Черновик судьбы: Во имя любви

В знакомый зал за театральными помещениями Селия входила со страхом. Вдруг она увидит сейчас гниющий труп Бишопа, куски его плоти и свернувшуюся кровь? Ей и так хватает кошмаров с его участием. Но нет, тело, одетое в чистую безрукавку и шерстяные штаны, выглядело очень прилично, ничем не отличаясь от спящего человека. Правда, лежало на том же столе, на котором те же самые женщины ее пытали. Голод зарычал, завыл, требуя мести и пищи, но Селия лишь сжала зубы. Нефрис бросила на нее сумрачный взгляд: – Явились, наконец. Все давно готово. Нам приходится поддерживать стазис, это лишняя трата ресурсов. Страх тут же исчез, сменившись гневом. Да как она смеет ее упрекать! – Уж прости, спешила, как могла. Но после того, как кто-то подселил в меня Проклятие, мне несколько нездоровится. Губы Нефрис дрогнули в неприятной усмешке: – Ждешь извинений? Селия презрительно покачала головой: – Твои извинения мне ни к чему. Просто продолжай мне помогать. Она подошла к столу вплотную и заставила себя посмотреть на мертвое лицо Бишопа. Никаких намеков на то, что ему снесло камнями половину черепа, не было. Даже больше – исчезли старые шрамы на виске и брови, а на открытых руках больше не виднелись ожоги и кривые следы от укусов. – Труп был сильно испорчен, нам пришлось… перевоссоздать это тело. Но разница только к лучшему, оно даже здоровее прежнего, – Лиенна смущенно улыбнулась. – Не сомневайся, мы постарались на совесть. – Ну надо же, новый прекрасный Бишоп, куда не посмотри, – немного истерично рассмеялась Селия. Страх вернулся, накинувшись с удвоенной силой: неужели ей и в этот раз придется отвечать за свое решение вмешаться в его судьбу? Впрочем, сожалеть именно сейчас было или еще рано, или уже поздно. Селия вынула сферу души, которую все это время носила за пазухой, будто Кайтора, и решительно положила ее Бишопу на грудь. Несколько мгновений ничего не происходило, но потом сфера замерцала и медленно растворилась в воздухе – точно так же, как души Джерро или Бебту. Тело Бишопа вздрогнуло, грудь приподняло первым надрывно-глубоким вдохом, и он широко распахнул глаза. Сперва взгляд был рассредоточенным и недоуменным, затем в нем мелькнул страх, и его руки метнулись к голове, касаясь ее в безотчетном жесте. И только потом он, кажется, понял, что произошло. – Ну, охренеть, – произнес Бишоп хрипло. Он резко сел, настороженно оглядел зал и наблюдающую за ним публику, а потом посмотрел прямо на Селию, и его зрачки удивленно расширились. – Ты и вправду это сделала? Это точно не бред? – Вроде бы не бред, – пробормотала она, жадно и пристально его разглядывая: как он дышит, как моргает, как вздрагивают его ноздри, ловя незнакомые запахи. И все еще не могла поверить, что на этот раз с ним все в порядке. – По крайней мере, я очень на это надеюсь... Бишоп спрыгнул с высокого стола на пол, немного пошатнулся, видимо еще не полностью справившись с дезориентацией. А потом сгреб Селию в охапку и впился в ее губы грубым и глубоким поцелуем. В первое мгновение она опешила. Но тут же почувствовала, что в нем нет вожделения, только всепоглощающее торжество бытия. Бишоп будто доказывал себе, что способен что-то делать и что-то чувствовать. И тогда она обняла его в ответ, прижала к себе нежно, но крепко-крепко. Помогая ему ощутить жизнь, плавясь от счастья вместе с ним. И все еще опасаясь, что он сейчас исчезнет или скажет что-то такое, что снова разобьет ей сердце. Но все равно, ее радость казалась такой испепеляющей, что было трудно дышать. Его губы, его тепло, его руки опять лепили ее заново. Дарили то, чего ей так не хватало. Это было похоже на возвращение домой. Ей хотелось, чтобы это длилось вечно: жар приникших друг к другу тел, дерзкая и влажная борьба языков, суматошное дыхание, бешеный стук сердец. И обоюдное желание, которое все же возникло и росло с каждым ненасытным вздохом. Но проклятый страх удержал ее от падения в эту сладкую бездну, заставил чуть отстраниться и прошептать Бишопу на ухо: – Ты же помнишь, что я собиралась пнуть тебя по яйцам? Он выдохнул и раздосадовано цапнул ее зубами за губу. А потом коротко рассмеялся, прижавшись своим лбом к ее и по-прежнему не разрывая объятий: – Ах, детка, как же охрененно быть живым! Я, конечно, благодарен и все такое. Но ты же не думаешь, что я тебе это позволю, правда? – А ты и вправду думаешь, что я стану просить твоего позволения? – проворчала она, с наслаждением вдыхая его почти позабытый запах и перебирая пальцами волосы на его затылке. Все-таки, стоять вот так, вжавшись друг в друга, казалось ей самым правильным занятием в мире. Но у мира, как всегда, были свои планы. – Мы все рады, что твоя личная жизнь наладилась, Фарлонг. Но у тебя остались кое-какие незавершенные дела, – раздался из-за ее плеча саркастичный голос Нефрис. – Нам хотелось бы их с тобой обсудить, если не возражаешь. Ее вновь пронзил гнев, острый, как удар ножа. Бишоп знакомо втянул носом воздух и спросил, даже не оглянувшись: – Убить ее? – Вообще-то, это она вернула тебя к жизни, – Селия неохотно освободилась от его рук и сделала шаг назад. – А, и ты ей теперь задолжала? Ну тогда это предложение еще более жизненное, – он прищурился и сверкнул злым волчьим взглядом в сторону Нефрис. Тьма внутри нее радостно взвыла, но Селия с сожалением покачала головой: – Нет, никто никого убивать не будет. Хватит смертей. Нефрис и в самом деле ужасно раздражала. Наверное, было бы легче, если бы ее агрессивная настойчивость больше не отравляла воздух. Но, если убивать всех, кто тебе не нравится, можно обнаружить себя в пустыне... Собственные мысли Селию напугали – она что, опять возвращается во времена кровавого безумия? Она быстро взглянула на своих друзей, остановившихся у входа в зал: нет ли тех же признаков и у них? Но Сафия спокойно улыбалась, бровь Ганна была скептически задрана, а Окку делал вид, будто разглядывает склянки на многочисленных полках. Похоже, приступ кровожадности навестил лишь ее голову. – Мы все заняты одним делом, – сдержано сказала Селия Бишопу. – И все немного сложнее, чем ты думаешь. Попозже расскажу, если захочешь, – она повернулась к волшебнице: – Я слушаю тебя, Нефрис. – Обсудим это за столом, – примирительно предложила Лиенна. – В конце концов, вы с дороги. Мы тоже устали. Да и твой новорожденный, думаю, от еды не откажется, – прибавила она с улыбкой. «Новорожденный» презрительно фыркнул, но спорить не стал. И пока они шли в столовую, тихо пробурчал: – Забавная у тебя команда. Неужели опять спасаешь мир, капитан? – Не то, чтобы, – неопределенно протянула она. – Вообще-то, главная опасность тут – это я. – Да неужели? – Бишоп скептически на нее покосился. – Кстати, мы где? – В Рашемене, – нервно хихикнула Селия. – В городе Мулсантир. – Эк тебя занесло, – присвистнул он. – Ладно, потом расскажешь. И дай-ка мне свой кинжальчик. – Это еще зачем? – Ну, надо, – Бишоп мотнул головой, как ей показалось, с некоторым смущением. Наверное, без оружия чувствовал себя неуютно? Но не нахамил ей, не ответил колкостью или грубостью, а замялся, как нормальный человек. И она не понимала, радуется этому или пугается. Слишком уж это было… странно. Но разве не этого она хотела? – Держи, – Селия отцепила ножны вместе с перевязью и протянула ему. Бишоп тут же застегнул ремень на своей талии и проворчал: – Так-то лучше. В столовой их ждал накрытый стол, и Лиенна захлопотала, нарезая давно остывшее мясо и лепешки и разливая по деревянным кружкам травяной отвар. Перед Окку она с почтением поставила большое блюдо с вареной бараниной. Селия есть по-прежнему не могла, хотя голод так и терзал ее внутренности. Она взяла отвар, сделала глоток и посмотрела на Нефрис, ожидая, когда та начнет говорить. – Сафия рассказала нам о фрагментах маски, которые ты выносишь из своих снов, – не заставила та себя ждать. – Покажи мне их. – Сейчас у меня всего один, – пожала Селия плечами и полезла в подсумок. А потом удивленно ахнула, извлекая из него два осколка – голубоватый и серый. – Но… но в этот раз я его не брала! Я вытаскивала душу Бишопа, а не его! Нефрис кивнула с нескрываемым удовлетворением: – Они сами притягиваются к остаткам души Акачи, как только ты засыпаешь в нужном месте. Колодцы Люру, Ковейя Кург'аннис и Спящий Камень в долине Иммил – точки, где план Снов соприкасается с Первичным планом. Они переносят тебя в места, в которых душа Акачи все еще держится за свою боль. Стена Неверующих, где он потерял свою сущность, курган Окку, где его впервые пленили... И долина, где погибла его возлюбленная, а он дал клятву, начавшую Поход Предателя. В этих осколках – след его души. Селия с сомнением уставилась на кусочки маски в своей руке: – И к чему ты клонишь? Вряд ли ты все это рассказала, чтобы развеять мрак моего невежества. Бишоп тихо фыркнул, Селия невольно на него покосилась, но он продолжил целеустремленно уничтожать еду с видом, будто этот разговор ему совершенно неинтересен. Нефрис и Лиенна тоже переглянулись, и Лиенна воскликнула с жаром: – Нужно соединить эти части! Возможно… Возможно это вернет искру сущности в душу Акачи. Возможно, у нас получится не упокоить его, а воскресить! Селия с раздражением приподняла бровь: – И зачем это мне? Ваш Акачи мне никто, а вы сами – по-прежнему женщины, которые меня выкрали, пытали и наградили проклятием. – Мы воскресили твоего любовника, хотя могли бы этого не делать. Ты же понимаешь, что мне достаточно щелкнуть пальцами, и его душа отправится гнить в Стену Неверующих обратно? – глаза Нефрис недобро блеснули. – Для той, кто просит об одолжении, ты недостаточно любезна, – произнесла Селия холодно. – Ты же понимаешь, что мне достаточно отпустить поводок Голода, и весь твой торг потеряет смысл? – Ты не можешь быть так жестока! – потрясенно воскликнула Лиенна. – Не могу? – она не выдержала и все-таки закричала: – Вы обе превратили мою жизнь в ад! И живы сейчас только благодаря мне и Ганну! Это вы задолжали мне так, что вовек не рассчитаться! Почему я должна выполнять ваши просьбы?! Сафия вздохнула и покачала головой: – Ты и не должна. Но сейчас твоим голосом говорят обида, голод и усталость. Пожалуйста, отдохни и поешь. А решение примешь завтра. – И не разбрасывайся напрасными угрозами, дитя, – осуждающе прогудел Окку, облизнув морду. – Давай, отправимся в Иммил, а потом навестим Эшенвуд. Его дух страдает, и в первый раз у тебя получилось ему помочь. Ганн согласно кивнул: – Небольшой крюк стоит того, чтобы узнать, что будет, когда мы соберем маску. Неужели тебе не интересно? Селия поджала губы. Доводы Окку не пришлись ей по вкусу, слова Ганна понравились больше. Она не хотела ни убивать, ни спасать. Она хотела, чтобы все от нее, наконец, отстали. А через мгновение осознала, что ей до дрожи страшно идти на суд Келемвора. Смерти или наказания она тоже больше не хотела. Что ж, новое путешествие – отличный повод отложить неизбежное. – Ладно, – проворчала Селия и снова взялась за кружку. – Мы соберем маску. Раз уж все здесь думают, что это важно. – Как здорово, что все получили свои ответы, – голос Бишопа был полон сарказма. – Теперь я тоже желаю получить свои. В конце концов, мне нужно решить, что делать дальше. Селия поглядела в окно на подступающие сумерки, а потом кивнула: – Хорошо, пошли. Купим тебе теплую одежду, я тебе кое-что покажу, а потом можешь задавать свои вопросы. И будь готов, что я тоже захочу тебя о чем-то спросить. – Боюсь, я скажу тебе «нет», детка, – ухмыльнулся Бишоп. – Видишь ли, мои секреты – то немногое, что у меня осталось. Предпочту бережно хранить их и дальше. – Может, я тебя все же уговорю? – поинтересовалась Селия, вставая с лавки. – У меня же есть золото. И ласковые слова. – А я всегда говорил, что в тебе сдох торгаш, – он укоризненно покачал головой и поднялся вслед за ней. – И ничего не сдох, – проворчала Селия, пряча улыбку. – Придем на рынок – сам увидишь. Бишоп закатил глаза и зашагал в сторону выхода. – Некоторые его вещи уцелели, – тихо сказала им вслед Лиенна. – Поищи в сундуке возле операционного стола. А в соседнем сундуке лежит твоя зачарованная сумка со всем содержимым. Бишоп небрежно открыл крышку сундука, вытащил сапоги, а следом за ними свой дорожный плащ. И вся вальяжность с него мигом соскочила: плащ все еще был покрыт засохшей кровью и каменной пылью, и все еще смердел несвежим покойником. Бишоп слегка побледнел, нервно его встряхнул и кинул обратно так поспешно, словно испугался, будто вещь, хранящая следы его смерти, отменит воскрешение. Но быстро взял себя в руки и опять прикинулся невозмутимым. И, покопавшись в побитом барахле еще немного, покосился на Селию: – Интересно, кто это подбирал? Либо кретин, либо хренов шутник. Ножницы, веревка, огниво и пустой колчан? Что за тупой набор? – Это были гаргульи, – отозвалась Селия, поправляя на своем плече ремень бездонной сумки, от которой она уже успела отвыкнуть. – Вообще-то, им велели доставить только твой труп. То, что они прихватили еще что-то, было с их стороны чистой любезностью. И, кстати, ты забыл упомянуть нож Марка. – А, выходит, я угадал – все-таки кретины… – невозмутимо протянул Бишоп. – И, вообще-то, это мой нож. Он бросил еще один взгляд на плащ, захлопнул крышку сундука и повернулся к ней. Вид у него опять был хмурым и настороженным. Но уже через мгновение в желтых глазах блеснул огонек, и Бишоп нахально притянул ее к себе, положив ладони на ее задницу. И снова Селия не увидела в нем страсти. Или хотя бы вопроса – как ночью и даже утром на той проклятой лесной полянке. Уж скорее какой-то непонятный вызов. «Да что опять творится в этой проклятой голове?!» – подумала Селия с раздражением и скинула его руки: – Прекрати меня лапать! Я не разрешала! – А разве ты не для этого меня воскресила? – Бишоп скривил губы презрительной усмешкой. Селия взбеленилась окончательно. Ну почему он раз за разом говорит ей гадости и причиняет боль? Никакие это не травмы, а просто сучий характер! Черный огонь заклокотал в ее горле, готовый вырваться и испепелить обидчика, но она тут же опомнилась. Достаточно будет вернуть эту гадость Бишопу, запихать ее в самую глотку, чтобы подавился. И она прошипела со сладкой улыбкой: – О, так значит, ты готов платить натурой, милый? Мгновение полюбовалась, как на его лице проступает гнев, и с размаха впечатала свою ладонь в его щеку, прорычав: – Не смей меня обижать! Никогда больше, ясно?! Голова Бишопа дернулась, а в глазах появилось удивление. Ее это только раззадорило, Селия стукнула его кулаком в плечо, а потом наградила еще несколькими беспорядочными ударами, изо всех сил стараясь не разрыдаться и бессвязно выкрикивая: – Гад паршивый! Столько нервов мне вымотал! Ненавижу тебя! Столько моих людей погубил и сам подох, урод несчастный! А потом вспомнила о своем обещании и саданула ему коленом в пах: – А это тебе за то, что променял меня на Гариуса, придурок! Впрочем, удар попал не по яйцам, а по подставленной ладони. Пальцы Бишопа крепко сжали ее колено, и он спросил негромко: – Так какого ж рожна ты меня воскресила, а? – Теперь уже и сама не знаю, – хмуро ответила она, выдрала из его хватки ногу и вытерла вспотевший лоб. Сердце колотилось с отчаянием и все еще не остывшим гневом. Бишоп глубоко втянул носом воздух, выдохнул и лениво процедил: – Давай договоримся, дорогая. Я постараюсь не задевать твое излишне ранимое эго, а ты больше никогда, слышишь? Никогда! Не попытаешься меня ударить. Уяснила? «Это что – извинение такое?» – опешила она. И сварливо поправила вслух: – Если это договор, надо спрашивать: «Идет?» – А потом кивнула. – Хорошо. Если ты не будешь дергать меня, я не буду трогать тебя. – Отлично, – буркнул он и первым зашагал на выход. Пока они шли к рынку, Бишоп озирался, разглядывая город, и то и дело с любопытством принюхивался. А потом презрительно изрек: – Ну и дыра! Мулсантир и вправду уступал Невервинтеру, но почему-то Селии стало обидно: – Не такая уж и дыра, обычный торговый город. Даже получше Порт Лласта. Но если тебе не нравится, вон там порт, а там – выход к Золотому пути. Можешь валить на все четыре стороны. – Возможно, именно так я и поступлю, – хмыкнул тот. Грудь Селии на миг сдавило обидой и болью, но она сказала себе: «Пусть ищет свое счастье, где хочет. Главное, он жив, здоров и свободен. Разве не об этом я мечтала?» Она устало пожала плечами и подошла к первому прилавку: – Выбирай. – Надеюсь, золота у тебя действительно хватает, и ты не ждешь, что я стану брать всякую дешевую дрянь? – проворчал Бишоп, разглядывая товары. – Ладно, раз твоя бездонная сумка при тебе, то и золотишка в ней в достатке. Эй, ты, верзила! Ты, что ли, тут хозяин? Дай-ка я примерю вот эту куртку. Вещи и экипировку Бишоп действительно выбирал тщательно и придирчиво, но все же обходил вниманием по-настоящему роскошные и ценные товары, каких на рынке Мулсантира было предостаточно. И даже лук предпочел не зачарованный, а обычный составной, из дерева и рога. Немного поколебался у лавки алхимика, все-таки доложил в свой новенький рюкзак несколько зелий и мешочков с травами, а потом повернулся к Селии и спросил насмешливо: – Ну? Чем ты там собиралась меня удивить? Она, на этот раз не торгуясь, отсчитала деньги, положила их на стол продавца-полурослика и кивнула: – Пошли. Как раз совсем смеркалось. Теневой портал она нашла бы даже с закрытыми глазами – так аппетитно и завлекательно он теперь для нее пах. Приступы голода терзали ее непрерывно и уже совершенно нестерпимо. Селия невольно прибавила шаг, завидев пятно непроглядной тьмы, повисшее в окутанном ночной мглой переулке. Шагнула в Теневой план и заспешила по серой улице вперед, опасаясь, что тени снова разбегутся. К счастью, ей удалось застать их врасплох. Она выбросила щупальца Проклятия им навстречу, разрывая связь с их измерением, и с удовлетворением вздохнула, ощущая, как умолкает голод. Бишоп за ее спиной тихо выругался. А потом пробормотал: – Ладно, я удивлен. Что это за хрень, мать твою?! – Проклятие Миркула, – отозвалась она, высматривая новую добычу. – Досталось мне по милости Нефрис и Лиенны вместе с душой одного мертвого жреца. А моя собственная душа сейчас торчит в Стене Неверующих. Меня теперь постоянно мучает голод, и насыщение дают только тени… Или души. И чем дальше – тем он сильнее. Поэтому мне нужно к Келемвору. – Так, стоп, – Бишоп поймал ее за локоть и развернул к себе лицом. Вид у него был сердитым. – Только не говори мне, детка, что ты намерена в ближайшее время помереть! – Нет. Я намерена попасть на план Фугу во плоти. А дальше, уж как пойдет, – она пожала плечами. – Я хочу забрать свою душу и избавиться от Акачи. Но Келемвор может не отпустить меня обратно. У нас с ним был конфликт. И если он о нем вспомнит… Погоди-ка, вон там еще тень, мне нужно ее поймать! Окончательно насытившись, а заодно дав Бишопу время подумать, Селия вернулась к порталу и вывела их обратно в уснувший город. Притихший голод вернул ей утраченное благодушие. – А вот теперь можешь задавать свои вопросы. Хотя, если хочешь, давай зайдем в «Баркас». Под пиво о таких вещах разговаривать проще. От пива Бишоп, разумеется, не отказался. И когда они уселись за столик, покачал головой: – Стало быть, ты теперь сама что-то вроде того паршивого Короля Теней? – Ну, нет! Я – все еще я, а ему мозги и память еще в Иллафарне выскребли. Хотя… Со временем во что-то такое превратиться могу. Особенно если буду не развоплощать, а именно жрать тени и души. И снова сожру труп Миркула… – она прикусила язык и продолжила, как ни в чем ни бывало: – Чем дольше я тяну, тем сильнее риск спятить. В любом случае, на этот раз я точно куда слабее, чем Король Теней. – Кстати, из-за чего та поганая крепость развалилась на кусочки? И кто там победил в итоге? – спросил он небрежно. В это показное безразличие Селия, конечно, не поверила. Но все же ответила: – Точно не знаю. Гариуса и его прихвостней мы убили наверняка, и тварь вроде бы развоплотилась, а портал, из которого он вылез, закрылся… Но кто их, уже мертвых, знает? У меня не получилось проверить. Из-за сильного выплеска магии там все посыпалось, меня тоже приложило, и я потеряла сознание. А очнулась уже тут. Тоже гаргульи перенесли. На самом деле прошло… – она задумалась, подсчитывая, и сама себе не поверила. – Около месяца? А для нее, выходит, миновало примерно полгода? Ей казалось, что она здесь уже целую жизнь. – Наверное, если бы Король Теней уцелел, тут было бы полно беженцев, – Селия задумчиво прихлебнула пиво. – Значит, все же упокоился. – И ты даже не попробовала выяснить? Рвануть назад, догеройствовать? – Бишоп иронично приподнял бровь. – Мне как-то не до того, – недовольно буркнула Селия. – Я тут все время пытаюсь не спятить и не сдохнуть. – Ясно, – он поставил кружку и прищурился. – А теперь давай-ка, дорогая, выкладывай, что за постоянные оговорочки про «на этот раз»? Сердце кувыркнулось, охваченное ледяной паникой. Да разве сможет она рассказать ему об этом? Все, что она делала – делала ради него! А в итоге выходило только хуже... Селия сделала еще несколько глотков из кружки, справляясь со страхом: – Может, эту часть пропустим? – Нет уж, детка, – промурлыкал Бишоп, пристально ее разглядывая. – Мне почему-то кажется, что именно эта часть скрывает все самое интересное. Она уставилась на причудливую карту пятен, царапин и трещин на крышке стола, а потом покачала головой: – Пожалуй, я скажу «нет». Это слишком больно. Может, когда-нибудь после… – и прибавила с кривой усмешкой: – Если у нас это «после» будет. А потом завершила про себя: «И если хоть когда-нибудь будут какие-нибудь "мы"». Бишоп пожал плечами: – Ладно. Тогда и твои вопросы будут когда-нибудь после. Селия подняла на него изумленный взгляд: – То есть… ты не уйдешь прямо сейчас? – Ну что ты, детка. Как минимум, мне нужно отработать стоимость экипировки. А дальше – посмотрим... И знаешь, мне тоже есть, что сказать Келемвору.