Достоин Тебя.

Вечером того же дня, когда смертные любовались закатом солнца и поднимающейся луной, двери дворца Сюаньчжэня открылись, впуская внутрь гостя. Се Хуа встретил единственный младший служащий дворца Му Цина. Юноша тут же согнул спину и сложил руки в поклоне. — Ох, Сяо-Яо, здравствуй, — Се Хуа качнул головой в знак приветствия и неловко развёл руками, — А. не мог бы ты… — — Генерал в своих покоях, — прервал его Шэн Яо, отводя глаза. Да, генерал и принц никогда не афишировали своих отношений, но и не скрывали. Это выглядело бы просто глупо, учитывая тот факт, что дворец Сюаньчжэня Се Хуа привык считать домом и ночевал только здесь, когда возвращался в небесную столицу. Все служащие дворца Му Цина давно привыкли к тому, что его Высочество Се Хуа приходил, когда ему вздумается, и они были обязаны его впустить — потому что так сказал генерал — и только новоприбывших нужно было тонко просветить: «Генерал и Его Высочество близки.», а дальше пусть гадают сами. Се Хуа в ответ только улыбнулся краешком губ.

***

Небожитель тяжело вздохнул, когда его медитация была прервана вторжением в его покои. Се Хуа, закрывая за собой двери, неловко откашлялся, когда сидевший на полу покоев Му Цин пронзительно посмотрел на него через плечо. — Прошу прощения, Мой генерал, — Сказал принц ласково, проходя внутрь, не спрашивая разрешения. Му Цин снова обречённо вздохнул. Он непременно бы вышвырнул из своих покоев кого угодно, кто посмел прервать его во время самосовершенствования, но, когда этим ‘кто угодно’ оказывался Се Хуа, Бог Войны был бессилен. — Ты не помешал, — Му Цин пожал плечами, стряхивая с себя возросшее напряжение, — На твоё счастье, я уже собирался заканчивать. Му Цин поднялся с места, опираясь на одно колено рукой. Он потянулся, поправил локоны распущенных волос, оправил одеяния и только после — взглянул на принца. Се Хуа, преодолев путь через всю комнату, уже стоял у распахнутого окна покоев, наслаждаясь вечерней тишиной и видом на столицу бессмертных под лунным светом. Он уже хотел завести пустую беседу, чтобы разговорить Му Цина и, может, получить свою долю ласки на этот вечер, но. …Се Хуа ещё с тех самых пор, как он узнал новость о вознесении Се Ляня, начали посещать мысли, что поведение Му Цина переменилось. И сейчас, стоя перед ним, глядя в его глаза, принц мог сказать с полной уверенностью. Что-то не так. Му Цин, заметив, что Се Хуа задумчиво поджал губы, рассматривая небожителя, поднял тонкие брови и фыркнул: — Что ты такого увидел? Принц тут же закачал головой. Он всё не мог решить, стоит ли указывать Му Цину на его отстранённость в последние дни. Се Хуа тоже был сам не свой в последнее время, он мог понять состояние Бога Войны. Просто, в отличие от Му Цина, Се Хуа не замалчивал свои переживания, позволяя им гноиться внутри подолгу. Ему не казалось, что поделиться тем, что отягощает твоё сердце, с близким — это грешно и неправильно. — Ничего, совершенно ничего, — Се Хуа отмахнулся от вопроса, вновь оборачиваясь к окну, не желая больше взглядом прожигать в Му Цине дыру. — На этот раз поверю, — хмыкнул Му Цин. Он тоже бросил взгляд на вид за окном, как-то неловко помявшись, а потом добавил, — Уйдёшь с рассветом? Тогда будет больше шансов пересечься с ним. Принц повернул голову к Му Цину. Вот оно. Се Лянь. Говоря о нём, Му Цин переполнялся неясными эмоциями, которые не давали покоя Се Хуа. Сначала лицо Бога Троп было растерянным, но потом его губы растянулись в мягкой улыбке. — В этот раз я надеялся остаться дольше обычного, — он остановился, прежде чем быстро добавить, — Если, конечно, у тебя нет неотложных дел. Му Цин расправил плечи, но Се Хуа не мог не уловить мимолётное недовольство на бледном лице генерала. — Хорошо. Оставайся. Но после не вини меня, если упустишь момент, когда твой дорогой брат найдёт новых неприятностей. У принца болезненно скрутило внутренности от мысли, что что-то может случиться с Се Лянем, но он быстро успокоил себя. И всё-таки… Сейчас он был нужен Му Цину. И Му Цин тоже был нужен ему. Се Хуа не мог знать наверняка, что произошло между Му Цином и Се Лянем, пока принца не было рядом, но он не собирался ухудшать ситуацию. Выражение на его лице не оставляло Му Цину ни шанса, чтобы продолжить огрызаться. — Я не припоминаю, чтобы обвинял тебя прежде. Бог Войны закатил глаза. Он не мог возразить. В голове завертелись сотни воспоминаний. Рукой он невольно провел по своему лицу, в которое однажды прилетели рисовые зёрна. Чувство такое, словно произошло это пару дней назад, а не сотни лет назад. Да, Се Лянь не мог узнать его по внешнему виду. Но по голосу? Почему Фэн Синя он признал сразу? Ну разумеется. Се лянь чаще общался с Фэн Синем, предпочитая его компанию Му Цину. Знай об этом Се Хуа, он бы исправил Му Цина, дескать, «Ты просто изменился, а Фэн Синь остался таким же шумным». Ведь когда Му Цин еще был под покровительством Се Ляня, он всегда говорил «мягко», «спокойно» в целом, «холодно», но «четко», когда был расстроен, и был очень осторожен, проявляя уважение ко всем, кто занимал более высокое положение, чем он. Теперь же в тоне Му Цина едва ли узнавались та же робость и кротость, что прежде. Принц пребывал в неведении о роящихся недобрых мыслях в голове Сюаньчжэня. Он мог только беспомощно пытаться разгадать, что творится в голове Му Цина И Му Цин отвлёкся от этих мыслей, только когда Се Хуа коснулся его предплечья. Глядя на Му Цина снизу-вверх — Се Хуа, как и его брат, не смог догнать Му Цина или Фэн Синя по росту –, принц склонил голову ближе к плечу Бога Войны. Рука Му Цина опустилась на талию бога. Его губы опалили тёплым дыханием прохладные губы принца, когда Се Хуа прильнул ближе, прежде чем накрыть губы Му Цина целомудренным поцелуем. — Да что с тобой, — буркнул Му Цин, хмуря чёрные брови. — Этот несчастный больше не может искать утешения у его возлюбленного??? — Я… нет… Я имел ввиду.. Се Хуа.! — Се Хуа тихо посмеялся.

***

Никто из них не утруждал себя тем, чтобы запомнить, как сеанс препираний в лунном свете из окна перерос в объятия в кровати. Се Хуа чувствовал себя в безопасности. Больше, чем когда-либо за все эти месяцы вдали от дома. — Спасибо, — шепнул принц над ухом генерала, когда Му Цин пальцами распутал последний узел в волнистых волосах Се Хуа. — Ты сегодня тише обычного. Му Цин был прямолинейнее обычного, но Се Хуа не стал тыкать его в это. — Просто устал. — Из тебя выходит ужасный лжец, фэйянь. — указал Му Цин, кладя руку на спину принца. Се Хуа удобно устроился на груди Му Цина, положив голову на его плечо. Му Цин может казаться тонким, но он не хрупкий и не тощий: он легко может обвить Се Хуа руками и спрятать в объятиях, несмотря даже на то, что и сам принц не был маленьким и тощим. — А ты очень наблюдателен, несмотря даже на твою сонливость, м? Я в порядке, просто… думаю. Му Цин поднял бровь, наклоняя голову. — Думаешь? — Глупо, наверное, но… Мне кажется, будет лучше, если он и вовсе не будет знать о том, что я ещё жив. Может, будет легче, если он будет думать, что я погиб ещё 800 лет назад от седой старости. Мало ли сколько ещё небожителей при вознесении вздумают взять имя «Се», которое случайно будет созвучно с… — Мгм, спиши иероглиф «Хуа» на случайность и выйдешь сухим из воды, — с издёвкой фыркнул Му Цин, — неужели ты… Всё настолько плохо? Я не понимаю. — Му Цин строго глянул на Се Хуа. — Сначала ты говоришь, что хочешь поговорить с ним, после отнекиваешься, а теперь что? Собираешься сбежать? Му Цин знал, что сам поступил бы так же. Он лучше погибнет, чем заговорит с Се Лянем так, как то было прежде. — Я… Не знаю. — сдался Се Хуа, пряча холодный нос в плече Му Цина, — действительно не знаю. Это.. Сложно. Му Цин вздохнул и покачал головой: — Когда с тобой было легко? Его рука легко скользила вверх и вниз по чужой спине. — Спи. Я не собираюсь терпеть твоё нытьё утром… — шепнул Му Цин, когда его губы едва ощутимо коснулись виска принца.