Два капитана

После недели сожительства с пиратским попугаем хваленая офицерская выдержка Сони полетела к чертям. Весельчака было чересчур много. Он то хихикал, как сумасшедший, то пялился на нее в упор, а когда его уличали в этом, начинал хохотать и флиртовать без умолку. В общем, Булычева спала и видела, как свяжет этого гада, заклеит ему рот скотчем, который не отодрать, и посадит в угол. Пусть подумает. И ладно бы он только болтал без умолку, так нет же. Вдобавок этот идиот постоянно лез то обниматься, то потрогать женщину, за что пару раз получил по лицу и вроде успокоился. Но, как станет известно позже, это было лишь затишьем перед бурей. Поэтому после сотой попытки обсудить правила совместного проживания Соня ожидаемо взорвалась. Она покрыла трехэтажным матом У и всю его родню до десятого колена, под раздражающее хихиканье пирата, и улетела в ванную, хлопнув дверью так, что стекла задрожали. В комнате, где она преимущественно спала и скрывалась от неугомонного, было так тихо, что даже непривычно. Будто все сдохли. Нервно притопывая ногой, женщина ждала, пока наберется ванна с ледяной водой. Не чтобы утопить идиота, конечно, а чтобы остыть самой. Этот способ ей когда-то посоветовал Хруст, сокомандник, страдавший от вспышек гнева. Был, конечно, еще вариант выйти из дома и побежать под музыку куда глаза глядят, но шанс нарваться на неприятности был неумолимо высок. Учитывая, что за неделю как минимум всю Москву наводнили роботы, схожие с Вертером, для слежки за населением. Вот поэтому Соня и сидела на полу в ванной, курила уже, кажется, третью сигарету подряд – не у окна, о чем будет жалеть позже – и нервно проверяла уровень воды. Она слышала, как Весельчак слоняется за дверью и спорит с Вертером о том, кто виноват и что делать. Два главных вопроса русского народа, чтоб их: «Кто виноват?» и «Что делать?». Как шутил лейтенант Урманов, подобных вопросов было еще как минимум два: «Нахуя?» и «Зачем?», но не суть. Кажется, в споре с разговорчивым роботом победителем вышел не пират, потому что было слышно, как тот возмущенно бухтит и меряет шагами кухню. Жалеть его капитан не стала — сам же прошивку с голосовым модулем на андроида установил, вот теперь и мучайся, товарищ пират. Ванная заполнилась водой достаточно, и Соня, раздевшись до белья, села в нее, выдыхая. Набрав в грудь побольше воздуха, женщина опустилась под воду, сжав здоровую руку на бортике. Привыкнув к холоду и ощущению обволакивающей со всех сторон воды, Булычева открыла глаза. Ей нравилось наблюдать из-под толщи воды за миром, пусть сейчас мир и сузился до потолка ванной комнаты где-то в Чертаново. Женщина поймала себя на том, что скучала по родному дому, где провела с дедушкой много счастливых лет. Там все было обустроено под нее, до мелочей. Здесь же они со скрипом пытались уже неделю как притереться с пиратом. Пока безуспешно. Тот отвоевал себе кухню, по-хозяйски недовольно ворчал на количество дряни в морозилке и готовил им вполне сносные блюда на завтрак, обед и ужин. Женщина, правда, отказывалась завтракать наотрез, просто пила кофе и выкуривала две сигареты под окном, а затем самоустранялась, занимаясь переобустройством жилища. Вообще, им сказочно повезло, что весь дом опустел. Соседи бежали, роняя тапки, поэтому Соня таскалась преимущественно в соседские квартиры, чтобы вынести оттуда все полезное. Весельчак тоже не сидел сложа руку и по мере сил старался помогать, хотя болтовни от него все равно было в разы больше, чем пользы. С одной рукой много не утащишь, поэтому капитан мысленно прикидывала уже вторые сутки, как и из чего сделать пирату протез. Естественно, не от теплых чувств, а чтобы снизить количество шуточек про ее горячий вид в момент отрубания руки и про одноруких пиратов, как в сказках. Безусловно, со временем Булычева привыкнет и к болтливости, но пока ее потряхивало будь здоров от поведения заклятого друга, и пар из ушей шел. Поэтому сейчас она остужалась самым доступным способом. Топот и ворчание за стеной не прекращались. Как будто бабка, чтоб его Глот сожрал и не подавился. Интересно, а можно связать Весельчака, найти этого бледнолицего тирана земного пошиба и кинуть с криком: «Заберите вашу гадость!» — и убежать? Было бы хорошо, конечно, но, с другой стороны, Соня одна быстрее крышей поедет, поэтому избавляться от этого болтливого идиота было не вариант. Но мечтать никто не запрещал. Вдруг топот стих, как и ворчание бабульки в теле мужчины 38 лет. Булычева напряглась — мало ли что этому в голову взбрело — а потом плюнула, решив, что пусть с этим разбирается кто-нибудь другой. А ей и на дне ванной неплохо живется. Кто проживает на дне ванной? Космоспецназ проживает, с недавних пор. Соня только собралась вынырнуть, как топот возобновился, дверь в ванную открылась с жутким звуком, и туда как ужаленный влетел Весельчак. Бедняга, видимо, решил, что она решила утопиться, и потянулся ее вытаскивать. Поэтому Булычева резко села, зажмурив глаза. По лицу стекала вода, в момент ей стало холодно, а У вдруг плюхнулся на пол и, оглядев женскую ладонь на бортике, пристроил свою рожу прямо на нее. Борода щекотала мозолистые пальцы и вызывала дикое желание дернуть прокаженного за нее. Расселся тут, полежать спокойно не дадут. — Ты чего делаешь? — тихо уточнил Весельчак, буквально облизывая глазами женскую фигуру в белье. — Топлюсь, — буркнула Соня, стирая воду с лица свободной рукой. — Хули мешаешь? — Может, вместе топиться будем? — предложил пират, но уже не таким дебильным тоном, как обычно, продолжая разглядывать женщину. — Иди топись в пруду, неподалеку от школы есть, — проворчала капитан, вздыхая. — Не, так неинтересно, — отмахнулся собеседник и, видимо вспомнив, что у Сони есть глаза, уставился в них. — У меня складывается впечатление, что интересно тебе исключительно доводить меня, — заметила шатенка, зачесывая прилипшие к лицу волосы назад. — Был неправ, согласен, так мы далеко не уедем, прости, — честно признал пират ошибку в своем поведении, хлопая ресницами, и состроил настолько невинный вид, что Соня опешила и зависла. Ей подобное что-то не очень нравилось. Пусть уж лучше флиртовал, как раньше, там хоть вдарить можно обнаглевшему, а тут даже неясно, как реагировать. Уже который раз за все это время ее пробрало дрожью воспоминаний. Когда они с У цапались, будучи подростками, Соня долго отходила, сжирая себя живьем и рефлексируя, кто прав. Еще и плакала частенько, но это другой разговор. Поэтому первый на перемирие шел всегда мальчишка. Стоило ему извиниться, похлопать глазами и обнять девочку, как его тут же прощали. Сейчас того мальчика и след простыл. Перед ней был взрослый мужчина, который почему-то очень похоже хлопал ресницами и извинялся. Булычева тряхнула головой, чтобы отогнать непрошенные воспоминания, забрызгала мимоходом пирата водой и буркнула пофигистично: — Проехали, хер с тобой. — Мой хер, конечно же, со мной, — гоготнул Весельчак, на что Соня закатила глаза. Потом он еще раз облизнул ее взглядом и спросил. — Так чего ты делаешь? — Остываю, — фыркнула женщина, прислоняясь головой к стене. — Такой горячей женщине грех остывать, — хмыкнул У, потом правда добавил, будто стушевавшись. — Ладно, ты остывай, я тут посижу. — Ага, если не остыну — утоплю тебя в этой ванной нахрен, — не то съязвила, не то сообщила на будущее Соня. — Почту за честь умереть, захлебнувшись в ванной между ног горячей женщины, — подмигнул ей пират, так и не убрав подбородок с женских пальцев, сжатых на бортике. Булычева тяжко вздохнула, понимая, что вот с этим озабоченным спермотоксикозником ей жить еще без малого сотню лет, набрала воздуха в грудь и опять ушла под воду. На этот раз она сосредоточилась на слухе и ощущениях, оставив глаза закрытыми. У Весельчака, судя по всему, затекла шея сидеть скрюченным как креветка, поэтому он убрал свою физиономию с ее пальцев. Недолго музыка играла, конечно, потому что он помялся, судя по звукам, и накрыл ее ладонь своей. Соня дернулась от неожиданности, но силой заставила себя остаться в воде. Главное, что это чудо помалкивает, а прикосновение рук она переживет как-нибудь. Когда Весельчаку показалось, что женщина в воде слишком долго даже по меркам спецназа, он дернул ее за руку, вытаскивая. Соне пришлось вынырнуть, и с недовольным лицом она спросила: — Ну, чего тебе? — Десять минут задержки дыхания, — протянул У, разглядывая женщину, — даже для спецназа многовато. — Легкие у меня заменены, — пояснила женщина, вдыхая полной грудью, и встала на ноги, смотря на пирата сверху вниз. — Кажется, легкие тоже механические, или инопланетные... Не помню, не суть, но дышать под водой я могу минут двадцать спокойно. Взгляд у пирата был какой-то нездоровый, с поволокой то ли вожделения, то ли восхищения: — Я сейчас трусы сниму, ты либо поехавшая, либо восхитительная, пока не понял. — Честно? Мне насрать, хоть голым ходи, — махнула рукой женщина, откидывая прилипшие пряди со лба, потом вдруг подумала и добавила, — хотя, нет, не надо, у меня глаза вытекут. — Чего это? Я между прочим очень хорош, — обиженно буркнул Весельчак. — Ты может и хорош, но голые мужики — это в целом сомнительное зрелище, — фыркнула женщина саркастично и принялась вылезать из ванной. — То есть, будь я женщиной, я бы тебе больше нравился? — попытался развить мысль пират, как-то плотоядно улыбаясь. — Это вряд ли, — фыркнула женщина, сосредоточенная на том, чтобы не поскользнуться. — Ну, я так не играю, — вздохнул пират и поддержал Соню за локоть, как истинный благородный пират. На пол с нее в момент натекло как с мокрой псины, поэтому она без особых сожалений выпнула озабоченного сожителя из ванной, закрылась на замок, на всякий случай, разделась и залезла обратно в ванную, чтобы помыться. Она понятия не имела, нравился бы ей У, будь он женщиной, но одно было очевидно: будь он женщиной — из ванной она бы его, или ее, не выгнала бы. Из ванной Соня выплыла с облаком пара. Паша обычно помимо ворчания, что после капитана в душевую не зайти из-за жары, шутковал, что Соня скучает то ли по Аду, то ли по Венере, потому что “Невозможно не свариться, когда моешься в такой воде, будучи человеком!”. Вольта в ответ она дразнила пингвином, который живёт на льдине. – Ну прям рождение Венеры из пены, – хохотнул У, разглядывая довольную жизнью женщину. – Иди в пень, – отмахнулась Соня лениво, снимая наручи со здоровой руки и выуживая второй браслет из рюкзака. Ей надоедало то, что каждый раз, стоило роботу прилететь, Весельчак прятался с хихиканьем и шуточками про мужа и любовника то в шкаф, то в ванную. Хоть под кровать не лез собирать пыль, и на том спасибо. Она плюхнулась на стул напротив пирата и, найдя в интерфейсе рюкзака инструменты, принялась разбирать браслет, чтобы увеличить площадь сокрытия живых организмов режимом невидимости. Благо по образованию она была механиком, да и принцип работы режима невидимости ей в свое время выложили ГРУшные инженеры, поэтому проблем быть не должно. Тут не нужны были детали, надо было просто кое-что вытащить, залезть в плату с прошивкой и там уже копаться. Весельчак с интересом рассматривал женщину, потом взял один из браслетов и принялся его крутить на столе, будто волчок. – Милые браслетики, – хмыкнул пират, разглядывая синюю вставку, завораживающе крутящуюся, – Чего делать будешь? – Площадь сокрытия увеличу, чтобы не искать проблем на наши задницы, пока я не придумаю, как нам тебя легализовать, – пояснила Соня, не отрываясь от копания отвёрткой в браслете. – Главное без нанесения идентификационного знака на меня, пожалуйста, в гробу я видал эти наколки, – буркнул У, разглядывая оголенное предплечье. Старое поколение цетирианцев отлично помнило, как им набивали татуировки с кодом, чтобы держать мятежную расу в узде. Идея спокойной жизни с Софой его прельщала, это было всяко лучше, чем ныкаться как космическая крыса по каким-нибудь норам. И вообще приятное с полезным совмещает, считайте: поживет с красивой рукастой женщиной в лице бывшей подруги, ещё и отношения может наладить получится. Пока конечно Соня дергалась от него, как от прокаженного, и бесилась так красиво, что аж вали и люби прям тут на месте. Картина того, как она стискивала зубы и сжимала кулаки каждый раз, когда он ее выбешивал, если не возбуждала, то как минимум заводила. Поэтому пока Весельчак если и страдал от Сониной холодности, то не сильно. Злость ведь тоже эмоция. Закончив копаться в одном браслете, Булычева отжала у него второй, подсунув взамен сделанный, видимо чтобы не бухтел лишний раз. – И как это твое сокрытие работает? – спросил пират, раскручивая браслет и смотря на женщину в упор. – Я тебя буду закрывать, если простыми словами, площадь сокрытия работает на все объекты внутри поля, и на меня, потому что я в наручах, – пояснила Соня, поднимая глаза на мужчину. Вдруг, ни с того ни с сего она показала Весельчаку язык, хмыкнула и довольная собой вернулась к наручам. У, если честно, не знал чего и думать на подобный жест со стороны строгой женщины. Ему казалось, что после 2109 в Соне умерла та детскость, что была ей присуща раньше. Сейчас перед ним была замученная, матерая женщина, которая убивает быстрее, чем обычный человек моргает и от той наивной, испуганной и неуверенной в себе девочки не осталось и следа, как минимум на первый взгляд. Закончив и второй браслет, Булычева надела оба на запястья, что-то покрутила, дернула Весельчака, чтобы тот поднялся и потащила его в комнату бывшей владелицы квартиры, к зеркалу в пол. У зеркала она остановилась, вдруг перетащила его так, чтобы был виден шкаф, что-то дернула в наручах и подозвала пирата к себе как собаку, с усмешкой. Тот покорно подошёл, принимая правила игры и, вдруг, оказался прижат к шкафу, путь ему отрезали две руки по обе стороны от его головы. – М, мне нравится, когда ты ведёшь себя так доминантно, – хрипло облизнулся пират, правда пришлось обломаться, потому что Соня даже взгляд на него не бросила, неотрывно глядя в зеркало, поэтому он буркнул недовольно. – Ну чего там? В зеркале не было ничего, кроме отражения шкафа, поэтому У на минуту завис, обрабатывая информацию. Их будто тут не стояло, простите, в интересной позе. Булычева довольно улыбнулась, что-то дернула в браслетах и ушла на кухню так, будто не прижимала его мгновение назад к шкафу. Интересно, она теперь пока не придумает как его легализовать, постоянно будет прижимать к разным поверхностям? Может не надо тогда ничего искать, ему итак очень нравилось. Соня сидела на стуле, подтянув ногу к груди, и копалась в интерфейсе рюкзака, что-то выискивая. – Чего делаешь, малышка? – нагнулся к ней У, ставя руку рядом с ее на стол, и задавая на ухо вопрос. В моменте очень захотелось поцеловать ее в мочку уха и прикусить, чувствуя как колечки ударяются о зубы. Но хотелки свои, чтобы не получить по голове, он придержал, лишь мягко дунув ей в ухо. Женщина легонько дернулась, но продолжила сосредоточенно искать что-то в рюкзаке и ответила: – У меня где-то валялись старые части протеза, который мне дали на первое время, я его разобрала в итоге, сейчас найду составляющие, разберу что-нибудь из имеющейся техники и соберу тебе руку. – Не женщина, а человек-швейцарский нож, – восторженно хохотнул Весельчак, не сдержался всё-таки и легонько чмокнул ее в мочку уха, тут же отпрянув, чтобы не получить когтями по морде. У него итак шрам на половину лица, доставшийся в драке с ней, больше пожалуй не надо, он уже довольно брутально выглядит. – Губы чешутся? Иди об стенку почеши, – буркнула Соня недовольно, отмахиваясь от извращенца. – Может поцелуемся? Мне тогда очень понравилось, – подмигнул он ей, плюхаясь на стул напротив. Женщина на это лишь глаза закатила, продолжив извлекать из рюкзака необходимое. На столе появлялись разносортные детали разобранного протеза, которые он трогал и разглядывал с интересом. Вряд-ли удастся собрать что-то действительно хорошее, учитывая, что составляющих у женщины было не так уж много. Из-за этого засранца, который разглядывал то ее, то детали на столе с блаженным видом, она потратила последний регенерирующий спрей в аптечке, и теперь хотя бы культя имела приличный вид, поэтому в общем-то Соня об этом не жалела. Не хватало ещё лечить идиота потом от заражения или чего похуже, гангрены или типо того. Итого, у нее был полимерный амортизирующий интерфейс, который должен был смягчить давление на культю и защитить ее. Был соединительный модуль, абсолютно не подходивший, поэтому его женщина закинула обратно в рюкзак, и было несколько подвесок, которые она оставила. Примитивные конечно подвески, но на безрыбье и рак рыба, и лучше ее сожитель будет с кустарным протезом, чем одноруким пиратом. Ещё, где-то на дне, женщина нашла полимерное запястье, мужское по виду, о наличии которого в рюкзаке она не подозревала. Возможно это была очередная шутка Якута, было похоже на него, но Соня не была уверена. Итого, ей нужно было собрать корпус из говна и палок, собрать гильзу, которая будет удерживать руку, и дело в шляпе. Булычева провозилась часа три, пока доводила конструкцию до ума и докручивала все и вся. Ее жутко клонило в сон, глаза – механический и здоровый – слипались, поэтому Соня их остервенело терла, до красноты и мелких царапин, чтобы не заснуть. Весельчак же, довольный жизнью, качал ногой, слушал музыку в наушниках и втыкал в телефон, который ему вручили, чтобы тот до неё не докапывался. Капитан вздохнула, положила голову на стол, очищая поверхность от инструментов и протеза, чтобы полежать хотя бы минутку. У оторвался от телефона, оценил взглядом протез и лежащую на столе бывшую подругу, и выудил наушник, протягивая его ей. – И зачем мне это? – хрипло с ленцой уточнила шатенка, откидывая волосы со лба, растрёпанные косы мешались и было неумолимое желание срезать их к чертям собачьим. Один хрен отрастут за сотню лет, так чего ей в конце концов держаться за шевелюру. – Про нас поют, – фыркнул Весельчак довольно, вставляя наушник аккуратно женщине в ухо, и поглаживая ее по волосам. Соня клацнула зубами, будто намекая, что вторую руку пирату откусит, если тот не прекратит покушаться на ее личное пространство, и прикрыла глаза. Парень с девушкой пели что-то про Шрёдингера, про то, какая она умная, будто с картины Врубеля, а парень космос какой тупой. Она не заметила, как провалилась в сон под цоканье У, который накрыл женщину пледом, валяющимся на диване, размышляя о том, через сколько времени, проведенного вместе, он сможет позволить себе поднять ее на руки и унести на кровать. И при этом не лишиться конечности за подобные гнусные инсинуации. Вертер над ухом бубнел с помехами о том, как вредно спать на столе и предлагал мужчине перенести сожительницу хотя бы на диван, но пират лишь отмахнулся. Сейчас не время. Поэтому он отложил телефон, чуть уменьшив громкость песни, и принялся докручивать протез, доводя его до удобоваримого состояния.

***

Через час Соня оторвала голову от стола и проморгалась, пытаясь понять где она и почему так болит тело. Первые минуты три ей казалось, что она просто уснула в мастерской дома, разбирая очередную допотопную технику, купленную на развалах. Света на кухне почти не было, только над плитой горела единственная лампочка, У что-то кашеварил в полутьме, и, справедливости ради, пахло очень вкусно. Желудок издал вой китов, напоминая хозяйке о том, что вообще пора бы и поесть. Увидев Весельчака у плиты, Соня сообразила наконец, что ни в какой мастерской она не уснула, потому что там, на Земле 2124 года в ее доме, явно нечего было делать пирату. В наушнике всё ещё пела парочка про союз тупого идиота и заумной душной девчонки. Видимо У был таким же любителем гонять один и тот же трек по кругу, пока не дойдет до тошноты. Протез на столе отсутствовал, поэтому Булычева встала со стула, подошла к плите, где крутился пират, и в наглую взяла его левую механическую руку, притягивая поближе к себе. Видно было примерно нихрена и сбоку бантик, поэтому женщина активировала фонарь в механическом глазу и принялась разглядывать кустарщину фекально-дендрального способа сборки, чтобы оценить результат. Внешне конечно это было так плохо, что аж хуже некуда, но пират выглядел более чем довольным новой конечностью, что слегка успокоило женщину. – Как спалось? – со смешком уточнил Весельчак, недурно управляясь с готовкой одной рукой и не торопясь возвращать себе конечность. Соня на это лишь фыркнула, переведя взгляд на сожителя и ослепив его светом фонаря, на что тот взвыл и закатил глаза: – Малышка, ну что за пытки на ровном месте? Голубые глаза наполнились влагой из-за резкого света, и пара слезинок стекли по щекам пирата, теряясь в бороде. – Пардоньте, забыла про твою высокую чувствительность к свету, – буркнула женщина извинение, выключила фонарь и, поддавшись сиюминутному желанию, вытерла слезы с щек пирата. Тот будто забыл про готовку и притерся к ладоням – холодной механической и мозолистой теплой – с урчанием. Как кошак какой-то прям. Соня на это лишь фыркнула, резко убрала руки, не зная куда себя деть от таких проявлений чувств и доверия со стороны мужчины. Она ему слабо доверяла, после того, как он свалил за сигаретами, а стал самым разыскиваемым пиратом в тринадцати галактиках. Зато этот был широкой души человеком, открытым к ней, несмотря ни на что. Их в последнее время связывала лишь борьба за свою сторону, боль, которую они друг другу причиняли с завидной регулярностью, да общее прошлое. Булычева вздохнула, потянулась к вытяжке, включила ее и оказалась зажата на столешнице, на которую взгромоздилась. Путь ей отрезали руки по обе стороны от бедер. Соня вжалась в стену, выжидая чего мужчина выкинет. – Какая же ты красивая, я голову теряю, – поделился с ней пират секретом, склонившись как можно ближе, чтобы между ними осталось пару сантиметров. Его взгляд облизывал искусанные губы женщины, было видно что тот буквально заставляет себя остаться на месте, чтобы не натворить чего-то. – Голову свою ты давно потерял, когда выбор сделал неправильный, – буркнула Булычева, рукой отстраняя пиратского вторженца в ее личное пространство. Она не знала чем занять руки, поэтому выудила из брюк пачку сигарет, выбила одну и подкурила от тонкой электрической дуги, возникшей между пальцами протеза. – Вот любишь ты меня осуждать, малышка, нет бы понять бывшего друга, – посетовал мужчина, возвращаясь к готовке с грустноватой ухмылкой. – А как ты предлагаешь тебя понять, если никаких причин ты мне не озвучил? Ты молча свалил, а я за тобой шестнадцать лет гонялась в попытках понять, какого хрена ты так поступил, – недовольно озвучила женщина, сжимая сигарету в зубах. Весельчак вздохнул, ничего не отвечая, и беззаботно помешивал макароны в кастрюле. – Ладно, что мы имеем? Роботы прилетают в районе восьми утра, чтобы отсканировать идентификационную метку, мысли есть где ее достать, при этом не регистрируя тебя? – спросила женщина, выпуская колечки дыма и глядя перед собой. В голове ее роились возбуждённо мысли, касательно поведения пирата и его выборов стороны, друзей и поступков. У нее не было ни малейшего понятия какого хрена тот творит, но, возможно, за сотню лет что-то да прояснится. Оставалось на это надеяться во всяком случае. – Ну, только если у кого-то срезать с куском кожи, – хохотнул пират, выключая плиту. Соня на это хмыкнула, идея была конечно в духе Весельчака, но тут было над чем подумать и как развить мысль. Ужинали в тишине, У порывался было что-то спросить, но затихал по каким-то собственным соображениям. После нескольких таких попыток Булычевой надоел этот театр одного актера, поэтому она прожевала порцию макарон по-флотски и спросила таки шибко культурного пирата: – Ну? – Что ну? – притворился дурачком мужчина, накалывая макаронины на вилку с честными глазами. Булычева закатила глаза, тяжко вздохнула и принялась сверлить взглядом пирата, чтобы заставить того выложить уже вопрос. – Ты вроде меня и не пытаешь, а ощущения примерно такие, – фыркнул мужчина с набитым ртом, но вздохнул всё-таки и задал наконец вопрос. – Что с нами будет? Нам же сотню лет здесь жить, если мы состаримся, толку от нас никакого. Женщина присвистнула, насколько далеко пират заглядывал, задумывался о будущем, хотя они только неделю вместе прожили. – Ну, с тобой точно ничего не будет, центирианцы дольше живут, чем люди, – фыркнула Соня и, заметив как взгляд пирата потемнел, добавила, – вообще, у меня есть теория. – Во-первых, цетирианцы, а во-вторых, выкладывай, малышка, – с интересом потребовал мужчина, отодвинул тарелку и склонился поближе к ней. – Технически, мы ошибки, нас здесь быть не должно ни при каком раскладе вещей, – пояснила Булычева спокойно, и повела бровями, как бы пытаясь заставить собеседника думать. – Думаешь мы не можем постареть чисто физически, потому что это не наша временная линия, и мы аномалии? – продолжил мысль Весельчак и вдруг потянулся к ее здоровой руке, чтобы взять в свою. Соня убрала руку, чтобы ее не трогали лишний раз, его и без того многовато. – Мне кажется, что да, а если физически мы можем постареть, то мне это не грозит в любом случае, – пожала плечами капитан, с усмешкой наблюдая как У скуксился недовольно, когда ему не дали желаемого. Как ребенок капризный, даже хуже. Если за эту сотню лет Булычева не поседеет, то точно будет готова ко всему. – С чего это? Законы биологии на спецназ не распространяются? – фыркнул пират, маскируя недовольство из-за отсутствия тактильного контакта. – Когда спецназ шитый-перешитый и своих родных внутренних органов осталось всего-ничего, то не распространяются, – в тон ответила ему капитан, сдерживая желание опять показать тому язык. На новость о том, что своих органов у женщины почти не осталось, У нахмурился недовольно, может решил, что это его вина, или ещё что в голову взбрело, кто его знает. – И сколько органов осталось своих? – поинтересовался он, глядя на женщину как-то чересчур хмуро. – Дай подумать: сердце и мозг свои, ещё кишечник и… Все вроде, – перечислила Соня, задумчиво, с трудом пытаясь вспомнить, что ей Док не успел заменить на механику или инопланетные образцы в рамках рубрики “эксперимент”. – Ты больная, малышка, – восхищённо протянул пират, глядя на нее восторженно до звёздочек в глазах. – Сам такой же, – фыркнула женщина, не став копировать восхищённый тон мужчины. Он и без того с ней флиртует без остановки, если она ему ещё и поддакивать будет - плакала ее психика.

***

Они просидели всю ночь напролет за кухонным столом, занимаясь каждый своим делом. Единственное, что их объединяло - музыка, играющая в наушниках. Вертер лежал на столе, неотрывно глядя за занятиями капитанов: У рисовал в блокноте, который нашел при очередной вылазке внутри дома, Соня копалась в странного вида браслете, который был больше похож на старинный калькулятор наклеенный Глот знает зачем на кусок кожи. Мужчина не торопился задавать вопросы и лезть, молча предположил, что именно это нечто доставило Соню в прошлое, оставив женщине ее право на личные границы. Хотя, стоило признать, это требовало огромных усилий. За их многолетнюю дружбу он привык проявлять к подруге тактильность и лезть ей в душу, но их нынешний статус не позволял ему это делать безнаказанно. На этой неделе уже было три эпизода, когда он внезапно нарушал её границы, и за это вполне закономерно получал по морде. Потому что это тренированный опытный офицер, а не та милая девочка, которая боялась слово лишнее сказать поперёк. Он был уверен, что в штабе эту женщину уважали все. Все же для спецназа девушки были в новинку, никто не стремился заниматься довольно опасной работой. Были конечно единицы, которые к этому стремились, но, насколько ему было известно, Соня была единственной, кто задержался на службе дольше пяти лет, и это было достойно уважения. За все эти годы он так и не нашел в себе сил открыть бывшей подруге причину, по которой сбежал тогда. Поэтому та лишь мучилась в догадках и злилась на него, хотя и по-своему оберегала. Он был чуть ли не единственным пиратом, кто ни разу не сидел в изоляторе и не сдох до сих пор от шальной пули офицера ГРУ. Команда, точнее ее остатки, подначивали его на предмет нездоровой одержимости безликим офицером спецназа. А Весельчак не отрицал этот факт, зная, что влюблен в женщину по уши. Он всячески флиртовал, изголялся в похабных шутках, но Соне было по боку. Она будто в упор его не замечала, как ни старайся. И это злило, ведь он знал, что хорош собой, потому что представители обоих полов падали к его ногам штабелями. Однако сердцам не прикажешь, и он любил ее безответно многие годы, понимая что ничего не может сделать с этим, ведь его раса - однолюбы, и именно поэтому смешанные браки были редки. Ведь у людей, к примеру, таких проблем не было с точки зрения биологии. На часах было без пяти восемь, поэтому он отложил рисование, наблюдая как женщина спешно убирает признаки их жизнедеятельности. Он принялся ей помогать, спешно пряча всякую мелочь, которая могла сдать факт их проживания в этой квартире. Ровно за минуту до прибытия робота, Соня закончила убирать малейшие намеки на существование людей в пределах данной жилплощади, и, услышав гудение робота, сунула Вертера в кухонный шкафчик, властно толкнула пирата к стене и закрыла его собой, активируя наручи. Андроид подлетел к окну и потребовал предоставить код. Весельчак смотрел на женщину неотрывно, сдерживая смех. Ничего смешного не было конечно, просто было неловко от того насколько его сожительница была прекрасна. Робот принялся сканировать площадь квартиры лучом, видимо пытаясь обнаружить нарушителей, а Соня смотрела в упор на пирата с выпученными глазами и одними губами требовала его заткнуться. Руками она не могла закрыть ему рот, поле бы нарушилось и их бы заметили, а Весельчак не мог успокоиться, нервно хихикая, поэтому было принято решение прикрыть рот мужчине другим способом. Тяжко вздохнув, Булычева прислонилась лбом к губам пирата и замерла, косясь на андроида. Железяка просканировала помещение и улетела восвояси. Вертер вылетел из кухонного шкафчика с грохотом кастрюль и прочей утвари, оглядываясь и предложил капитанам показаться. Булычева убрала от пирата руки, стёрла невидимый след от поцелуя со лба и крутанула браслеты, появившись из ниоткуда. – Ты ебу дал? А если бы нас нашли? – зашипела женщина, потряхивая сжатым кулаком прямо у носа У. – Да не нашли бы нас, – фыркнул пират и захохотал. – Тебя надо было не Весельчак назвать, а ебонито, – буркнула женщина устало, откинула выпавшие из прически волосы и зевнула, – я спать, а вы как хотите. – Может вместе поспим? – предложил пират, всё ещё хохоча. – Нам не по пути, мне вперёд, тебе нахуй идти, – процитировала что-то Соня, и ушла спать в ванную, зевая так, будто ещё немного и ее душа покинет тело. – Ну, значит не сегодня, – фыркнул смиренно У, и принялся устраивать себе лежбище на диване.