Черновик судьбы: Во имя любви

После того, как душа Бебту вернулась на место, а Селия заполучила мутную сферу суррогатной души, она неторопливо подошла к распростертому на соседнем столе телу Джерро. Магические татуировки на его лице были тусклыми, а кожа — почти серой и такой бледной, будто перед ней лежал труп. Но Селии казалось, что встопорщенная рыжая бородка Аммона прячет умиротворенную улыбку. — Может, тебе было бы лучше остаться тут? — пробормотала она задумчиво. — В покое и безопасности? Вечно бегать от демонов — так себе перспектива. В прошлый раз ты не выглядел счастливым от того, что тебя оживили. — Селия коснулась рукава его расшитой рунами мантии. — Вот разбужу тебя и снова буду виновата перед вашей семейкой... Хотя, погоди — была же какая-то книжка, из-за которой ты подрался с Раммагом! Значит, ты все-таки хотел жить и двигаться дальше? — Она сжала ткань в кулаке и, колеблясь сама, немного покачала на весу безвольной рукой Джерро. — Знаешь, а ведь я могу предложить тебе кое-что еще. Ладно, пойдем к демонам, поторгуемся. И как только она убедилась, что чернокнижник окончательно пришел в себя после возвращения души, сказала вместо приветствия: – Джерро, у меня к тебе деловое предложение. – Слушаю, – отозвался тот сухо. – Я собираюсь направиться по делам в Город Правосудия. Могу взять тебя с собой. Кое-какая книжка из тамошней библиотеки тебе пригодится. Но перед этим мы попадем на Астральный план, к трупу Миркула. И я, как Пожирательница духов, очень хотела бы его съесть. Мне кажется, это было бы справедливо... Ну, и полезно тоже. Только боюсь, что меня порвет. Он же здоровущий! Но может, если разделить силу на двоих, все-таки не порвет? Учитывая, что ты вытворял в Убежище, емкость магии у тебя ого-го, какая. С таким удивлением и искренним интересом Джерро поглядел на нее впервые. В его взгляде появилось что-то такое, от чего уши Селии немедленно налились жаром. – Что ж. Тебе удалось завладеть моим вниманием. А теперь рассказывай с самого начала. Что я пропустил? Селия пожала плечами и принялась в который по счету раз пересказывать упрощенную версию своей истории. Аммон сосредоточенно выслушал, а потом скептически скривил узкие губы: – Пожалей мои уши, Фарлонг. В твоем рассказе полно дыр. Если ты и вправду хочешь, чтобы я вел с тобой дела, прекрати юлить. Выкладывай, о чем ты там умолчала. Настал ее черед таращиться на него с удивлением. А потом Селия глубоко вздохнула и кивнула: – Ладно. На самом деле, я уже была в этой Академии. Походила через дверь Нефрис, упокоивала Миркула, устраивала набег на Город Правосудия. Вытаскивала свою душу из Стены Неверующих, а потом убивала то, что осталось от Акачи. В обмен на прекращение нападения Келемвор воскресил Бишопа... А Каэлин его убила! – Ее кулаки сжались сами собой, в горле стало сухо, а дыхание прервалось. – Я... не хотела жить. Пошла, куда глаза глядели, и увидела в холме пещеру. Там был жрец богини Шар. Он сказал, что, если я ее попрошу, она мне поможет. Я помолилась и получила это, – Селия вытянула руку, демонстрируя неприметный фиолетовый ободок на левом безымянном пальце. – Меня перенесло в прошлое, обратно в курган Окку. И все началось сначала. Так что да, это не видения. Для меня это просто уже было. Повисла пауза. – Это же многое объясняет, – в голосе Сафии слышалось удовлетворение человека, который наконец-то решил сложную задачку. Окку шумно фыркнул: — И почему ты не рассказала нам все это в самом начале? Зачем было врать? — Чтобы вы не сочли меня сумасшедшей? — предположила Селия с раздражением. — Это не помогло, — проворчал бог-медведь. — Тебя все равно сочли сумасшедшей. Она лишь дернула углом рта, не сводя взгляда с Джерро: — Ну? Что скажешь? — Проводить тебя до Города Правосудия я не откажусь. Это действительно может оказаться полезным, — проскрипел тот. — А насчет Миркула мне надо подумать. Ассимилировать энергию бога, хм... — Ты так уверена, что этот бог на тебя нападет, раз уже планируешь убивать его Проклятием? — сурово пророкотал Окку. Селия немного посопела, справляясь с нахлынувшим гневом. А потом медленно ответила: — Нет, Окку. Я совершенно уверена, что первым он не нападет. И я точно так же уверена, что тот, кто наслал это Проклятие на Рашемен, должен понести заслуженную кару. Или ты считаешь иначе? Золотые топазы глаз бога-медведя засверкали ярче, а голос загрохотал дальними раскатами грома, отражаясь от каменных стен лазарета: — Ты обмолвилась, что в первый раз упокоила Миркула. А теперь собираешься сожрать. Может, ты и спятила как раз из-за этого? Не справилась с его силой? А что будет, если ты посмеешь забрать ее всю? Может, ты станешь чудовищем еще худшим, чем он?! Ты уже готова нарушить свою клятву! — Именно поэтому я и прошу помощи Джерро!.. — Два чудовища вместо одного? Отличная идея, смертная. Селия сдавленно зарычала, чувствуя, что еще немного — и она набросится на своего союзника. «Постой! Он ведь прав. Ты не можешь убивать других за то, что они говорят тебе правду!» — загремел в ее голове один голос. «Заткнись, паладин! Они вообразили, будто могут тебе указывать?! Порви эту тварь на дюжину прикроватных ковриков!» — азартно завопил другой. Голова взорвалась болью. Селия сжала ладонями виски и простонала: — Заткнитесь оба! Вы вообще не помогаете! Я не хочу драться. Но и молчать не хочу! — Ну и не молчи, — хмыкнул Ганн. — Я думаю, тут многим интересно, какие странные вещи происходят в твоей голове. Селия сделала пару глубоких вдохов и выдохов и посмотрела Окку в глаза: — Это мой поход, Окку. Не поход Акачи-Предателя — мой! И поэтому я больше не хочу толпы перед Вратами Города Правосудия. А значит, мне нужна сила. Я иду, чтобы уничтожить Проклятие и вытащить из Стены Неверующих парочку душ: свою и Бишопа. И я сделаю это, даже если мне придется тебя убить. Даже если мне придется поубивать всех на своем пути! И не нужно мне угрожать. Ты цепляешься к словам моей клятвы вместо того, чтобы следовать ее духу. Ты так похож на своих занудных стариков — Вотомо и других! Те тоже к словам цеплялись. Миркул — тот, кто это Проклятие создал. Он — его исток. Убить его, значит убить и часть Проклятия тоже. Вместо того, чтобы рычать на меня, подумал бы лучше, как ты можешь нам с Аммоном помочь! Ты же тоже бог. Джерро, до этого молча сидевший на заляпанном кровью столе, поднял на них заинтересованный взгляд: — А ведь это мысль. Тройка — куда более устойчивый сигил, чем двойка. Подумай, дух, ты сможешь лучше защищать тех, кто тебе поклоняется, если твои силы вырастут. — Эй! А что насчет четверых? — воскликнул Ганн весело. — Я все-таки шаман, я знаю, как пользоваться силой духов. А мертвый бог, как мне кажется, — это все-таки дух. — Думаю, у меня тоже получилось бы. Я обладаю некоторым опытом манипуляций с душами, — скромно призналась Сафия. — Это был бы интересный опыт. Окку нагнул голову. Его глаза сверкали сейчас не как звезды, а как два кровавых костра: — Вижу, безумие все-таки заразно, — гневно прорычал он. — Я не позволю вам множить зло! И напал. Селия едва увернулась — тяжелая лапища, которая сокрушила столько ее врагов, обрушилась на нее, задев по касательной чудовищным когтем. Этого оказалось достаточного, чтобы вспороть кожу плеча до самой кости. И Селия заставила себя забыть, что разноцветный гигант перед ней — ее бывший друг. Ей уже приходилось убивать тех, кого она так называла. Огненная ярость вновь затопила ее сознание, вздыбила чешую, вырвалась изо рта вместе с дыханием. И она атаковала Окку веером пламени. А спустя мгновение ее раны коснулись прохладные исцеляющие чары Ганна, и сам он встал рядом, выставив в защитной стойке окутанное морозным сиянием копье. Окку бросился на нее снова, но ударился о магический щит, наколдованный Сафией, а его самого настиг удар топора призванного Аммоном скелета. Окку оказался куда более сильным, чем в их бой у стен Мулсантира. Но вчетвером им все же удалось с ним справиться. Когда бог-медведь пошатнулся и грузно завалился набок, Селия издала пронзительный победный клич. А потом он застрял в ее глотке. Селия поперхнулась и закашлялась, вдруг осознав, что эта гигантская груда меха, опаленная огнем и залитая кровью — труп Окку. Она сделала к нему шаг, опустилась на колени и коснулась еще теплой шкуры. Это шкура согревала ее, когда она мерзла. Эта спина несла ее надорванное голодом и усталостью тело. Эти погасшие глаза глядели на нее с суровой нежностью, когда она доверчиво прижималась к меховому плечу. — Я не хотела, — прошептала она, утыкаясь в шерсть лицом. — Окку, прости! Пожалуйста, пожалуйста, не надо... Селия рыдала, вцепившись в труп, пока тот не начал истаивать под ее пальцами. А когда он исчез совсем, она встала на ноги и ожесточенно вытерла лицо рукавом. Зачем она плакала? Она ведь чудовище. У чудовища не может болеть сердце. Вот пусть и не болит. Странно только, почему она тогда во время боя даже не вспомнила о силе, дарованной Проклятием? — Успокоилась? — сухо спросил Джерро. — Нам нужно провести обряд перед тем, как идти на Астральный план. Для этого требуется твой ясный разум. Она кивнула, хотя вовсе не могла утверждать, что ее разум прояснился. Последовала за товарищами в ритуальную комнату и словно сквозь пелену наблюдала, как Сафия и Аммон сперва покрывают грифельную доску сложными уравнениями, а потом в четыре руки вычерчивают на гранитном полу какие-то знаки, расставляют свечи и кристаллы, зажигают благовония. В конце концов в ее душе проснулось какое-то подобие интереса. — Что за ритуал? — спросила она. — О, крайне любопытная формула! — оживленно отозвалась Сафия. — Весьма мощный ламен без решетки освобождает пространство для хаотического накопления разноплановых духовных эссенций, но при резонирующей инвокации... — Сафия заметила ее растерянный взгляд и осеклась: — Ох, прости. Я забыла, что ты колдунья, а не маг, и не сильна в терминах. Если в двух словах, то ритуал поможет нам временно соединить наши души, подготовит их к принятию чужеродной энергии и на несколько часов значительно увеличит нашу манаемкость. Когда ты... эм-м... съешь бога, полученная энергия, наполнив тебя, польется к нам — уже в переработанном тобой виде. Мы разделим эту силу на четверых. По нашим с мастером Джерро расчетам, повышенной емкости должно хватить... Это будет потрясающий эксперимент! Три полновесных диссертации, как минимум! — Есть один фактор, который мы не смогли просчитать, — с неудовольствием признал Аммон. — Да, — с печалью кивнула Сафия. — Твое кольцо. Это божественный артефакт, переносящий во времени, наверняка он слишком мощный, чтобы даже попытаться его изучить в сжатые сроки. Возможно, он вызовет некоторые искажения... Ты пыталась его снять? Она покачала головой и подергала за фиолетовый ободок. Кольцо держалось намертво, будто вросло в кожу. – Я так и думала, – кивнула Сафия с удовлетворением. — Но вы все-таки готовы рискнуть? — уточнила Селия недоверчиво. — О! Я бы ни за что не упустила шанс поучаствовать в таком захватывающем эксперименте! — взгляд Сафии пылал энтузиазмом. Селия посмотрела на Ганна, и тот пожал плечами: — Мне нравится сама мысль — сожрать бога. Достаточно красиво и дерзко, чтобы в этом поучаствовать. А потом пугать духов рассказами, — он усмехнулся. Но Селии подумалось, что веселья в его глазах нет ни на грош. — Ладно, — кивнула она. — Раз вы все готовы, я-то — тем более. Это же была моя идея. На этот раз Астральное море показалось ей еще более завораживающим. Невидимая струна в душе запела, будто ее коснулся умелый лютнист. И то, что пространство вокруг было бесконечным, уже не пугало, а восхищало. Селия не могла оторвать глаз от мириад звезд, искрящихся в серебристой туманной пустоте. Наверное, это было бы прекрасно — шагнуть за пределы плывущего в эфире скелета и вечно падать, падать, падать сквозь эту зыбкую красоту, не чувствуя больше ни боли, ни страха, ни сомнений? Впрочем, не сейчас. Сейчас у нее была другая цель. – Ку-ку! А вот и я! – воскликнула она со злобным весельем, подойдя поближе к колоссальному черепу. – Не ждал? Пещеры глазниц зажглись синим огнем. – Ты? – в голосе Миркула ей послышалось сомнение. – Я тебя помню… – а потом мертвый бог издевательски рассмеялся: – Глупая букашка! Решила, что ты тут самая умная? Радуйся, пока можешь! Я, смерть, буду смеяться последним! А ты будешь ползать на брюхе и умолять, чтобы я положил конец твоим мукам! – Ну да, ну да, – хмыкнула Селия. – Давай, запугивай меня. Что тебе еще осталось? Сейчас ты снова умрешь, Миркул. И уже окончательно. – Думаешь? – голос бога захлебывался безумным смехом. – Жалкая букашка… Ах, как же сладко будет отрывать твои лапки – одну за другой… Селию на мгновение накрыло страхом. А что, если у них не получится, и их таки разорвет? Или они станут причиной возрождения Миркула? Но вслед за страхом пришел гнев. Нет уж! Она уже здесь и не уйдет просто так! Эта разлагающаяся куча костей не смеет ей угрожать! И Селия с яростью выпустила изнывающий внутри нее Голод наружу – весь, без остатка. Теневые щупальца молниеносно вырвались из груди и с алчностью впились, вгрызлись в не видимую простым глазом громадину божественной души. И вслед за насыщением Селию будто сотней отравленных дротиков пробило судорогой мучительного экстаза. Он длился и длился, и длился – бесконечно долгий: слаще любой эйфории, страшнее любой пытки. Заполнял ее собой до краев – и шире, гораздо шире. Он распирал изнутри, растягивал до безбрежных пределов, вымывал все мысли и чувства кроме себя самого – победного, сумасшедшего, опустошительного. Экстаз страдания. Экстаз смерти. Селия, не выдержав, закричала, и ее крик раздробился чудовищной полифонией, какую не способно издавать человеческое горло. И когда она поняла, что дошла до самой грани, что сейчас окончательно перестанет существовать, сломленная и насухо истощенная – все прекратилось. Она лежала, бездумно таращась в бесконечное мерцающее пространство над головой, и просто наслаждалась тем, что боль прекратилась. Селия с трудом приподняла руку и посмотрела на свои растопыренные пальцы. Они оставались все такими же тонкими. Все те же обломанные ногти, все те же заусенцы, все те же мозоли. Но она откуда-то знала, что эти пальцы смогут сейчас с легкостью переломить стальной клинок или раздавить в кулаке гранит. Тело казалось легким, послушным, и в то же время несокрушимо крепким. А главное – доверху переполненным мощной магией. – Получилось! – услышала она голос Сафии и все-таки подняла голову. Голос волшебницы тоже заметно двоился, троился, раскатывался неслыханными обертонами, а ее золотые глаза теперь казались двумя провалами во тьму. Как и у Ганна, и у Аммона. И, должно быть, как у нее самой. И в этих глазах горела зловещая радость. – Ух, – выдавил Ганн, встал на четвереньки и потряс головой, будто ошалевший пес. Даже этот простой звук вышел у него глубже и раскатистей, чем раньше. – Ого! Ганн расхохотался. И этот хохот неприятно напомнил Селии его безумную мать. – Неплохо, – и только голос Аммона оставался прежним – сухим и скрипучим, будто его связки уже однажды срывало такими вот нечеловеческими криками. А может, и срывало? – Но что именно получилось, пока не знаю. Это кольцо смешало все эссенции и впитало часть силы. Впрочем, сил у нас пока предостаточно. Если хотите сохранить рассудок, вам нужно как можно больше колдовать. Слить эту силу, пока она не ассимилировалась и не стала частью вас... Или вы – ее частью. – Да кому нужен этот рассудок? В безумии есть своя прелесть, – Селия усмехнулась все еще подрагивающими губами. Ее горло драло и растягивало гремучими звуками, что вырывались сейчас не из груди, а откуда-то глубже и дальше. Может, из самой бездны? – Идем. Устроим Келемвору веселье! Селия встала, покачнулась, но все же выпрямилась во весь рост. И этот рост был преступно мал. Голод внутри заворчал. Ему хотелось еще, и еще, и еще! Взгляд упал на спутников. Каждого из них обнимала едва заметная темная аура, и это выглядело… аппетитно? Селия тоже помотала головой, отгоняя морок. Они не давали повода себя убивать. Пока… Они двинулись к обратному порталу в молчании. Не то избегали рокота, вырывавшегося из их ртов. Не то свыкались с новыми ощущениями. Каждый шаг был тяжким, будто прижизненный вес Миркула снова обрел в них вещественность. Селии показалось, что они оставляют на мертвой кости оплавленные следы, обернулась – но серая поверхность оставалась неизменной. А вот каменные плиты подземелья под Академией под ними все-таки дымились. Они раскидали слуг Аррамана, разбивая их, будто слепых котят, об стену. А сам он, увидев их сияющие тьмой глаза, закричал и бросился вперед, даже не пытаясь вступить в разговор. – Убийцы, – хрипел он, бросаясь заклинаниями, но те соскальзывали по ним, не причиняя вреда. Селия подошла к нему, легким жестом ухватила за горло и приподняла над полом: – Какая верность, – слова скатились с ее губ, словно камнепад со склона горы. – Как же она смешила Миркула. Уходи, Эреши. Твой бог окончательно мертв, и твой брат скоро уйдет вслед за ним. Его глаза горели такой ненавистью, что ответили лучше любых слов. – Как хочешь, – произнесла Селия и усилила хватку. Хруст раздавленного горла, и тело Аррамана тоже отлетело в угол бесполезной куклой. – Мне нужен меч Гит, – Селия перевела взгляд на Основательницу и требовательно вытянула вперед ладонь. Та обеспокоенно посмотрела на Сафию, но все же вынула из сундука призывно зазвеневший клинок. А когда вложила рукоять в руку Селии, хрипло спросила: – Ты ведь сделаешь это? Ты дашь Акачи умереть? – Да. А потом вернусь сюда. И вот тогда ты сможешь заплатить за то, что со мной сделала. – Хочешь убить ее? – голос Сафии заскрипел, будто кто-то грубо провел смычком по нескольким виолончелям разом. – Посмотрим. Это будет зависеть от нее, – отозвалась Селия, прищурившись. – Идем! Надо спешить, пока ритуал действует. А здесь нам больше ничего не нужно. Но когда они шли сквозь теневой Мулсантир к храму Миркула, Селия невольно замедлила шаг. Тень вдруг показалась ей невероятно уютной. Мягкой, пахнущей будто домашняя шаль, в которую Селия куталась, сидя вечерами за книжкой. Ей нестерпимо захотелось свернуться в клубочек прямо тут, на земле и хотя бы чуть-чуть подремать. Впитать силу Миркула, запасти как можно больше силы Тени… А если будут докучать – то и сила этих нахалов ей пригодится. – Прекрасная и ужасная леди приуныла? – раздался прямо над ухом певучий, будто длинные ноты квартета валторн, вопрос Ганна. – Отстань! – немедленно ощетинилась она. Убивать Ганна ей все-таки пока не хотелось. Он смотрел на нее сверху вниз, его губы кривила усмешка. Странно, но сила Миркула была ему к лицу – грубоватые черты заострились и приобрели какую-то хищность. И эти черные глаза… Селия попыталась вспомнить, какого цвета были его глаза до этого, и не смогла. Ганн с фырканьем покачал головой. – И это говорит та, кто подгоняет нас вторые сутки подряд? Да еще за шаг до цели? С тобой точно что-то не так. – Ты себя-то в зеркале видел? С нами всеми сейчас не так, – Селия коротко рассмеялась. А потом задумалась. Тень ведь от нее никуда не денется, правда? Ее ждет Келемвор. И Стена Неверующих. И Бишоп! В груди запекло от гнева на себя – да как она могла подумать об отдыхе?! И Селия ускорила шаг. – Ну что, начнем? – спросил Ганн, когда они вышли из портала и зашагали к Вратам. – Не терпится проверить, какие чудеса мне теперь доступны. – Тихо. Для начала я поговорю, – процедила Селия сквозь зубы. – Я очень, очень не хочу, чтобы меня еще раз называли чьей-то там маской! В Бездну Акачи с его походом! – С деталями у тебя снова беда, дорогая леди. Но общий смысл понятен. Что ж, говори. Только поскорее. – Я не пойду с тобой до конца, – проскрипел вдруг Джерро. – У меня дела в Пределе Вечности. Селию захлестнуло злобой. Предатель! Бросает ее на половине пути! Убить!!! Она сделала к нему шаг, раздувая ноздри и сжимая кулаки, но Джерро встретил ее взгляд, спокойно скрестив на груди руки: – Успокойся, Фарлонг. Если ты помнишь, я никогда не клялся тебе в верности. Наши цели совпадали лишь на время. А теперь, у меня – своя цель, у тебя – своя. Так не трать на меня время. И Селия медленно выдохнула. Нет, нет, не время затевать драку. Ей нужно спешить. Нужно к Бишопу! Она коротко кивнула и пошла к рыцарям Келемвора. – Я не знаю, кто вы и что вы такое, но живым вход воспрещен! – твердо сказал один из них, заступая ей путь. Кажется, именно этот дварф пытался отговорить ее в прошлый раз. – Но я знаю волшебное слово, – протянула она дурашливо, дварф вытаращился на нее с еще большим удивлением. – «Пожалуйста»! За ее спиной отчетливо хрюкнул от смеха Ганн. Селия тоже усмехнулась, видя растущее возмущение рыцарей. Злить других было приятно. – Так уж вышло, что мы – носители силы бога смерти Миркула, – продолжила она все так же вежливо. – Для нас можно сделать исключение, правда? В конце концов, Стена Неверующих – его рук дело. А мне нужно именно к Стене. И, если исключения не сделать, боюсь, нам придется прорываться силой. – Послушай, живущая… – начал было дварф. – Вы точно хотите демонстрации моих сил? – спросила Селия с угрозой. Ей не хотелось драки у Врат, как в прошлый раз. Она – не Акачи! Но нетерпение гнало ее вперед. Она сделала шаг к рыцарям и чуть ослабила цепи, позволяя Голоду вырваться наружу: только на мгновение. Но и этого мгновения хватило, чтобы ее тело расплылось громадной тенью, накрыло собой весь отряд, а десятки громадных щупалец успели опутать каждого из них. Мир вокруг стал больше, громче и ярче, он сиял извивами Плетения, сочно пах астралом, переливался искрами душ. И эти души – живые, сладкие – были совсем рядом! Их хотелось не просто проглотить, а смаковать, разрывая на кусочки. Пить не только их силу, но и их боль, их страх. Вести их к окончательной смерти медленно – так, чтобы они сполна испытали отчаяние и ужас, чтобы умоляли о пощаде. А потом сломались и умолкли, осознав неизбежность конца… «Но это же долго!» – взвыл огонь в ее груди голосом Бишопа. «Это желания Миркула и Проклятия – не твои! – кричали остатки разума голосом Касавира. – Не дай им говорить за себя!» Не пожрать души и вернуться в свой обычный облик оказалось безумно трудно. Голод вопил, упирался, соблазнял картинами пира и невиданных побед, силой и безграничной властью, но Селия, обливаясь потом, рявкнула: – Я здесь не за этим! – и изо всех сил дернула удерживающие Проклятие цепи. Ее тело опять стало маленьким. И почему-то горячим, словно все эти усилия разбудили в ней драконий огонь. Селия снова уперлась тяжелым взглядом в дварфа: – Ну? – Акачи? – дрожащим голосом спросил вдруг он. Селия свирепо и раскатисто зарычала, занося над ним руку. Ее тело сделалось окончательно раскаленным, его окутали клубы темного пламени, а сползший рукав мантии обнажил чешую, ставшую черной, как обсидиан, и такой же острой. Она едва удержала готовую сорваться с пальцев магию и приказала с яростью: – Открывай Врата, мать твою! – и ее слова прокатились по преддверию Города Правосудия невиданной здесь грозой. – Я… требую, чтобы вы ушли, – выдавил рыцарь. – Иначе Лорд Мертвых сурово вас покарает! Не сейчас, так после вашей смерти. И Селия не выдержала. Она глубоко вдохнула стоячий не-воздух Плана Фугу, собрала всю свою силу в центре груди и обеими руками резко выбросила во Врата громадный сгусток черного пламени. Врата зашатались, но устояли. – В бой! – пронзительно закричала Селия и ударила во второй раз – мощнейшим огненным взрывом. Вышло не хуже, чем у Сей-Рю. Этот удар все-таки снес громадную конструкцию с петель, и Селия зашагала сквозь Город Правосудия – туда, где в Стене Неверующих корчились от боли две души. Ее и Бишопа. Рыцари Келемвора пытались ее атаковать, налетая целыми отрядами, но она расшвыривала нападающих, не глядя. Судя по звукам взрывов, шипению молний и азартным крикам, ее спутники шли вслед за ней, устраняя тех, кто пытался взять их в кольцо. До нужного участка Стены они добрались быстро. Голоса запертых в ней душ вновь заволновались, но в них слышалось больше тревоги, чем надежды. Селия глубоко вздохнула, прогоняя огненный туман в голове, посмотрела на свои руки и, убедившись, что чешуйки вернулись в обычное состояние, подошла к Бишопу. – Привет, – сказала она хрипло, жадно его разглядывая и сравнивая с тем, что видела раньше. Левая сторона его черепа снова выглядела поврежденной, заплывшей какими-то бесформенными наростами, и глаз опять казался белым, незрячим. Его выбило ударом булавы Каэлин. Селия подавила рык, мотнула от вернувшейся боли головой и шагнула ближе. А потом осторожно, слегка дрожащими пальцами коснулась целой части лица Бишопа. Она выглядела получше, чем прошлый раз, хотя зеленоватая жижа и гримаса страдания никого не красят. – Бишоп, эй? Слышишь меня? Его взгляд сделался осмысленным. Бишоп наморщил лоб и с видимым трудом произнес: – Ты? Какого… Ты не можешь быть и снаружи, и внутри... Что ты тут делаешь? Селия радостно рассмеялась его голосу и снова погладила по щеке, чувствуя, как по ее собственным щекам потекли слезы: – Все хорошо, Бишоп, потерпи. Скоро все прекратится, обещаю! – Чего? – он нахмурился, пристально в нее вглядываясь. – Что с твоим голосом? Да и вообще… Опять эта тварь дурачит! Ты мне просто мерещишься. Был рад повидаться и все такое... Но топай-ка отсюда. Бишоп устало качнул головой и попытался отвернуться, словно прислушивался к звукам Стены, но она ласково удержала его за подбородок: – Нет, все на самом деле, я правда здесь! Я тебя отсюда вытащу, слышишь? Ты будешь жить! Он уставился на нее в упор, а потом до него дошло, что она сказала, и его лицо вновь исказилось в злобной гримасе. Бишоп дернул подбородком, высвобождаясь и все с таким же напором, как и в прошлый раз, рявкнул: – Нет! Я сам выбрал постель из гнили и ядовитой пакости. Так что убери свои руки и перестань изображать героя. Забыть, забыть... – он зажмурился и опять бессвязно забормотал: – Ах, это была бы просто сказка. Раз уж я здесь, не буду сражаться с действительностью, как эти идиоты. Просто перестать быть, да поскорее... – Бишоп, ты бредишь, – сказала Селия убежденно. – Ты устал, тебе больно и страшно… Я все исправлю, вот увидишь! – Я сказал: не смей! – прошипел тот. – И при жизни все наперекосяк пошло из-за тебя, и после смерти отстать не хочешь… И он, как и тогда, начал погружаться в гадкую слизь Стены, убегая от нее и их разговора. – Я все равно тебя вытащу! – крикнула она с отчаянием. – Слышишь? – Н-не вздум... ай… – проклокотал Бишоп, скрываясь из вида. Селия пронзительно закричала, высвобождая разом и гнев, и сочувствие, и досаду, а потом решительно подошла к влипшей в Стену неподвижной фигуре, так похожей на нее саму, и с силой дернула ее за рукав. Бой с Акачи оказался совершенно иным, чем в прошлый раз. Теперь не было видений Западной Гавани, Крепости-на-Перекрестке или «Утонувшей фляги». Скрюченная тень, не очень-то похожая на человеческую, накинулась на нее сразу. Селия стала сильнее – но и Акачи тоже. Разбухшее от мощи Миркула Проклятие напитало и его. Но у Селии было всепоглощающее желание выжить и поскорее закончить этот бой, а от Акачи остались лишь инстинкты. И она вновь сумела выгнать его душу наружу и сжала ее в кулаке. Рядом опять стояли Сафия и Ганн, и на их лицах было любопытство. Они ждали ее действий. – Слушай, Сафия, а куда делась бы сила Миркула, если бы мы сейчас умерли? – задумчиво спросила Селия, глядя на огонек в своей руке. – Просто расточилась бы, – пожала та плечами. – Мы – сосуды, в которые ее перелили. Разбей сосуды – вода просто выльется и впитается в землю. В нашем случае – в Плетение. – Ага, значит, мы могли бы снова ее куда-нибудь перелить? – Куда ты клонишь? – Сафия с интересом склонила голову. – Ну… Я хочу предложить Келемвору сделку. Силу Миркула в обмен на воскрешение Бишопа. Четверть, конечно, маловато, но вытрясти ее из вас без вашего согласия не получится, так ведь? – О, я ее отдам. Она и вправду влияет на меня не лучшим образом, – кивнула Сафия. – Это был уникальный эксперимент, но я была бы не против его завершить. Ганн поколебался, но тоже кивнул: – Ладно. Это было весело, но несколько не в моем стиле. Быть торговцем с духами мне нравится больше, чем безумным мясником. Селия рассмеялась и порывисто обняла их обеими руками. – Келемвор! – зычно позвала она снова. – Чувствуешь силу Миркула в своих владениях? Как думаешь, у нас получится разнести Стену Неверующих тем, чем ее построили? И Лорд Мертвых ответил на ее зов. Не-воздух сгустился, вылепив высокую, закутанную в плащ фигуру в маске. – Ты бросаешь мне вызов, смертная? – его голос, несущийся со всех сторон, был разгневанным. – Я просто хотела поговорить, – криво усмехнулась Селия. – Но твои дурни меня не пустили. Что будет, если ты сейчас убьешь нас? Выпустишь силу Миркула впустую. А мы можем отдать ее тебе. Три четверти силы мертвого бога смерти. Немало, правда? Мы чуток потратили по дороге, но ее еще полным-полно. – Чего вы хотите? – помедлив, спросил Келемвор. – Я хочу, чтобы ты воскресил этого человека, – Селия ткнула пальцем в сторону утонувшего в слизи Бишопа. – А они просто пришли со мной. – Что ты собираешься делать с душой Акачи? – Он тебе нужен? Не-воздух чуть колыхнулся – Бог мертвых вздохнул: – У меня нет над ним власти. Я не в праве отменять приговор моего предшественника. Селия хмыкнула: – А я в праве? Раз у меня сила Миркула, вдруг это делает меня… ну, его наследницей? Неподвижная фигура Келемвора вдруг оказалась ближе: – Ты забавная. Но дерзкая. Мне кажется, я тебя уже видел… Но на тебе отметина еще одного бога. Возможно, дело в этом. Это она делает тебя столь невоздержанной на язык? Теперь вздохнула Селия: – Послушай, Лорд Мертвых. Я предложила тебе сделку. Что, убьешь меня за непочтительность? Тот помолчал. Селия чувствовала на себе его пристальный изучающий взгляд. А потом Келемвор спокойно произнес: – Вы отдадите мне силу Миркула, ты уничтожишь мечом Гит душу Акачи, и я воскрешу этого человека. Но не думай, смертная, что заигрывание с божественными силами пройдет тебе даром. – Да-да, такова суть вещей. После смерти я буду в твоей власти, и ты меня жестоко покараешь, – проворчала Селия, подняла меч Гит и рассекла душу Акачи. – Подставляй кувшин, бог мертвых. Или куда там тебе слить силу Миркула?