опять метель

chris grey — «let the world burn»

беспокойник — «снова»

максим фадеев — «танцы на стёклах»

лолита — «раневская»

* * *

— Вернись лесной олень, по моему хотенью… Влад перебирает струны гитары, вспоминая рандомные строчки из разных песен, пытаясь выбить из головы другие мысли. Было тяжело вспоминать прошлое. Пусть он и не хотел, но подсознание само подкидывало воспоминания десятилетней давности. Олег ушёл куда-то наверх, чтобы позвонить родителям и брату, Марьяна с Ларионовым заканчивали приготовления к столу, Кислицин крутился где-то около них, а Влад был рад в очередной раз посидеть в одиночестве. По телевизору шла старая добрая классика, приносящая некую атмосферу этому вечеру. «Разве может быть запрограммированное, ожидаемое, запланированное счастье?» «Иронию судьбы» Влад смотрит каждый год, будто бы не знает весь фильм наизусть, но почему-то сейчас слова откликаются в душе тревожным звоночком. Будто бы дают стимул задуматься. «Как скучно мы живём! В нас пропал дух авантюризма…» Парень усмехается на последние слова. А ведь правда, ведь когда-то он был тем ещё авантюристом.

* * *

Уходит из квартиры раньше, чем дослушивает глупые оправдания Ильи. Он не обижен, нет. Он в ярости. Ненависть закипает где-то в районе солнечного сплетения, расходясь в разные стороны, ощущаясь даже на кончиках пальцев. Чёртов Ларионов. Нет, Влада обижает совсем не то, что он уезжает. Как минимум, не настолько… Почему он не рассказал ему об этом раньше? Почему дотянул до последнего? Почему решился только после поступка Влада? Вопросов миллион, а ответов на них нет. Мысль о том, что Илья хотел просто втихую свалить, осуществлять свои планы, бросив Влада тут и не оповестив толком, каталась в голове как тот самый металлический шар соседей сверху. На улице бушует ветер, будто бы даже собираются тучи — что может быть лучше майских гроз? Влад накидывает капюшон на голову, двигаясь прочь от многоэтажки. На ходу закуривает и достаёт телефон, чтобы набрать Лине и напроситься к ней хотя бы на пару ночей. Ему нужно время, чтобы остыть. Подруга, замечая ссадины, даже уточнять не собирается, откуда они. Её больше беспокоит ментальная сторона здоровья Влада. Не хочет наседать, но и промолчать не может. И тогда он рассказывает ей о произошедшем, не утаивая подробностей. Девушка лишь обнимает, поддерживающе поглаживая по спине. — Я, возможно, не понимаю, насколько тебе сейчас хреново… Но я тебя давно знаю, поэтому могу только предложить побыть одному, ты же слишком любишь своё одиночество… Понимаешь, тебе нужно чётко осознать, а тот ли он человек, уверен ли ты, что не поступаешь сейчас хуёво по отношению, в первую очередь, к самому себе, — она вздыхает. — Я могу к Юре свалить, у него переночевать, а ты оклемаешься и мысли в порядок приведёшь. Как тебе такой вариант? Влад лишь кивает, безмолвно благодаря за поддержку, и откидывается на кровать, утыкаясь лицом в подушку.

i shouldn't have fallen in love

look what it made me become

i let you get too close

just to wake up alone

А просыпается с мыслью о том, что не может он просто так Илью отпустить. Что не сможет жить нормально, зная, что Ларионов где-то там строит свою жизнь. Без него. Будто бы и не было ничего: дружбы, влюблённости, поцелуя, признаний… Впрочем, признаний действительно не было. Никто из них толком ничего не сказал. Но Влад сделал… Он чётко чувствовал страх Ильи. Но не понимал природу этого страха. Или боялся понять. Понять, что все надежды действительно были ложными и своими действиями он навсегда закрыл дверь в их будущее, где они хотя бы остаются друзьями. Нет, он так не сможет.

and I know you think you can run

you're scared to believe I'm the one

but I just can't let you go

Идёт в соседнюю комнату, на ходу расстёгивая и доставая из шлёвок ремень. В дверном проёме гостиной есть железная перекладина — отец Лины использует её как турник, Влад сам не раз на нём подтягивался. А теперь хочет использовать совсем по другому назначению. С помощью застёжки ремня формирует петлю, не забывая примерить — а то вдруг не подойдёт и придётся верёвку искать. Достаёт телефон из кармана джинсов. Видит несколько пропущенных и сообщений от Ильи. Заходит в диалог, читая последние. Илюшка. 20:27 «Влад, давай нормально поговорим, пожалуйста?» Илюшка. 21:13 «Влад, я тебя знаю, ты же не сможешь просто так на всё забить» Череватый усмехается. Действительно. Не сможет. Ларионов, оказывается, в этот момент находится в сети. Ждал ответа? На телефон тут же приходит новое сообщение. Илюшка. 6:17 «Влад, ответь пожалуйста. У тебя всё нормально?» Парень усмехается, не понимая, почему того всё ещё волнует его состояние. Неужели беспокоится? Илюшка. 6:18 «Череватый, я ведь знаю, что ты сейчас у Лины. Приеду, если не ответишь» Угрозы уровня «Бог» — думается Владу, и он принимается печатать сообщение.

Влад. 6:20

«Всё нормально. Скоро точно буде нормально. Не беспокойся, у тебе есть более важливі дела, которые зараз должны занимать твои мысли. Хорошого тобi життя в Америке»

Отправляет и тут же закрывает диалог, отключая телефон. «Не боись ты, не домой я и не резаться», — это была последняя фраза, кинутая Владом в диалоге с Ларионовым. Ну, не соврал же. Не дома. И не режется. А остальные подробности не так важны.

i'd let the world burn

let the world burn for you

this is how it always had to end

Просовывает голову в петлю, кидая последний взгляд в окно — дождь не утихает ещё с ночи, — а затем подгибает ноги, убирая тем самым опору. Последнее, что слышит — треск, а чувствует — падение, затем проваливаясь в бессознание.

* * *

Последние несколько часов перед наступлением Нового года проносятся в некой суете. Небольшой столик в гостиной уже по-праздничному накрыт — пара салатов, закуски и один из пирогов от Гецати, — а на полу возле него несколько бутылок алкоголя, от вина до виски. Влад все ещё сидит на диване, так и не выпустив гитару из рук, а взгляд устремлен на Илью, который полулежит в кресле-мешке в другом конце комнаты, с кем-то переписываясь по телефону. «Да баба у него есть, Владик», — насмешливый голос раздаётся в голове. «И без тебе зрозумив уже», — мысленно закатывает глаза. — «Лучше скажи, насколько серьёзно у них». «А на кладбище сходим завтра? А то ты уже неделю там не был, между прочим». «Сходим, сходим. Сам вже соскучился…» «Кстати, не с ней он сейчас там этими вашими эмодзи перекидывается. Ну ладно уж. Чуть больше года встречаются. Она уже хочет замуж, а он и не понимает толком, что ему нужно от этих отношений. А вообще она ему изменяет…» — Толик будто бы ещё что-то хочет сказать, но Влад его прерывает. «Дякую, мне хватит. Значит, шанс есть…» Следующие часы до полуночи проходят весьма насыщенно: сначала Марьяна упрашивает Влада сыграть что-то новогоднее, заставляя остальных представителей мужского пола подпевать ей и поднимая тем самым всем новогоднее настроение; потом они решают полистать каналы и останавливают выбор на голубом огоньке в тот момент, когда там поёт Билан, и Влад заикается о том, что пиздец как хотел бы побывать на его концерте, да и познакомиться вживую, предложить парочку своих текстов, Олег на это сначала тяжело вздыхает, куда-то уматывая, а затем возвращается уже с двумя билетами в руках, сообщая, что Череватый сам себе сюрприз испортил. — Так ты ж мог не дарить зараз… — недоумённо смотрит тот. — И это вместо благодарности? — Шепс закатывает глаза, но улыбается, замечая радость на лице друга. Влад лишь смеётся и конечно же благодарит за подарок. Илья смотрит на всё это со стороны с долей отвращения А может и с капелькой ревности. Вскоре настаёт время слушать поздравление президента и дальнейший бой курантов, под который Кислицин открывает шампанское, тут же разливая его по бокалам. Марьяна гасит в своём бумажку с желанием, залпом выпивая. Влад желает ей не поперхнуться, и та, как назло, закашливается. А сам под бой курантов загадывает желание. У него есть свой собственный Дед Мороз. «Толя, я тебе прошу, помоги мне в осуществлении моего плана. А я хоть тиждень на кладбище ездить буду». «Договор». Дружбан даже не спрашивает, что именно надо, сразу соглашаясь. Просто и так уже понял всё по мыслям этого одержимого. А Ларионов в этот момент, смотря на профиль Влада, на огонёк в его глазах — то ли свет отражающихся в них гирлянд, то ли действительно какая-то искра, — на удивление самому себе, загадывает узнать всю тайну их расставания — всё, что они не договаривали друг другу, — и наконец поговорить. Оба даже не подозревают, насколько схожи сейчас их желания.

* * *

Дабы скрыться от посторонних глаз, Илья поднимается на второй этаж. Сообщения Оли по-прежнему висят непрочитанными — с прошлого года, ха, — а к ним прибавляется ещё несколько пропущенных звонков — уже новогодние.

снова новый день

холод и метель

скрой это во мне, немая тень

Сначала решает позвонить своему другу, которому взбрело в голову этот Новый год провести где-то в Индии. — Юлёк, ну что, с праздником тебя, — улыбается. — Да-да, я в Москве, тут отмечаем. Нет, с Андрюхой, Оля осталась в Питере. Слушай, ну, не захотел я с её компанией отмечать, решил на вариант Кислицина согласиться. Только уже жалею об этом… Да потом расскажу, когда вернёшься. Ага, я тоже соскучился, пиздец как. Кот, давай там домедитирывай в своей Индии и возвращайся. Хорошо, всё, давай, созвонимся. Заканчивает разговор и снова зависает на списке вызовов. Надо позвонить Оле. Взяв себя в руки, он набирает номер девушки. Кажется, она решила отомстить ему, потому что трубку никто не поднимает. Но Илья не из гордых, набирает ещё раз. После седьмого гудка думает сбросить, но неожиданно на той стороне провода слышится такой родной — а так ли это? — голос. — Илюшка, я, конечно, понимаю, что ты там в глуши своей и со связью, наверное, проблемы, но мог и сразу позвонить, а не через час после Нового года, — она явно недовольна, но голос кажется скорее… запыхавшимся? — Оль, и тебя с Новым годом, — он лишь улыбается. — Как там проходит ваша вечеринка? — Весело. Сейчас пойдём фейерверки запускать, ребята закупились от души… — раздаётся какое-то шуршание, после чего, совершенно неожиданно, девушка сообщает, что перезвонит позже, и отключается.

снова одинок

может, я не тот?

— Весело… Чёрт знает, что творится… — Чёрт-то знает… — слышится за спиной, и Ларионов даже дёргается от неожиданности. — Эх, Илюшка, Илюшка, ты так и не научился в людях розбиратися, — Влад качает головой, подходя всё ближе. — Чего пришёл? — грубо, но почему-то сейчас по-другому у Ларионова не получается. — А шо, помешал? Ну да, у тебе ж целый гарем. И Юля, и Оля… — Череватый, ты подслушивал, что ли? А ты не охренел ли, часом? — Я просто не знав, в какой момент краще зайти, — пожимает плечами. — Вдруг помешал бы романтические разговоры вести. Дивно, що Олечке своей ты не сказал, шо скучаешь… — Придурок, Юлёк — это парень, друг мой… — Тоись? — Влад на секунду зависает. — Вин цей… транс, чи шо? Или небинар? Ну или хто там щас ещё в моде? — Ты реальное придурок, — закатывает глаза. — Его просто зовут Юлий. — Як коня из мультика, что ли? Ну и имечко… — усмехается, потирая подбородок. Нервничает? На какие-то доли секунды — а может и больше, — они зависают, смотря друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд. Когда-то давно они могли вот так долгими минутами смотреть друг на друга, играя в «гляделки», и тогда Илья действительно тонул в глазах Влада.

вечером, в холоде

в маленькой комнате

в этом злом городе

я тону в омуте

— А чому… — Фамилия у него Котов, — предугадывая его вопрос, отвечает Илья. — Череватый, ты ревнуешь, что ли? Не ты ли меня несколько часов назад даже «не знал»? Влад не сразу находит, что ответить, а когда додумывается, лишь злорадно улыбается. — Нет, я просто за Олю твою беспокоюсь. Вдруг, ты ей тоже изменяешь, — смеётся. — Что значит «тоже»? — Ладно, приедешь у свой Петроград, или як там его, вона сама тоби всё расскажет… — кивает каким-то своим мыслям, после чего выуживает из-за спины какую-то коробку. — Э… Подарок, — улыбается. — В Новый год же дарят подарки? — почему-то спрашивает, но тем не менее продолжает свой монолог: — Я его вообще Олежке подарить хотел, але потом зрозумив, что хуйня подарок, уже другой придумал… — запинается. — Короче, ты его коли раскроешь, потряси разок и… поймёшь, в чём прикол, да… Что-то в поведении Влада очень смущает Илью, но в то же время он не может и слово вставить во время его речи, будто права на это в принципе не имеет. А через несколько секунд понимает, что его смущало, почему тот так нервничал.

снова темнота

с ночи до утра

боль в душе, как чёрная дыра

Череватый резко подаётся вперёд — из-за разницы в росте ему приходится даже слегка наклониться — и прижимается к губам напротив, а рука сама непроизвольно тянется к его волосам и на мгновение зарывается в кудряшки. Илья лишь замирает, хлопая глазами. В этот раз среагировать не успевает. Влад прикусывает его губу, тут же слизывая несколько капелек крови и отстраняясь. Ларионов лишь шипит, прижимая ребро ладони к укушенной губе, и оторопевше смотрит на парня. Но тот уже разворачивается и выходит из комнаты.

силы соберу в кулак

и, закрыв глаза, уйду во мрак

«Толь, вот скажи, тоби настолько нужна была його кровь, или без этого можно было обойтися?» — Влад конечно же раздражён, но желание исполнить своё желание превыше всего. «Честно? Хотел посмотреть на глубину твоих намерений. Ты ж парнише собираешься всю правду выложить. Ещё и весьма нестандартным способом. Вот я и подумал, а стоит ли оно того вообще». «Ты ещё и думати умеешь, диво. Ну и шо, убедился?» «Убедился скорее не я, а ты», — демон улыбается где-то в глубине своей несуществующей души.

* * *

Распаковывая коробку, Илья лишь удивляется тому, почему Влад решил подарить это ему. Нахуя рассказал, что изначально подарок для его Олежки предназначался? Не понимает, что Влад сказал это, чтобы он точно распаковал подарок. Внутри в ворохе специального подарочного наполнителя оказывается… снежный шар. Типичный красный снежный шар, с какими-то домами, снеговиком и ёлкой внутри. Теперь Илья понимает, почему Влад попросил его потрясти подарок. Именно это он и делает. Только вместо кружащегося внутри шара снега он видит кружащийся перед глазами пейзаж комнаты, после чего ноги и вовсе подкашиваются и он падает на ковёр, при этом продолжая удерживать шар в руке. В ушах стоит какой-то… шёпот, то и дело твердящий: «Покажи, покажи, покажи…» А вскоре Илья будто оказывается в виртуальной реальности. Комната пропадает, и теперь он оказывается возле каких-то гаражей. Стоп. Эти те самые гаражи… Слышит чьи-то голоса и идёт в их сторону, прекрасно ориентируясь в пространстве. Поворачивает за очередной гараж и видит следующую картину: Влад — тогда ещё четырнадцатилетний — прижимает Кислицина к стене гаража, держа того за ворот рубашки, и что-то говорит. Илья подходит ближе, чтобы узнать, что вообще происходит. Сначала понимает, что они его не видят. Значит, он просто смотрит на всё это со стороны. Он что, путешествует по воспоминаниям Влада? Это типо своеобразный омут памяти, как в «Гарри Поттере»? Даже если это просто сон, Ларионову очень хочется досмотреть его до конца. — Щоб больше до Ильи не приближался, — шипит Череватый в лицо Андрею. — А лучше сваливай по добру по здорову, иначе пиздарики тоби, Кислицин. Одним ударом по яйцам не обойдёшься, — и бьёт в пах, от чего старший корчится и падает на землю. — Я тоби всё предельно ясно пояснив. Два часа на подумати, — и уходит. А Илью закручивает следующий водоворот, и теперь он оказывается уже в квартире… Лины. За окном идёт дождь, а сзади он слышит какие-то шорохи. Оборачивается и замирает.

дом, тихо-тихо в нём

я открою дверь — никого не жду

Влад стоит в дверном проёме, что-то печатая в телефоне, после выключая его и убирая в карман джинсов. Илья помнит этот день. Тот самый день. Он помнит, как Череватый в своём сообщении несколько раз уверял его, что всё нормально, всё в порядке. И Илья тогда поверил. Ведь Влад, уходя из его квартиры, сказал, что не пойдёт домой и не будет… резаться. Вот только петля — это не лезвие. Илья поверил. А Влад снова не сдержал своё обещание.

мне теперь не верь

больше не приду

Вот только отвлёкшись на Влада, он не заметил другое. А сейчас прекрасно видит. Собственными глазами видит, как Влад просовывает голову в петлю, затягивая её на шее. Илья понимает, что в этом мире он не материален, но не попытаться что-то сделать он не может. Он не может просто стоять и смотреть, как Влад лишает себя жизни. Из-за него.

я строил этот мост

чтобы не упасть

ни тебе, ни мне

Подрывается с места и бежит через комнату к Череватому, дёргая этот чертов ремень, пытаясь сорвать его с железной перекладины. Только в следующую секунду его подхватывает очередная воронка воспоминаний, и теперь он стоит уже во дворе дома Лины на детской площадке, вдали замечая свой собственный девятнадцатилетний силуэт, стоящий у подъезда, из которого через несколько секунд вылетает взъерошенный Влад. Всё тот же день. Только несколько часов спустя. И только сейчас Ларионов понимает, каким кретином он тогда был и какую херню сейчас услышит Влад из его уст. То, что окончательно его сломает. Поэтому Илье снова приходится бежать, в этот раз через двор, чтобы успеть к началу разговора и услышать его со стороны.

танцы на стёклах —

танцы не для слабых

— Влад, постой, — Ларионов хватает парня за запястье, останавливая и разворачивая его к себе. Сначала взгляд цепляется за какое-то покраснение в районе шеи — но тогда он так и не осознал, что это — и не менее красные глаза. А потом Илья слышит охрипший голос парня и лишь вздрагивает. — Да шо тоби ещё от мене надо? — Что… произошло? Что с твоим голосом? Ты вообще в порядке? — Ларионов, иди к чёрту, — вырывает запястье из чужой хватки. — Съёбывай, куды ты там собрался, и живи щасливо. А до мене не подходи… пожалуйста… — последнее слово произносит так, что Илья всё понимает. Он потерял его окончательно. А Ларионов, смотрящий на это со стороны понимает, что на самом деле тогда он потерял не только Влада, но и себя.

танцы на стёклах —

я бы не исправил

Череватый дрожащими руками вытаскивает из кармана сигареты, и старший только сейчас замечает сбитые костяшки. — Илюшка, правда, не мучай меня, по-человечески прошу, — затягивается и поднимает взгляд. — Ты ж понимаешь прекрасно, шо я тебя не прощу. Нет у нас будущего. Прекрасно понимаешь, — всматривается куда-то в глубину его мыслей, смотря прямо в глаза. — Сам про це думав, вижу… — Ты типо за нас двоих всё решил? Думаешь, дохера умным сейчас кажешься? — сам не понимает, почему так злится, видимо, что-то внутри него Влад всё-таки зацепил. — Ты только о себе и думаешь. Весь такой бедный и несчастный. Будто одному тебе хуёво сейчас… Дальше слушать парень, видимо, не собирается, поэтому лишь тушит сигарету и уходит, не говоря ни слова.

я ухожу и нет

ни меня, ни нас

Стоящий в стороне Ларионов понимает, что предпочёл бы не слышать следующие слова. Его собственные слова, кинутые неосознанно, в порыве ярости. — Череватый! — Илья срывается на крик, эхом разносящийся по пустому двору. У него окончательно срывает все предохранители. — Ты просто законченный эгоист, Череватый!

крик где-то в тишине

не зови меня — я не повернусь

и прости меня, больше не вернусь

Только сейчас Ларионов понимает, что Владу действительно было плохо. Очень плохо. Очень больно. Пока Илья боролся со своими принципами и думал, как будет лучше, Влад страдал. Страдал от своей любви. «Расстанься с иллюзией того, что всё могло быть по-другому», — говорит он сам себе, всё равно не особо убеждаясь в этом. А последнее воспоминание, в которое он окунается, выбивает его из колеи окончательно, когда он осознаёт, что находится в здании аэропорта. Из которого десять лет назад улетел в Америку. В светлое будущее. Со стороны видит себя, сидящего в зале ожидания и высматривающего знакомое лицо в толпе. Прекрасно помнит, кого он тогда ждал. Помнит, как думал, что если сейчас прибежит Влад, то он никуда не полетит. Помнит, как жалел, что тогда отпустил его, что они так и не поговорили нормально.

зачем я отпустил руку твою?

зачем, скажи?

Но такое бывает только в фильмах. Поэтому, слыша раздающийся из динамиков голос, берёт чемодан и уходит в сторону стойки регистрации. Но в фильмах бывает и по-другому. Когда один человек уходит в сторону и не оборачивается, не замечая тем самым именно того, кого он так ждал. Ради кого готов был отменить всё. С кем хотел бы действительно остаться и попытаться построить будущее.

остановились часы, в полночь не бьют

нет больше друзей, которые лгут

трагикомедия — выход на бис

занавес медленно падает вниз

Он не видит, как Влад смотрит ему вслед совершенно пустым взглядом, после опуская голову и закрывая глаза. Ведь он не знает, что в эту минуту Влад думает о том, что если сейчас Илья обернётся и увидит его, он простит Ларионова. Конечно простит. Уже простил. Правда. Не может он на него обижаться, он же любит его. Действительно любит, засело у него это чувство в самом сердце, и не вырежешь его оттуда. Попробовал уже. Не получилось. Оба думают о своём, не осознавая, что находятся в шаге от осуществления своих мыслей. Им не хватает буквально одного шага. Одной секунды. Пока Влад думает, что Илья уже не обернётся, не увидит его, и разворачивается, уходя, Ларионов всё-таки решает в последний раз обернуться — ведь он пообещал сам себе ждать его до последнего. Но никого не видит. Ведь Влад уже выходит из здания аэропорта. Действительно, как в кино. Расходятся в разные стороны, как в замедленной съёмке, а на фоне наверняка как-нибудь грустная мелодия.

чтобы не чувствовать ничего

я притворюсь статуей гипсовой

люди, прошу лишь одного:

похороните меня за плинтусом