Broken

Октавия брезгливо отряхнула низ бархатного платья от сажи и обвела взглядом темную пыльную комнату. Возле большого кресла с рваной обивкой мерно горела свеча — единственный источник света. — Убирайся, — ядовито процедил мужской голос. Огонек затрепало в разные стороны. — Мне нужен ваш брат, — тихо сказала Октавия, бесстрашно проходя к креслу. С нечитаемым выражением лица она села на широкий диван напротив и внимательно посмотрела в осунувшееся лицо Аберфорта. — Так и шла бы к нему, — фыркнул он и приложился к бутылке, которая все это время стояла на полу. — Я не знаю, где он. Взрыв хохота разрезал тишину комнаты и потонул в бутылочном эхе. Аберфорт сделал несколько больших глотков и с влажным причмокиванием оторвался от горлышка бутылки. Наклонив голову набок, стеклянными глазами он посмотрел на Октавию, что сидела напротив. — Ты думаешь я знаю, где Ал? Он мне о своих передвижениях не докладывает, — он прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. — Так что тебе здесь нечего ловить. Убирайся. — Это вопрос жизни и смерти, — Октавия придвинулась вперед и внимательно посмотрела на пьяного Аберфорта. — Думаешь, это что-то изменит? — он встрепенулся и завалился вперед, оказавшись в нескольких сантиметрах от лица Октавии. — Думаешь, если скажешь, что для тебя это так важно, я побегу на задних лапках и вызову брата? А почему мне не должно быть все равно? Почему вам всем что-то нужно от меня? Почему вы все просто не оставите меня в покое?! С этими словами Аберфорт попытался встать, но не смог подняться и рухнул обратно в кресло. Октавия флегматично смотрела на него, внутренне сжимаясь от каждого его движения. Ей стоило больших усилий сидеть напротив него со спокойным лицом, и делать вид, будто ей все равно на тошнотворный запах алкоголя и затхлости, на его перегар и грязь вокруг. Она знала, зачем все это делает. Чтобы найти Дамблдора. Он был единственным, кто мог ей помочь. — Если вы мне поможете, я верну артефакт, который забрала у вас прабабушка Бельвина. И вас наконец начнут уважать, — с легкой улыбкой пропела Октавия, и закинула ногу на ногу. — Да как ты… — прошипел Аберфорт, попытавшись вновь встать, но снова потерпел поражение и рухнул в кресло с протяжным стоном. — Аберфорт, посмотрите на себя, — тихо начала Октавия и накрыла свое колено ладонью, — ваш магический потенциал ничуть не меньше, чем у брата. И вы могли бы его превзойти. Но вместо того, чтобы действовать, вы закрылись в этой пыльной лачуге и медленно убиваете себя. Мне вас жаль. — Оставь свою жалость при себе, — огрызнулся он и дернулся, чтобы взять палочку, которая лежала на стеклянном столике, который разделял Октавию и его. Но девушка ловко перехватила ее. — Вы даже простейшее «Акцио» использовать уже не можете. А ваш брат тем временем осваивает новые заклинания. Мощные. Темные. И после исчезновения Темного Лорда он станет еще известнее и… Она не успела договорить — Аберфорт, отвернувшись от нее, достал из кармана потрепанной мантии брошь в виде лимонной дольки, и бросил ее на стол. — Убирайся, — дрожащим голосом прохрипел он. — Убирайся вон! Октавия с ядовитой улыбкой взяла брошь и поднялась с дивана. — Вы можете измениться, Аберфорт. Я в вас верю, — с этими словами она растворилась в облаке трансгрессии, а Дамблдор обессиленно накрыл мокрые глаза руками.

***

Альбус вздрогнул и потянулся за палочкой, когда услышал хлопок трансгрессии за спиной, но тут же расслабился, почувствовав мягкую магию Октавии. Он опустил в рот очередную лимонную дольку и, скрестив руки на груди, продолжил смотреть на пруд с плескающимися в нем утками. Октавия, проваливаясь каблуками в мокрый газон, прошла до плетеного садового диванчика, на котором сидел Дамблдор. Маленький двор за белым невзрачным домом был усыпан кадками с цветами и аккуратно прополотыми грядками. Она осторожно присела на край диванчика и, скопировав положение Альбуса, начала смотреть на уток. — Теперь истинная Блэк? — тихо спросил он, протянув девушке стеклянную вазочку с лимонными дольками. — Больше не существует Октавии Смит. Только Октавия Блэк. — Для правосудия не так важно, кого судить — Смит или Блэк. Для них важны поступки, — поджав губы, сказал Дамблдор и перевел взгляд на брошь на груди Октавии. — Ты ведь пришла ко мне, потому что думаешь, что я помогу? — Как помогли Северусу, — Октавия опустила голову и нервно прокрутила кольцо на пальце. — Ему пришлось все рассказать. Абсолютно все. Ты готова к этому? — он повернул голову и внимательно посмотрел ей прямо в глаза. Октавия кивнула. — Я готова на все, даже если для того, чтобы остаться на свободе, придется заключить сделку с самой Морганой. — Эти же слова я уже слышал из уст твоего отца, — прошептал Дамблдор, и, убедившись, что Октавия их не услышала, перевел взгляд на пруд. Он протянул ей тяжелую ладонь. Девушка накрыла ее своей — и пруд тут же сменился рядами книжных шкафов из благородного дерева. Тучный мужчина с пухлым лицом, на котором выделялся большой ровный нос, застыл с пером в руке. Октавия тяжело сглотнула, поняв, что они находятся в Министерстве, а человек перед ней — Корнелиус Фадж. Он неверяще захлопал глазами: его брови взметнулись вверх, а уголки губ задрожали в неверии. — Альбус?.. — прошептал он, не в силах поверить в реальность происходящего. — Мисс Смит, вы живы?.. — Миссис Блэк, — поправила его Октавия, пытаясь держать лицо. Дрожащие пальцы, которые выдавали волнение, покоились на коленях. — Все, что рассказали вам обо мне, — ложь. И я готова это доказать. Она решительно стянула с пальцев все свои кольца и положила палочку на стол Фаджа. — Я помогу вам посадить в Азкабан всех Пожирателей смерти, — Октавия протянула Корнелиусу бледную ладонь, приглашая его вторгнуться в сознание и посмотреть воспоминания.

***

Кажется, Октавия практически поселилась в Министерстве. Она неизменно появлялась на каждом суде над Пожирателями. С грустью смотрела на то, как ее бывшие друзья, вырываясь из клетки, кричат о своей невиновности, хотя на руках была кровь десятков людей. Когда они замечали ее в зале, начинали кричать о том, что открытый Пожиратель прямо сейчас сидит в зале. Говорили о том, что она их подбила вступить в ряды Лорда. Октавия неизменно морщилась и опускала черную вуаль на глаза. Она свидетельствовала против каждого из них. Она ощущала липкое чувство вины за то, что многих затащила в ловушку Лорда. И поэтому не сказала ничего о тех, кто выполнял приказы Реддла по собственной глупости, а не из-за слепого желания очистить мир волшебников от грязнокровок. Например, об Эване или Регулусе. Все они в ее рассказе стали случайными жертвами. Но те, на чьих руках была кровь сотен людей, ярко были представлены в ее рассказе. Также она выложила все о «Тайной пятерке». Ей пришлось рассказать все. Абсолютно все детали их жизни. Следствию было важно, как, почему и когда Лорд стал таким. Октавия честно рассказала о своем детстве, убийстве брата, отречении от семьи, угрозах и многом другом. Суд над отцом состоялся пасмурным ноябрьским утром. Октавия, проснувшись рано, надела свое траурное черное платье миди и такого же цвета кожаное пальто. Она бы соврала, если бы сказала, что не переживает. Она прекрасно понимала, что все взгляды будут прикованы к ней, и поэтому переживала еще сильнее. Когда отец увидит ее, будет больно. Она спустилась на первый этаж и выглянула в окно — на суды предпочитала ездить на маггловских кэбах, а не трансгрессировать, поэтому высматривала, не подъехало ли такси. Октавия нервно бродила кругами, постоянно дергая белую шторку на двери. — Все будет хорошо, — Регулус, появившийся со стороны кухни, ободряюще улыбнулся. — Сегодня судят отца, поэтому вряд ли, — укусив губу, сказала Октавия и в очередной раз покрутила кольцо на пальце. — Ви, — Регулус подошел ближе и осторожно взял девушку за запястья. Он внимательно посмотрел ей в глаза и заставил девушку сделать глубокий вдох и выдох. — Он получит свой поцелуй дементора и навсегда исчезнет из твоей жизни. — Надеюсь, так и будет, — Октавия вздрогнула, услышав гудок такси, и, мазнув Регулуса красной помадой по щеке, скользнула в дверной проем. Блэк с мечтательной улыбкой на губах застыл у двери. — Не трогай то, что тебе не принадлежит, — буркнул с портрета строгий мужчина в костюме. Под резной рамой золотыми буквами было выбито «Финеас Найджелус Блэк».

***

В зале суда было много людей. Все-таки Дарио Смит был не последним человеком в магической Британии и Министерстве в частности. Блэк хмыкнула, когда увидела напряженную тетю Лукрецию на другой стороне. Она крепко держала за руку свою сестру Изабелль. Бледная женщина в сером балахоне невидящим взглядом смотрела на зал. Она постоянно шептала себе что-то под нос и плакала. Октавия шумно сглотнула — она не видела мать с того самого дня в поместье, когда Лорд пытал ее. Обида тяжелым грузом навалилась на плечи — и вытеснила прочь появившееся желание подойти к ней и утешить. Она не помогла. Не спасла. Бросила. Октавия спрятала глаза — не желала быть замеченной. Они не говорили с ней уже три года — с момента, когда умер Эдмонд. — Слушается дело Пожирателя Смерти, министра магии Великобритании Дарио Смита. Подсудимый, вы подтверждаете свою связь с Тем-кого-нельзя-называть? — внимательно всматриваясь в лицо мужчина, спросил Барти Крауч, председатель суда. — Я и моя семья были втянуты в его мерзкие дела обманом, — начал он, но тут же был перебит Краучем. — Вас спрашивают другое, мистер Смит. Вы подтверждаете свою связь с Тем-кого-нельзя-называть? — повторил он вопрос. Отец заметно нервничал. Октавия видела, как он поджимал тонкие губы. — Я был Пожирателем Смерти. — Вас также обвиняют в массовом убийстве магглов и магглорожденных волшебников. В вашем поместье при обыске были найдены темные артефакты, которые, по свидетельству других Пожирателей Смерти, вы лично использовали для пыток, запугиваний и манипуляций, — он сверился с документами. — Ваша дочь, Октавия Блэк, сообщила суду, что при помощи такого артефакта был убит известный мракоборец Эдмонд Смит. Вы подтверждаете это? — Это ложь, — спокойно сказал Дарио, метнув взгляд в сторону Октавии, что сидела по левую сторону от него. — Род Смит очень древний, как и род моей жены, Изабелль Эйвери, поэтому ничего удивительного в наличии у нас темных артефактов я не вижу. Но уверяю вас… они хранятся в хранилище, никто ими не пользуется, как это предписано по закону. Что же касается слов моей дочери, — он помедлил. — После смерти моего любимого сына бедняжка сошла с ума, она не понимает, что несет. Она не смогла поверить в то, что случившееся — несчастный случай, поэтому и придумала эту глупую историю с ожерельем. Октавия оскалилась. Сумасшедшая? Интересно. — Вменяемость миссис Блэк была доказана следствием, поэтому ваши речи несостоятельны, мистер Смит, — жестко отрезал Крауч. — Еще раз повторяю вопрос: вы использовали темные артефакты против кого-либо? — Нет. Не использовал. Это делал Эридан Лестрейндж, — за ним начали быстро записывать. — Он был специалистом по темным артефактам, поэтому выманивал у меня их и использовал для своих грязных целей. — Как вы познакомились с Тем-кого-нельзя-называть? — Мы учились в Хогвартсе на одном курсе. Тогда он был другим… — он опустил голову. — Мы с Адамом Эйвери приняли Тома в свою компанию. У него не было друзей до нас. После выпуска из школы моя семья помогла найти ему работу. Он часто гостил в нашем доме. Это могут подтвердить все, кто хоть раз был в поместье Смитов. В какой-то момент он начал говорить о превосходстве крови… — И вы были согласны с его мнением, мистер Смит? — пристально посмотрел Крауч ему в глаза. — Нет. Я бы никогда, — Дарио начал отпираться. — А вот свидетельские показания говорят о другом, — судья прервал его и порылся в бумагах. — Октавия Блэк вспоминает, что вы много раз высказывались в поддержку Того-кого-нельзя-называть. То же сказали Адам Эйвери, Эридан Лестрейндж, Себастьян Нотт. Приведу несколько цитат: «Магглы должны подчиняться нам, магам, потому что мы, волшебники, априори намного сильнее». «Грязнокровки в Хогвартсе! Как же опустилась эта дрянная школа». «Мне жаль, что этого мерзкого предателя крови убил не я лично». Октавия видела, как бьется венка на его шее от напряжения. Он явно думал, что придет в зал суда, наплетет что-то про бедную несчастную жизнь, как его все обманули, и будет отпущен. Дарио Смит в первый раз за много лет потерпел серьезное поражение. — Это клевета, — пытаясь скрыть раздражение в голосе, с улыбкой прошипел Дарио. — На вас клевещут друзья и собственная дочь? — Крауч изогнул бровь. По залу прокатилась волна тихого смеха. — Да, это так. Все они… желают посадить меня в Азкабан. Особенно Октавия. Она хочет стать единственной наследницей семьи, — он закусил щеку. — Давайте же спросим у миссис Блэк о ее мотивах. Миссис Блэк, это правда? — Крауч обратился к девушке, которая сидела по правую руку от него. Октавия драматично подняла свою траурную вуаль и посмотрела исподлобья на отца. — Вот уже три года я ношу фамилию мужа. Я Блэк. И ничего общего со своей старой семьей иметь не желала и не желаю. Мне не нужны их деньги, имущество и артефакты. После смерти брата я поняла, насколько гнилые люди меня окружали все это время. — Она врет! Она вербовала студентов в Хогвартсе! — Дарио начал биться о прутья клетки. Желал вырваться. Октавия посмотрела на него с презрением. — Она убила предыдущего министра магии! — Суду известны мои показания по этому делу, — со своего места поднялся Дамблдор. — Октавия Смит, а сейчас миссис Блэк, активно сотрудничала с Орденом. Более того, она находилась под нашей защитой и никак не контактировала с семьей и школьными друзьями с 1978 года. — Это дело было уже рассмотрено, мистер Смит. Вынесен оправдательный приговор. Так что давайте вернемся к вам, — Крауч насмешливо сузил глаза. Он также видел, как нервничал Смит. Ему хотелось дожать его. — Вы были Пожирателем смерти, активно поддерживали Того-кого-нельзя-называть, высказывались «за» расправу над магглами и маглорожденными. Совершали ли вы убийства, мистер Смит? — Никогда. Крауч поджал губы и порылся в бумагах. — А свидетельские показания снова говорят о другом, — он взял один лист. — В дневнике Эдмонда Смита было найдено воспоминание, в котором описано, как вы расправились с мальчиком по имени Артур в саду вашего поместья из-за того, что вам показалась подозрительной его речь. Вы посчитали его магглорожденным волшебником, поэтому, боясь, что он навяжет вашей дочери «лояльность» к магглорожденным, вы использовали непростительное заклинание «Авада кедавра». — Воспоминания могут разниться, — пробубнил Дарио. В глазах было видно отчаяние. Он понимал, что попадет в Азкабан. — Возможно, воспоминания других людей и могут быть искажены, но что вы скажете о собственных, мистер Смит? — Крауч навалился на груду бумаг, пытаясь стать еще ближе к подсудимому. — В вашем доме был найден Омут памяти и воспоминания в склянках, подписанные вашей рукой. Одно из таких датировано 1946 годом. На нем вы вместе со школьными друзьями пытаете магглорожденного волшебника по имени Этан Крафт. Вам напомнить, чем оно заканчивается? — прошипел судья, наклоняясь еще ниже. — Вы направляете палочку на парня и используете непростительное заклинание «Авада Кедавра». Дарио сжался. Он не знал, что ему делать. Всегда безупречный, никогда не ошибающийся Дарио Смит, был прижат к стенке. Его глаза испуганно бегали. Он пытался придумать что-то. Кто угодно, но не он сядет в Азкабан. — Мне были подброшены эти воспоминания, чтобы опорочить меня. Стал бы я, примерный семьянин и порядочный гражданин, поступать таким образом? — Вы можете сколько угодно придумывать оправдания, мистер Смит, — Крауч сложил руки домиком. — У нас есть все доказательства вашей вины. Он замолчал, записывая что-то на широком листе. — Выносится вердикт по делу Пожирателя Смерти, министра магии Великобритании, Дарио Смита, — начал мужчина рядом с судьей. — В силу предоставленных суду доказательств, улик и свидетельских показаний, признать Дарио Смита виновным в пособничестве Тому-кого-нельзя-называть, шпионаже, массовом убийстве магглов и магглорожденных волшебников, и назначить наказание в виде пожизненного заключения в тюрьме Азкабан. Октавия, услышав вердикт, широко улыбнулась. Отец начал нервно бросаться на прутья клетки, пытаясь вырваться. Он что-то кричал про свою невиновность, что его подставили. Но все прекрасно понимали, что действовал мужчина вполне осознанно. Блэк, желая позлить его, показательно встала и прошла прямо возле него. — Я достану тебя, Октавия, так и знай! Тебя и твоего ублюдка Блэка! — прокричал он, высовывая руки из клетки. Хотел дотянуться, но его попытки тут же были прерваны охраной.

***

В череде судов над бывшими друзьями и родственниками для Октавии самым важным было слушание, назначенное на вечер пятницы. Будут повторно рассматривать дело Сириуса Блэка. В Министерстве висел анонс суда, будто это было какое-то глупое шоу по ТВ, а не серьезное слушание. Блэк сделала все, чтобы поговорить с мужем до начала заседания, но он отказывался. Не желал ее видеть, отчего на сердце было тяжело. Дамблдор передал ей записку, в которой просил даже не приходить на слушание. Но Октавия не могла. Если это последний раз, когда они видятся, она желала запомнить его. С самого утра все валилось из рук. Блэк под ворчание Кикимера разбила любимую кружку, потом случайно спалила любимое Сириусом платье. Она не желала признавать, но Регулус видел, как сильно девушка нервничала. Он тоже хотел пойти на процесс, но боялся быть обнаруженным и остался дома. Октавия, поправив воротник черного, как волосы мужа, пальто, зашла в Министерство. На нее тут же налетели журналисты с вопросами о Сириусе и других делах. Блэк тактично молчала. В зале суда яблоку не было куда упасть. Однако, увидев ее у дверей, на ближайшей к клетке лавке освободилось одно место. Октавия грациозно проплыла к нему. Она видимо волновалась: гнула пальцы, кусала свои губы. На другой стороне сидели мракоборцы, которые презрительно смотрели на девушку. Никто, кажется, не верил в невиновность Блэка. В помещении сначала появился Барти Крауч с присяжными Визенгамота, а потом был отдан приказ привести подсудимого. У Октавии перехватило дыхание от волнения, когда начали поднимать клетку с Сириусом. Он старался не смотреть на присутствующих — опустил голову в пол. Блэк могла рассмотреть, как сильно он похудел за этот месяц в тюрьме. Его лицо осунулось, на подбородке проступила щетина, некогда красивые темные волнистые пряди были спутаны. — Слушается дело мракоборца Сириуса Блэка. Вы обвиняетесь в предательстве мракоборцев Джеймса и Лили Поттеров, убийстве Питера Петтигрю и 12 магглов. Мистер Блэк, где вы находились вечером 31 октября? — начал Барти Крауч, рассматривая бумаги. — В Лондоне, — сухо ответил Сириус, не поднимая головы. — Что вы делали в Лондоне в этот день, мистер Блэк? — Искал жену. — Зачем вы искали миссис Блэк? — Это не ваше дело, — Сириус грустно ухмыльнулся. — Мистер Блэк, вы же понимаете, что за свои преступления отправитесь в Азкабан навсегда? «Я не понимаю, зачем весь этот фарс. Улики указывают на него», — прошипел кто-то над Октавией. Девушка обернулась. Аластор Грюм. — А какой смысл вам что-то говорить, если приговор уже вынесен, господин судья? — Сириус посмотрел на Крауча исподлобья. — С чего вы взяли, мистер Блэк? — судья отдал бумаги сидящему рядом чиновнику и внимательно посмотрел на заключенного. Сириус молчал. Октавия нервно дергала ногой, смотря прямо на мужа. Она не могла понять, почему он ничего не говорит в свою защиту? Почему он вообще ведет себя так, будто сейчас перед ним не судья, который может отправить его в Азкабан, а профессор Хогвартса, отчитывающий за очередную шалость? — Повторяю вопрос, мистер Блэк. С чего вы взяли, что приговор уже вынесен? — Я могу тысячу раз сказать, что не виновен, но никто в этом зале мне не поверит. Для всех вас я убийца Питера Петтигрю и 12 магглов, предатель Лили и Джеймса Поттеров. И вы плевать хотели на то, что Джеймс мой лучший друг, и я жизнь готов был за него отдать! — Сириус кинулся вперед. Октавия вздрогнула. — Суд примет к сведению ваши слова, мистер Блэк, — Крауч порылся в бумагах. — Если вам нечего больше сказать, слушание объявляю закрытым. Он передал листок сидящему рядом чиновнику. Сердце Октавии затрепетало в грудной клетке. Она нервно крутила кольцо на пальце, не отводя взгляда от Сириуса. — Выносится вердикт по делу мракоборца Сириуса Блэка. В силу предоставленных суду доказательств, улик и свидетельских показаний, признать Сириуса Блэка виновным в убийстве Питера Петтигрю, 12 магглов и предательстве мракоборцев Джеймса и Лили Поттеров, и назначить наказание в виде пожизненного заключения в тюрьме Азкабан. Сириус, услышав это, лишь хмыкнул. Октавия подскочила. — Я буду бороться за тебя, Сириус, — крикнула девушка, пытаясь дотянуться до мужа. — Ты лишь плод моего воображения, — опухшими красными глазами он посмотрел на жену, улыбнувшись уголками рта.