Embers and light

Прошло несколько дней после нападения демона кошмаров, и, несмотря на то, что Е Сиу сказала, что навестит его, когда разговаривала с Чанхэном, она еще этого не сделала. Однако она поговорила с Сяо Линем. Очень короткий разговор, не более чем светская беседа, когда он спросил о ее благополучии, и она ответила, что с ней все в порядке, когда увидела отца и бабушку, которые бодрствовали рядом ней всю ночь. Ничего другого. Разговор настолько неуместный, что Цзинь почувствовал одновременно и разочарование, и облегчение, поскольку страстного заявления Е Сиу о ненависти к Тантай Цзиню не произошло. В конце концов, почему это должно быть? Но он все еще боялся, и этого не пришло. О нем вообще не говорили, отсюда и разочарование. Сяо Линь навестил его после того, как Бинчан проснулась, конечно. Короткий визит, после которого они согласились, что принц Шэн может и должен взять на себя всю славу за победу над демоном и оставить Цзиньфана в лучшем случае в роли помощника наравне с Пан Ичжи. Не потому, что Сяо Цзиньфан не заслуживал похвалы — хотя он чувствовал, что не заслуживает, учитывая то, как он победил демона, — а потому, что оба боялись, что если он окажется в центре внимания, это может привлечь слишком много нежелательного внимания. Сяо Линь не был дураком, он подозревал, что за семьей его друга скрывается нечто большее, но уважал их достаточно, чтобы не вдаваться в подробности, полагая, что брат по секте не причинит ему вреда. Что было правдой, по крайней мере, в этой жизни. В любом случае, когда прошло несколько дней, Цзинь начал думать, что Е Сиу откажется от своего слова, что, возможно, она что-то вспомнила или поняла и хотела бы увеличить дистанцию между ними. Несмотря на боль, он не мог винить ее и начал серьезно обдумывать идею покинуть Шэн, хотя бы на время, возможно, чтобы найти лекарство от безумия Инсинь, хотя бы для того, чтобы успокоить свою совесть. Слова холодного голоса звенели в его ушах, напоминая ему, что само его рождение было плохим предзнаменованием, что само его существование проклято, что он обречен нести разруху и несчастье всем вокруг себя. И это было постоянным предупреждением, что он может быть в двух шагах от того, чтобы разрушить жизнь любимой женщины. Он уже перестал посылать ворон шпионить за особняком Е, но не мог заставить себя разорвать эту связь и уйти. Все это оставило его в состоянии беспокойства и уныния. Он застрял в этом подвешенном состоянии, не зная, что делать, и в итоге вообще не действовал. В конце концов, именно она решила за них обоих.

***

Он как раз пытался найти слова, чтобы написать письмо своим ифу и иму, когда в его дверь постучал один из слуг. — Цзиньфан-ланг, в фойе находится девушка, она просила встречи с Вами. — Вот как? — спросил он, растерявшись, вертя кисть в пальцах, не сводя глаз с недописанного письма. — Она сказала, зачем она здесь? — Нет, но Е сяоцзе очень настаивала на том, чтобы поговорить с Вами. Настойчивая. Это определенно не было чертой Е Бинчан, она не была бы настолько смелой, чтобы появиться в его доме и потребовать аудиенции, даже если бы Сяо Линь уступил и сказал ей правду, что Цзиньфан был тем, кто победил демона. Это могло означать только... — Е Сиу? Это она? — спросил он, и слуга кивнул. Сердце Цзиня подскочило к горлу, но он изо всех сил старался не показывать никаких эмоций, аккуратно отложив кисть и вставая. Слуга, не говоря ни слова, направился в сторону комнаты, куда они отвели даму обождать. Это действительно была она. Он увидел ее раньше, чем она увидела его, в идеальном ханьфу, с накидкой на меху, обилием украшений в волосах и аккуратным макияжем. Ее руки зажили от порезов кинжала, который она выхватила, чтобы он не поразил собственное сердце, отметил он с облегчением. Она была прекрасна, как всегда. И он подумал, как он мог допустить даже мысль, чтобы расстаться с ней навсегда, когда одно ее присутствие возвращало свет в его жизнь. — Я думал, что ослышался, но, похоже, это было не так. Интересно, что здесь делает любимая сяоцзе Е? — обратился он к ней, заставив ее полностью повернуться к нему лицом. — И Вам доброго дня, — ответила она с яркой улыбкой и щепоткой сарказма. — Я подумала, что могу составить Вам компанию. Я принесла сладости, — она показала на пакет, который несла её горничная Чуньтао. Он едва взглянул на нее, сопротивляясь искушению уколоть ее несуществующие кулинарные способности. — Как необычно мило с Вашей стороны, — все равно не смог удержаться он от сарказма, и он увидел, как ее улыбка немного дрогнула, что заставило его губы скривиться. Сиу обиженно надула губы. — Я всегда могу уйти… — Вы можете делать, что хотите, — он чувствовал блеф. Они уже играли в эту игру, теперь он знал правила. Она разочарованно поджала губы и повернулась на каблуках. — Хорошо, тогда до свидания. Он закатил глаза, но позвал ее, прежде чем она смогла полностью поддаться своей гордости и уйти. У него не было намерения отпускать ее так скоро, не тогда, когда он не видел ее так долго, и она должна была это знать. Она не повернулась, но остановилась. Это действительно блеф, но если это означает, что она останется еще немного, он может позволить ей выиграть. — Какова настоящая причина, по которой ты здесь, Е Сиу? — спросил он. Она скрестила руки на груди, наклонив голову ровно настолько, чтобы посмотреть на него сбоку. — Я так мила, что пришла навестить тебя после такого ужасного события, а ты спрашиваешь меня, есть ли у меня скрытые мотивы. Пф. Конечно, он был бы дураком, если бы попался на это. — Как будто я мог поверить, что тебе не все равно. При этом она повернулась, уперев руки в бока, пылкая и возмущенная: — Я могла бы сказать то же самое. Ты даже не пришел навестить меня, зная, через что я прошла. Он закатил глаза: в том-то и дело, что она разозлилась, что он не пришел первым. Как это на нее похоже. — Я знал, что с тобой все будет в порядке. Я спас тебя, помнишь? — Мы спасли друг друга, — поправила она, — сначала я избавила тебя от твоего кошмара, а потом ты защитил меня от демона, так что мы квиты. — Даже если так, — он медленно наклонил голову, и на его губах сама собой появилась легкая улыбка. И вот оно, открытие, на которое он не надеялся, начало плана, от которого он почти отказался. У Е Сиу был огромный долг перед ним, и, возможно, пришло время его обналичить. — Теперь, когда ты упомянула об этом, я действительно думаю, что есть кое-что, о чем мы должны поговорить. Не хочешь присоединиться ко мне за чаем? — предложил он. Если она и была удивлена, то виду не подала. В самом деле, она шла за ним с некоторым удовлетворением на лице, внимательно глядя, как он отдавал распоряжения ближайшей служанке, потом следовала за ним в его любимую комнату, ту самую, как он с опозданием понял, где на столе ждало его неоконченное письмо. Он убрал письменный набор, в то время как Е Сиу сбросила свой плащ. Комната была более чем хорошо прогрета благодаря многочисленным жаровням, которые он приказал держать всегда зажженными, так как это была комната, в которой он проводил больше времени, и он достаточно страдал от холода всю свою жизнь, чтобы терпеть это, когда можно было избежать холода. Е Сиу без тени сдержанности оглядела комнату и он позволил ей просмотреть свою коллекцию свитков и нот, настолько очарованный ее любопытством, что простил это вторжение. Кроме того, если всё пойдет по плану, всё это скоро будет ее. Он позволил себе на мгновение представить сцену, как они будут жить вместе в этом доме, не заложник и избалованная барышня в своем доме, не император и его жена со спрятанными во дворце ножами, а просто они, на этот раз пара равных по положению. Достаточно скоро принесли чай, и они сели, но он не хотел, чтобы кто-нибудь разделил этот момент или услышал, что он собирался сказать, поэтому он отпустил своего слугу и кивнул в сторону Чуньтао: — Я думаю, будет лучше, если мы поговорим наедине, Е Сиу. — Наедине? — Сиу подняла бровь. — Как я могу быть уверена, что ты не попробуешь сделать ничего странного? Какая ирония. Она отравила его дважды, и все же она беспокоилась. Конечно, в другой жизни, но она была все тем же человеком, который, как он знал, сдобрил партию конфет с афродизиаками. — У меня нет привычки подмешивать наркотики в еду других людей. Во всяком случае, это я должен волноваться, что ты можешь воспользоваться мной, не так ли? Е Сиу при этом нахмурилась и покраснела, и отослала служанку со своим плащом. Только тогда он указал на чашки: — Итак, я рад твоей компании, но ты здесь не для того, чтобы благодарить меня, — повторил он. — Нет, — подтвердила она и взяла чашку, понюхала, а затем закрыла глаза, видимо, оценив аромат. Он был рад. Это был отвар, который он создал сам, смешав травы так, как его научила иму, чтобы они идеально сочетались со сладостями. Но вместо того, чтобы сказать ей об этом, он обратился к делу: — Тогда почему ты здесь, интересно? — Сяоцзя-ланцзюнь сказала, что у Юэ Инсинь после всего этого были проблемы, и что ты все время оставался дома, чтобы заботиться о ней. — Правильно, — подтвердил он, почти ожидая этого. — Как это касается тебя, Е Сиу? — продолжал давить он. — Может быть, я хотела убедиться, что ты не превратился в психопата после того, как так долго торчишь дома. Слова поразили его, и он улыбнулся с долей юмора и большим количеством скрытой боли, когда ответил, как и в первый раз: — Как ты, ты имеешь в виду? Он сделал глоток из своей чашки, давая ей время ответить, изучая, как широко распахнулись ее глаза, и она запнулась. — Я была в твоем кошмаре, — выпалила она, казалось бы, из ниоткуда. — Это был кошмар, ничего более, — был его ответ, сухой и саркастический, но он продолжал улыбаться, зная, что задел за живое, если она заговорила, не подумав. Так что это было ее истинное беспокойство. — Ты имеешь в виду, что во всем этом не было другого смысла? Должна ли я верить этому? В нем были десятки смыслов, скрытых секретов, надежд, страхов, которые он лелеял, но ни один из них он не хотел объяснять ей, чтобы она могла использовать их в качестве оружия. — Тебе не стоит беспокоиться об этом. Это была иллюзия, а теперь ее нет, тебе не о чем думать, — попытался он отговорить ее от дальнейшего углубления в вопрос. — Конечно же была, ведь я тоже была там. — Позволь мне перефразировать: ты не должна слишком сильно вникать в это, ничто из того, что ты видела в моем кошмаре, не было реальным ни в каком виде или качестве. Ну, технически это было не так. То, что он чувствовал, было очень реальным, холодный голос слишком долго был в его сознании, кровь, давившая на его душу, была, безусловно, реальной, и не все это было стерто. Его желание жениться на ней и увидеть, как ее примет его семья, было реальным. Ее ненависть и отвращение были настоящими и, возможно, до сих пор были таковыми. Свадебная фата, скрывающая оружие, была настоящей. Но ей и не нужно было знать это. — Значит, ты меня не боишься? — Она наклонила голову, словно изучая его. — В кошмаре казалось, что это так. — Я не вижу причин, по которым я должен бы тебя бояться, — он наклонился вперед, пытаясь изменить ситуацию до того, как она поймет его ложь. — Во всяком случае, ты должна меня бояться. Единственная причина, по которой твоя репутация не разрушена до основания, это то, что я никому не рассказал, что ты сделал в ночь на банкете или пыталась сделать. Ты все еще должна мне, Е Сиу, и я думаю, пришло время тебе отплатить мне. Е Сиу вздернула подбородок, даже не пытаясь отрицать это, слишком гордая, чтобы сдаться: — Итак? Чего ты можешь хотеть? Он наклонился вперед, сжимая перед собой тонкие пальцы, и долго и пристально смотрел на нее из-за них, обдумывая, как заставить её принять его предложение теперь, когда они находились в совсем других условиях. — Я скоро представлю свое предложение руки и сердца. Убеди свою семью принять его, — сказал он наконец. — Бинчан? — предположила она. Не обида ли проскользнула в ее чертах? Ревность? Он не смел надеяться, но не мог отделаться от мысли, что не в первый раз видит ее такой. А потом усмехнулась. — Я думала, что Сяо Линь друг для тебя. Ты же знаешь, что он хочет попросить у короля разрешения жениться на ней. Зачем тебе?.. — Тебе, — оборвал он ее абсурдную бессвязную речь. — Что? Е Сиу казался слишком растерянной, к его большому неудовольствию. Как она могла не видеть, что он никогда не заботился ни в малейшей степени о той змее, которую она должна была называть сестрой? Что ему наплевать на убийцу единственной женщины, которую он любил? Единственной спасительной милостью Е Бинчан, единственной причиной, по которой он еще не убил ее во сне, не задушил ее, как она задушила Е Сиу, было то, что Сяо Линь любил ее. И что Цзинь понятия не имел, что будет с любовными нитями Пьян Ран, если Е Бинчан умрет, держа их при себе. — Тебе, Е Сиу, — пояснил он. — Вся моя семья скоро приедет, как раз к празднованию Нового года, а потом мы вернемся в Юньмэн. И к тому времени я хочу иметь возможность взять тебя с собой в качестве своей жены. Или это было их намерением, но, может быть, он сможет убедить их оставить его в Шэн? Остаться дольше или переехать сюда? Еще не было способа узнать, как они отреагируют, его кэйди был единственным, с кем у него была возможность поговорить, и он еще не сообщил ему много подробностей, хотя знал, что его поддержат. Но немного поторопить Е Сиу было бы только хорошо, он устал играть в эту игру. Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами: — Ты что, сошел с ума? Все знают, что мы терпеть друг друга не можем! На этот раз он не пытался скрыть свое удовольствие от ее вопиющей лжи. Это могло быть правдой несколько недель назад, но все изменилось, и они оба знали это, как бы ей ни хотелось это отрицать. — Разве? Я помню, как ты прыгнул вперед, когда демон поймал меня. Ты, казалось, очень беспокоилась за того, кто тебя терпеть не может. Не говоря уже обо всем остальном, включая твое присутствие здесь сегодня. — Не… я… — фыркнула она, глядя куда угодно, только не в его сторону. — Моя семья никогда не примет это предложение, тем более, если они узнают, что ты планируешь забрать меня из Шэн! — Найди способ. Меня не волнует, что ты скажешь или сделаешь, чтобы их убедить. Если нам придется заставить их поверить, что мы уже перешли черту, мы, в конце концов, устроим шоу… — начал намекать он. — Мы не будем делать ничего подобного! — она вскочила с негодованием, ее лицо стало огненно-красным, а руки в защитном жесте она скрестила на груди. — Ты бы предпочла попробовать Ярость Любви, чтобы воплотить ее в реальность? Это можно устроить, если тебе это нужно, чтобы придать себе смелости. Я уверен, что ты бы могла раздобыть ещё, — бросил он с вызовом, зная, что она откажется. Ему бы это тоже не понравилось, потому что их первый раз вместе происходил бы без ее полного и восторженного согласия. Даже когда он был под влиянием Ярости Любви, он не мог заставить себя зайти слишком далеко, испытывая отвращение к одной лишь мысли о том, что у него будет что-то общее со своим мучителем, не говоря уже о том, что теперь, когда он любил ее, он никогда не смог бы пересечь эту черту без её согласия. Он принял бы все, что бы она ему ни дала, но хотел, чтобы она это предложила. — Я… — Она покраснела еще сильнее. — Ты не посмеешь. Ты ненавидишь такие вещи, иначе ты бы не сорвал мой план, — сумела выпалить она. Он неопределенно махнул рукой, радуясь, что она так хорошо его знает. — Что же ты тогда предлагаешь? — Ничего неподобающего, для начала! — предупредила она, а потом добавила. — И... я тоже знаю твой секрет! Конечно, она знала, во сне Инсинь она все это видела. Это не имело значения. Он встал, обогнул стол, пока не оказался перед ней и понизил голос, чтобы никто другой не услышал: — Меня не волнует, знаешь ли ты о моем происхождении. Я знаю, что я сильнее последствий, даже если бы ты рассказала всем. Это ничего не меняет для меня. На самом деле то, что ты уже знаешь, означает, что у меня на один секрет меньше, чтобы рассказать тебе. — О, так у тебя есть еще? Несмотря на близость, она все еще пыталась выглядеть вызывающе, но ее любопытство при его последних словах явно было самой сильной эмоцией. — У всех есть секреты, Е Сиу. Некоторые из них опаснее других, некоторыми можно поделиться только с несколькими, избранными людьми, другие нужно унести с собой в могилу. Поженившись, мы будем обязаны охранять друг друга и наши секреты. Свечение в ее глазах потускнело, и она вдруг стала казаться еще холоднее. — Так в этом причина? А я уж подумала… — О чем ты подумала?.. — он хотел знать, ее разум был тайной, которую он должен был раскрыть. — Ни о чем. — Но она избежала его пристального взгляда. — Очевидно, я ожидала слишком многого, чтобы у кого-то вроде тебя внезапно выросло сердце. «Я был дурой, когда верила, что человеческая природа может измениться», — эхо ее слов поразило его, как тот нож, который она вынула из его руки во сне, не та же фраза и даже не тот тон, но боль была той же, и у него появилось иррациональное желание показать ей, как она была неправа. — Теперь я ранен, Е Сиу, попала в сердце, которого, как ты говоришь, у меня нет, — он слепо схватил ее руку и прижал ее к своей груди так, чтобы она могла слышать его сердцебиение. — Вот, разве ты не чувствуешь? Цзинь хотел, молился, чтобы она почувствовала это, чтобы она смогла понять его отчаяние от осознания того, как мало она ценит его чувства. Чтобы она могла увидеть его любовь, хотя бы немного, достаточно, чтобы подумать о том, чтобы дать им реальный шанс быть вместе. Щеки Е Сиу покраснели, ее глаза метались между их соединенными руками и его глазами, казалось, не в состоянии выдерживать его взгляд слишком долго, на этот раз выглядев почти застенчиво. Слишком быстро она убрала руку и поджала губы. — Хорошо, я поговорю со своей семьей и посмотрю, смогу ли я их убедить. Никаких скандалов, — добавила она как предупреждение. — О? — Это было так просто? Он не мог до конца поверить в это. — На уговоры ушло меньше времени, чем я ожидал. — У тебя случайно не было других аргументов? — она попыталась вернуть свой дерзкий вид, что немного успокоило его сердце, хотя он и сам не мог бы сказать почему. — Были, но я думаю, что оставлю их для нашего следующего обсуждения, — поддразнил он. — Почему оно должно быть? — нахмурилась Е Сиу. — Я знаю тебя достаточно, чтобы знать, что будет больше, — улыбнулся он и наклонился, вдыхая ее запах, прежде чем прошептать ей на ухо. — И я с нетерпением жду этого. Она казалась ошеломленной, и на мгновение он забеспокоился, что зашел слишком далеко. — Ты уверен, что хочешь этого? — спросила она вдруг, глядя ему в глаза. — Почему я? Секреты в сторону. Почему, спросила она. Он не мог ответить, не выдав себя, не обнаружив всего того, что у него на уме, и не излив все содержимое своего сердца к ее ногам, рискуя, что она снова растопчет его и разрушит то, что осталось от его надежд и здравомыслия. Он должен был быть уверен, во-первых, что она останется, потому что хочет, что она не побежит назад за Сяо Линем при первой же возможности и не раздавит его сердце, как она делала раньше. Он не хотел повторять прошлое. Он хотел быть уверенным, что сможет сказать, как сильно он любит ее, как сильно он любил ее все это время, без того, чтобы она повернулась к нему спиной и снова разрушила его изнутри. — Я скажу тебе после свадьбы, — было максимум, что он мог обещать, надеясь, что к тому времени она согласится остаться. Но она, казалось, хотела спросить больше, и он не был уверен, что сможет промолчать, если останется, поэтому, напуганный как никогда прежде, он отвернулся и оставил комнату и ее позади, эффектно избегая разговора. Стратегическое отступление, сказал он себе. Но он не вернулся в свою комнату, пока не убедился, что она ушла из дома.

***

Цзинь позволил ей вести дела с семьей Е, поскольку у любимой дочери было мало шансов, что они откажут её в ее желании, поэтому он вообще не стал за ними шпионить. Он только попросил ворон предупредить его, когда она покинет дом, чтобы они могли встретиться чисто «случайно», как это было раньше. В тот момент было почти не сказано, что они оба знали о манипуляциях друг друга такими «случайными» встречами, и она даже не сделала вид, что удивлена, когда он появился рядом с ней возле уличного представления. На самом деле, именно она удивила его, когда увела из толпы, чтобы спросить о его семье, о которой он говорил с нескрываемым ликованием. — Разве в Юньмэн нет наложниц? — спросила она в какой-то момент. — Некоторые так и делают, но это не норма, как здесь, — затем он наклонил голову, изучая ее. — Если бы меня спросили, планирую ли я жениться на других, ответ — нет. Я нахожу абсурдной идею иметь несколько партнеров, любовь должна быть абсолютной, брак является доказательством преданности. Развод также не рассматривается, — предупредил он. Как только она будет с ним, он никогда не позволит ей уйти, он обещал это себе. Е Сиу кивнула, что выглядело как одобрение, и он рассудил, что это, должно быть, было из-за затянувшегося предательства, которое она чувствовала, зная, что у ее отца было так много женщин без заслуженного уважения к ее матери, единственной законной жене генерала Е, даже когда она был жива. — Пока смерть не разлучит нас? — улыбнулась она. — Если ты думаешь, что смерть может вытащить тебя из этих отношений, это твоя ошибка. — Пожалуйста, не говори таких вещей.— Она отвернулась и почему-то вдруг помрачнела. — Думаешь, я вру? — Он остановился, чтобы посмотреть ей прямо в глаза. Он хотел ее и только ее в обеих своих жизнях, не то чтобы он мог ей об этом сказать. Смерть была бессмысленна по сравнению с его чувствами. — Я думаю, это ужасно, что ты можешь говорить такие вещи с невозмутимым лицом, — был ее ответ. Возможно, он был слишком напряжен. Он наклонил голову, и ему пришла в голову идея вернуть её улыбку. — Большинству девушек нравятся такие вечные обещания. — Нет, когда это звучит как угроза… — затем она сделала паузу. — Подожди, какие девушки? Цзинь сдержал смех, зная, что она попалась в его маленькую ловушку. — Разве ты не говорил, что тебя больше никто не интересует? — возмущенно спросила она. — Это не значит, что я никому не интересен. Потому что да, были девушки, которые, привлеченные богатством, славой или тем, что некоторые называли его таинственным обаянием — хотя он понятия не имел, что это могло означать, это то, что он подслушал, — пытались ухаживать за ним, но ему было все равно. Тем не менее, он подозревал, что эта мысль может вызвать у Е Сиу чувство собственничества и ревности,что и произошло. В конце концов, это все еще была женщина, которая заставила его три дня подряд стоять на коленях на замерзшем озере посреди зимы, потому что он осмелился попытаться спасти жизнь ее сестры. Е Сиу нахмурился, затем: — Ты... пытаешься заставить меня ревновать? — спросила она. — Это работает? — Улыбка Цзиня стала шире, результат превзошел ожидания. — Нет, — надулась она, но выглядела слишком расстроенной, чтобы он мог поверить ее словам. Наконец он беспечно рассмеялся, счастливый, что получил так много, зная, что она достаточно заботится о нём, чтобы ревновать к гипотетическим соперницам, а не к своей давно ненавидимой сестре. — Ты ужасный, — мило надулась она, а затем сменила тему, вероятно, чтобы скрыть свое смущение. — Когда, ты сказал, они приедут? Твоя семья. Не беда, уныние ушло и он получил больше, чем ожидал, поэтому он снова начал ходить и ответил: — За неделю до Нового года, скорее всего. — О, э-э… мой брат тоже вернется с перевала Цзя примерно в это же время. Ты же знаешь, что Е Цинъюй — домашний надзиратель семьи Е, он расстроится, если я не буду там, чтобы поприветствовать его. Он может даже наказать меня, — поморщилась она. Он знал это, как и то, что это будет время, когда Е Цинъюй и Пянь Ран встретятся, когда он сможет дать демону-лисе способ вернуть свои любовные нити, как это и должно быть по праву. Предстояло еще многое спланировать и о многом подумать, но на данный момент он позволил Е Сиу задавать вопросы и строить для нее плохие планы неофициальной встречи с его семьей. Он заставил ее еще больше покраснеть и улыбнуться, и он тоже рассмеялся, и на сердце у него было легко. Впервые он почувствовал, что все в порядке, что жизнь может предложить им только хорошее. Настоящее начало.

***

В последующие дни он ждал, пока она снова выйдет из особняка Е, ни в малейшей степени не шпионя за ней, будучи уверенным, что все будет хорошо. Но он явно целился слишком высоко и чего-то не учел, потому что она все время сидела дома и, когда он пытался подсылать к ней птиц и насекомых, она следила, чтобы они ничего не выведали, как будто она знала, что он контролирует их. Когда он попытался навестить ее в особняке Е, его отослали без особого оправдания, и именно тогда он понял, что что-то не так. Итак, когда ему сообщили, что она покинула особняк, как ни странно, не только со своей обычной служанкой, но и с одним из слуг ее отца, и мужчина был вооружен, как будто должен был защищать ее, он не мог не обеспокоиться, что что-то пошло не так. Ему потребовалось немного терпения и заклинание невидимости, чтобы разделить этих троих, но как только он смог это сделать, он схватил ее за талию и скрылся из виду. — Что?.. — она была готова устроить драку, но он сжал ее крепче и дал о себе знать. — Что ты делаешь?! — воскликнула она, поворачиваясь в его руках и устанавливая некоторое расстояние между ними, к его большому неудовольствию. Она казалась смущенной, но он не был уверен, из-за близости или чего-то еще. — Кажется, это единственный способ поговорить с тобой лицом к лицу, — ответил он. — Что случилось? Она казалась расстроенной. — Я же говорил, что они не согласятся. Теперь они наблюдают за мной во все глаза и не подпустят тебя к дому. — Я знаю это, но я же говорил тебе, что ты должна найти способ, иначе это сделаю я. Ты хоть пыталась? — спросил он. — Сейчас они заняты свадьбой Сяо Линя и Бинчан, я не могу найти ни минуты, чтобы поговорить с ними снова, и они все равно слишком нервничают по этому поводу. Точно, проклятая свадьба. Сяо Линь был одновременно и рад, что это вот-вот случится, и так разочарован, но, честно говоря, Цзиня это мало волновало. Он должен был признать, что это было важно для семьи Е, так что небольшая задержка была понятна. Чего он не понимал, так это их прямого отказа. — В чем именно заключается их проблема? — Помимо того факта, что ты заберешь меня из Шэн, как я тебе говорила? Они… — она замялась. — Да? — спросил он, желая знать, хотя подозрение начало зарождаться в его уме. — Они думают, что твоё положение ниже статуса семьи Е, как простолюдина и иностранца, и что мы не будем хорошей парой. Он равнодушно приподнял бровь, притворяясь, что эта идея не причиняет ему вреда. — И это все? — Тебе этого мало? — спросила она с легким недоверием. — Это так. Ты знаешь, кто я, — и ее мнение было единственным, что имело значение. Он думал, что то же самое будет и с ее семьей. Е Сиу покачала головой и прошипела: — Хочешь, я скажу им, что ты пропавший третий принц Цзин? — Конечно нет, это ничего не решит, но ты же знаешь, что я никоим образом не ниже. — Что ты ожидаешь, что я буду делать с этим? Правда, это было несущественно. На самом деле, это могло бы сделать еще хуже, но все же... — Должно быть что-то, что они могут хотеть от жениха для тебя, что-то более важное, по их мнению, чем статус. Сыграй на этом, дай мне знать, что это такое, и я обязательно покажу им, что могу этого добиться. Она казалась почти взволнованной, когда спросила: — Что, если ты ничего не сможешь сделать или дать, чтобы убедить их? — Тогда посмотрим. — Его сердце сжалось, он тоже не знал, что делать, но он должен был казаться уверенным в себе. Раньше он был лучшим учеником, он многого добился, несмотря на то, что шансы были против него, он боролся за единственное, чего хотел больше всего на свете. — Никаких скандалов, ты же обещал, — напомнила она ему. — Я хочу, чтобы ты стала моей женой, мне все равно, что я должен сделать, чтобы это произошло, — ответил он, в нем закипал гнев. Лицо Е Сиу изменилось, исчезло ее мягкое беспокойство, уступив место боевой позиции, граничащей с отвращением. — Я сказала, что согласна выйти за тебя замуж. Но не делай ничего экстремального, иначе я нарушу свое слово, и тебе придется забыть о том, чтобы когда-либо сближаться со мной, не говоря уже о том, чтобы я была твоей женой. Нет. Нет, он не мог вынести этого, видеть ее отвращение к нему, слышать, как она говорит, что бросит его. Он сдержал дрожь в руках и кивнул, соглашаясь. — Посмотрим, что ты сможешь узнать, и дай мне знать. Я буду ждать, — он мельком взглянул через ее плечо, только чтобы увидеть приближающихся Чуньтао и охранника, и он ушёл, прежде чем они смогли его увидеть.