Два капитана

Когда по штабу Главного разведывательного управления пронесся слух, что Глот сбежал с чьей-то помощью из изолятора 129-03 на Титане, Пашка тяжело вздохнул и недовольно покосился на Соню. Потому что старший лейтенант Войтовский был не дурак и понимал, кому могло хватить слабоумия и отваги, чтобы вытащить катрукианца из одного из самых строгих изоляторов. Только одному типу с серьгой в ухе и двумя мечами на перевес. И этот товарищ был жив исключительно благодаря Соне, хотя попадался спецназу с завидной регулярностью. Будто этому попугаю процесс драки с офицерами космоспецназа доставлял особенное удовольствие. Булычева на эти новости лишь недовольно вздохнула. Офицеры ГРУ столько рвали жилы, чтобы отловить Глота и запихать в это не самое приятное место, а тут его кто-то вытащил. Влюбился что ли Весельчак в этого мелка космического настолько, что жить без него не мог? Вряд ли, но это хотя бы была бы резонная причина. По законам Альянса У должен был убить Глота, чтобы стать полноправным капитаном, поэтому в голове Сони картина не складывалась. Зачем было вытаскивать катрукианца из изолятора, где тот был в оковах, подавляющих его псионику? Можно было просто пристрелить его, стать полноправным капитаном и дальше кошмарить тринадцать галактик в попытках покорить Вселенную. Пазл сложился позже, когда институтские, занятые изучением космиона, подняли вой, заявив, что тот, судя по всему, активен, так как они уловили гравитационные всплески. – Вот тебе и ответ, – мрачно хмыкнула женщина, кусая губы. – Ты о чем, Навь? – толкнул ее Пашка в бок, хмуря брови. – Весельчак Глота вытащил потому, что тот, видимо, наобещал с три короба положить вселенную к ногам этого попугая, если космион окажется у него, – пояснила капитан старшему лейтенанту Войтовскому, разминая шею. Что-то ей подсказывало, что эту задачу возложат на ее плечи как на самую инициативную, мать ее через три галактических перекрестка. Соня была не против, скорее всеми конечностями — и механической, и здоровыми — за. Если дело в космионе, значит, ее отправят в прошлое. Если ее отправят в прошлое, она сможет найти сестру. Если она найдет сестру, то ее дочь получит биологическую мать назад, и ни в какую треклятую Академию девочке не придется поступать. Знал бы Платов, в какое дерьмо его правая рука влипнет, — дал бы люлей всем и каждому, особенно Нави, и скинул бы задание на кого-то другого. Но Клим даром предвидения не обладал, поэтому получилось все как обычно. С огоньком, но через задницу. А пока у Сони было дурное предчувствие, что все это плохо кончится, как обычно ворчал Зеленый, и энергии — полные штаны форменного комбинезона. Не успел отряд «Джокеры» почтить своим присутствием смотр, который с прошлой пятницы перенесли на понедельник 2 октября, как капитана Булычеву тут же вызвали к командованию. Она уже собиралась бежать, роняя берцы, как ее остановил Паша и порывисто обнял. Сказать, что Соня потеряла дар речи, — это культурно промолчать. Интеллигент Войтовский обычно был скуп на тактильный контакт такого рода, а тут — нате, держите, не обляпайтесь, и электронную подпись поставить не забудьте. Шатенка обняла друга в ответ, чтобы не стоять столбом, и на прощание Вольт шепнул ей мягко прямо в ухо: – Будь осторожна, капитан. Ты нам нужна, чтобы ты себе не думала. Соня мягко улыбнулась на это, хлопнула Пашку по щеке, порывисто обняла остальных членов отряда и улетела на ковер к командованию, натягивая уставной берет на ходу. В кабинете ее уже ждал командир, который, глядя прямо перед собой, выслушивал указания от полковника. Женщину он окинул строгим взглядом, хотя в нем легко читалась усмешка. Он знал своих ребят как облупленных и понимал, в чем причина задержки капитана. Получив выговор за то, что У освободил Глота, Соня проглотила все инструкции касательно одиночной миссии и была отправлена пинком под зад к стратегам за оборудованием под чутким надзором майора Платова. – Я тебя прошу, Соня, будь предельно аккуратна. Там тебя прикрывать некому, и тащить на себе к Доку тоже, – строго наказал Клим, вышагивая рядом с капитаном. – Так точно, командир, есть быть осторожной, – с плохо скрываемым хихиканьем подтвердила женщина, чуть ли не вприпрыжку направляясь к стратегам. От возбуждения ее потряхивало. Спустя пятнадцать лет она увидит сестру. Безусловно, они не были суперблизки, но это ее семья, и вытащить женщину Соня обязана. К тому же, это была мать ее племянницы и жена Игоря. И пусть именно Булычева занималась воспитанием девочки последние пятнадцать лет, но у Алисы всё равно легко читалась боль из-за потери матери. В первые лет пять после пропажи Киры девочка очень тревожно реагировала на уходы отца по делам и отсутствие Сони, в которой видела замену мамы. У Булычевой каждый раз сжималось сердце, когда девочка кидалась к ней на шею после особенно затяжных миссий. Игорь же грустно качал головой на фоне, иногда позволяя себе потрепать Соню по волосам, когда та приносила в качестве сувениров очередные ранения на своей тушке. Задумавшись, женщина пропустила мимо ушей просьбу командира не быть дурой и взять оружие на миссию. Как раз, когда Клим повторил еще раз наставление, капитана спецназа уже утащили в свою нору стратеги. Эти не в меру тревожные создания выдали ей манипулятор временной воронки для перемещения во времени и пространстве, предварительно проинструктировав по эксплуатации, а также снабдили, по Сониным меркам, крошечным телефоном и корпоративной картой Сбербанка с круглой суммой на всякий случай. «Ну и нафига козе баян? Вот при каком раскладе мне это понадобится? Понаберут тревожников из очереди к мозгоправу, а я носись с всякой чепухой», – съязвила про себя женщина, убирая все выданное ей в рюкзак Ярова-Абалаковой, и получила еще до кучи вещмешок со всем необходимым «на всякий случай», как подчеркнула одна миленькая девчонка-стажер, густо краснея при виде женщины. Соня на это хмыкнула, поблагодарила милашку и, кивнув командиру, который подпирал стену в кабинете с мрачным видом, на прощание, запустила манипулятор под чутким контролем стратегов. Сейчас будет жарко. Очутившись в районе какого-то водоема, который она не смогла идентифицировать, Булычева покопалась в интерфейсе рюкзака, выудила оттуда телефон и толстовку, убирая на её место вещмешок. Натянув капюшон аж до глаз, Соня ещё сильнее натянула рукав на левую руку, чтобы не светить навороченным, даже по меркам 2124 года, протезом, и сверилась с маршрутом, нарисованным для неё стратегами. Школа находилась буквально в трёх минутах бегом от её местоположения. Оглянувшись, она удостоверилась, что никто её не видел, и ринулась бегом к школе, запомнив путь. Рядом с Верхним Чертановским прудом и речкой не было ни души, что, в общем-то, было понятно. Рабочее время, между прочим, все порядочные люди работают или учатся, только пираты всякие слоняются без дела и портят жизнь ни в чём не виноватым гражданским. Добежав до школы, Соня затормозила и, увидев фигуру старого знакомого, сменила маршрут, решив перелезть через забор. Пусть благородные пираты идут через парадный вход, а она, в лучших традициях спецназа, залезет в окно. Решив не устраивать дестрой, как в том треке какого-то Шумного МС, она перелезла через забор, не разрезая когтями металл. Нечего казённое имущество портить — за такое обычно по шапке дают только так. Когда Булычева подобралась к окну, в здании уже поднялся крик. Кажется, кто-то разбил стекло и что-то сломал. Решив, что время дорого, женщина когтями вскрыла оконную раму и влезла в окно, сливаясь с толпой детей. Слиться с толпой откровенно не получилось: мало того, что дети поголовно были в скучной серой форме, так ещё и паниковали как сумасшедшие. Чем-то эта картина напомнила ей первые учения в Академии, о которых толпу желторотых первокурсников не предупредили. Паники было примерно столько же, разве что крики разбавлял смех преподавателей и инструкторов, которым, что удивительно, подобное не наскучило. Учения без предупреждения проходили в Академии из года в год, и старшекурсники из вредности никогда не предупреждали младших о мероприятии, помня, как сами бежали вниз по лестницам из аудиторий с бешено бьющимся сердцем. Вот и сейчас происходящий кордебалет вернул её в прошлое, пробирая до дрожи. Весельчак, как можно мягче — прямо актёр погорелого театра, — просил выдать ему мальчика. Кира, в общем-то ни капельки не изменившаяся, стянула бежевый тренч и загородила собой детей. Мимо пирата в толпе детей проскочила подозрительно знакомая розовая макушка и ещё парочка подростков. Соня тяжело вздохнула, сдерживая поток трёхэтажного мата. Что здесь забыла её дочь? Точнее, дочь Киры. Или их общая? Весельчак, кажется, заливал что-то про радостную встречу и то, как Селезнёва ни капельки не изменилась, и пытался дурно флиртовать. Булычева закатала рукава толстовки для удобства и нырнула в кучку школьников, приказывая им бежать, что есть мочи.

***

Пираты нагрянули тем же вечером, пока Соня спала. Хотя, спала — это сильно сказано. Она периодически подскакивала, дико оглядываясь в поисках угрозы. Ничего угрожающего не находилось, но сон лучше от этого магическим образом не стал. В итоге женщина поднялась с дивана и села, ссутулившись. Волосы закрывали её осунувшееся лицо и воспалённый глаз, здоровая рука дрожала. Хорошо хоть подобной функцией не снабдили протез, иначе было бы совсем комично и в какой-то степени похабно. Ну, как минимум, она пару раз точно предложила бы кому-нибудь руку в качестве вибратора, подумалось Соне как-то отчуждённо, но со смешком. Короче, каждый думал в меру собственной испорченности, но почему-то все подумали об одном и том же. Она потёрла глаза и встала с дивана, чтобы умыться. До ванны она шла едва дыша, из чувства лёгкой паранойи, которая волнами накатывала от недосыпа. Такая дичь со сном началась у неё со вступлением на службу, и вот уже пятнадцать лет она работала на ГРУ, а бессонница только набирала обороты. В 2124 году у неё, вернее у Киры, был Игорь, который знал не понаслышке, что такое профессиональный военный и как служба бьёт по психике, и стал надёжным плечом опоры для младшей сестры его жены. Он же и разработал с коллегой на досуге препарат от бессонницы на растительной основе. Чего туда он напихал, Глот его знает, но вещь была убойная. Правда, промышленных запасов у Сони с собой не водилось, лишь початая пачка в тридцать таблеток, которую было решено беречь. Вода отрезвила, хоть немного сбивая опостылевшую пелену. Был лёгкий соблазн принять медикамент и выспаться, но использовать его стоило перед важными вылазками, где явно опасна спутанность сознания и даже лёгкая невнимательность. Поэтому сейчас справляться приходилось своими силами. То есть никак. Женщина подняла глаза и зацепилась взглядом за отражение в зеркале. Ну и видок. На лбу красовалась ссадина, на скуле — кровоподтёк, под глазами разлилась синева, будто она век не спала, дополните картину искусанными в кровь губами и кожей цвета бледной поганки. Таким видом только детей пугать. Она же фиолетовая в крапинку, как индикатор Алискин. Может, поэтому дети и заикались, а не из-за больного на голову пирата? Ладно, что-то Остапа понесло. Женщина вышла из ванной и решила изучить квартиру, по возможности выявить слабые места и устранить их. К подобным событиям с пиратами, шилом в жопе у детей и космическому спецназу место было неприспособлено совершенно, благо, что окон было три на всю квартиру. Женщина заглянула во все комнаты и плотно занавесила оставшиеся окна, сделав пометку заменить шторы на более плотный материал, например, пледы. Зависла она только в комнате Коли, с интересом рассматривая постеры, книги на полках и фигурки. Выглядело всё это органично, при этом выдавая ей всю подноготную старшеклассника. Ну или почти всю, остальное можно выяснить при разговоре. Соня понимала, что даже если они выйдут из этой ситуации самым позитивным образом, Кира запретит видеться Коле с Алисой по логичным причинам, но кто сказал, что это сработает? Кажется, примерно в это время начала работать очень интересная программа по экспериментальной криозаморозке людей, и ничего не случится, если внезапно она слегка сместится во времени. В любом случае, не по канону уже пошло всё, что можно, и никто не помрёт, если история претерпит ещё ряд несущественных изменений для блага её любимой дочери. Побродив ещё немного, женщина решила, что попробует уснуть в ванной. Окон там нет, одна дверь, которую контролировать проще, да и в целом полная тишина. Если, конечно, соседей не осталось, в чём она сильно сомневалась. Она слышала сквозь полудрёму, как люди бежали, паникуя и гремя вещами. Жаль, что это вряд ли им помогло. Булычёва вышла из ванной и пошла на поиск одеял и пледов, которые можно постелить на дно ванной. Нашлось всё в шкафу, принадлежавшем, судя по всему, Колиной маме. Соня протёрла ванную от воды, сложила пледы как Глот на душу положил и кинула на дно ванной, туда же отправилась подушка, и женщина легла, укрываясь одеялом. На секунду она задумалась, стоит ли доставать нож, но всё же решила положиться на протез и боевой опыт. Булычёва ещё крутилась какое-то время на своём импровизированном лежбище, гоняя мысли о семье, лелея надежду на их безопасность, и всё-таки провалилась в тревожный, но такой необходимый сон. Проснулась она через несколько часов от того, что кто-то остервенело дёргал ручку двери в коридоре, будто пытался её вырвать с корнем. Она выскользнула из ванной и тихо пошла ко входу, замерла перед дверью, чтобы прислушаться, и выпустила когти из протеза. С лестничной клетки слышался мужской голос, который спросонья было тяжело идентифицировать. Она тихо повернула ключ, убрала стул и отошла за угол. Через считанные секунды в квартиру вошли. Соня дождалась, когда вторженец пройдёт в коридор, и набросилась на него, схватив за горло и молниеносно прижимая к стене. К шее незваного гостя капитан прижала лезвия протеза, но тут же выдохнула, узнав оккупанта. Только этот чёртов идиот мог додуматься выламывать ручку двери в квартиру с офицером спецназа, да ещё и в такую рань. Знает же, что она готова убивать даже за громкое дыхание по утрам. – Что за привычка сразу в драку, совсем спецназ с ума сходит. Нет бы спросить кто, а потом душить, – сдавленно прохрипел У, прижатый к стене, правда добавил скабрезность и подмигнул, – Хотя, можешь меня и придушить, я против лёгкой асфиксии ничего не имею. – Твою ж мать, ты совсем дубу дал? Ты бы ещё дверь снёс, а потом возбухал, – тихо выругалась женщина, отходя от пирата. В коридоре ничего криминального не обнаружилось, ни Глота, ни толп пиратов, и на том спасибо, у неё от одного Весельчака правый глаз дёргаться начал. Вертер с порезом через весь дисплей мирно дожидался, когда же на него обратят внимание, молча витая в воздухе. – Вертер, хороший мой, ты тут откуда, – ласково запричитала капитан спецназа, андроид, конечно, был тем ещё душным засранцем, но она была рада его видеть. Должен же быть кто-то адекватный в этой компании поехавших. На дисплее отобразилась улыбка, но робот только издал какой-то невнятный звук, погрустнел и спланировал ей в руки. – Вот с ним ты сюсюкаешься, а меня бьёшь, я, может, ревную, – заворчал вполголоса мужчина. Соня посмотрела на него, как на идиота. – Тебе напомнить, что ты недавно угрожал моей семье, так ещё и вселенной мимоходом. Скажи спасибо, что не грохнула сразу, а вошкаюсь с тобой по доброй памяти, – буркнула женщина, разглядывая робота, который мирно ждал вердикта. Весельчак закатил глаза и начал осматривать квартиру. Она прошла мимо него, сунув Вертера подмышку, беззвучно заперла дверь и подперла её стулом. У бесцеремонно ходил по квартире в ботинках и оглядывался: – Миленько, это квартира того кудрявого? Ответа он не получил, только громкий раздражённый вздох. Женщина держала робота на вытянутых руках и недовольно бурчала на его повреждения: – Что с ним? У него дисплей раздолбан в мясо. – Пираты постарались, – уклончиво ответил У, размахивая мечом и культей. – Или один конкретный пират, который мне сейчас в глаза пиздит, я прекрасно знаю, когда ты врёшь, Весельчак, – вспылила Соня, моментально считывая ложь. – Ну да, мой косяк, но я понял свою ошибку, даже худо-бедно починил его! — оправдался мужчина. – Хрен с тобой, дракончик эвридикский, с модулем голосовым у него что, ни звука издать не может, хотя обычно не заткнёшь его, – она покрутила робота и подняла глаза на Весельчака. – Вот тут не знаю, может, отсырел, под дождём валялся же, – оправдался мужчина, состроив невинное лицо. – Допустим, где ты его достал и как он тут оказался? – задала резонный вопрос Булычёва, тяжело вздохнув. – Не поверишь, он такой же отважный, как и всё твоё семейство, потащился за детьми во временную воронку и спасал их ценой своей, ну, что там у него вместо жопы, – взмахнул здоровой рукой пират, чуть не задев женщину мечом. Она отпрянула, смерив его уничижительным взглядом, и склонила голову набок, ожидая продолжения офигенной истории. – Да в участке у мусоров забрал, когда суматоха началась. Они даже не заметили ничего, а если и заметили — им явно не до меня, – пожал плечами мужчина. Соня понимающе кивнула. То, что местной полиции было не до них — вполне очевидно, есть проблемы явно существеннее, чем полудурочного вида мужик, сперший робота. Да и андроид в сложившейся ситуации лишним не будет, всё же пользы от него кратно больше, чем болтовни. Осталось придумать, что делать с модулем и прошивкой. Это вопрос времени, когда даже относительно безмозглые пираты поймут, что при помощи роботов проще контролировать население, тем более по всей планете, которую они явно окружили. Кстати, об этом. – Что-нибудь видел, когда сюда добирался? – поинтересовалась женщина, трепетно прижимая Вертера к груди. – Планета в кольце, я, пока в участке был — в комп залез, новости только и орут, мол, «спасайтесь кто может, не попадайтесь пиратам». Как будто это поможет, – пират звучал как-то злорадно, от чего её слегка дёрнуло. У это подметил и продолжил тираду: – Малышка, давай откровенно, сопротивления такой армаде никто оказать не сможет, даже исходя из довольно заниженной планки — нет технологий, нет вооружения, а ядерным оружием никто не воспользуется, сама знаешь. Знала всё это Соня прекрасно, ну кроме взятия планеты в кольцо. Людям остаётся либо прятаться, либо подчиниться. И большинство пойдёт по пути наименьшего сопротивления. В конце концов, человек такая тварь, что привыкает ко всему. Капитан вздохнула и потёрла переносицу, устало выдыхая: – Всё я знаю, не дура, ты тоже не дурак и понимаешь, что шансов на выживание у нас больше вдвоём. Но если я почувствую, что ты затеваешь какую-то херь — тут же глотку перережу. – Как-то обидно даже, а я надеялся на пытки и угрозы, кастрировать там, раскалённую кочергу в задницу, – хихикнул пират похабно и подмигнул в очередной раз. – Всё бы тебе опошлить, кочерги у меня нет, а искать просто, чтобы тебе в задницу засунуть, многовато чести. Вариант с кастрацией неплох, отложим на потом, вдруг ты чего учудишь, – буркнула Соня, скрывая улыбку. У смотрел на неё с довольной лыбой, как в детстве. Да и в Академии, куда они не сговариваясь поступили на одно направление, он улыбался ей также мягко, разве что выглядел более смазливо в молодости. Они это не обсуждали не из-за недоверия к ближнему, просто так сложилось. Соне было не до разговоров на тему поступления, потому что трясло нешуточно от страха, что родители узнают о том, что дочь не пошла по их стопам в науку, а выбрала “играть в войнушку”, как выразилась мать постфактум, критикуя её выбор. Весельчак же был озабочен подтягиванием оценок по предметам, чтобы добрать баллы для поступления. Тот день, когда она, стоя в толпе таких же трясущихся детей, как они, увидела в списке сначала своё имя, а потом заметила имя У, запомнился ей особенно сильно. Для неё это было сказкой. Первое счастливое событие, осознанный бунт против родителей, которые были не в восторге, рассчитывая на то, что хотя бы вторая дочь уйдёт в науку. Дедушка был ею крайне горд и хвастался знакомым, это был единственный человек из семьи, кто принимал её от макушки до пят, не осуждал её дружбу с «детдомовским отбросом» и, наоборот, всячески приветствовал нахождение мальца у себя дома. В Весельчаке дед души не чаял, любил его чувство юмора и лёгкий характер. Знал бы он, что лёгкий характер приведёт друга его любимой внучки в пираты, надрал бы уши и жопу кулаком натёр до кучи. Вытер бы, конечно, засранцу сопли и слёзы, но после взбучки. Только вот деда больше не было, как и куска Сониного сердца, которое тот унёс с собой в могилу. Кажется, её унесло. Бывший друг проявил чудеса такта, впервые в жизни, и ничем не выдал, что ему скучно, пока Сонечка в голове шахты роет. – Надеюсь, ты меня понял, шутки шутками, ты всё это время уходил от расправы по моей вине, но если я почувствую угрозу в сторону моей семьи, Коли это тоже касается, – повысила голос женщина, – я тебя убью. Пока правил как таковых нет, только шторы не трогай, надо будет их заменить, до этого признаки жизни сводим к минимуму в целях сбора данных, душ прямо по курсу. Помойся, прошу, от тебя далеко не цветами пахнет. Она подняла на пирата взгляд. Опять то же дурацкое заигрывающее выражение лица. Может, у него такое спецзадание от Глота? Зафлиртуй всех до смерти, о капитан, мой капитан. – Компанию не хочешь мне составить? – заигрывая, подёргал бровями У и похабно оскалился. Вертер, почуяв неладное, отлетел от Сони и замер в воздухе, наблюдая. Женщина хмыкнула, медленно подошла к Весельчаку и замерла, очаровательно хлопая ресницами. Пират уже склонился к ней, видимо для поцелуя, и женщина, отстранившись, зарядила ему в нос со всей силы второй раз за день. Голова загудела, послышался хруст. У отшатнулся, схватившись за шнобель, и захихикал: – Вот это моя девочка, понял, пойду в душ как одинокий одиночка. Он круто повернулся на каблуках и скрылся за дверью ванной, прижимая руку к лицу. Соня осела на колени и потёрла виски. Такими темпами окочуриться недолго. А вот от чего — другой вопрос. Хотелось спать, возможно, поесть и сохранить рассудок, желательно до конца. Хотя, о каком рассудке речь, она и так больная на голову, сослуживцы всегда со смешками это отмечали, когда на заданиях доходило дело до взрыва чего-либо. Взрыв обычно происходил после возвращения на позицию, и сокомандники наблюдали из раза в раз её маниакально-счастливое выражение лица. Ну, псих же, честное слово. Хотя, она ещё не совсем сумасшедшая, вот как ржать невпопад начнёт и флиртовать по делу и нет, там можно и санитаров вызывать. Вертер планировал над ней, вибрируя и меняя выражения лица. Надо будет ему прошивку поставить, хоть пиратскую, хоть какую, желательно иметь третье лицо, иначе с У она будет безбожно цапаться эту сотню лет. Не в школе они уже, даже не в академии. В целом, говнюк периодически был настолько невыносим, что не вызывал ничего, кроме стоического желания огреть тяжёлым тупым предметом и связать верёвкой, заклеив его болтливый рот до кучи. Соня невнятное количество времени провела, уперевшись лбом в пол. Вдруг так думается лучше. Думать проще не стало, но хоть мнимое спокойствие пришло. Так она и лежала, пока из ванны не вышел У в одних сырых трусах. Увидела она его краем глаза, и хорошо, в противном случае рефлекторно попыталась бы убить идиота, а он бы опять ныл. – Медитируешь? – уточнил Весельчак спокойно, присаживаясь рядом с ней. – Не, связь с космосом ловлю, – беззлобно огрызнулась женщина, не удосужившись встать. – Ну лови, я рядом посижу, – пират прижался к ней боком, больше не издав ни звука. И не противно ему голой чистой кожей к ткани? Так ещё и не очень свежей, надо будет постираться после вылазки. Пират сидел и не отсвечивал, пока женщина продолжала раскладывать план действий в голове. Внезапно с улицы послышалось: – Уважаемые земляне, ваша планета находится под контролем пиратского альянса, мы вам не причиним зла, если вы подчинитесь. Соня села на колени и посмотрела на У. Искра, буря, безумие, дикий хохот. Они ржали так громко, что казалось, даже Глот их услышал бы, если бы чуток напрягся. Не, ну а что, зла они никому не причинят, благородные пираты, как же. Капитан спецназа уже икала от смеха и неосознанно привалилась к плечу У. – Фух, насмешили, – выдохнула девушка, вытирая слёзы, – не, ты слышал это? У, вроде успокоившийся, остервенело захохотал по второму кругу. Соня не стала одергивать его, всё же ситуация действительно комичная. Громкоговоритель опять заорал: – Для нанесения знаков индивидуальной идентификации просьба пройти к зданиям районного администрации! Булычёва не выдержала и опять захохотала, скатываясь в истерику. Её так разбирало, что женщина начала заикаться, пока комментировала происходящее: – Они не могли найти кого-то грамотнее? Задери меня тигрокрыс, пошли в здание районного администрации, принесём несчастному учебник по русскому языку, хоть развлечёмся. Они хохотали, привалившись друг к другу плечами. Весельчак держался за живот, а Соня закрывала руками лицо, по которому опять стекали слёзы. На то чтобы успокоиться потребовалось время, потому что сообщение повторилось ещё несколько раз, а пара капитанов придумывали всё новые и новые шутки. – Так всё, выдыхаем, а то нас найдут, и плакало наше тихое существование. Работать на этих уродов никому из нас не светит. Порешат и всё, меня так точно, – женщина выдохнула, утёрла слёзы и состроила серьёзное выражение лица, оборачиваясь на пирата. На лице Весельчака была улыбка, которая в очередной раз вызвала приступ меланхолии в её душе. Родные голубые глаза буквально заставляли тонуть в них, но Соня себя одёрнула. Пора начинать строить план по выживанию на ближайшую сотню лет.