности от Джонатана. Даже сейчас, не смотря на свой убитый вид, Карлтон никогда не делился своими переживаниями вслух, хоть они и были очевидными. Такахаши снова закусывает губу, отвернувшись. Шальная мысль приходит в голову. — Можешь сегодня поспать у меня, если тебе настолько тяжело, — говорит прежде, чем успевает всё обдумать. Это безумие. Безумие на двоих. Джонни удивленно вскидывает голову, от чего аж шея хрустит. — Ауч, — болезненно стонет и потирает шею сзади, — Ты… Уверен в этом? — кардиолог подозрительно осматривает японца. Кенши чувствует, как заливается краской. Чёртов Карлтон. — Предложение действует ещё 2 секунды! Если тебе… — Ладно-ладно! Я согласен, — Джонни вскидывает ладони в примирительном жесте. — То-то же, — хмыкает японец и разворачивается, — У тебя 10 минут на сборы, пока я переодеваюсь, — Кенши выходит из кабинета и хлопает дверью, хоть и не особо громко. Травматолог буквально бежит в сторону раздевалок, чувствуя, как сердце дико отплясывает где-то в пятках. Какого хрена он это предложил?! *** Умывшись и немного освежившись, Кенши пытается успокоится. Он лишь помогает своему коллеге. Другу? Не важно. Рейден то и дело ночует у него. В этом же нет ничего такого? Не считая того, что Такахаши влюблен. Травматолог тяжело вздыхает. Поднимает взгляд и смотрит на себя в зеркало. Карлтону плохо. Ему тяжело в одиночестве. Кенши лишь помогает. Не более. Он справится. Кивнув самому себе, Такахаши быстро переодевается, берёт свою сумку и выходит на улицу. Морозный ветер приятно обдувал раскрасневшиеся щёки. На воздухе становится чуть легче. Кенши глубоко вдыхает, пытаясь привести мысли в порядок. Хотя в последнее время с этим ни что не помогает. Подходит к своей машине, где его уже ждал Карлтон. — Нам же завтра в одно время на смену? — спрашивает кардилог. Кенши лишь кивает. Почему-то рот отказывался двигатья в тот момент, — Тогда поедем вместе? — Джонни неуверенно улыбается. Словно он до сих пор не верил в то, что всё это правда. Такахаши и сам до конца не был уверен, что всё это не бред, рожденный воспалённым мозгом. — Окей, — травматолог снова кивает. Они садятся в машину и молча едут до квартиры Кенши. Японец периодически кидает взгляды на Карлтона. Но тот уперся лбом в стекло, смотря словно в никуда. Такахаши тяжело выдыхает и снова смотрит на дорогу. Сердце никак не успокаивалось в груди. Будет ли между ними что-то? Или просто лягут спать? Кенши и хотел этого, и опасался. Ведь если они сейчас с травматологом займутся любовью, то японец не сможет сдержать своих чувств и признается. А надо ли оно кому сейчас было? Вряд ли. Спустя 15 минут, которые казались целой вечностью, Кенши останавливает машину около своего подъезда. Карлтон задремал. Знакомая ситуация. Только в прошлый раз они были у дома кардиолога, после того, как тот сорвался. И хоть будить его совсем не хотелось, на кровати будет явно удобнее. Или хотя бы на диване. Такахаши слегка треплет Джонатна за плечо. Тот вздрагивает и медленно разлепляет глаза. — Кенши..? — Да, мы у моего дома, — травматолог кивает в сторону подъезда. Карлтон поворачивает голову к окну. — Ах, точно, — кивает и широко зевает, прикрыв рот ладонью. Они молча выходят из машины, поднимаются по лестнице и заходят в лифт. Кенши чувтсвует странное волнение. Словно он впервые приводит домой любовника. И всем понятно, чем они будут заниматься. — Проходи, располагайся, — говорит Кенши, когда они заходят в квартиру. Джонни разувается и проходит внутрь, осматриваясь. Такахаши нервно переступает с ноги на ногу, ожидая вердикта. Не понятно, зачем ему было одобрение от Карлтона насчёт этой старой, съемной квартиры. — Да быть того не может… — удивленно выдыхает кардиолог, — Это что… Сенто? — Джонатан указывал на катану, которая висела на стене. — Да, это семейная реликвия, — Кенши подходит ближе, а глаза Карлтона расширяются от удивления, — Откуда ты знаешь? — Но ведь твоя фамилия не Тайра… И все из клана погибли. — Были выжившие. И чтобы спастись, сменили фамилию на Такахаши. Этот меч передается из поколения в поколение вот уже несколько веков, — Кенши переводит взгляд на катану, вспоминая, как отец отдал ему Сенто не за долго до своей смерти, — Мне всё детство рассказывали эту историю. Но я слабо в неё верю. — Не хочешь быть частью великого клана? — слегка усмехается Джонатан. Такахаши бросает на него быстрый взгляд. — Не настолько он и великий был. Если ты знаешь про Сенто, то наверняка и слышал про то, что Тайра были связаны с Бакуто. — Это лишь слухи. Доказательств не было, — возражает кардиолог. — Возможно, — пожимает плечами Кенши, — Но сейчас от этого остался лишь прах. Они на минуту замолкают, каждый в своих мыслях. — Ты умеешь им пользоваться? — Что, прости? — Такахаши поворачивает удивленный взгляд на американца. — Сенто, — Джонни кивает на меч, — Умеешь им пользоваться? Или как декорация висит? — Ах, да. Я достаточно долго занимался кендо. Даже здесь, в Америке. Но после поступления на это уже не было времени. — Покажешь? — Такахаши выгибает бровь. — Ну, то есть… — Джонатан смущенно потирает шею, скулы покрываются румянцем. Чёрт, это выглядел слишком мило. — Мне всегда нравились фильмы про самураев. Но в живую никогда не видел, как управляются с катаной. Если… Если ты не против, конечно, — Карлтон тупит взгляд. Такахаши тяжело вздыхает и подходит к стене, снимая Сенто. Катана привычной тяжестью ложиться ему в ладонь. Он хоть и занимался порой в спортзале, который был при больнице, но меч слишком давно не брал в руки. Кенши обнажает катану и смотрит на острое лезвие. По спине бегут мурашки. На таком же острие он сейчас стоял. Обливался кровью, но не мог сделать и шага, чтобы спастись. Потому что просто не хотел. Осознание накрывает тяжёлой волной. Да. Даже если между ним и Джонни никогда и ничего не будет, Кенши не откажется от него. Будет продолжать любить и поддерживать. Дороги назад уже нет. Можно ли было так утонуть меньше, чем за полгода? Видимо, да. И ни один психиатр уже не поможет с этим. Кенши откладывает ножны и берёт катану в две руки, вставая в боевую позу. На секунду прикрывает глаза. По ладоням, вверх по плечам, спине и до самых пяток словно проходит энергетический разряд. Такахаши открывает глаза и делает несколько быстрых, но плавных движений. Голова была пустой, мышечная память вела его. То, что когда-то въелось ему под корку, навсегда оставив отпечаток где-то глубоко. В кендо его привёл отец, как и его отец до него. Кенши не особо нравилось заниматься, но он пытался, ради отца. А после его смерти, это было единственным, что осталось у японца от него. Даже воспоминания были уже не такими чёткими. Но Сенто всегда был перед глазами. Невидимая, но ощутимая поддержка. Закончив приём, Кенши останавливается и словно выныривает на поверхность. Как будто он был в другом мире эти пару минут. Где нет проблем и переживаний. Где спокойно и тихо. Такахаши глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Выпрямляется и смотрит на американца. Джонатан так и стоял на месте, замерев. Глаза словно затуманены, губы приоткрыты и изо рта вырывалось влажное дыхание. Кенши чувствует мурашки по всему телу от столь пристального взгляда. — Карлтон? — кардиолог резко мотает головой, приходя в себя. — Это было просто… Вау. Словно грациозный танец. Никогда не видел ничего подобного. — Ты преувеличиваешь, — хмыкает Такахаши, отводя взгляд и чувствуя, как горят кончики ушей. — Вовсе нет. Ты потрясающий, Кендолл, — на губах Джонни расползается ласковая улыбка. — Как ты меня назвал? — японец поворачивает голову, заливаясь сильнее румянцем. — Ах… Прости, — Карлтон и сам был не лучше, краснее помидора, — Вырвалось. Просто слишком устал. Я достаточно часто даю людям клички. И вспомнил, что при первой нашей встрече, ты представился, как Кен. Вот у меня и сложились ассоциации. — Угу, — Кенши кивает, но не знает, что ещё сказать. Ему вовсе не понравилось, что Джонни как-то по особенному его назвал. Нет и нет. Это просто глупая кличка, ничего не значищая. Не считая того факта, что Карлтон запомнил, как травматолог представился в том клубе, хотя прошло уже не мало времени. Про ничего не значущих людей такое не запоминают. — Тебе надо в душ? — спрашивает японец, пока его мысли не завели его в не ту степь. — Не отказался бы, — соглашается кардиолог. — Дверь справа. Можешь использовать всё, что найдёшь. Полотенца в шкафчике. Я принесу тебе, во что переодеться. — Спасибо, Кен… Кенши, — Карлтон устало, но мягко улыбается. — Не стоит, — Такахаши быстро сбегает в комнату, чтобы не сболтнуть лишнего. *** В спальне Кенши пытается перевести дыхание. Сенто был всё ещё у него в руке. Совсем забыл про катану. Услышав, как в душе включилась вода, Такахаши немного успокаивается. Что сейчас произошло? Как будто это было гораздо интимнее, чем секс. Даже Рейден не знал про эту деталь его жизни. Хотя дружат они по крайне мере лет 10. Кенши знал, что Карлтон ещё тот задрот по истории, но не думал, что настолько, да ещё и по Японии. Травматолог невольно улыбается. Что-то тёплое расползается в груди. Он не особо любил рассказывать про свою семью, но так легко открылся кардиологу. И уже не в первый раз. Кенши откидывает голову назад и не больно стукается затылком о дверь, тяжело выдыхает и прикрывает глаза. Как дальше быть — он просто не представлял. Хочется бОльшего. Слишком бОльшего. Чего Джонни не мог дать в таком состоянии. Он и о себе толком не мог позаботиться. Что уж говорить о другом. Такахаши глубоко вдыхает и медленно выдыхает. Он подождёт. Он будет терпеливым. Будет рядом, помогать, поддерживать, насколько сможет. А потом… Это он уже решит после. Маленькие шаги. Иначе напридумывает себе всякого и уже не сможет выбраться. Пока шанс ещё был. Погрузившись в свои мысли, травматолог совсем забывает, что у него в душе Карлтон, который явно закончил. Мотнув головой, Такахаши пытается прийти в себя. Кладёт Сенто на кровать и лезет в тумбочку рядом. Он был на пару сантиметров пониже кардиолога, но комплекция у них примерно одинаковая. Кенши достаёт свои старые домашние брюки и футболку. Берёт катану и выходит из спальни. Травматолог вешает Сенто на место, когда слышит, как открывается дверь в ванну. — Я нашёл тебе одежду, — японец поднимает взгляд и в шоке замирает. Карлтон вышел из ванной совершенно голый. Его прикрывало только полотенце, которое низко висело на узких бедрах. От контраста температур соски затвердели в маленькие бусинки. По накаченной груди ещё бежали капельки воды, вниз по прессу и прятались под полотенцем. Кенши тяжело сглатывает. Ему жутко захотелось стать этой капелькой. И эти открытые татуировки, боги… Кенши ещё помнил их текстуру под своим языком и кончиками пальцем. — Кенши? — травматолог поднимает взгляд и натыкается на пару уставших шоколадных глаз. Боги, что он творит. Пара недель никакой близости, а он уже так откровенно пускает слюни на полуголого Джонни. Ни стыда, ни совести. — Одежда, — тупо повторяет японец и протягивает вещи кардиологу, стараясь не пялиться на его голую грудь и широкие плечи, — И тебе придётся спать на диване. Такой роскоши, как вторая кровать, у нас, простолюдин, не имеется. — Это сейчас был камень в мой огород? — Джонатан выгибает бровь, но потом тихо смеётся, — Диван отлично подойдёт. Я жил в общежитии, пока учился, и там были условия гораздо хуже. — Хм, ясно, — кивает Кенши. Карлтон хоть и вёл себя порой, как избалованный ребёнок, но явно повидал всякое дерьмо в жизни. — Я сейчас ещё принесу постельное белье, — японец подрывается с места, надеясь снова скрыться. — Кенши, — но его руку перехватывает кардиолог, обжигая соприкосновением кожи, заставляя остановиться и снова посмотреть на себя, — Спасибо тебе. За всё. Это… Это очень много для меня значит, — Джонни снова вымученно, но слишком нежно улыбается. Такахаши хочется послать всё и вся к чертям. Но сдерживается. Никто из них ещё не готов к этому. — Обращайся, — снова кивает и нехотя убирает руку, уходя в спальню. Так будет лучше. *** Кенши лежал в своей кровати и читал книгу. Точнее, пытался. Но уже минут 10 не мог понять, что происходит на странице. Слишком много мыслей рылось в голове, не давая толком сосредоточиться. И в дверь раздается стук. Такахаши тяжело вздыхает и откладывает книгу. — Заходи, — дверь медленно приоткрывается, и в проёме появляется Джонатан. Футболка японца немного обтягивала его широкие плечи. — Что, не спиться? Сказку на ночь прочитать? — травматолог ухмыляется, но уши краснеют и старается снова не пялится на грудь. Но Карлтон молчит и продолжает стоят на месте. — Ах… Карлтон? — Кенши выгибает бровь, подозрительно осматривая хирурга, — Ты решил последовать моим словам по поводу маньяка? — по спине пробегают не приятные мурашки. Джонни глубоко вдыхает и судорожно выдыхает. Заходит в спальню и закрывает дверь. В два шага преодолевает расстояние до кровати и нависает над Кенши. — Карлтон..! — но не успевает японец отреагировать, как кардиолог жарко целует его. Такахаши в шоке замирает, никак не ожидая такого. Не почувствовав ответа, Джонатан отстраняется и соприкасает их лбы, соблазнительно ухмыляется. — Ну, же, Кендолл. Я знаю, что ты хочешь этого. — Ты… — но его снова затыкают страстным поцелуем. А Кенши был лишь человек. Да ещё и слишком слабым, чтобы сопротивляться такому. Тихо стонет в поцелуй и обхватывает американца за ворот футболки, притягивая ближе к себе, заставляя почти лечь сверху. — Так-то лучше, — травматолог радостно выдыхает во влажные губы и снова жарко целует. Воздуха быстро начинает не хватать, голова кружится от недостатка кислорода и переизбытка чувств. Кенши нужно было ещё, больше. Карлтон нехотя остраняется, их губы ещё пару секунд соеденяет нитка слюны. Оба тяжело дышат, пытаясь напитаться кислородом в этот короткий перерыв. Джонни подцепляет футболку японца и снимает, откинув куда-то в сторону. Его глаза горели желанием. Травматолог невольно сглатывает, даже в пижамных штанах становится тесно. Он и не припомнил, когда кто-то в последний раз смотрел на него с такой жадностью. — Долго будешь пялиться? Ха! — возмущения тонут в протяжном стоне, когда американец сжимает член Такахаши через штаны и надавливает. — Хм… Вижу, тебе уже совсем не терпится, — Карлтон довольно ухмыляется и склоняется, покрывает шею травматолога влажными поцелуями. Рука продолжала массировать член. Кенши нетерпеливо елозит и выгибается, старается получить больше фрикции. — Хм… Карлтон… — Скажи моё имя, — кардиолог сжимает член сильнее, целует ключицу, грудь. — Ты же… Хах… Ты… Мммм… — Я хочу услышать своё имя, как ты сладко поёшь его, — американец засовывает руку в штаны и сжимает истекающий член Такахаши, от чего травматолог вскрикивает от неожиданности. — Ну, же, Кенши… Кенши. Кенши. Кенши! Травматолог резко подрывается и садится на кровати, судорожно осматриваясь. — Хах? — японец несколько раз моргает, пытаясь сообразить, что происходит. Рядом с ним сидел на кровати Джонни. Его глаза были полны беспокойства, а не желания. Брови нахмурены, губы поджаты. Это был сон? — Что случилось? — Кенши одной рукой трёт лицо и глаза, пытаясь отогнать видение. Второй прикрывает себя сильнее одеялом, чтобы его стояк был не так очевиден. Хоть не кончил во сне, и на том спасибо. Боги, последний раз ему снился секс ещё в колледже, когда он только ощутил свободу от матери. — Лю Кенг звонил, — голос кардиолога звучал на грани, хотя вида не подавал, — Надо срочно ехать в больницу. — Происшествие? — Такахаши всё никак не мог отделаться от наваждения. Всего пара недель прошло, а он уже словил стояк на полуголого Джонни. — Комиссия, — это был как гром среди ясного неба. По всему телу японца проходит крупная дрожь, остатки сна как рукой снимает. Резко поднимает голову на Карлтона, на его обеспокоенное лицо. — Да. Окей. Дай мне пару минут. — Тебе не обязательно ехать. У тебя выходной, и тебе лучше стоит отдохнуть. Я просто хотел предупредить тебя. — Нет, — травматолог отрицательно качает головой, — Я отвезу тебя, так будет лучше. Можешь пока приготовить кофе, если чувствуешь себя виноватым, — хмыкает Такахаши. — Ладно. Как скажешь, — Джонатан слегка усмехается, хоть и не особо весело. Благодарно сжимает коленку травматолога под одеалом, встает и выходит из комнаты, закрыв дверь. Кенши долго и тяжело выдыхает, уткнувшись лбом в коленку, которой до этого касался кардиолог. Немного переведя дух, выпрямляется и проверяет телефон. Всего 10 утра. Сколько он просал? Часа 3? Не удивительно, что он чувствовал себя таким разбитым. Ещё и эта комиссия… Такахаши надеялся, что это просто новости, что всё закончено, и они могут спокойно дальше работать. И не только. Но тогда бы просто позвонили. А тут вызвали. В горле застрял шипастый комок, а вниз живота падает тяжелый камень. В солнечном сплетение что-то сжимается, не давая вдохнуть спокойно. Японец резко трёт лицо, пытаясь прийти в себя. Надо собраться. Кенши отбрасывает одеяло и встаёт с кровати, потягиваясь. Поясница не приятно хрустит. Травматолог идёт в ванну умыться, в надежде, что это поможет ему очухаться. *** Они быстро пьют кофе, который для них приготовил Джонни. И уже через 20 минут едут в больницу. В машине повисла напряженная тишина. Кенши даже не решался включать радио, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Японец бросает взгляд на хирурга. Тот сидел весь сжавшись, плечи в напряжении, вены на шее опасно пульсировали. Такахаши сильнее сжимает пальцы на руле. Он чувствовал себя совершенно бесполезным и никчемным. *** Лю Кенг ждёт их уже у входа в больницу. Заметив двух врачей, кивает в приветствии. Он всегда был не многословен, но сейчас был похож на статую. Его выдавали только горящие раздражением глаза. Главврач и кардиолог садятся в машину к первому и уезжают в сторону департамента. Кенши провожает их грустным взглядом, лишь надеясь на лучший исход. *** — Какого хрена ты здесь делаешь? — Кенши поднимает покрасневшие глаза на Рейдена, который встречает его в отделении с возмущениями. Но заметив его побитый вид, медбрат быстро тушуется. — Лю Кенг звонил. Пришлось срочно приехать для комиссии, — Такахаши снова трёт глаза, они уже начинали болеть от раздражения. — Джонни? — спрашивает китаец. Травматолог лишь кивает. — Но… Как ты тут оказался? Ты ушёл отсюда всего несколько часов назад, — кончики ушей Кенши краснеют, не смотря на ситуация. — Карлтон ночевал у меня. — Чт… — Просто ночевал, — прерывает медбрата японец, чтобы тот не успел ничего себе надумать, — Я застал его утром в кабинете. Он не спал всю ночь. Сказал, что ему тяжело одному в квартире. Я и с дуру предложил поехать ко мне, — травматолог фыркает, осознавая сейчас, какая это была идиотская идея. — Понял, — кивает Рейден, — Уверен, что это для него много значит, — медбрат ободряюще улыбается. Но японец лишь пожимает плечами. Он слишком устал. — Езжай домой. Ты еле на ногах стоишь. — Нет, — Кенши упрямо качает голвой, — Хочу дождаться их возвращения. Рейден многострадальчески вздыхает. — Твоё самопожертвование сведёт тебя в могилу. — Возможно. Но я подумаю об этом завтра, — китаец снова тяжело вздыхает. Было бесполезно спорить. Такахаши был слишком упёртым. — Иди хотя бы в ординатоскрой поспи. Я позову, когда они вернутся. — Спасибо, — травматолог пытается выдавить улыбку, но больше похоже на оскал. Рейден сжимает плечо друга и подталкивает его в сторону ординаторской. Кенши особо и не сопротивляется. В ордианторской Такахаши снимает пальто и заваливается на диван. Не смотря на отсутствие одеяла и подушки, японец быстро проваливается в глубокий сон. *** — Кенши. Кенши. Просыпайся, — кто-то теребит его за плечо. Что-то знакомое. Такахаши недовольно хмурится и с трудом разлепляет глаза. В этот раз перед ним собирается обеспокоенное лицо Рейдена. В ординаторской уже был полумрак. — Сколько времени? — японец зевает и потирает глаза. — Почти 4 часа, — вот это Кенши проспал. Но лучше ему особо не стало. — Кенши… — Рейден начинает, но закусывает губу и отворачивается. — Что такое? — японец тут же напрягается и садится на диван, — Карлтон? — Они… Они признали его виноватым… — по спине Такахаши бежит табун мурашек, — И лишили лецензии… Кенши! — но травматолог его уже не слышит, сорвавшись с места и бежит в сторону кабинета кардиолога. Без стука распахивает дверь и влетает внутрь. — И ты так просто сдаешься?! — Кенши не веряще смотрит на Джонатана, который спокойно собирает вещи. Глаза горели огнём раздражения. — Кенши, комиссия доказала мою вину. Нет смысла бороться с ветряными мельницами, — кардиолог даже бровью не повёл на крик Такахаши. Джонни вымученно, но мягко улыбается. И Кенши бесит это. Его улыбка, его спокойствие. Сам Карлтон до глубины души его бесит. Такахаши разрывало на части от негодования, обиды, несправедливости. Почему Джонатан должен быть таким замечательным и украсть его сердце? Всё должно было не так закончится. — Это не правда. Я не верю. Ты не мог совершить такой глупой ошибки! — Такахаши вскидывает руки в возмущении. Он не видел заключение, но был уверен, что это была полнейшая ерунда. — Кенши, пожалуйста, — Джонни устало потирает переносицу. Под глазами синяки, плечи осунулись. Комиссия затаскала его, нервы он знатные потратил. Уже не был тем солнечным и улыбчивым ублюдком, в которого Кенши влюбился, как бы сильно не сопротивлялся. — Джонатан, — японец сжимает его плечи, заставляя посмотреть на себя. Он был в отчаянии. Но что он может сказать? Они не пара. Не любовники и даже не друзья, не смотря на все попытки травматолога подбодрить Карлтона. Просто коллеги, которые порой хорошо проводили время в постели. Какое значение могут иметь его слова? Хирург снова ласково улыбается. Сердце Кенши разбивается на миллион осколков в этот момент. — Спасибо, что продолжаешь верить в меня, но тебе стоит о себе подумать, — Джонатан осторожно убирает руки Такахаши со своих плеч и берёт коробку с вещами, направляясь к выходу, — Забегай, как будет время, — подмигивает и уходит. Кенши обводит взглядом пустой кабинет. От Джонни не осталось и следа. И внутри уже образовывалась черная дыра.