Нас с тобой свела судьба

Всем настолько не терпелось попасть на первый урок Грюма, что в четверг сразу после обеда они столпились у его класса до того, как прозвонил колокол. Отсутствовало только два человека — Саманта и Гермиона, которые появились только к самому началу урока. Грейнджер с самого утра находилась в месте, где её можно было ожидаемо увидеть в это время суток — иными словами в библиотеке, а вот Саманта чуть было не опоздала по совершенно другой причине. Ей стоило немало усилий встать с постели, ведь всю ночь она проворочалась, так и не сумев уснуть. Причиной бессонницы было событие прошлого дня в Большом зале, о котором теперь была наслышана вся школа. Неужели Драко и вправду хотел так подло напасть на неё из-за спины? Что случилось бы, не подоспей Грюм вовремя? Фадж искренне не понимала поведения Малфоя: с ней он был вежливым и даже немного замкнутым, но стоило ему оказаться в компании других слизеринцев, и только и были слышны его издёвки над гриффиндорцами, а главной мишенью, само собой, становилась золотая троица. Что им руководило? Нехватка чужого внимания? Нужда угодить другим? Какая из этих версий была настоящим Драко Малфоей: бессердечный грубиян или потерянный в себе подросток с чувствительной душой? Завидев друзей, Гермиона просияла и поспешила к ним. — Я была… — … в библиотеке, — закончил за неё Рон. Фадж и Грейнджер сели вместе, а Гарри, по традиции, с Роном. Все студенты затаили дыхание и достали свои экземпляры учебников «Тёмные искусства. Руководство по самозащите», после чего стали терпеливо ждать учителя в непривычной тишине. Вскоре из коридора донеслись шаги Грюма, и он вошёл в класс — такой же странный и пугающий, как и всегда. — Можете убрать эти книги, они вам не понадобятся, — хрипло прорычал он. Все немного удивились, но возражать никто не решился. Грюм вытащил классный журнал и стал называть имена, причём его обычный глаз не отрывался от списка, в то время как магический вращался по сторонам, устремляясь на студентов, когда они отзывались. — Саманта Фадж, — протянул Грюм, и на его уродливом лице появилась не менее уродливая широкая улыбка. — Здесь, — буркнула гриффиндорка, наблюдая за реакцией профессора. Каждый раз одно и тоже — всех интересовала только её славная фамилия. — Хорошо, — сказал он, когда последний заявил о своем присутствии. — Профессор Люпин написал мне об вашем классе. Похоже, вы достаточно основательно овладели противодействием Тёмным Созданиям — прошли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу ползучих водяных и оборотней — я же правильно понял? Все согласно кивнули. В классе по-прежнему царило напряжённое молчание. — Но вы очень отстали в отношении заклятий… Поэтому я здесь для того, чтобы подтянуть вас в области того, что сами волшебники могут причинить друг другу. У меня есть год, чтобы научить вас, как разбираться с Тёмными… — А вы не останетесь? — вырвалось у Рона. Магический глаз Грюма сверкнул, повернулся и уставился на Уизли. Тому стало не по себе, но почти в тот же момент Грюм медленно расплылся в улыбке. — Ты сын Артура Уизли, да? — спросил Грозный Глаз. — Твой отец пару дней назад выручил меня из очень плотного капкана… Да, я пробуду здесь ровно год… окажу любезность Дамблдору… Один год… Да… Грюм громко рассмеялся, чем повергнул студентов в смятение. — Мда, — откашлялся профессор, — приступим. Заклятия. Они бывают разной силы и формы. Согласно рекомендациям Министерства магии, мне следует обучить вас некоторым антизаклятиям и на этом остановиться. Я не должен показывать вам, каковы из себя запрещённые Тёмные заклятия, пока вы не перейдете на шестой курс — вас считают недостаточно взрослыми, чтобы до этого времени иметь дело с такими вещами. Но профессор Дамблдор придерживается более высокого мнения о вашей выдержке. Он считает, что вы справитесь, а я скажу так: чем раньше вы будете знать противника, тем лучше. Как можно защитить себя от того, чего никогда в жизни не видел? Волшебник, который собирается применить к вам запрещённое заклятие, не станет с вами делиться своими планами, он не будет действовать открыто, на ваших глазах, вежливо и тактично. Вы должны быть готовы заранее. Вы должны быть бдительны и наблюдательны. Вы должны убрать это, мисс Браун, когда я говорю. Лаванда подпрыгнула от испуга и покраснела. С каждым словом профессора Саманта хмурилась — ей это сильно не нравилось. Она переглянулась с Гермионой, которая тоже была в замешательстве. — Кто-нибудь знает, какие заклятия наиболее тяжело караются волшебным законодательством? Неуверенно поднялись руки, в том числе Рона и Гермионы. Грюм кивнул Рону. Фадж же недовольно скрестила руки на груди, откликнувшись на спинку стула, тем самым показывая, что отвечать на вопросы Грюма она не собирается. — Отец говорил мне об одном… — неуверенно начал Уизли, прочистив пересохшее горло, — оно называется Империус… или как-то так? — О да, очень хорошо! — произнёс профессор. — Твой отец должен его знать. Заклинание Империус доставило Министерству неприятностей в своё время. Экс-мракоборец резво поднялся на ноги, выдвинул ящик стола и достал из него стеклянную банку, внутри которой бегали три огромных чёрных паука. Находящиеся за передними партами девушки взвизгнули. Грюм поймал одного и посадил себе на ладонь так, чтобы всем было видно, затем направил на него волшебную палочку и негромко сказал: — Империо! Паук спрыгнул с ладони и завис на тонкой шёлковой нити, раскачиваясь взад и вперед. Он вытянул ноги и сделал нечто вроде заднего сальто, затем перекусил нить и приземлился на стол, где принялся кувыркаться. Грюм шевельнул палочкой, и паук, встав на две задние ноги, отбил чечётку. В классе послышался нерешительный смех. — Думаете, это смешно, да? — грозно прорычал он. — А вам понравится, если я то же самое проделаю с вами? Смех мгновенно умолк. Голубые глаза Саманты округлились. — Полная управляемость, — тихо сказал Грюм. — Я могу заставить его выскочить из окна, утопиться или запрыгнуть в горло кому-нибудь из вас… Были времена, когда множество колдуний и волшебников были управляемы при помощи Империуса, — продолжал он не без наслаждения. — Вот была забота у Министерства… Попробуй-ка разобраться, кто действует по принуждению, а кто по своей доброй воле. Заклятие Империус можно побороть, и я научу вас как, но это требует настоящей твёрдости характера и далеко не всем под силу. Лучше под него не попадать. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ! — рявкнул он, отчего все скучающие до сих пор ученики подскочили. — Кто ещё знает что-нибудь? Какие-либо запрещённые заклятия? В воздух взвилась только рука Гермионы, а через секунду — Невилла. — Да? — спросил он глядя на Невилла. — Есть такое… заклятие Круциатус, — произнес Долгопупс тихо, но отчётливо. Саманта побледнела и нервно сглотнула. Её губы едва заметно задрожали. — Долгопупс, верно? — спросил Грюм, на что Невилл кивнул. Профессор вынул из банки следующего паука и посадил его на кафедру. — Круциатус, — протянул Грюм. — Надо бы чуть побольше, чтобы вы смогли уловить его суть. Он нацелил палочку на паука и прошептал заклинание. Паук значительно вырос, а потому в ту же секунду Рон отъехал на своем стуле как можно дальше от учительского стола. Грюм снова поднял палочку и шепнул: — Круцио! Саманта, сама того не ожидая, крепко зажмурила глаза. В её голове всплывали воспоминания о недавнем ночном кошмаре. Не надейся, что это тебе поможет… Совсем скоро ты будешь молить о смерти, будешь умолять меня, чтобы я тебя убил… Девушка не могла себя контролировать. Её сильно трясло, но, кажется, этого никто не замечал. Гермиона что-то сказала Грюму, но Фадж пропустила это мимо ушей. Перед глазами она видела сон. Сон, где её пытают, а потом… — Авада Кедавра! — крикнул Грюм. Полыхнула вспышка слепящего зелёного света, раздался свистящий звук, будто что-то невидимое и громадное пронеслось по воздуху, и паук мгновенно опрокинулся на спину — без единого повреждения, но безусловно мёртвый. Саманта почувствовала, как в её глазах стоят слёзы, которые она не могла больше сдерживать. Она схватила свою сумку, резко встала, выбежала из ненавистного кабинета и громко хлопнула дверью. Русоволосая гриффиндорка быстрым шагом шла по коридору, но в каком-то моменте остановилась и бессильно скатилась по стене, закрыв лицо руками. Вообще Фадж не верила в вещие сны, но вдруг… Что если она увидела свою смерть не просто так, а чтобы от неё уберечься? От этих мыслей голова шла кругом, а в горле сильно пересохло. Голубоглазая пришла в себя только тогда, когда почувствовала, что в её горло вливают тёплое зелье. — Это пройдёт, — успокаивающе сказала мадам Помфри, убирая пустую баночку для зелий. — Останешься на ночь, но утром… — Пожалуйста, могу я сейчас уйти в спальню? — перебила её Фадж. — Мне там будет намного спокойнее, — умоляюще посмотрела девушка на школьную целительницу. Женщина вздохнула, но спорить не стала, поэтому Саманта мигом вскочила с кровати и быстрым шагом направилась в башню Гриффиндора, чтобы целительница не успела передумать. Заворачивая за угол, девушка со всего размаху в кого-то врезалась. — Ах, чёрт… Что это за… Гермиона! Ты куда так летишь? Хотя нет, не отвечай, в библиотеку, я знаю, — пробормотала Саманта, потирая руку, которая приняла на себя удар. — Саманта! Ради всего святого, прости пожалуйста, я… Да, ты права, в библиотеку, — пролепетала Гермиона, окинув Фадж обеспокоенным взглядом. — Ты как? — Всё в порядке, пустяки, — она проклинала себя и Грюма за то, что смогла другим показать свою слабость, чего она терпеть не могла. — Все так беспокоились, когда мы тебя нашли, на тебе лица не было, я… — Не сейчас, — отмахнулась Саманта. — Потом всё расскажешь. Мне нужно в спальню идти, трудный был день, знаешь ли. Фадж ушла, оставив озадаченную Гермиону в одиночестве. Она молилась, чтобы в гостиная оказалась пустой, ведь иначе она за себя не ручалась. К счастью, ей удалось пройти через общую комнату незамеченной, поэтому она почти бегом направилась в свою спальню, довольна своей маленькой победой. В комнате оказались все, кроме Гермионы: Лаванда Браун и Парвати Патил — главные сплетницы всего факультета, которые могли бы побороться за титул главных сплетниц Хогвартса разве что только с Пэнси Паркинсон, а также Фэй Данбар, которая сидела по-турецки на своей кровати, в который раз читая «Квиддич с древности до наших дней» с таким же удовольствием, как в первый раз. Саманта быстро оглядела девушек и, не произнося ни звука, опустилась на свою кровать. Забыться крепким сном — вот, в чём она больше всего нуждалась. Однако по иронии судьбы даже после того, как Лаванда и Парвати закончили разговор о «красавчике-брюнете из Когтеврана», а Гермиона уже давно вернулась с огромной стопкой книг, Саманта не сомкнула глаз. На следующее утро перед завтраком, когда Фадж читала книгу в гостиной Гриффиндора, которую недавно взяла в библиотеке, раздался негромкий стук в окно. Все присутствующие в миг затихли и обернулись, заметив серую неясыть, сидящую снаружи на каменном подоконнике. Саманта не придала этому значения, ведь ей никогда не приходили письма из дома — их банально некому было писать. — Может ошиблась, — пожал плечами Рон, продолжая вглядываться в шахматную доску. — Впусти её, Гарри, — попросила Гермиона, анализируя партию между своим другом и Дином Томасом. Поттер открыл окно, сова пролетела через комнату и приземлилась на стол, на котором лежал свиток с вчерашним домашним заданием Рона. В надежде, что письмо может быть от крёстного, Гарри выхватил его у совы. — Это тебе, Саманта, — огорчённо произнёс гриффиндорец с зелёными глазами, прочитав имя адресата. Девушка удивлённо вскинула брови, когда брала конверт из рук Гарри. — А, это от подруги из Бельгии, — искусно соврала Фадж, широко улыбаясь. На самом деле она не имела ни малейшего понятия от кого оно могло быть, но решила не вызывать лишних подозрений. По расписанию стояла защита от тёмных искусств, на которую девушка не собиралась идти. Ни за что на свете — этому не бывать. Иногда всё-таки удобно было иметь отца-министра: не вызовут же его в школу с жалобами о прогулах его единственной дочери, верно? Довольно улыбнувшись как кошка, Саманта поудобнее устроилась в кресле, не отрывая взгляда от интересной книги. Гермиона, с недовольным выражением лица, скрестила руки на груди, собираясь разразиться поучительной речью, но Фадж отрицательно покачала головой, лишая её такой возможности. Как только все вышли из гостиной Гриффиндора и девушка осталась одна, она сразу же нетерпеливо вскрыла конверт. По мере прочтения выражение её лица менялось с задумчивого и серьёзного на искренне удивлённое. Она ещё несколько раз перечитала письмо, которое было написано торопливым размашистым почерком — явно мужским. Резко вскочив с кресла, голубоглазая порвала пергамент надвое и бросила его в камин, наблюдая за тем, как огонь беспощадно поглощает буквы, превращая послание в пепел. В голове юной Фадж созрел план. После окончания уроков она направилась в гостиную, однако не нашла там то, что искала. Студенты удивлённо смотрели на девушку, которая сбивала с ног каждого, кто попадался у неё на пути. Она быстро заглянула в библиотеку, хотя заранее знала, что там её поиски не увенчаются успехом, после чего проверила даже поле для квиддича, но и там удача её улыбнулась ей. Когда дочь Корнелиуса уже проверила всё, что только можно, оставалось последнее место. Совятня была достаточно большим, круглым и каменным помещением, в котором прежде Саманте бывать не приходилось, о чём она, как ни странно, совершенно не жалела — окна там были без стёкол, поэтому постоянно гуляли пробирающие до костей сквозняки, а на застланном соломой полу лежали обклёванные скелетики мышей и хомяков. Если вкратце, это место было не из самых чистых и приятных. Судя по звукам, которые явно принадлежали не совам, что сидели ярусами на жёрдочках до самого потолка, Саманта не была там одна. — Ты, верно, вчера очень устала, — послышался хорошо знакомый голос. — Придётся попросить у Рона Воробушка… Услышав, сова мигом проснулась и протянула лапу. — Найди его как можно скорее. Боюсь, как бы он не попал в руки дементоров. Когда письмо уже было привязано к лапке птицы, сова клюнула отправителя в палец, ухнула в знак примирения, расправила крылья и полетела навстречу солнцу, которое почти скрылось за горой. Тот, кто только что отправил письмо обернулся, чтобы уйти, но остановился, когда обнаружил, что всё это время был не один. — Саманта? И давно ты здесь? — Привет, Гарри, — невинно улыбнулась Поттеру девушка. — Прости, я не хотела тебя напугать. Явно сбитый с толку Гарри кивнул и уже было собирался покинуть совятню, но увидев то, как Фадж смотрит на него в ожидании, остановился. — Ты что-то хотела? — удивился гриффиндорец, глядя на русоволосую с явным недоверием. До сих пор их взаимодействия ограничивались лишь приветствиями, а потому он недоумевал, что именно могло ей от него понадобиться. Вообще Гарри ничего против Саманты не имел — его отношения к ней были скорее нейтральными, разве что только его немного напрягала её связь с Малфоем, которого Поттер на дух не переносил и считал последним мерзавцем. — Да, у меня есть к тебе, скажем так, небольшая просьба, — сказала дочь министра, заправляя выбившуюся прядь русых волос за ухо. — Это очень важно для меня, — почти шёпотом добавила она, акцентируя второе слово. Поттер молчал, в замешательстве продолжая на неё смотреть. Саманта вздохнула: — Могу ли я взять твою мантию-невидимку? Всего на один день, а потом обязательно тебе её верну. Гарри неловко улыбнулся. — Да, конечно, можешь взять, — немного поразмыслив, ответил зеленоглазый. — Спасибо, спасибо тебе большое! — гриффиндорка почти запрыгала от радости. — Но… зачем она тебе? — его чёрная бровь вопросительно выгнулась. — Ну, знаешь… Я же не спрашиваю от кого ты ждёшь письма или кому его отправил сейчас… — протянула девушка, наблюдая за реакцией Поттера. Парень не стал продолжать эту тему, поэтому натянул на себя улыбку и утвердительно кивнул. Меньше знаешь — крепче спишь. Они вместе направились в гостиную, не произнося ни слова больше, после чего Гарри пошёл в свою комнату за мантией, оставив Саманту одну. На лице Фадж появилась довольная ухмылка. Она прекрасно понимала, чем может закончиться её выходка. Это было очень рискованно, она это прекрасно понимала, однако сейчас ей было плевать на всё — любопытство взяло верх. Больше такой великолепной возможности у неё могло просто не быть. Гарри появился, держа в руках обещанную мантию. Саманта поблагодарила парня и уселась в кресле, ведь в данный момент в её комнате было полно девушек. Голубоглазая никак не могла налюбоваться серебристой тканью, которая была очень приятной на ощупь. Девушка даже немного завидовала Поттеру — будь у неё эта мантия, сколько всего можно было бы сделать, разузнать, проверить… По закону подлости время в ожидании тянулось донельзя медленно. Как только первые лучи субботнего солнца пробились в комнату Саманты, она уже была на ногах и тихо собиралась, пытаясь не разбудить своих соседок. Накинув мантию Поттера, девушка спустилась в пустую гостиную. Выскочив из портретного проёма, она шла длинными пустынными коридорами, боясь лишний раз дышать, чтобы ни единая душа не заметила её. Саманта жалела, что не попросила у Поттера ещё его волшебную карту, ведь каждый раз заворачивая за угол она рисковала в кого-то врезаться, а подобная встреча с кем-то из учителей была бы не совсем желанной. Когда она оказалась на улице, утренняя прохлада смогла разбудить здравый смысл, который по какой-то причине говорил голосом Гермионы: «Это слишком рискованно. Не делай этого. Тебя поймают, исключат из школы. Это может быть ловушка. Ловушка…» Вдалеке уже виднелась Визжащая хижина. Она была как никогда близка к разгадке… Фадж резко остановилась. А вдруг это как-то имеет отношение к тому кошмару, что приснился ей в конце августа? Что если тот сон был предупреждением? Даже если так, это никак не могло убить решительность девушки. Если бы Малфой узнал об этом, он бы, наверное, больше никогда не удивлялся, почему она попала именно на Гриффиндор. От этой мысли Саманта невольно улыбнулась. Деревянные ступени предательски скрипели, и на несколько секунд Саманта даже забыла как дышать. Всюду слышались странные звуки неизвестных существ. Неужели все те истории об этом жутковатом месте были чистой правдой? Русоволосая всё ещё была под мантией и держала наготове свою волшебную палочку. Фадж была готова почти к любому исходу событий, по крайней мере ей так казалось. В голове гриффиндорка прокручивала заклинания, которые могли спасти ей жизнь. Дверь в одну комнату была приоткрыта и из неё виднелся тусклый свет. Она была как никогда уверена, что ей нужно именно туда. Оставалась возможность передумать, вернуться, но что-то словно сильный магнит притягивало её в комнату, где, возможно, она сможет получить ответы на все интересующие её вопросы. Эх, если бы отец только знал, что она вытворяла! Он, должно быть, навсегда запер бы её в особняке и охранял как огнедышащий дракон несчастную принцессу до конца её дней. Саманта нервно закусила нижнюю губу и, не теряя больше ни секунды, толкнула дверь. В комнате было намного теплее, чем во всей хижине. Там пахло пылью, которая лежала толстым слоем абсолютно везде: на полу, старых шкафах и прочей мебели. Секунду позже Фадж почувствовала лёгкий запах дыма, а приглядевшись, она увидела огонь в камине. Он был необычного цвета — голубого, прям как глаза девушки. Нетрудно было догадаться, что этот огонь был вызван магией. И действительно — когда глаза Саманты привыкли к освещению, она увидела тонкую нить, которая тянулась от камина к волшебной палочке. Тот, кто держал эту палочку, сидел в кресле возле камина спиной к ней, поэтому не сразу заметил её появления. Скорее всего, её выдало тяжёлое дыхание — оно было настолько громким, словно она пробежала добрых несколько километров. Огонь резко погас, погружая помещение во мрак — волшебник прервал заклинание. Хоть в комнате было темно, Саманта увидела, как человек медленно встал с кресла и направился в её сторону. Когда их разделяло всего пять-шесть шагов, он резко замер. Эх, была не была! — Люмос…