Черновик судьбы: Во имя любви

Ей снилась тьма: та, что была прежде всего сущего — холодная, безграничная, древняя, мудрая. Скрывающая собой тайны, являющая себя лишь тем, кто умеет смотреть. Мерцание таинственных бликов на обратной стороне век, клубы неосязаемого дыма, неразличимый шепот и странная музыка на границе слуха — шипение, свист и щелчки, свитые причудливым ритмом. Тьма была всем и ничем одновременно. Величественная, прекрасная и не ведающая жалости... — Эй, капитан, вставай! У них получилось! Они построили портал в Мерделейн! Чужой потолок над головой словно отрезал часть ее души, а почти незнакомый голос больно резанул по нервам. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, кто она, где находится, и кто этот гном с густой пшеничной шевелюрой. А когда она все вспомнила, ее сердце вновь заболело, как прогнивший насквозь зуб. — Да, сейчас, — заторможенно кивнула Селия, садясь в так и неразобранной постели. — Ты иди, Гробнар, а мне нужно кое-что доделать. Это недолго. Маленький бард убежал, а она потратила несколько мгновений на то, чтобы собрать себя, раскиданную по невообразимой бессветной бесконечности, воедино. Только что от нее в итоге осталось? В груди свил свое гнездо Голод — ее Голод, а вовсе не Акачи! Она тоже теперь проклята, и от этого проклятия ей никуда не деться. В углах комнаты лежали уютные тени — ее новые родственники. Душа выла пустотой и отчаянием. Разум горел и плавился, так и норовя соскользнуть в небытие, уступив место безумию. Что ж. Сегодня будет еще один бой, а потом она умрет. Селия нашла бумагу и карандаш и набросала короткое послание: «Не нужно меня искать. Это не трусость и не бегство, это плата за победу. Позаботьтесь о семьях павших, я им это пообещала. Люблю вас. Прощайте». Селия затолкала листок под подушку, а потом задумалась. Но что, если умереть снова не получится? В груди заломило сильнее, засвистело хорошо знакомым ей одиночеством, холодом и отчаянием. Она глубоко выдохнула, взяла другой листок и быстро нацарапала: «Не смейте портить мою мантию! И оставьте мне бездонную сумку, я и так не сбегу. А еще было бы очень мило, если бы вы не поскупились на теплые вещи. Это Рашемен, и тут холодно!!! Найдите в тюрьме Ганнаева-из-Грез, он все объяснит». Не то, чтобы она хотела вернуться к Акачи и его Проклятию... Но всегда лучше контролировать процесс, чем быть игрушкой в чужих руках. Селия криво усмехнулась и сунула бумажку за пазуху. Наскоро умылась и столкнулась в дверях с Гахаритом, который принес ей собранный рюкзак и торжественно вручил пару склянок с укрепляющим зельем вместо завтрака. — Удачи вам, миледи! Да хранят вас боги, — произнес он и склонился перед ней в низком поклоне. Она не смогла сдержать нервный смешок: — Ты зришь в корень, мой друг. Не волнуйся, все будет хорошо. И пожалуйста, не прибирайся в комнате, пока мы не вернемся. Ее отряд уже поджидал у ярко сияющего круга телепортации. Селия внимательно всех оглядела и поняла, что они нервничают даже сильнее, чем в прошлый раз. Опасаются, что ее сила все же обернется против них? Не доверяют ей больше? — Вернитесь с победой, — напутствовал их лорд Нашер, и его голос тоже прозвучал как-то мрачновато. Зато Алданон выглядел все таким же восторженным: — Ах, как жаль, что я не смогу увидеть вашу встречу с Королем Теней воочию и с безопасного расстояния! Уверен, в Плетении отпечатаются совершенно уникальные узоры! В обоих Плетениях, хм. Что ж. Если вы проиграете, мы все умрем. И если через этот портал все же прорвутся наши враги, мы умрем тоже. А если миледи капитан поглотит силу Короля Теней, то... — Не стоит выдумывать страхи заранее, мастер, — вежливо, но непреклонно, прервал его Касавир. — Да, да, — закивал тот. — Мы все будем надеяться на благоприятный исход! Что ж, удачи всем нам! Они вновь очутились в кромешной тьме нижнего этажа крепости. — Используй заклинания Иллефарна и огонь, а Теневое Плетение прибереги на крайний случай, — услышала Селия голос Аммона Джерро. — Хорошо, что ты не взяла сюда тифлинга — поблизости действительно полно демонов. Чернокнижник был прав. И путь наверх оказался все таким же долгим и трудным, как и в первый раз. Их главными врагами стали демоны и личи: вампиры и рыцари смерти у Гариуса все-таки закончились, а Тени доказали свою полную неэффективность. Селия снова сражалась на пределе своих сил, но похоже, что сил у нее стало все-таки больше. Они справлялись даже без Кары с ее феноменальной манаемкостью — Селия дралась сейчас словно за двоих. Но когда они вошли в главный зал, украшенный статуями Ангхаррад, и Селия взглянула на тяжелые резные двери, через которые в прошлый раз вошел Бишоп, ее отвага и сила будто куда-то испарились. Сердце сдавило горем, обидой и глупым страхом. Она протяжно всхлипнула. Что, если это повторится? Селия прекрасно понимала, что Бишопу совершенно незачем сюда идти, что он, скорее всего, уже пылит по дороге к Глубоководью, и она его никогда больше не увидит... Но ее все равно затрясло, будто в лютой горячке. Что, если он вернется?! Именно сейчас, чтобы вновь попробовать ее убить — потому что не понимает, как от нее избавиться другим способом? Ей показалось, что сейчас она охотно ему это позволит. Селия знала только один способ справиться со своим ужасом — переплавить его в ярость. И не дала Гариусу сказать даже слова, напав на него первой. Она раз за разом с криком атаковала связками заклинаний Иллефарна и драконьим пламенем, и каждый выплеск силы только подогревал ее злость. И когда в ее груди опять приглашающе повеяло холодком тьмы, Селия даже не удивилась. Но и воспользоваться приглашением не спешила. Ей хотелось убить эту гадину самой, магией обычного Плетения, а не уподобляться ему со всякой теневой поганью. К тому же, сил и ярости в ней было все еще предостаточно. Повинуясь приказу Гариуса, в зал вновь хлынули личи и демоны. — Мой повелитель уже почти здесь! — рыкнул он. — Жаль, но ты не увидишь его появления. — Нет, это ты не увидишь! — злобно завизжала она в ответ и ударила его целым столбом очищающего света. — И мне нисколько не жаль! Ты и твой хозяин поломали мне жизнь, так что — сдохни! Селия усилила свой натиск, понимая краем сознания, что ее неукротимый гнев из огненного постепенно становится ледяным и рвется уже не драконьими, а теневыми атаками. Это было так мучительно сладко, так соблазнительно, что в какой-то момент она его все-таки не удержала. Гнев выплеснулся черными жадными щупальцами, обвил Гариуса, мешая ему обороняться, и принялся шарить в поисках той самой нити, которую намеревался оборвать. Сознание Селии опять поплыло, окунаясь в жаждущий муаровый сумрак. Нить сразу же стала заметнее — ослабленная ее предыдущими атаками, но еще крепкая. Только всегда можно дернуть посильнее, правда? И Селия с хохотом вцепилась в эту нить всеми щупальцами и с остервенением рванула. Связь души и тела не выдержала и все-таки порвалась. Сущность Гариуса потекла к ней, в нее: густая, гниловатая, сытная. Она выпила ее всю без остатка, не переставая взахлеб хохотать. А потом чуть пошатнулась, переполненная мутноватой чужой силой, которая бродила под кожей, как дозревающая кислая брага, зачем-то вытерла рот ладонью и прошептала: — Пока, мразь... Чужая сила требовала выхода, пузырилась на коже теневыми пятнами, и, должно быть, это выглядело очень неприглядно. Потому что в зале воцарилась тишина. Теневой портал висел над полом — холодный, тихий и мертвый. Похоже, Гариус не успел вложить в него достаточно энергии, чтобы выманить оттуда Короля Теней во плоти. Селия глубоко вздохнула и посмотрела на свих друзей. А они так же молча глядели на нее. Наверное, пытались понять, как это она успела настолько измениться за какие-то сутки, и как им теперь к ней относиться. Она слабо махнула рукой: — Неважно. Можете меня ненавидеть и бояться, если хотите. Я и вправду стала чудовищем. Но мы здесь затем, чтобы убить Короля Теней, а значит вам придется меня потерпеть еще немного. — Нет, капитан! — обижено воскликнул Гробнар. — И ничего я тебя не боюсь. Ты стала какой-то чудной, но это же потом пройдет, правда? Когда все закончится? — Знай, выбранный путь уводит тебя от прошлой жизни все дальше, — печально произнесла Зджаэв. — Теневое Плетение и осколок меча Гит в твоей груди никогда не дадут тебя покоя. Сэнд нервно хмыкнул: — Именно поэтому я предпочитаю держаться от Теневого Плетения подальше. Каждый лусканский магистр, который воображает, будто сможет его контролировать, заканчивает карьеру весьма плачевно. — Никогда не любил всю эту вашу магию-шмагию, — проворчал Келгар и стукнул топорищем о пол. — Но малыш Гробни прав, давай ты очухаешься, и все будет, как раньше, а? — Это вряд ли, — проскрежетал Аммон Джерро, и в его голосе ей почудилось сожаление. — Подобные изменения никогда не проходят бесследно. Главное — постарайся не спятить до того, как здесь появится Король Теней. — Селия не раз спасала наши жизни! — резко сказал Касавир. — И во время битвы в крепости, и сейчас, полностью оттянув внимание Гариуса на себя. Выказывать ей недоверие — это черная неблагодарность. — Он чуть помедлил, и добавил с нажимом: — Я ей верю. И никому не позволю причинить ей зло! Селия с иронией усмехнулась: — Спасибо, Касавир. И все же, я и вправду могу потерять разум и наброситься на вас. Мне бы этого не хотелось. Но знаете? В последнее время мои желания значат так мало... — Она повернулась к порталу и спросила с тревогой: — И чего он так долго? Она принюхалась, пытаясь определить концентрацию теневой магии. А потом по-звериному мотнула головой и сказала: — План такой: я быстро зайду и выйду, чтобы его выманить. Потом, когда он появится, нужно будет сперва активировать, а затем разбить статуи Ангхаррад, чтобы оборвать его связь с этой землей. Активирую я, а разбивать будут Келгар и Касавир. После того, как уничтожим статуи, я займусь порталом — через него он и питается энергией Тени. Уничтожу портал — присоединюсь к вам... Только вы осторожнее, ладно? Не попадитесь мне под руку. Сэнд, приготовься сразу же после гибели Короля активировать камень возвращения. Зджаэв — прикроешь всех нас Сферой неуязвимости. Всем все ясно? Ну, я пошла... И шагнула в черный зев портала. Она оказалась в теневом отражении иллефарнской крепости — огромном, величественном и жутком. Мощные стены зала возносились куда выше, чем на материальном плане, искусные фрески — черно-серые и мрачные — рассказывали о каких-то кровавых событиях, а женские статуи, высеченные из черного мрамора, не улыбались спокойно и загадочно, а плакали и скорбно заламывали руки. Темнота Плана Тени обняла крепко и ласково, будто давно ждала ее возвращения. Вся душа Селии потянулась ей навстречу. Прочие желания и цели стали вдруг такими мелкими и незначительными. Селия собрала всю свою волю в кулак, чтобы не поддаться порыву опуститься на эти обсидиановые плиты, свернувшись в клубочек, и громко крикнула: — Эй! Ты где? Страж! Он откликнулся на зов, явившись из проема, наполненного непроглядно-угольным туманом. Селия и забыла, насколько он огромен и ужасен. Какая ледяная и тошнотворная аура его сопровождает. Нечеловеческая фигура, сотканная из ледяного мрака, опять выпотрошила ее душу, вытащив из нее все самые жуткие воспоминания и чувства. И на сей раз это ощущалось куда хуже. ...Смерть Эми Гибель Эмбера Смерть Кайтора Гибель Западной Гавани Смерть Окку Смерть Бишопа Еще одна смерть Бишопа И еще одна Ухмылка Миркула Голод Голод Голод Страх и ненависть на чужих лицах Черный храм, до краев полный отчаянием Серый потусторонний город, который она разрушает... Селия сжала виски, давя крик. — Ты, — услышала она бесплотный леденящий голос. — Это опять ты. Пытаешься лишить Иллефарн его Стража? — Иллефарн давно погиб, — прошипела она в точности, как тогда, крепче вцепляясь в рукоять меча Гит. — И это ты его уничтожил! — Посмотри вокруг. Иллефарн жив. Дух моей империи жив, и я буду его защищать. От тебя! Ты искупишь свое преступление, враг! — Догони, если сможешь! — крикнула с истеричным смехом Селия и вбежала в портал. Развернулась и выплеснула в него всей силой, высосанной из Гариуса. А потом повернулась к друзьям и с дикой улыбкой пропела: — Ну что? Потанцуем?! Портал оглушительно зашипел, пуская по полу реки инея, задрожал, распух, растягиваясь вширь и ввысь. Окутался черными молниями. И из его темной пустоты им навстречу шагнул Король Теней. Селия тут же метнулась к ближайшей статуе, вливая в нее даренное заклинание. На этот раз на весь круг ушло не так уж много времени — насланные на нее бывшим Стражем Тени в испуге отшатывались и бестолково метались по залу, вместо того чтобы задерживать. А по каменным плитам, прыгающим под ее ногами, будто доски палубы во время мощной качки, она скакала легко и непринужденно, поймав ритм и музыку, заданную ураганом заклинаний Короля Теней. Когда с активацией было покончено, Касавир и Келгар, не дожидаясь ее команды, ринулись ей на смену и слаженно обрушили на статую Ангхаррад молоты. Селия воздела руку и призвала на Короля Теней огненный удар. А потом подскочила к нему и полоснула мечом Гит. Она снова легко вошла в ритм танца, уклоняясь от его ударов и нанося свои. Но эта легкость оказалась обманчивой — ее, будто в трясину, начало затягивать в мерцающую серую дымку теневой силы. И вот там-то, в месте, лишенном радости и надежды, отчаяние, которое источала фигура Короля Теней, ее догнало. Оно напрочь перекрыло ей воздух, ухватило за горло и выдавило из нее жизнь. Селия вновь призвала на помощь ярость, она сопротивлялась, громко считала свои удары, чтобы отвлечься, до крови кусала губы и повторяла, будто молитву: «Я — это я! Я — это я!» Но ее мысли все равно туманились, смешивались с тенями, расползающимися от Короля Теней, резонировали с его холодной яростью и его отчаянием. И в какой-то момент она окончательно перестала понимать: где его ярость и отчаяние, а где — ее. — Готово! — словно через несколько слоев овчины донесся до нее крик Келгара. Но она окончательно забыла, что нужно делать, продолжая танцевать, рубить мечом и, горько смеясь сквозь слезы, повторять: «Я — это я!» И так до тех пор, пока ее мыслей не коснулись серебристые ноты чар Зджаэв, проясняющие разум. — Знай, еще немного — и ты сольешься с Тенью окончательно. Это ли цель твоей души? — услышала она напряженный голос гитзерай. — Нет, нет, нет! — закричала Селия, и ее крик рассыпался неприятными диссонансами. Она прибавила тише: — Нет. Я хочу успокоиться, хочу... И с ужасом поняла, что не может ухватиться ни за одну мысль, приносящую ей покой. Кругом были лишь холод и одиночество — колючие и ранящие. — Борись, ты можешь! — зазвучал рядом низкий и громкий аккорд призыва Касавира. И тогда она сосредоточилась на этих нотах: надежной, доброй и всепрощающей музыке, зовущей к свету. Потянулась прочь из трясины — так, как ее учил Дэйгун. Перестать паниковать, дышать размеренно. Медленно и плавно лечь на воду, а потом аккуратно и неторопливо ползти вперед, к любой точке опоры, будь то свисающая ветка или кочка. Такой точкой опоры и стал для нее сейчас голос паладина. К нему присоединился чей-то еще — раздраженный, злой, невозможный, должно быть, всплывший из прошлого: «Борись, тупица!» Да, так с ней уже было — два ее крыла, белое и черное. Они всегда ее спасали! — Я — это... — она со свистом выдохнула, оборвав свое безумное бормотание, и глубоко втянула воздух: — Да, я тебя слышу, Бишоп, все хорошо... — взмыла из трясины и отступила от Короля Теней, смещаясь в сторону портала и нанося ему первый удар. Но как только портал погас и схлопнулся сам в себя, а она вновь приблизилась к темной и холодной громадине Короля Теней, источающей ауру невыносимого отчаяния, ее накрыло новым приступом. Зачем бороться? Зачем отказываться принимать свой жребий? Ее будущее ужасно и мучительно. Судьба становится лишь изобретательнее, нанося ей удары... На ее горле захлестнулась ледяная удавка, грудь свело невыносимой болью. Селия попыталась ухватиться за мелодию Касавира, которая только что вытащила ее из трясины, и поняла, что и та окрашена грустью и безнадежностью. Ничто не имело смысла — ни его нежность, ни его любовь. Им все равно не быть вместе, ее сердце все равно принадлежит другому. Тому, кого уже здесь нет и никогда больше не будет в ее жизни. И его рваный, полный скрытой страсти ритм — только в прошлом. Зря, зря, все зря... Серебристый колокольчик чьего-то смеха зазвенел вдалеке и повел за собой в гущу теней. «Отчаяние — это путь ко мне, дитя мое. Холод и ненависть — вот твое исцеление!» Селия приняла их, только бы избавиться от этой невыносимой боли. Меч со звоном выпал из заледеневших пальцев. Зачем ей меч, если она сама — смерть? Если она уже мертва? Сквозь муаровую дымку четко сверкала ее цель — огромная и ненавистная фигура Короля Теней. Селия с ледяной яростью хлестнула ее щупальцами тьмы в попытке разорвать в клочья... ...Но разве может тень причинить вред тени? Ее щупальца попросту слились с теневым телом Короля, растворились в нем, притянули ближе... И она канула в него без всплеска, будто камешек в черное маслянистое озеро. И сама стала этим озером. Давно мертвая и безликая сила, бывшая там прежде, не выдержала холодного огня ее души, ее надрывной жизни. Ушла на дно, оставляя ей право быть. Мир погас, все, что осталось — это ледяное отчаяние и ненависть. А еще — месть. Месть всем, кто посмел причинить эту боль! Гулкая слепая темнота обрела смысл. Она распахнула глаза и увидела их. Восемь жалких букашек, посмевших бросить вызов великой империи... Нет, нет, при чем тут Иллефарн? Они бросили вызов ЕЙ! Они причинили ей боль! Как они посмели ее предать, равнодушно отдать этой тьме?! Она занесла над ними свою руку — огромную, тяжелую, несущую гибель... ...Восемь? Рука обрушилась на пол, превращая мраморные плиты в крошево. Убить! Убить их всех! Почему это тело такое неповоротливое? Пусть звучит музыка! И тень вокруг зазвучала. — Потанцуем? — глумливо усмехнулись ее губы. Она сделала скользящий шаг вперед, быстро и грациозно опустилась на колено и вновь ударила в пол ладонью. Букашки снова ускользнули, ей удалось зацепить лишь одну — уже мертвую, сделанную из холодного железа. Другая букашка кинулась к ней, отчаянно что-то пища. Отчаяние? Это хорошо. Пусть они испытывают как можно больше боли! Она вскочила и топнула ногой, метя в это существо. Другое существо откинуло первое из-под удара, грубо ухватив его за шиворот. Да как оно смеет! Она прислушалась к музыке и, поймав нужный ритм, ловко схватила второе существо ладонью, намереваясь его раздавить. Поднесла к глазам, чтобы насладиться его смертью... И вдруг поняла знала его раньше. Он что-то кричал ей, и его лицо было перепачкано кровью и перекошено злостью и страхом. Осколок под ее сердцем (сердце? у нее есть сердце?) провернулся, ослепляя болью. Она задохнулась, разжала ладонь, и маленькая фигурка полетела вниз. Она испуганно ахнула, подхватила ее на лету и поставила на пол. — Это сон? — она неуверенно рассмеялась. — Ну так просыпайся скорее, бестолочь! — завопила фигурка у ее ног. — Что ты здесь делаешь? Тебя не должно тут быть! — Да, происходящее просто не могло быть реальностью! Это морок, бред, глупое видение! — Дорогая, ты уж будь так любезна, верни свой нормальный размер. Немного неудобно беседовать, задрав голову! — А... как? — спросила она растерянно. — Да я, блядь, откуда знаю?! — заорала фигурка с бешенством. — Придумай что-нибудь! — Бишоп, — прошептала она, вдруг вспомнив. И это имя вернуло ей ее собственное. Она — Селия Фарлонг. И то, что сейчас с ней происходит — никакой не сон. Она двумя пальцами подобрала с пола меч Гит — крошечный, как зубочистка. И глубоко царапнула им себя по руке. Тело вновь содрогнулось от боли. Каменные своды задрожали от этого отголоска. — Зджаэв — создавай купол защиты! Сэнд — приготовь камень возвращения! И все марш под купол! — приказала она непреклонно. И опять полоснула себя мечом. Из ее горла вырвался крик боли, но она продолжила быстро резать себя еще и еще, отсекая куски магии от этой волшебной оскверненной псевдоплоти. В конце концов, именно так они его и победили, правда? Это было по-настоящему мучительно — по сути, она сама освежевывала себя заживо. Но раз уж она загнала себя в эту ловушку, ей и расплачиваться. Селия бросила короткий взгляд вниз. Ее друзья столпились вокруг Сэнда и неотрывно смотрели на нее. Кто-то с изумлением, кто-то с тревогой. Среди них стоял Бишоп — и в его взгляде хватало и того, и другого. А сверху — щедрая горсть негодования. Она усмехнулась ему, отвернулась и вновь вонзила в себя серебряное лезвие. Потом снова и снова. Боль сделалась окончательно невыносимой, ее руки дрожали, а с губ, как она ни пыталась крепиться, срывались жалобные стоны. — Нет, так нельзя, — сказал вдруг Касавир с мукой в голосе. — Должен быть другой способ, перестань, прошу! Он двинулся к ней, и Селия отпрянула. — Вернись под купол, Касавир, это приказ! — прикрикнула она. — И вообще — уходите уже, а? Хватит на меня смотреть. Мне так даже больнее... — Ну нет, капитан, без тебя никто не уйдет, — Бишоп упрямо наклонил голову. Его волосы слиплись от крови и сделались похожими на ежиные иголки. Но он был жив! — У нас же друг к другу накопилось столько вопросов, правда? Даже не вздумай избежать разговора по душам! Она прерывисто вздохнула, отступила еще на несколько шагов, чтобы не видеть их и не слышать. Повернулась спиной и глубоко всадила меч Гит в свою грудь. Может, так будет быстрее? Но магическое тело никак не желало развоплощаться. Селия опять закричала от нестерпимой боли и не стала вынимать меч из раны, все усиливая нажим и углубляя надрез. В прошлый раз тело Короля Теней взорвалось — вряд ли у нее есть шансы уцелеть, так пусть все хотя бы закончится побыстрее... И когда она уже решила, что сейчас окончательно сойдет с ума от боли, теневое тело поплыло, теряя четкость очертаний, его пронзили черные молнии, превращая боль в агонию. Она, не в силах даже кричать, рухнула на пол, сжимая себя руками. Исходящие из нее молнии беспорядочно лупили все вокруг, обжигая и ее саму. Потому что она в какой-то момент снова стала маленькой, истекающей красной кровью, корчащейся в жутких судорогах. Стены задрожали сильнее, но тут Селия поняла, что ее саму трясет уже не от боли, и не из-за ходящего ходуном пола — ее тащит на руках Касавир, несущийся бегом к Сэнду. Он забежал под защитный купол и с облегчением выдохнул: — Все! Возвращаемся. Камень в руках Сэнда вспыхнул, Селия с усилием подняла окровавленную руку и погладила Касавира по щеке. А потом с кривой усмешкой посмотрела на Бишопа. И едва ворочающимся языком прошептала: — Не вздумайте там умереть. Простите. И прощайте... Зал на мгновение залило светом от вспышки магии переноса, и Селия рухнула на пол, оставшись в одиночестве среди грохота падающих камней. Ее грудь содрогнулась — не то от смеха, не то от рыданий. Она вытянула из-за пазухи бумажку с запиской для Нефрис и Лиенны. А потом поняла, что с нее на сегодня достаточно, и потеряла сознание.