Черновик судьбы: Во имя любви

Зачарованное суденышко двигалось по воде неспешно, осторожно обходя подводные камни и перекаты и мягко покачиваясь на стремнинах. Путешествие обещало было недолгим – всего-то двое суток. Но из-за голода время тянулось для Селии бесконечно. Прошлый путь на ведьмовской лодке занял один день. Только теперь они шли не к эшенвудскому гарнизону, а по речному притоку поближе к озерному храму, захваченному морозными великанами. Оттуда было решено добраться до пылающего леса, затем – к проклятому энту Гнарлторну, а потом вернуться к храму, чтобы смешать там ингредиенты для обряда Шантии. И лишь после этого двигаться в долину Иммил. Полночи промучившись в зыбком болоте между сном и явью, она все же накинула меховой плащ и пошла из общей каюты на заливаемую дождем палубу. Окку проводил ее внимательным взглядом, и снова уложил голову на лапы. Ганн и Сафия даже не проснулись. Не удивительно – им так и не пришлось отдохнуть после изнурительного пути от Ковейя Кург'аннис. Ветер, перемешанный с дождем, оказался ледяным и тут же выбил все остатки дурной бесплодной сонливости. Селия, и без того беспрестанно мерзнущая, закуталась в овчину плотнее и огляделась. Темная палуба выглядела пустой, и она не сразу разглядела за надстройкой на корме сгорбленную, словно нахохлившийся ворон, фигуру Бишопа. Край крыши закрывал его от дождя, а стена – от ветра, но брызги воды из-за борта все равно успели вымочить ему штаны и сапоги. Видимо, сидел он тут давненько. – Тоже не спится? – Селия подошла поближе. – Терпеть не могу корабли, – проворчал тот вместо ответа, даже не оглянувшись, будто высматривал в темной воде что-то интересное. – Укачивает? – сочувственно спросила она. Ей-то во время первого в ее жизни морского путешествия уж точно пришлось привыкать к качке, для начала расставшись с завтраком. А Келгар так и вовсе зеленел лишь от упоминания моря. – Нет, – мотнул Бишоп головой. – Ненавижу, и все тут. – Он помолчал, а потом добавил неохотно: – А ты думаешь, как Лускан в основном воюет? Его ж не зря Городом Парусов называют. У Селии замерло сердце. Бишоп так редко делился с ней своим прошлым, что ей стало страшно спугнуть этот момент. Кажется, он заметил ее волнение, посмотрел с кривой ухмылкой и откинулся на дощатую стену надстройки: – Ну представь, дорогая, какое это было прекрасное путешествие. Полный трюм друзей, плечом к плечу. Шагу не сделать, чтобы не наступить товарищу на ногу или не вляпаться в лужу его блевотины. Разумеется, атмосфера располагала тесному общению. Столько замечательных людей с оружием под одной крышей! Не обходилось без дружеских шуток и дружеской поножовщины... Жаль, выход на свежий воздух означал марш-бросок под присмотром крысолаков и капитанских магов. А потом драку, потому что боем эту свалку я бы назвать постеснялся. – И долго ты так… катался? – спросила она осторожно. – Три года, – отозвался Бишоп с отвращением. – Потом повысили до сержанта, и стало еще веселее. Но не будем об этом. Эта каюта не в пример уютнее лусканского трюма. Что же выгнало под дождь тебя? – Тошнит от голода, – ответила Селия честно. – На свежем воздухе полегче. Бишоп чуть сдвинулся еще ближе к корме: – И чего мокнешь стоишь? Селия подумала и села на приступку рядом с ним. Ей показалось, что и этот рассказ, и этот вопрос похожи на приглашение к разговору, и ей почему-то снова стало не по себе. – Этот твой Голод – он какой? – спросил Бишоп внезапно. – Убивать хочется? Или высушить кого-нибудь, как вампиру? – Не знаю, как там вампирам, а мне просто жутко хочется есть, – буркнула Селия мрачно. – Тебе доводилось не жрать неделю-другую? Бишоп молча кивнул. – Ну… значит ты понимаешь, – немного смутившись, скомкала она фразу. – Нормальная еда делает только хуже. И теней хватает теперь ненадолго – на день всего, а то и меньше. А насчет убивать… Ага, хочется. Иногда прямо до трясучки. Но это, наверное, не из-за самого голода, а из-за проклятия. Оно будто выворачивает всю гадость со дна души. – Голод – это дрянь, конечно. Но быть стервой тебе идет. Как эту Нефрис отшила! Любо-дорого, – Бишоп весело фыркнул. – Смешно ему, – протянула Селия с легкой обидой. – Убивать-то в этом состоянии просто –проклятие само все сделает. А вот держать его… Это как адская гончая на поводке. Чуть ослабишь, и все. Она же на месте не стоит, рвется из рук все время. Если бы мне медаль давали за каждый раз, когда я не сорвалась, я бы сейчас как в кольчуге ходила, звенела. – А сколько раз не удержала? – с любопытством поинтересовался он. Она стиснула ладони и сдавленно прошипела: – Достаточно, чтобы ощутить себя злобным говном. И не хотеть больше убивать – никого, никогда. Хватит с меня. – Напряженный был месяцок, как я посмотрю, – Бишоп бросил на нее внимательный взгляд. Селия только кивнула, прикусив губу. Ее опять затошнило – и от голода, и от воспоминаний. – Или не месяцок, – добавил Бишоп негромко. – Знаешь, на что это похоже? Будто ты в какую-то временную петлю влипла. Я, конечно, в магии не разбираюсь, только не тупой же. Оговорки эти твои, и опыта поганого столько, что тебя корежит… Ну скажи, что я неправ. Селия помолчала, глядя на него исподлобья, а потом вздохнула: – Не скажу. – И сколько ты лично так развлекаешься на самом деле? – Полгода. Бишоп присвистнул: – Тогда неудивительно, что ты труп Миркула сожрала! С голодухи какую только дрянь в рот не потащишь. Я пока в карцере сидел, мокриц жрал. – Бишоп снова фыркнул. – Меня потом Пауком прозвали. Селия с изумлением моргнула. Это он так пытается ее рассмешить? – А если бы крыс лопал, Котом бы прозвали, да? – спросила она с нейтральной улыбкой. – Не было там крыс, – с деланным сожалением развел Бишоп руками. – Только крысолаки. Но если б мне кто из них попался, я бы не побрезговал. Он произнес это спокойно и иронично, без удушающей ненависти к прошлому, которую Селия слышала от него раньше. И из-за этого ей самой будто сделалось легче дышать. – Наверное, Миркул и вправду гадость. Только он был такой большой, что я не про вкус думала, а про то, как бы не лопнуть, – предприняла она собственную попытку пошутить о страшном. – Если бы не обряд, наверное, таки лопнула бы. Хотя, может и нет. Но чердак бы сорвало окончательно и бесповоротно. – Так и запишем – рассудок мешает хорошему пищеварению. Селия все-таки рассмеялась и благодарно прижалась к нему плечом. Ей сразу стало и теплее, и спокойнее. Они продолжили перешучиваться в том же духе, пока промозглый ветер все-таки не заставил ее застучать зубами. Однако возвращаться в каюту не хотелось совершенно. – Иди сюда, – негромко позвал Бишоп и приглашающе развел полы своего плотного шерстяного плаща. Селия придвинулась ближе, позволяя себя обнять, а потом Бишоп с легкостью ее приподнял, усадил на колени и крепко прижал к себе, укрыв плащом. Ее сердце вновь заболело, заныло от переизбытка любви и нежности. Ну почему она не может почувствовать себя счастливой полностью? Почему это тепло и эту радость отравляет проклятый страх? Какое-то время они молчали, а потом Бишоп ворчливо спросил: – Если я тебя сейчас поцелую, снова начнешь отбиваться? – Лучше не надо, – ответила она тихо. – Почему? Ответ пришел сам собой. И не только на его вопрос, но и на свой: – Потому что я до сих пор не понимаю, зачем тебе это. Вот отработаешь ты свою паршивую экипировку, а дальше что? – Да откуда я знаю? Планировать дальше, чем на неделю, – не в моем стиле. – Бишоп, я серьезно! – Селия начала кипятиться. – Ты же родился заново! Не говори мне, что еще не думал о будущем. – И я серьезно! – огрызнулся он, тоже заводясь. – Ни о чем таком я не думал! Понятия не имею, что мне со всем этим делать. И уж ты-то помолчала бы лучше про будущее! С ловушкой своей сперва разберись, а потом в чужие мозги лезь! Ее горло захлестнула знакомая удавка безысходности. Селия на миг зажмурилась, а потом, еле сдерживая рыдания, прошептала: – Я как-нибудь справлюсь. И ты тоже справишься. Все будет хорошо… Ты только не умирай больше, ладно? – Опять нюни? – спросил Бишоп сердито. – Тут и без твоих соплей сыро! Селия дернулась, собираясь встать, но он ее удержал: – Да сиди уж… Не растаю. Она уткнулась лицом в его плечо, стараясь дышать глубоко и размеренно, поспешно сглатывала слезы, но они накатывали снова и снова. Бишоп сжал объятия еще крепче и пробормотал с непонятной тоской: – Вот дурная девка. Как же ты меня бесишь, кто бы знал. – Уж не больше, чем ты меня, – Селия снова с отчаянием прикусила губу и решила, что с нее хватит. Провела ладонью по его по влажным взъерошенным волосам, встала на ноги. – Попробую все-таки поспать. – Погоди-ка, – Бишоп выпустил ее из рук и теперь выглядел хмурым и колючим, как и всегда. – Ты кое-что должна знать. На мои рейнджерские способности больше не рассчитывай. – Почему? – удивилась Селия. – Ну сама подумай, – он пожал плечами. – Потому что я умер, и обман раскрылся. Все, договор с Буреветром не действителен. Селия ахнула. Остаться без доброй трети своих способностей – наверное это болезненно. – А вот этого не надо! – буркнул он зло. – Я все еще отличный охотник и убийца. И Бишоп замолчал, снова уставившись в воду. Остаток пути он так и проторчал на палубе почти безвылазно, был сумрачен и неразговорчив. Впрочем, Селия и сама не слишком-то сияла – ее терзал усилившийся голод. И если она еще как-то могла терпеть боль и слабость, то с короткими обмороками, в которые теперь то и дело сползала, ей справиться не удавалось. Селия снова держалась лишь на зельях Сафии и только сейчас начала понимать, насколько ей не хватает целительской магии Каэлин. От мыслей, что в Эшенвуде ее Проклятию поживиться нечем, ее охватывал страх. А дотянет ли она до долины Иммил, такими-то темпами? Ответ был один, и он совершенно ей не нравился. Когда они вышли на берег в некотором отдалении от храма телторов, Селия твердо посмотрела на Окку. – Мне придется пожирать души, чтобы выжить, – сказала она негромко. – Морозные великаны – враги Эшенвуда, верно? Я не трону никого, кроме них. Бог-медведь протяжно вздохнул: – Ты ведь не заберешь больше, чем необходимо, дитя? Я выманю одного-двух поближе к тебе. Вряд ли ты сейчас способна бегать с ними наравне. Она кивнула и повернулась к Бишопу: – Постарайся как следует их ранить, но не добивай, ладно? – Да понял я, детка, – ухмыльнулся тот. – Приятного аппетита. Селия поджала губы, не принимая шутки. Ей было сильно не по себе. Они отошли от лодки дальше по берегу и скрылись за небольшим пригорком, ожидая Окку. И совсем скоро услышали азартный великаний рев и громкий хруст снега. Едва великаны, преследуя медведя, завернули за обледенелый склон, Ганн встретил первого выпадом копья. Сафия и Бишоп, не сговариваясь, ударили по второму. Окку тоже присоединился к драке. А все, что могла делать Селия, это держаться поблизости, не попадая под удары, и выжидать подходящий момент. Внутри нее запекло от азарта и предвкушения. И когда она почуяла, что один из врагов достаточно ослабел, чтобы стать ее добычей – дала Голоду волю. Призрачные черные щупальца Проклятия ударили по телу великана с неожиданным противным хрустом, и тот закричал от боли, страха и ярости. Селия испугалась ничуть не меньше – она никогда не убивала Проклятием живых, и даже представить не могла, что его и вправду можно использовать, как оружие. Ей казалось, что изъятие души произойдет как-то более гуманно, но щупальца разорвали плоть, словно хищные хлысты, заляпав ее синей ледяной кровью. Она попыталась их отдернуть, не желая доводить начатое до конца. Вот только сорвавшийся с цепи Голод решил по-своему. Цвета, запахи и звуки слились в одну сплошную мешанину, и Селия перестала понимать, где она, кто она, и что происходит. А потом почувствовала, что ее руки болезненно скручены за спиной, кто-то удерживает ее в крепком удушающем захвате и тихо, но настойчиво повторяет: – Спокойно, детка, спокойно. Все, все, уймись… – Бишоп? – прошептала она. – Ты точно очухалась? – строго спросил его голос. – Что случилось? Хватка тут же ослабла, но не исчезла. – Ты слопала великанов и собралась подзакусить нами, – ответил тот буднично. – Повторяю свой вопрос: ты точно в себе? В ее голове и глазах окончательно прояснилось. Селия увидела распростертые на снегу громадные трупы с глубокими ранами на груди и брызги синей крови, разлетевшиеся далеко вокруг. Сама она чувствовала себя необычайно бодрой и, к тому же, отвратительно сытой. Ее тут же замутило. – Я – это я. И меня сейчас стошнит, – выдавила она. Бишоп мгновенно ее выпустил и шагнул в сторону. А Селия согнулась пополам в мучительном спазме, понапрасну надсаживая пустой желудок. Когда ее все же отпустило, Сафия подала ей флягу с теплым медовым настоем, а Окку грустно пробасил: – Вот потому я и говорил, что Проклятие – это не оружие. Оно сильнее тебя, малыш. И всегда будет брать верх. – Если я умру от голода или шального удара, все опять начнется с начала, – мрачно ответила Селия, вытирая рот. – Поэтому я все еще с тобой, – рокочущий голос Окку прозвучал почти мягко. – И ты сдержала слово, на этот раз никто, кроме великанов, не пострадал. – А все потому, что твой друг оказался весьма расторопным, – Ганн брезгливо счищал со своей куртки синюю кровь. Взгляд, который он при этом бросил на Бишопа, был каким угодно, но только не благодарным. А потом Ганн посмотрел на нее, и Селия разглядела в его глазах смятение. – Ты немного нас напугала, миледи. – Мне жаль, – пробормотала она, сглатывая горькую слюну. – Постарайся отслеживать свое состояние, – обеспокоенно произнесла Сафия. – Возможно, периоды между насыщением и Голодом снова сократятся. Если ему пришлись по вкусу живые души, он может начать требовать еще. – И что дальше? – спросил Бишоп ворчливо. – Двоих мы завалили, но их там, вроде как побольше будет? – Мне нужно вызвать их ярла на поединок и забрать его корону. Тогда остальные великаны будут вынуждены мне подчиниться, – ответила Селия, чувствуя облегчение от того, что неприятную ей тему закрыли. – Но в прошлый раз он сжульничал, и нам пришлось драться со всеми разом. Правда, не до смерти. – Провернем это заново? – деловито уточнил Бишоп. – Сначала я попробую спровоцировать его на бой один на один. Если не выйдет, придется повторить. – А ты точно выдержишь эту дуэль, драгоценная леди? – с легкой насмешкой спросил Ганн. – Чуть меньше часа назад тебя шатало ветром! Или ты надеешься, что ярл ледяных великанов умрет от смеха? Селия улыбнулась, даже не подумав обидеться. Она ощущала свое тело легким и послушным, движения – точными и ловкими, как никогда, а ее кровь, казалось, текла в жилах пьянящим вином. Сафия была права – Проклятию понравилось питаться живыми. И ей нужно было успеть этим воспользоваться. – У меня все получится, любезный друг, не сомневайся. И у нее действительно получилось. Распаленный насмешками ярл великанов с ревом кинулся на нее сам. Селия едва доставала макушкой до его колена, но у нее был опыт боев с такими, как он. Она, воспроизводя поединок с Лорном, продолжила осыпать его оскорблениями и угрозами. И довела до окончательного исступления, проскальзывая между его ног, как делала в бою с Королем Теней: не позволяя по себе попасть, в это же самое время успевая разить мечом. А когда ярл полностью потерял самообладание, призвала на помощь летающий меч и засыпала великана огненными заклинаниями уже издалека. И едва тот упал, способный лишь на жалобные стоны, возложила его корону на свою голову и крикнула: – Теперь я – ваш ярл! И я повелеваю вам покинуть Рашемен навеки и никогда больше не вредить его жителям! Потрясенные великаны повиновались и зашлепали через брод, уходя куда-то на север. Селия перевела дух. – Ну что, теперь идем к горящему лесу? – спросила она жизнерадостно. – Если повезет, уже завтра вернемся на лодку. Зря она это сказала. Судя по всему, ее везение закончилось на схватке с ярлом. Или это судьба отомстила ей за новые убийства. А может, виной тому были чары великанов, проклятие Лесовика или просто отвратительный горный климат, но в лесу разразился настоящий буран. Они были вынуждены повернуть обратно к лодке. Ужасный ветер и лютый холод быстро вытряхнули из нее все силы. Мокрая от пота одежда заледенела насквозь, Селия шла все медленнее, сосредоточившись на шагах по растущим сугробам, и в какой-то момент сообразила, что не видит своих спутников и даже не понимает, куда идет. А потом ее нога соскользнула на обмерзлых камнях, и она провалилась в присыпанную снегом расселину. Покатилась куда-то дальше, несколько раз ударившись всем телом о скальные выступы, а затем плюхнулась в глубокую быструю реку, уйдя на самое дно. Она содрала рукавицы, ее онемевшие пальцы кое-как расстегнули фибулу плаща, стянули ставшие неподъемно тяжелыми сапоги, и Селия все же вынырнула на поверхность, как следует нахлебавшись воды. Река несла ее в полной темноте, и приближающийся гулкий звук говорил, что неприятности на этом не закончились. Она в панике попыталась рвануть к каменистому берегу, но течение оказалось слишком сильным и протащило дальше. А потом оно сделалось совсем уж сумасшедшим и поволокло куда-то вниз, заново утянув под воду. Селию еще несколько раз приложило о камни порога, а потом все же выкинуло на мель. Она на четвереньках отползла подальше от реки и потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то медленно и осторожно вливает ей в рот горячий отвар с отчетливым привкусом целебного зелья. Селия поперхнулась и принялась жадно глотать, а когда захотела приподнять кружку повыше, обнаружила, что с руками запелената в одеяло. – Не жадничай, обожжешься, – услышала она недовольный голос Бишопа. И только тогда сообразила, что ей сухо и тепло, что она лежит на чьих-то коленях, а над ее головой изгибается невысокий свод пещеры. Это открытие ее успокоило. Все хорошо: ее спасли. Значит, ей не нужно стараться самой, а можно немного отдохнуть. – Спасибо, – прошептала она и снова закрыла глаза. – Эй, ты допей сперва, а потом уже вырубайся! – Бишоп тряхнул ее за плечо и снова приставил к губам край кружки. Ему пришлось трясти ее еще несколько раз. И только после того, как Селия все же опустошила кружку, он от нее отстал, позволив провалиться в сон. Второй раз ее разбудил стук топорика. Бишоп нарубал ветки, которые, судя по остаткам снега, притащил откуда-то снаружи. Селия наблюдала за его экономными и ловкими движениями сквозь полуприкрытые ресницы и молча улыбалась. Он пришел за ней и снова ее спас. Можно было позволить себе не задавать вопрос: зачем это ему, а просто наслаждаться самим фактом. Бишоп подложил несколько толстых веток в огонь и, не оборачиваясь, спросил: – Еще отвара? – Как ты узнал, что я не сплю? – удивилась она. Бишоп пожал плечами, все-таки зачерпнул из стоящего у огня котелка и протянул кружку ей. Селия послушно ее взяла и лишь теперь заметила, что из одежды на ней только нижняя мужская рубаха. – Надеюсь, в твоей бездонной сумке найдется что-нибудь на смену, – буркнул Бишоп. – Все твое барахло так вымокло, что на этом холоде будет сохнуть сто лет. А я понятия не имею, как там у тебя что искать. Что-то с ним снова было не то. Он старался на нее не смотреть и даже когда забирал кружку, ухватил за край, лишь бы не задеть ее пальцы. Селия вздохнула. Ей смертельно надоели все эти игры еще в Невервинтере, на то, чтобы терпеть их сейчас, сил больше не было. – Бишоп, что стряслось? – спросила она, ловя его за рукав. – Что ты там себе придумал, что опять на меня надулся? – Придумал? О, нет, дорогая. Вопрос стоит не так, – он отдернул руку и навис над ней, глядя сверху вниз с холодной яростью. – Вопрос в том, что ты со мной сделала! Страх стиснул ее горло, выдавив из него воздух. – Что… – ее голос прервался, Селии пришлось откашляться и спросить заново: – Что я натворила на этот раз? – На этот раз? – прошипел Бишоп, резко присел, ухватил ее за шею и притянул к себе: – На этот раз?! Хочешь сказать, что привораживала меня не один раз? – Привораживала? – Селия сдавленно рассмеялась, даже не пытаясь освободиться. – Я не раз тебя воскрешала, Бишоп. И каждый раз все шло через жопу. И ты умирал снова. Но приворотов я никогда не делала. Бишоп брезгливо выпустил ее из рук: – Хватит врать. Сафия мне рассказала – ты связала наши души своей проклятой магией! И теперь я чую тебя даже на расстоянии. Как думаешь, я тебя нашел – в незнакомом лесу, во время бурана, без рейнджерских способностей? – Я тебя не привораживала! Я вообще не понимаю, о чем ты! – она немного отползла от него и уставилась в ответ с не меньшим гневом. А потом до нее дошло. – Ох… наверное, Сафия о том, что я вылечила твою душу после Стены Неверующих. Она сильно пострадала, и я… – Призналась наконец, – фыркнул Бишоп саркастически. – Она сказала, что ее мать или кто ей там та ведьма, по своему Предателю до сих пор сохнет именно из-за этого. Он ее «вылечил». – Его губы издевательски скривились на этом слове. – И теперь я тоже буду за тобой собачкой скакать и позабыть не смогу! Ты посадила меня на цепь, Фарлонг. Ну что за сучья порода у вашей семейки, а? – Никакой это был не приворот! – закричала Селия с отчаянием. – Я просто хотела помочь! Не собиралась я тебя привораживать! Больно мне это надо! Бишоп окинул ее странным взглядом и медленно сказал: – Тем хуже. Это значит, что ты можешь в любой момент уйти, а я нет… – а потом добавил спокойно и отстраненно: – Мне кажется, я без тебя попросту сдохну. – В смысле? – растерялась она. – Не старайся выглядеть глупее, чем ты есть, дорогая. Ты же как наркотик. И приход не то, чтобы сказочный, но без тебя и вовсе – дерьмо кромешное. Хотел плюнуть и не искать тебя. Но чуть не загнулся от одной мысли, что ты… Ты говорила, что у меня наконец-то появился выбор. Спрашивала, что я буду делать. Так вот – нету никакого выбора. Только сдохнуть или таскаться остаток жизни за тобой, – он снова придвинулся ближе, глядя ей прямо в глаза. – У меня даже ненавидеть тебя не получается. И если я тебя сейчас придушу, легче не станет. Селия откинулась на одеяло и закрыла лицо руками. – Ну попробуй, вдруг станет? – сказала она тихо и безнадежно. – Я больше не знаю, что мне со всем этим делать… Бишоп прошелся туда-сюда по пещерке, а потом сел рядом. И произнес глухо: – Я тоже. Я очень хочу тебя грохнуть. Но защищать хочу еще сильнее. И знаю одно: в ближайшее время я никуда от тебя не денусь… Может, это и не так ужасно, – он вдруг криво усмехнулся: – Иногда с тобой даже неплохо. Когда ты меня не бесишь. Но ты даже не представляешь, каково это – снова оказаться на цепи. Эти слова пронзили ее новой болью. Селия резко села и ухватила его за плечо: – На каждую магию есть контрмагия. Это закон вселенной! И я найду способ тебя освободить! – Говоришь, не раз меня воскрешала? – спросил он невпопад, продолжая усмехаться. – Да, – ответила она неохотно. – Разными способами. – И из-за этого теперь с Келемвором встречаться боишься? – Ну… не только. Я много всякого наворотила. Но в ловушку угодила из-за этого. И если ты опять умрешь, я вернусь в прошлое. Бишоп помолчал, а потом хмыкнул: – Знаешь, в другое время я открутил бы тебе за это башку, будь уверена. А сейчас мы оба в полной жопе. Давай-ка для начала разберемся с твоей ловушкой. Подыхать еще раз мне все-таки не хочется. А дальше посмотрим. Селия смотрела на него и не верила своим ушам. Его слова были полны горечи, но звучали разумно. А Бишоп легонько провел пальцем по ее щеке: – Значит, точно никаких приворотов не было? Ну, тогда, в Невервинтере? Она молча покачала головой. Бишоп лишь кивнул и поднялся на ноги. – Ладно, спи дальше. Когда буран закончится, я тебя разбужу. Третье пробуждение оказалось самым неприятным – ее разбудил Голод. Он алчно потянулся к дремлющему у костра Бишопу, и Селия быстро сунула в его воображаемую пасть кусок собственной воображаемой плоти: «Если хочешь жрать живых – жри меня!». Голод с готовностью свернулся спиралью, пробираясь внутрь, будто паразит. Селия почувствовала, как холодеют ее конечности, а голова начинает кружиться, словно она мчит на сошедшей с ума ярморочной карусели. Ей стало трудно дышать, во рту появился привкус крови, и она испуганно дернула поводок назад: «Все! Хватит!». И Голод притих, позволив ей не только высушить магией одежду, но и совершить несколько утомительных переходов по занесенному снегом лесу. В долину Иммил они отправились спустя двое суток, и это стало для Селии очередным тяжелым испытанием. Реальность вновь превратилась для нее в фонарь со слабым мигающим огоньком. Ослабшее тело постоянно трясло в ознобе и скручивало приступами сухого кашля. Через горный перевал Окку тащил ее уже на себе. Но мощная животворящая аура богини подарила мгновенное исцеление, напитала удивительной энергией. Шантия словно ласково обняла ее зелеными крыльями, и Селии почудились слова: «Борись, росточек!». От них захотелось радостно смеяться, совершать подвиги и снова спасать эту землю. На волне этого воодушевления они с легкостью справились с ледяной каргой, а назойливых виверн, не пускающих к Камню Сновидений, попросту разогнали. Сил хватило и на обратную дорогу до Эшенвуда, и на бой с огненным призраком. Селия не стала его есть, а развоплотила, опасаясь, что вновь утратит над собой контроль. И в битве с помраченным Лесовиком тоже отлично держала себя в руках. Божественная магия оставила ее на борту лодки – так же мгновенно и бесследно. Голод напал свирепым псом, такой лютый, что в Мулсантир Селия доплыла едва живой. Раздирающий кашель вернулся, сердце билось медленно и прерывисто, а руки тряслись, будто у припадочной. Зелья Сафии помогали плохо, а снова подкармливать Голод собой Селия боялась – контролировать его уже не получалось, он мог бы сожрать ее целиком. Она то проваливалась в забытье, то снова ненадолго приходила в себя. И не сразу поняла, что ее покачивает не от движения реки, а от шагов Бишопа, который несет ее на руках через город. Все это время он был рядом, сражался и защищал ее. Но ни разу не посмотрел в глаза и не перекинулся ни словечком. Голод, почуяв рядом живое тепло, принялся рваться с привязи, и Селия решила рискнуть, вновь позволив ему себя есть. Тот отвлекся. Но надолго ли? – Мне нужно в Тень, – сказала Селия еле слышно. – Придется потерпеть до вечера, – Бишоп прекрасно понял, о чем она. – День на дворе. Не видишь, что ли? Портала еще нет. Она обмякла в его руках, словно эта просьба забрала у нее последние крохи сил. Бишоп тихо выругался сквозь зубы, а потом сердито спросил: – Давай я тебе какого-нибудь пирата поймаю? Ну или не знаю… Ты элементалей ешь? Тут же отличный рынок, наверняка найдутся свитки призыва. – Свиток! – ахнула Селия. – Я не подумала… – Я к этому уже привык, – Бишоп тяжело вздохнул. – На твой задранный нос птички не садятся? – прошелестела она. – О, у тебя есть силы шутить? Может, ты хочешь пойти пешком? – Не хочу, – она закинула руки ему на шею, прижалась к его плечу и снова закрыла глаза. Из забытья Селия вынырнула уже в комнате Лиенны. Голод предвкушающе заурчал, прежде нее уловив аппетитный запах тени. – Не торопись, я могу призвать их столько, сколько потребуется, – услышала Селия холодный голос Нефрис. Щупальца Проклятия яростно дернулись, и она заглотила тень залпом, словно пьянчуга – стакан вина. Прежде, чем Проклятие начало искать новую жертву, рядом возникла еще одна тень. А потом еще и еще – до тех пор, пока Селия не поняла, что вновь может контролировать Голод. Она уже не съела, а развоплотила еще пару теней, а потом сдержано кивнула: – Достаточно, Нефрис. Благодарю. – Тебе нужно чередовать пожирание духов с обычной пищей, иначе ты умрешь, – снисходительно произнесла Нефрис в ответ. – Лиенна сварила тебе фасолевый суп. Начни с него. – Надеюсь, что скоро это перестанет быть проблемой, – буркнула Селия. – Я попаду в Город Правосудия, и все закончится. А сейчас оставь меня, я хочу принять горячую ванну. Как следует отмывшись и отогревшись, она пришла в столовую, чтобы все-таки попробовать поесть. Оказалось, что Нефрис права: еда по-прежнему не вызывала никакого аппетита и казалась несъедобной, но хотя бы не выходила обратно. Пока она ела, в столовой собрались все остальные – и ее команда, и Нефрис с Лиенной, и Бишоп. Ганн и Сафия смотрели на нее с беспокойством, топазовые глаза Окку светились одобрением, а Бишоп решил, что это сборище – отличный повод наточить лезвие ножа и принялся скрежетать оселком. Лиенна и Нефрис время от времени бросали на него неодобрительные взгляды, но терпели, ожидая, когда Селия закончит ужин. Она отложила ложку, отодвинула миску и разложила на столе все три кусочка маски, которые вытащила из снов. – Соедини их, – тихо попросила Лиенна. Селия еще раз внимательно осмотрела разноцветные обломки и сложила все части по линии разлома. Кусочки мягко засияли, а в подреберье Селии неожиданно полоснуло огненной болью. Лиенна и Нефрис с одинаковым жадным ожиданием подались вперед. Но больше ничего не произошло, и они разочарованно переглянулись. – А вы чего ждали? – спросила Селия с раздражением, невольно хватаясь за бок. – Что Акачи выскочит из меня прямо тут и кинется вас обнимать? Для того, чтобы он начал себя проявлять, нужна моя душа. И она сейчас на Плане Фугу в Стене Неверующих. Так что, всем нам будет лучше, если я поскорее туда попаду. – Верни Акачи то, что ему принадлежит, – вскинула Нефрис голову. – Верни мой меч, и я тут не задержусь. – Хорошо. Сегодня ночью ты его получишь. И мы отправимся на План Фугу вместе с тобой. Селия холодно приподняла брови: – Если поклянетесь помогать мне, а не своему мертвому любовнику, почему бы и нет? Откуда я знаю, вдруг вы захотите воскресить его в моем теле или еще что-нибудь в этом духе. – Тогда и ты поклянись, что попытаешься сначала пробудить его, а не убить, – нахмурилась Лиенна. Селия поднялась с лавки: – Призываю в свидетели одного из богов этой земли. – Окку величественно кивнул. – Я клянусь, что попробую спасти Акачи-Предателя. Но только не ценой моей жизни. Или жизней кого-то, кто для меня важен… Теперь ваш черед. – Мы клянемся, что будем защищать тебя, как самое дорогое, что у нас есть, пока ты пытаешься спасти Акачи, – негромко, но веско произнесла Нефрис. Лиенна повторила ее слова и радостно улыбнулась: – Неужели это случится уже завтра? Селия зевнула и пробормотала: – Увидим. Я бы поспала еще немного. Разбудите меня, когда будете готовы… – а потом она повернулась к Сафии, Окку, Ганну и Бишопу: – Вам необязательно рисковать своими жизнями. Я не знаю, как на мое появление отреагирует Келемвор. Вдруг испепелит и меня, и всех моих спутников прямо у Врат, вообразив, что это новое нападение? А если все же придется драться своими силами, без армии Предателя, то всей нашей боевой мощи все равно не хватит. Вам ни к чему рисковать. – Не обижай нас, миледи, – мягко попросил Ганн. – Ты ведь на самом деле не думаешь, что мы тебя бросим? – Я очень хочу увидеть Акачи. Но увидеть твое освобождение от Проклятия хочу еще больше, – сказала Сафия серьезно. – Я с тобой, – кратко рыкнул Окку. – Какое трогательное единодушие, – насмешливо протянул Бишоп. – Я вижу, ты в надежных руках. – В куда более надежных, чем твои, – усмехнулся Ганн, даже не пытаясь скрыть неприязнь. – О, дорогая, неужели ты поделилась со своими новыми друзьями всеми нашими секретами? – Бишоп уставился на него с интересом. – Неужели я не ошибся, и ты действительно занял место нашего мертвого паладина? – Не понимаю, о чем ты. Но я собственными глазами видел, как ты пытался ее убить, – губы Ганна сжались в линию. – И, если следить за тобой, значит занять место паладина, что ж, пусть будет так. – Прекратите! – попросила Селия устало. – Бишоп, или оставайся, или уходи. А ломать комедию ни к чему. – Ну что ты, детка! Я не могу уйти, и ты это прекрасно знаешь. Нас ведь так много связывает, – голос Бишопа прозвучал настолько ядовито, что Селию опять затошнило. – Я ухожу спать, – объявила она сердито и зашагала прочь, чтобы так же сердито броситься в кровать и проснуться уже ночью. Ее разбудила Лиенна. Постучала в собственную дверь, и, дождавшись ответа, вошла, держа меч Гит на вытянутой руке. – Мы готовы, – сказала она твердо. – Готова ли ты? – Перекушу тенями и буду готова и душой, и телом. И Селия, как была, босиком и в одной нижней рубахе, подбежала к ней и приняла из ее рук знакомую рукоять. Меч вновь ответил на прикосновение неслышным радостным звоном, и она нежно погладила гарду: – Я тоже по тебе соскучилась, мой дорогой… – Ты действительно намерена отказаться от Второго похода Предателя? – сдержанно спросила Лиенна. – Нам кажется, это не совсем разумно. Если Келемвор тебя проигнорирует, тебе ни за что не попасть в Город Правосудия. У тебя есть запасной план? – Конечно, – Селия улыбнулась и качнула мечом. – Вот он. – Лиенна непонимающе моргнула, и она пояснила: – Нам ведь не обязательно идти именно через Врата, верно? Стена Неверующих создана из душ. Значит, меч Гит сможет прорубить нам черный ход. Или, по крайней мере, заставит Келемвора отнестись к нам серьезнее. План Тени встретил ее желанной колыбелью, уютно обнял серыми крыльями, успокаивающе забормотал что-то на краю слуха. Неужели когда-то давно ей здесь не нравилось? Сейчас Селии хотелось поселиться тут навсегда. Ее это немного беспокоило. Что будет, если это желание останется с ней и после того, как она снимает Проклятие? Впрочем, к чему гадать? Прямо сейчас их ждал храм Миркула. И много – очень много – вкусной добычи! И Каэлин. Селия совсем о ней забыла и вздрогнула, увидев окутанную сумраком крылатую фигуру возле знакомого черного барельефа. Голубка обернулась на звук их шагов, их глаза встретились, и Каэлин мгновенно подалась назад, вскинув щит. – Я тебя не трону, – сказала Селия устало. – Считай, что мы в расчете. – О чем ты говоришь? – голос Голубки звучал неуверенно, и щит слегка опустился. – Кто ты? Я тебя знаю? – А, – Селия усмехнулась, чувствуя, как в ней вновь закипает заснувшая было злость. – Мне показалось, что ты меня вспомнила. Если нет, тем лучше. Мы идем на План Фугу, Голубка. Если хочешь, можешь пойти с нами, поможешь в дороге. А там хоть дубась Стену Неверующих своим шестопером, хоть воруй из нее души – мне все равно. Главное – никогда не становись на моем пути. И не смей обижать тех, кто мне дорог. А то очень, очень пожалеешь. – Я тебя не понимаю… Зачем ты мне угрожаешь? Разве я тебя чем-то обидела? – Каэлин гордо выпрямилась, уставившись на нее своими черными глазищами. – Во мне душа Акачи-Предателя, и однажды я повторила его Поход. А потом, как и он, отступила, потому что пришла в Город Правосудия не за справедливостью, а за двумя душами, своей и его, – Селия кивнула на Бишопа. – Ты была там со мной и очень разозлилась. Так разозлилась, что убила моего возлюбленного, чтобы я пришла сюда снова и довела начатое до конца. И за это я убила тебя. Дважды. Рот Голубки приоткрылся в изумлении, глаза расширились: – Ты… не лжешь. Но как такое может быть? – Что именно тебя волнует? То, как я могла дважды тебя убить, а ты живехонька? Или то, как у тебя самой поднялась рука на человека, который ничего плохого тебе не сделал? – уточнила Селия с сарказмом. – Я не буду тебе отвечать. Или иди с нами, или оставайся тут. Мне плевать. Она развернулась к двери: – Как думаете, идти за подделкой или попробовать открыть ее настоящим мечом? – Меч Гит со всем справится лучше, чем его копия, – ответила Нефрис нетерпеливо. – Не трать время. Селия аккуратно вставила клинок в щель, и громадные двери действительно распахнулись. – Я пойду с тобой! – воскликнула Каэлин поспешно. – Обещаю, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям. – Один раз ты мне это уже пообещала, – процедила Селия. И прибавила: – Следуй за нами. На План Фугу Селия пришла сытой и от этого крайне благостной. Ее нисколько не рассердили попытки привратников преградить им путь. Она лишь вздохнула, услышав опостылевшее «наследница Акачи», и настойчиво попросила: – Позовите хотя бы Голос. Поймите, это важно. Решение – позволять мне тут быть или нет, принимать нужно не вам. В конце концов, рыцари, успокоенные их кротким видом, поддались на уговоры и пообещали передать ее просьбу Голосу. Но вместо него за Вратами возникла высокая фигура бога смерти. Громадные створки беззвучно отворились, и звучащий отовсюду разом голос спокойно произнес: – Заходи, смертная. Мы продолжим наш разговор. Остальные могут возвращаться в мир живых. – Я с ней, – упрямо мотнул головой Бишоп и шагнул вперед. – Ты не должен… – начала было Селия. Но он ее гневно перебил: – Я сам решаю, что я должен и кому, ясно? Ты забрала кусок моей души, но моя воля все еще при мне. – Войдите оба. Остальные – прочь, – и Келемвор исчез. – Я не знаю, выйду ли оттуда, – с нажимом сказала Селия, глядя Бишопу в глаза. – И я не знаю, выйдешь ли ты. Вдруг он снова запихает тебя в Стену? – Я не собираюсь повторятся, – буркнул тот. – Я иду с тобой, вот и все. – Ну и зачем?! – закричала она. – Я просто поговорю с Келемвором, верну свою душу и выпущу Акачи. Это только моя битва! И мне будет проще, если я буду знать, что ты в безопасности! Бишоп ухватил ее за подбородок и свирепо поцеловал. – Ну что ты за дурная девка, дьяволы тебя задери! Я тебя больше не брошу, поняла? И не из-за обряда твоего, а потому что я сам так решил. Селия сглотнула, боясь верить своим ушам. Она ведь была готова отдать за эти слова половину жизни! Ради них пошла на сделку с Шар и раз за разом проходила сквозь ад. Почему же ее сердце сейчас разрывала такая боль? – Хорошо, – сказала она, изо всех сил давя рыдания. А потом глубоко втянула воздух и повернулась к друзьям: – Но с вами мне придется попрощаться. Келемвор выразился очень ясно. Если все будет хорошо, я вернусь в Мулсантир. Если нет… Селия пожала плечами. Думать о смерти ей не следовало. Следовало двигаться вперед. К ней подошел Ганн, крепко обнял и тихо шепнул: – Вернись обязательно, миледи. Я буду ждать. Сафия сперва пожала ей руку, а потом тоже молча обняла. Окку обдал шумным вздохом и прощально боднул головой в грудь. Нефрис и Лиенна сдержанно кивнули, явно ужасно разочарованные таким поворотом событий. Но оспорить волю Лорда Мертвых не решились. А Каэлин осталась стоять в стороне, все еще не понимая, что происходит, и что ей следует делать дальше. Селия ободряющем им всем улыбнулась, помахала рукой и прошла через Врата. Бишоп шагал рядом с ней. Она не понимала, что ей нужно ему сказать. Слов было слишком много, они давили грудь и толкались во рту, да только все не те. Тогда Селия просто взяла Бишопа за ладонь и крепко сжала. И почувствовала ответное пожатие в ответ. Потом он выдернул руку и напустил на себя угрюмый вид. Но Селия успела разглядеть тень улыбки в его глазах, и сама теперь шла, улыбаясь так, словно они уже преодолели все невзгоды. Бой за собственную душу со Стеной оказался коротким и яростным. Нерастраченные силы, азарт и жажда жизни вновь пробудили ее драконье наследие, и уродливые големы Миркула были испепелены. Селия потянула безвольно спящую душу за руку и опять оказалась в пространстве своего разума. Но на этот раз не одна – рядом с ней стоял Бишоп. Оглядывался, хмуря брови и не опуская натянутого лука. – Вот это да, – пробормотала она изумленно. Впрочем, чему удивляться? Ведь если их души связаны, ничего другого Бишопу не оставалось. А потом она увидела призраков Эреши и женщины в красном. Они соединили куски маски воедино и вслед за Лиенной и Нефрис попросили ее спасти Акачи. И Проклятие снова принялось охотиться за ее воспоминаниями – в Крепости-на-Перекрестке, в «Утонувшей фляге», в Западной Гавани. Напоследок они оказались в «Вуали», спасая от человека-без-лица ее память о Ганне, Сафии, Окку и обитателях театра. И только затем встретились с тем, что осталось от Акачи, в поединке. Селии показалось, что ее противник стал неизмеримо сильнее того, с кем она билась в первый раз. Должно быть, его силы только копились в то время, как ее – убывали. Если бы не Бишоп, она ни за что бы не взяла над ним верх. И даже с ним она выдохлась полностью и выдержала бой только за счет упрямства и драконьей крови. И все же она поймала момент, когда Проклятие ослабло, и вновь схватила его в кулак. А потом сказала: – Кажется, это твое! – и сунула в черный мерцающий огонек разноцветную маску. Краски поплыли, смешались, и огонек в ее руке преобразился, засиял живым теплым сиянием, благодарно лизнул ее пальцы. – Пожалуйста, – пробормотала она. – И я очень надеюсь, что больше никогда тебя не увижу, Акачи. Душа Предателя растаяла в ее ладони. Не то умчавшись на суд Келемвора, не то вернувшись на Первичный план, где его так ждали. А они с Бишопом вновь оказались у Стены Неверующих. – И что дальше? – спросил тот хрипло и вытер со лба пот. Раны, полученные ими в ее разуме, исчезли, но потраченные силы не вернулись. Селия поняла, что, если сейчас случится новый бой, они его проиграют. – Ждать, – ответила она ровно. – И мне кажется, что не здесь, а в зале суда. Келемвор в прошлый раз пообещал мне, что припомнит мои налеты на свой город. – Сильно его потрепала? – ухмыльнулся Бишоп. – Не его самого. Но городу досталось… Они медленно шли по серым улицам среди деловитых рыцарей Келемвора и робких призрачных душ, все еще не пришедших в себя после смерти. И первые огибали их по дуге и недоверчиво косились след, а вторые испуганно шарахались от сияния, которое источал здесь меч Гит. Огромный и величественный зал Правосудия оказался пуст, но вскоре на возвышении в самом его центре возникла серо-черная неподвижная фигура Келемвора. – Почему вы пришли сюда? – спросил он негромко, но стены зала отразили его голос мощным отзвуком, заставив их обоих вздрогнуть. – Вы еще живы. – Я воевала с тобой, как ты, наверное, помнишь, – криво усмехнулась Селия, подавив трепет. – Мне показалось, ты хотел возмездия. Бесстрастная маска глядела на нее, ожидая продолжения, и Селия вздохнула: – Мне нужна твоя помощь, Лорд Мертвых. Ты видишь на мне метку Шар? Селия, стараясь не смотреть на Бишопа, кратко рассказала, как повстречала в холмах жреца, как, поддавшись отчаянию, согласилась помолиться Шар. И как та ответила на ее молитву. – Ты – не ее последовательница. Ты – неверующая. Но все же она назвала тебя своей. И дала доступ к Теневому Плетению. – Что? – Селия захлопала глазами. – Я про это не знала. И я его не использую! – Используешь, – возразил Келемвор невозмутимо. – Так какая помощь тебе нужна настолько, что ты снова пришла ко мне и даже явилась на мой суд? – Я хочу расторгнуть этот договор! Сними с меня ее кольцо! Келемвор помолчал, а потом приказал: – Подойди ближе. Она повиновалась. Бишоп молча последовал за ней. Бог мертвых наклонился и выпростал из-под плаща свою большую ладонь в требовательном жесте. Селия положила на нее руку с фиолетовым кольцом, замерев от страха. Но ничего не произошло. Келемвор лишь осмотрел его, выпрямился, растворился в воздухе на несколько мгновений, а потом вернулся обратно. – Никто, кроме Шар не снимет с тебя это кольцо, не расторгнет ваш договор и не уберет с тебя метку Теневого Плетения. Ты помнишь слова своей молитвы? Селия хотела сказать, что, разумеется, она их позабыла, но вдруг осознала, что текст сияет в ее мозгу до сих пор, словно выжженный на обратной стороне черепа черным пламенем. – ...Даруй отраду отчаявшимся, – прошептала она одеревенелыми губами. – Разрушь все, что стоит на пути. Услышь молитву той, кто взывает к тебе в самый черный час ночи. Утоли ее горе и потери, приумножь сладость возмездия. Исполни чаяние сердца и помоги вернуть того, кто умер. Прими и силы, и душу страждущей. Славься, о Хозяйка Ночи… и так далее. Келемвор какое-то время стоял, не шевелясь и не издавая ни звука, а потом по залу суда пробежал шелест его вздоха: – Это будет продолжаться и продолжаться, смертная. Твой спутник будет умирать снова и снова. А ты будешь напитывать Проклятие и его создателя силой, сама того не желая. Даже если ты решишь больше не воскрешать этого человека, ты умрешь сама – и вновь вернешься в ту же точку, с какой начинала. – До тех пор, пока у Миркула не появятся силы воскреснуть? – дрожащим голосом уточнила Селия. Серые стены зала Правосудия поплыли перед ее глазами, а сердце сдавило льдом. – Возможно, он думает, что именно в этом был смысл договора. Но он ошибается… Каждый раз, когда ты колдуешь, сила Теневого Плетения просачивается в Плетение Мистры. Пока это незаметно. Но ты – колдунья, и твоя связь с Плетением необычайно сильна. К тому же, я вижу, что ее еще и усилили искусственно. Скоро Проклятие окончательно укрепит твой канал в Теневое Плетение, и его сила хлынет через тебя сполна. Она отравит и Плетение Мистры, и ее саму, и даст Шар огромное преимущество в ее войне против Селуне, – Келемвор начал говорить прежним бесстрастным голосом, но закончил с ощутимым волнением. – Да бог ты или кто? – не выдержал Бишоп. – Сделай что-нибудь! Тебе ж вроде как не наплевать? Резная маска из кости повернулась к нему, словно изучая, а потом вернулась к Селии. – Убить вас – не выход. Ты лишь вернешься в прошлое. Есть лишь один способ, смертная. Сделай так, чтобы он не умер. Ладонь бога вновь возникла из-под плаща и стремительно легла на голову Бишопу. Раздался треск костей, и Селию забрызгало кровью и мозгами. Она коротко вскрикнула, ее грудь сдавило, будто под прессом, а сердце перестало биться. – Прости… – услышала она прежде, чем мир раскололся, а ее тело вновь разорвало на миллионы кусочков. * * * А когда она вновь получила возможность дышать, дышать ей хотелось меньше всего. – Нет, нет, хватит! – простонала она. – Пожалуйста, хватит! Я больше не могу! И зарыдала так громко и отчаянно, что ее сердце вновь на миг остановилось, готовое распасться на мелкие осколки. – Миледи? Что с вами, миледи! – донесся до нее взволнованный голос Гахарита. Селия, не веря себе, приоткрыла глаза. Над ней был не покрытый пыльными известковыми потеками потолок кургана Окку, а чисто выбеленный свод спальни ее дворецкого. – Кошмары, мэм? – спросил он сочувственно. – Прошу меня простить за раннее вторжение. К нам прибыл гонец от лорда Нашера. Его войско уже на подходе. Нам нужно готовить встречу. Селия медленно села в постели и посмотрела на свою руку. Фиолетового ободка на ее пальце не было.