Достоин Тебя.

Близ монастыря Хуанцзи царил покой. Птицы кружили в воздухе, воспевая погожий день, и солнечные лучи ласково грели крыши и крону деревьев в благоухающем цветущем саду. Лёгкий ветерок приносил свежесть, а журчание ручья создавало умиротворяющую атмосферу. Монастырь, располагавшийся на горе, был ограждён от шума и суеты внешнего мира. Единственным, что нарушало царившую в воздухе идиллию, были тихие всхлипы. Почти беззвучные. Мальчик на вид лет 10, стройный, даже худой, с красными щеками и блестящими от слёз глазами, сидел под сливовым деревом, располагавшимся у самой дороги наверх, к монастырю. Его каштановые волосы, изначально собранные в прическу с драгоценными украшениями, теперь тут и там выбились и спадали на миниатюрные плечи, спрятанные за парчовой одеждой с золотой вышивкой. Вероятно, он так спешил попасть в монастырь Хуанцзи, что попросту упал на каменистой дороге, а теперь сидел обхватив стёсанными ладонями лодыжку. С самого утра младший сын императора не находил себе места. Он не видел своего старшего брата на протяжении целой недели. Может быть, для кого-то это могло показаться недостаточно значительным поводом, чтобы срываться и тайком пробираться на гору, но только не для для Се Хуа, мальчишки, для кого никакие развлечения, никакие сказания о божествах и их подвигах, никакие игрушки во дворце не могли заменить радости от присутствия рядом его дагэ. Когда Се Лянь не появился во дворце в обещанный день встречи, Се Хуа решительно взял всё свои руки. Убедив служанок, приставленных к нему, что ему просто хочется побыть одному, заперся в своих покоях, а после, не успела догореть третья палочка благовоний, уже пробрался через караульных, устремившись на встречу с Се Лянем. От каждой попытки пошевелить ногой, а уж тем более, ступить на неё он чувствовал боль. Только сейчас ему стало совестно перед служанками, которым солгал, и перед матушкой за то, что вместо того, чтобы навестить её, отправился сюда. Обняв колени и уктнувшись раскрасневшимся носом в руква своих одежд, мальчик даже не заметил, как перед ним выросла чья-то фигура. Один из учеников, кому с самого раннего утра было поручено было обойти территорию монастыря, возвращаясь с выполненным поручением, нахмурился когда на расстоянии восьми чи от себя заметил сгорбившуюся под деревом детскую фигурку. Юноша не был уверен, заметил бы он его, не будь тот так богато наряжен. С губ его сорвался вздох. Приглядевшись ещё внимательнее, в ребёнке он узнал младшего принца. На самом деле, понять было нетрудно — только правящая чета могла носить настолько драгоценные украшения. Этот человек не должен был там сидеть. Чёрт побери, он вовсе не должен был находится нигде, кроме как во дворце. Но он решил проигнорировать это. Здравый смысл взял верх, и он разумно предположил, что раз уж принц здесь, то с ним непременно есть слуга. Слуга, который вероятнее всего просто отошёл сорвать для принца немного спелых плодов с ближайших деревьев, а ребёнок просто устал ждать и присел отдохнуть в тени. Продолжая путь вверх по склону, он еще раз оглянулся и только сейчас заметил, что плечи принца подрагивают, а сам принц издаёт тихие рыдания. Юноша снова вздохнул, на этот раз тяжелее. Он свернул с дороги и направился к сидящему под деревом клубку, называвшемуся Его Младшее Высочество Се Хуа. Поравнявшись с принцем, он поклонился. Видя, что его присутствие осталось незамеченным, что странно, ведь он не старался скрыть себя, он подал голос. “Этот покорный слуга имеет дерзость побеспокоить, — мягким голосом начал юноша, но лицо его оставалось нечитаемым, пока он силился различить эмоции на спрятанном в рукаве дорогих одежд лице принца, — Ваше Высочество здесь один? Вам лучше возвратиться. Ваш брат покинул монастырь ещё ранним утром.” Се Хуа вздрогнул от звуков чужого голоса. Незнакомец стоявший перед ним стал для него неожиданность вероятно потому, что принц не мог думать трезво сейчас, когда его совесть и волна сожалений давили на его хрупкие плечи. Он поднял на воспитанника монастыря глаза мокрые от слёз, которые больше напоминали глаза напуганного детёныша лани. Щёки его блестели от слёз. Он пристально осмотрел юношу, стоящего перед ним: юноше было на вид лет пятнадцать-шестнадцать; не белоснежном лице с изящными чертами едва выделялись бледные губы, глаза мерцали двумя чёрными обсидианами, пряди чёрных, словно тушь, волос ниспадали на лоб, обрамляя лицо. Мальчик уже раскрыл рот чтобы что-то сказать, но потом стыдливо опустил голову и сжал губы в тонкую линию. Он коротко кивнул на его слова, сдержав рвущийся всхлип от того, как он был смущен предстать перед людьми в таком виде, начиная подниматься на ноги. Однако как только он ступил на раненную ногу, тут же издал шипение и дёрнулся, теряя равновесие. Ему крупно повезло, что юноша, возвышавшийся над ним, был обладателем быстрой реакции и успел подхватить его за запястье, удерживая от падения. Когда рука принца оказалась сжата его собственной, он опустив взгляд на его ладонь, существенно уступавшую по размерам ладони послушника Хуанцзи, заметил мелкие ранки от камешков. Се Хуа снова неловко дёрнулся, в попытке отпрянуть и опереться на дерево, но под недовольное цоканье языком, был подхвачен на руки. Ещё мгновение и он оказался за спиной юноши. Для того чтобы удержаться и не упасть, он тут же скрепил руки в замок, держась за шею незнакомца, пришедшего на помощь очень вовремя. Весь путь от горы Тайцаньшань до императорского павильона юноша проделал, неся на себе принца. И принц казался ему неестественно лёгким. В отличии от сабли, тяжёлой, в несколько раз превосходящей рост младшего высочества, которой привык орудовать ученик Хуанцзи, Се Хуа казался не тяжелее журавлиного пера. Когда они достигли ворот дворца, юноша перехватил Се Хуа, теперь держа его на руках, очевидно чтобы было удобнее передать его в руки одного из служащих дворца. В конце концов, вряд ли принц, взращённый как нежный цветок не знающий забот и боли, сможет дойти до покоев сам. Во дворце, а также за его пределами, царил переполох. Служанки и слуги метались внутри и снаружи, приговаривая: ”Ну как же? Как можно было упустить”, “Не сносить теперь седой головы!”, “Его младшие высочество пропал!” Юноша посмотрел на мальчика в своих руках, и взгляд его говорил: ”Хорошо это не закончится”. Но не успел он ступить и шагу, как к нему тут же бросились служанки, которым было поручено следить за принцем. Ни одна из них не решалась подойти слишком близко, кроме единственной. Бледнокожая, стройная, с тёмными как смоль волосами девушка шагнула вперёд, одной рукой касаясь плеча Се Хуа, с беспокойством и осуждением, но в то же время, с трепетной заботой глядя на него. Взгляд её ожесточился, когда она подняла глаза на державшего принца юношу. — И как это понимать?! Что произошло!? — зашипела она так, словно молодой господин перед ней был злодеем, кто похитил жемчужину государства из его покоев. — Что? — растеряно отозвался юноша, хмурясь. Благородное сердце снова приняли за невесть что. В голове его пронеслась мысль: ”Вот так и протягивай руку помощи, а взамен.. Тьфу” — Его Высочество, узнав, что его брат прибыл в столицу решил встретить его, но поранил ногу. Я встретил его недалеко отсюда. Он врал. Врал, и ненавидел себя за это, ведь эта ложь может дорого ему стоить, но страх в глазах принца не оставлял выбора. Если вскроется правда о том, что Се Хуа сбежал и ушёл настолько далеко, то ему непременно запретят покидать территорию павильона. Служанка приложила ладонь ко лбу, горестно вздыхая, когда сзади появился Фэн Синь, А после и Наследный Принц. Се Лянь быстрыми шагами обогнал Фэн Синя, и они оба оказались рядом с юношей и Се Хуа. Слуги расступились, кланяясь, пряча взгляды. Конечно, им было стыдно и страшно. Они упустили драгоценного младшего сына императора из виду. Фэн Синь, складный юноша с луком за спиной, сначала посмотрел на младшего принца, а после впился взглядом в юношу, на чьих руках сидел Се Хуа: — Ты..! — Фэн Синь нахмурил брови, — Что здесь происходит? Се Лянь, не медля ни секунды, перенял Се Хуа в свои объятия, ласково прижимая к себе, проводя рукой по его спине. Се Хуа впился в него, не желая отпускать ни на секунду, и, честно, Се Лянь тоже боялся ослабить хватку, опасаясь того, что его младший брат снова исчезнет. — Му Цин, где он был? — голос Наследного принца звучал куда более приветливо, чем голос Фэн Синя, но всё ещё был пропитан напряжением. Конечно, он едва не поседел, когда прибыл и первой новостью, которую он услышал, оказалась новость о том, что его брат исчез. Му Цин тоже нахмурился. Внутри он был глубоко возмущён. И Фэн Синь, и эта дева, и даже Се Лянь смотрели на него так, словно он был виновником исчезновения принца из дворца. — Я же сказал, — возмутился Му Цин, но его голос был тихим, — он просто хотел встретить Вас. Фэн Синь дёрнулся. — Что? Где он хотел нас встретить? — он развёл руками, как бы демонстрируя масштаб обыскиваемой территории, — И слуги, и солдаты, и мы с Его Высочеством обошли все дороги столицы, когда не обнаружили Хуа-эра во дворце. Се Хуа ослабил хватку вокруг брата и неожиданно выпутался из его рук, оказываясь на земле, выжидающе глядя на Фэн Синя и своего брата. Именно сейчас Му Цин жалел о том, что затеял это всё, но пути назад не было. Он нахмурился ещё сильнее и тем же тихим голосом огрызнулся: — Не хотите - не верьте. Я сделал то, что должен был. Не успел ни Се Лянь сказать слова для примирения его подчинённых, ни Фэн Синь задать очередной вопрос, как Се Хуа, хромая совершил два шага и оказался впереди юноши. — Фэн-гэ, этот сюнчжан действительно очень выручил меня, — произнёс Се Хуа, для пущей убедительности осторожно беря край рукава Му Цина, — вместо того, чтобы спрашивать с него, давайте его наградим? Се Лянь расплылся в усталой, но ласковой улыбке. Он покачал головой, переводя взгляд на замолчавшего Фэн Синя. На его лице застыло удивление, он то и дело смотрел то на Се Ляня, то на Се Хуа, то на Му Цина и наконец сдался. Его плечи расслабились, и он выдохнул. Му Цин, в это же время, удивлённо, почти шокировано, посмотрел вниз, на младшего принца. Тот улыбнулся ему так искренне, что у него неприятно скрутило живот от смущения за себя минутами ранее. Шепотом он сказал: ”Ваше Высочество, это лишнее.” Се Хуа был озадачен таким ответом. Слуги при дворе, когда Се Хуа хотел их похвалить или наградить, конечно, смущались, но редко когда так отказывали. Он задумчиво посмотрел на него ещё мгновение, а потом сказал так же тихо в ответ: ”Тогда, я просто у Вас в долгу.” Му Цин удивлённо вскинул брови, глядя на мальчика, который уже торопился вернуться и встать рядом с братом. Поняв, что Фэн Синь смотрит на него, а сам Му Цин откровенно пялится на Се Ляня и Се Хуа, полностью ещё не понимая, что сейчас произошло, он отвёл взгляд, и одним движением поклонившись, зашагал прочь.