Достоин Тебя.

Се Хуа потребовался день, чтобы оказаться в небесной столице, но вместо того, чтобы застать своего брата, он был захвачен врасплох младшими служащими своего дворца. — Ваше Высочество, — юноша, вышедший к Се Хуа, сложил руки и поклонился, — Во дворце мы отложили дела, требующие Вашего скорейшего рассмотрения, а также должно сообщить, что- Но принц не позволил Божеству средних небес закончить. — Я осведомлён. Примите мои благодарности, — кивнул он в ответ, изгибая губы в вежливой улыбке. Младший служащий его дворца без промедлений откланялся и побрёл прочь. Дворец Юань Сянхуэя извечно нагружен молитвами смертных о самых разных вещах. Молитвы возносят люди всех сословий, возрастов, полов, да и просят все о разном. Вот старик просит, чтобы паланкин с его дочерью не встретил бед на пути к жениху, вот юноша и девушка склоняют головы, прося благословения на счастливый брак, нередко встречаются богатые торговцы, просящие благословения на увеличение богатств и удачную торговлю без препятствий на пути. Однако сам принц появлялся в своём дворце столь редко, что его служащим приходилось попросту ловить его, чтобы известить о том, что дела требуют его прямого вмешательства, до того, как их божество вновь ускользнёт в мир смертных. Говоря открыто: Появление Се Хуа в Небесной столице всегда было явлением редким настолько, что справедливо было бы сравнить его с редкостью тех дней, когда генерал Мингуан отказывался от женского внимания, а генералы юга пребывали в мире.. Принц ступает в свой Божественный дворец, неторопливой, лёгкой походкой проходя в свои покои. Ему нужно мгновение, чтобы осмотреться и привести мысли в порядок. Покои Юань Сянхуэя украшены богато – спасибо его слугам за старания – но Се Хуа едва ли узнает их. Ни резной стол из красного дерева, ни полотно с его изображением, ни резной нефрит не радуют его глаз. Всё это кажется далёким и чужим ему, только смутно напоминая о его покоях в пору, когда он был ещё мальчиком. На столе его ждал ворох свитков. Целая гора, и все сложены один к одному, и каждый ожидает его рассмотрения. Тут уже не сбежать. «Что ж, час расплаты настал.» — шутливо подумал он, приземляясь на подушку и беря в руки один из свитков, пробегая взглядом по иероглифам. Дела, навалившиеся на Се Хуа, помогли ему отвлечься от тревожных мыслей по поводу его скорой встречи с братом. Он мог только гадать, что произойдёт. А пока, Се Лянь занят там, в миру смертных, среди людей и демонов, а Се Хуа, на ближайшие трое дней и ночей, – здесь, среди гор своих обязанностей. Когда принц наконец свернул последний из двухста двадцати двух свитков, солнце восходило уже третий раз. Принц размял затёкшие плечи и повертел запястьем, в котором ранее держал кисть, прежде чем облокотиться рукой о стол и опереться виском о ладонь. Вид у него был уставший, но, при всём этом, всё же довольный. Он прислонил два пальца всё той же руки, на которую опирался, к виску, мысленно произнося пароль от духовной сети пантеона, ожидая услышать беседы небожителей, но никак не оглушительную брань генерала Наньяна. — Проклятье! Вы еще не выбрали, под какой горой следует ее запереть?! Эта Генеральша Сюань Цзи — сумасшедшая; что бы у нее ни спросили, она, все одно, требует встречи с Генералом Пэем, ни в какую не соглашаясь выдавать местоположение Лазурного Демона Ци Жуна! Се Хуа вздрогнул, жмурясь. От такого резкого тона в его ушах зазвенело, но он перетерпел, мысленно приговаривая: «Порой нужно дать буре утихнуть самой». Принц вздохнул, поправляя одежды, выпрямляя осанку, старательно вникая в происходящее. Благо, в этой суматохе присутствие Се Хуа не привлекло лишнего внимания, и он мог оставаться незамеченным. Принца небесные чиновники за глаза не часто вспоминали, и ещё реже общались с ним тет-а-тет. Нет, друзья среди небожителей у Се Хуа безусловно были, но и с теми он пересекался крайне редко ввиду того, что праздным посиделкам предпочитал ковыряние в рисовых полях и прогулки по неизведанным тропкам смертного мира. Глазами Се Хуа искал знакомую фигуру Сюаньчжэня, чтобы после суметь расспросить его о Се Ляня, но наткнувшись на фигуру генерала, он заметил ещё кое-кого. Так, ища золото, он нашёл алмаз: его взгляд был прикован к фигуре в белых даосских одеждах. Он почувствовал как внутри завязался узел неуверенности, как пальцы рук впились в ткани одежд. Се Лянь стоял в дальнем углу духовной сети, обратив взгляд на небожителей, даже не подозревая о присутствии Се Хуа. Или, по крайней мере, повернув голову на голоса. На глазах принца была повязка: белая, с потемневшими в некоторых местах от дорожной пыли пятнами. В груди Се Хуа смутно отозвалось чувство жалости и печали. Се Лянь был слеп. Впрочем, даже не будь Се Лянь слепцом, он вряд ли бы признал Се Хуа, ни по внешности, ни по голосу: Се Хуа вырос телом и изменился нутром под натиском жизненных уроков и испытаний. Юань Сянхуэй так бы и остался стоять в ступоре, просто пялясь на Се Ляня, стараясь запомнить каждую его черту, по которым, признаться, безбожно скучал, как его словно окатили из ведра с холодной водой. Краем уха он услышал. «Хуа Чэн.» И этого было достаточно, чтобы весь Се Хуа, всё его тело, натянулись как струна его пипы. — Раз уж мы заговорили об этом, на горе Юйцзюнь мне повстречался юноша, управляющий… бабочками. Может ли кто-нибудь из вас сообщить мне, что он за человек? Се Лянь не мог точно определить, чем именно управлял тот господин: он не видел. Но он чувствовал. Трепет крыльев над его ладонью в ту ночь мог принадлежать только чему-то хрупкому. Чему-то нежному, но обманчиво беззащитному. Бабочкам. — Ваше Высочество, что вы только что сказали? Вы уверены? — Он только что сказал, что встретил Хуа Чэна. Взгляд Се Хуа тут же устремился на Му Цина, который ворвался в разговор со словами о том, что его брат встретился с одним из чётырёх Князей Демонов. Му Цин скрестил руки на груди. Он не собирался устраивать сцену обмена любезностями и, пусть обычно это и было прерогативой Фэн Синя, сказал правду без всяких прикрас. Тут уж ничего не попишешь, Его Высочество уже нашёл неприятностей на свою голову. Се Лянь, тем временем, отказывался униматься: он решительно настроился узнать побольше об этом Хуа Чэне, кем бы он ни был. Принц оказался несведущ в демоническом строе и их делах, поэтому Владыке Линвэнь пришлось провести краткий экскурс, чтобы всё же унять любопытство вновь вознесшегося Наследного Принца. Се Хуа, в отличии от брата, был осведомлён прекрасно. То ли дело было в Му Цине, с которым было невозможно пропустить даже самый пустяковый слушок, пробежавший по Небесной столице, не говоря уже о масштабных событиях, то ли само существо Се Хуа, в какой-то мере объединяющее его с Хуа Чэном и прочими демоническими и бесовскими существами. В конце концов тяжело оставаться неосведомлённым в делах демонического мира, являясь его представителем. Более того, почти половину своего времени, если не две трети, Се Хуа проводил в царстве людей, что значило, он день изо дня слушал сказания и легенды из разных уст в разных подачах, но истории о четырёх бедствиях оставались неизменными. Несмотря на весь нейтралитет, который Се Хуа держал со всеми, стараясь понапрасну не портить отношения, и не совершать опрометчивых поступков, встреча с Хуа Чэном, по его скромному мнению, ничем хорошим не обернётся. По поводу происхождения Хуа Чэна бытовало несколько мнений. Кто-то считал, что он был от рождения одноглазым уродцем, с детства вдоволь настрадался, и потому возненавидел целый свет; кто-то был уверен, что Хуа Чэн в прошлом — молодой солдат, умершая душа которого не смогла справиться со скорбью по погибшей родине; некоторые даже предполагали, что он просто сошел с ума от боли после смерти возлюбленной; имелись и те, кто считал его просто монстром. Самая же причудливая версия, по слухам — но лишь по слухам — такая, что Хуа Чэн в действительности был некогда вознесшимся небожителем. Вот только после вознесения он добровольно спрыгнул с Небес и в итоге опустился до демона. Однако подобный слух не являлся самым распространенным, никто не знал, правдив ли он, и верили в него немногие. Единственный случай, связанный с демонами и вознесением, потрясший небеса, который доподлинно был правдив и который небожители видели воочию, так это второе вознесение Его Высочества Се Хуа, ставшего демоном в мире людей. Для многих это было невиданным событием, после которого Се Хуа таки сумел заслужить уважение на верхних небесах, вместе с тем обретая и влияние. Ныне, всех в пантеоне едва ли заботит факт того, что принц был демоном в прошлом, учитывая, что поведение у него смирное, а характер более чем благодушный. Послушав голоса небожителей ещё немного, он вышел из сети духовного общения, снова упирая взгляд в стол перед собой. Он втянул грудью воздух, несмотря на то, что ему не требовалось дышать вовсе, и собравшись с мыслями, снова приложил пальцы к виску, вставая с места, направляясь к окну, из которого открывался вид на прозрачный шумящий ручей. — Позволишь отвлечь тебя? — Се Хуа произнёс, прямо-таки вытянув Му Цина из общей Духовной сети. Тон Се Хуа был менее воодушевлённым по сравнению с тем, который Му Цин слышал в их прошлую короткую беседу, но причина тому лежала на поверхности. Се Хуа не знал, что ему делать. — Даже если нет, ты не отступишь, не так ли? — Му Цин хмыкнул, скрещивая руки на груди, — Весь во внимании, Моё Высочество. Се Хуа помялся, думая как лучше подойти к вопросу, но после решил спросить прямо. В конце концов перед ним Му Цин. — Му Цин, позволь спросить, известно ли тебе что-нибудь о встрече Дагэ и Кровавого Дождя? Сюаньчжэнь помолчал минуту. Кому, как ни ему знать, как легко Се Хуа имеет тенденцию предаваться беспокойству, когда речь идёт о его близких. — Не многим больше, чем тебе. Стоило лично спросить в общей сети- — Не смею, — оборвал его Се Хуа с почти нескрываемым волнением. Му Цин опешил. Видеть Се Хуа, небожителя, который лучше многих Богов Литературы обращался со словами в таком виде, когда задачей было лишь расспросить о произошедшем. Это было непривычно. — Боишься. — … — Се Хуа смолк, опустив глаза.Му Цин попал в точку. Генерал подавил в себе желание закатить глаза, наоборот – даже неестественным образом смягчился, словно это снова 800 лет назад, словно Се Хуа снова пугливый ребёнок. Даже обида Му Цина на Старшее из Высочеств не помешала ему. На сей раз. — И всё же, ты не можешь прятаться вечно. Ты сам-то знаешь, чего хочешь? — Я знаю, я не желал прятаться, я просто, — Се Хуа неясно жестикулировал рукой, желая хоть как-то объяснить всё, что испытывает сейчас, а после сдался, — Я… Да. Ты прав.. Пожалуй. Се Хуа постарался вновь собраться, чтобы не терять лицо перед Му Цином, что по непонятным причинам случалось немыслимо легко. — В любом случае, прими мои благодарности, — принц кивает Богу Войны в духовной сети перед ним. Му Цин отвечает тем же, но напоследок добавляет: — Я сообщу, если сумею разузнать больше. Се Хуа улыбнулся краешками губ, напоследок махнув Небожителю рукой, получая такой же неловкий жест в ответ, прежде чем Му Цин взмахнул рукавом, исчез. Принц был неописуемо благодарен генералу за то, что тот не стал расспрашивать дальше, и ещё больше благодарен за то, что он не стал развивать тему о трусости Се Хуа.