Нас с тобой свела судьба

— Хозяйка, хозяйка! — раздался писклявый голос домашнего эльфа. Саманта открыла глаза и нервно осмотрелась по сторонам: белые стены, огромные книжные шкафы, окна во всю стену. Она сразу же узнала свою комнату, выдохнув с облегчением. Её безостановочно била мелкая дрожь, а к её мокрому от пота лицу прилипли волосы. Сердце бешено билось, будто хотело выпрыгнуть из груди. Домовик протянул Фадж стакан воды, который она быстро опустошила и попросила принести ещё один. Девушка попыталась встать с постели, но резкая и сильная головная боль вернула её обратно. Саманта устало потёрла виски и уставилась в потолок. Что произошло после Чемпионата мира — она никак не могла вспомнить, зато прекрасно помнила свой ночной кошмар. Если ей когда-то и снились кошмары, то она не придавала им большого значения или просто быстро их забывала, однако на этот раз всё было иначе. Она помнила сон в мельчайших подробностях, как будто это произошло с ней пару минут назад. Гриффиндорка поёжилась — за свои четырнадцать лет она не видела ничего ужаснее. — И давно я тут… в таком состоянии? — задумчиво спросила голубоглазая. — Третий день, — тихо ответил домовик. Получив вполне ожидаемый ответ, который объяснял её скверное состояние, Саманта кивнула каким-то своим мыслям и попросила оставить её, из-за чего эльф замялся. — Что ещё? — недовольно спросила Фадж, готовясь выслушивать очередную пустую болтовню домовика. — Ваш отец… Мистер Фадж, он… — нерешительно начал он, но увидев взгляд Саманты продолжил увереннее, — он строго-настрого запретил покидать вашу комнату дольше чем на минуту. «Каким же он заботливым стал,» — мысленно закатила глаза девушка. — «Ну да, поднялся бы такой шум, если бы дочь самого министра магии неожиданно умерла в результате несчастного случая на турнире,» — злобно усмехнулась она, но вслух ничего не произнесла. В комнату со скоростью снитча влетела целительница, которая после тщательного осмотра сообщила, что первого сентября Саманта со спокойной душой сможет отправиться в Хогвартс. Вот и славно. Последние дни летних каникул пролетели с невероятной скоростью, и вот Саманта уже находилась в Хогвартс-экспрессе в поисках свободного купе. К превеликому счастью, ей не составило труда его найти, ведь до отправления оставалось достаточно много времени. Дождь хлестал по стеклу всё сильнее, где-то в соседнем купе Малфой снова решил «выяснять отношения» с Поттером, Грейнджер и Уизли, но теперь это как-то мало волновало Саманту. Она заметила эту вражду в первые дни учёбы ещё на первом курсе, но сделать что-то с этим у неё просто не хватало ни терпения, ни сил. Разве это её забота? Все эти глупые разногласия выглядели как-то слишком уж по-детски, а подобное поведение студентов четвёртого курса в целом казалось Саманте абсолютно неприемлемым. —…Господи боже, да мой отец всё рассказал мне сто лет назад! Он узнал это от самого Корнелиуса Фаджа! — послышался голос слизеринца. — Впрочем, отец всегда общается с высшими чинами Министерства… возможно, твой отец занимает слишком незначительную должность, чтобы его посвящали в подобные вещи, Уизли… Они просто не обсуждают серьёзных дел в его присутствии… — захохотал Малфой. Он, Крэбб и Гойл покинули купе гриффиндорцев, направляясь в своё, как вдруг перед ними неожиданно появилась Фадж, преграждая путь. — Ох, ты узнал это от самого министра магии? Какая честь! Поздравляю, Малфой! А может расскажешь им, что ты сидел недалеко от него на Чемпионате мира? Есть же чем похвастаться! — Саманта не переходила на крик, но раздражение в её глазах говорило сама за себя. — Советую тебе не подходить ко мне, но с министром можешь общаться сколько твоей душе угодно, на здоровье! — добавила девушка совсем тихо, чтобы её услышал только блондин. Гриффиндорка развернулась на каблуках и быстро зашагала прочь. Малфой не сдвинулся с места, продолжая стоять в полном шоке. Он никак не мог понять, что именно в его словах могло так сильно обидеть девушку. На самом деле в его словах, если подумать, вовсе не было чего-то обидного в её адрес, ведь адресованы они были не ей, а Уизли, на которого Саманте было открыто плевать. Дело в том, что Малфой не знал одной простой истины — она ненавидела своего отца. Ненавидела слышать что-то хорошее о нём. Ненавидела всего, что было с ним связано. Ненавидела, что практически все его обожали и уважали, не имея при этом ни малейшего понятия, какой он на самом деле человек. Ненавидела того, что он скрывал всё о её матери, ведь она даже не видела её колдографии. Ненавидела за то, что он не вёл себя так, как должен себя вести нормальный отец по отношению к своей дочери. Саманта ненавидела, когда кто-то сравнивал её с Корнелиусом или называл её по фамилии. Поезд наконец замедлил ход и остановился в непроглядной темноте на хогсмидской станции. Саманта быстро направилась в сторону карет, ведь полностью промокнуть и заболеть в первый учебный день точно не входило в её планы. Как только она забралась в одну из карет, Поттер, Уизли, Грейнджер и Долгопупс каким-то случайным, а может и не совсем, образом оказались возле этой же кареты, вопросительно уставившись на девушку. Она коротко кивнула, не желая вести с ними разговор. Погода идеально отображала внутреннее состояние гриффиндорки. Кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. Всю дорогу Уизли как-то очень странно поглядывал на Фадж, что её знатно выводило из себя. — У меня грязь на лице, Уизли? — совершенно невозмутимым тоном спросила Саманта, продолжая смотреть в окно, за которым хлыстал ливень. Рон дёрнулся и быстро отрицательно замотал головой, неуклюже задевая плечами Гарри и Гермиону, которые совершенно не понимали в чём дело. Голубоглазая быстро подавила улыбку, которая предательски появилась на её лице, когда она увидела эту забавную сцену. Когда их карета остановилась перед парадными дверями наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона, Невилл и Саманта спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещённого факелами холла с его величественной мраморной лестницей. Все пятеро побрели по уже хорошо знакомому маршруту через холл, а затем свернули направо в двойные двери. Большой зал, как и каждый год, был великолепен и отлично подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Гарри, Рон и Гермиона уселись за гриффиндорский стол рядом с Почти Безголовым Ником — факультетским привидением. Саманта решила долго не искать места, поэтому расположилась рядом с ними. — А где новый преподаватель защиты от тёмных искусств? — спросила Гермиона, внимательно изучив преподавательский стол. — Может, они не сумели никого найти? — обеспокоенно сказала Грейнджер. — Не переживай так, он точно появится, — усмехнулась Саманта. — Ты знаешь кто это будет? — спросила та, не скрывая своего любопытства, но Фадж лишь пожала плечами. — Да когда же? — простонал рыжий. — Я готов съесть целого гиппогрифа! Не успел он договорить, как двери Большого зала отворились и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первокурсников на возвышенную часть зала и выставила перед ними трёхногую табуретку, а затем поставила на неё необычайно старую и грязную Волшебную шляпу, которая начала петь. Когда она закончила, профессор МакГонагалл уже разворачивала длинный свиток пергамента. Распределение казалось скучным не только для Фадж, а почти для всех промокших под дождём студентов, которые мечтали побыстрее поужинать и отправиться в свои тёплые спальни. — Итак, — улыбнулся Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько важных объявлений. Мистер Филч просил поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен, поэтому отныне состоит он из четырехсот тридцати семи пунктов, с которыми можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает. Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать всем студентам младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет. Поттер возмущённо ахнул, а близнецы Уизли онемели от шока. — Да успокойтесь, сейчас всё узнаете, — улыбнулась им Саманта. Вдруг грянул громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон и пошёл к преподавательскому столу. Ещё одна молния озарила потолок и все громко охнули, увидев черты лица мужчины. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел как косой разрез, а часть его носа и вовсе отсутствовала. — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — объявил Дамблдор. — Профессор Грюм. — Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром? — Уизли не отвечал, завороженно продолжая рассматривать нового профессора, поэтому Гарри посмотрел на Саманту, которая после небольшого раздумья утвердительно кивнула головой. Она была удивлена, что такую должность получил именно этот человек, но предпочла не делать поспешных выводов. Дамблдор вновь прокашлялся. — Как я и говорил, в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников! — Да вы шутите! — произнёс Фред Уизли во весь голос, разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грюма. Саманта расплылась в улыбке — если бы не тот разговор Корнелиуса с каким-то работником из Министерства, который она удачно успела подслушать, её реакция была бы примерно такой же. На следующее утро буря, к счастью, утихла, хотя потолок в Большом зале оставался пасмурным. Серые тучи клубились над головами студентов, которые изучали за завтраком новое расписание. После травологии с пуффендуйцами и ухода за магическими существами со слизеринцами, где Хагрид решил им показать мерзких существ — соплохвостов, настало время обеда. Усевшись за гриффиндорский стол, Гарри, Рон и Гермиона отдали должное бараньим отбивным и картошке. Гермиона ела с такой скоростью, что Гарри и Рон уставились на неё. — Э… это что, новый способ отстаивать права эльфов? — поинтересовался Уизли. — Следующий ход — довести себя до рвоты? — Нет, — улыбнулась Гермиона. — Я просто ещё хочу успеть в библиотеку. — Что… Гермиона! Это же первый день учёбы! — изумился Рон. — Нам даже ещё не задали домашнего задания! Как это понимать? Гермиона в ответ лишь пожала плечами, а потом вскочила со словами «увидимся за ужином!» и умчалась прочь. Грейнджер почти забежала в библиотеку, сразу же приступая к поискам нужной ей книги. — Вполне ожидаемо было тебя здесь увидеть, — раздался голос за её спиной. Гриффиндорка вздрогнула и обернулась. — Ах, Саманта, это ты, — выдохнула Гермиона, смотря на Фадж, которая держала в руках целую стопку книг. — А вот я точно не ожидала кого-либо здесь встретить в такую рань. Саманта усмехнулась, продолжая рассматривать книги на полках. — Что ищешь? — Да так, — замялась Гермиона, — кое-что про домовых эльфов… — Признаюсь, что совсем нечаянно услышала ваш вчерашний разговор, — сказала Саманта, возвращая ненужные книги обратно. — И знаешь, я не советую тебе что-то с этим делать, — продолжила она, с широкой улыбкой на лице рассматривая книгу, которую держала в руках. — Сигнальные чары? — удивилась Грейнджер. — А вот это очень полезная вещь, советую как-нибудь почитать, — серьёзно сказала Фадж. Девушки вышли из библиотеки и неспеша направились в кабинет нумерологии, ведь времени у них было достаточно. — В детстве я, как и ты сейчас, была крайне недовольна рабством домовиков, — начала свой рассказ Фадж, — я даже расспрашивала своего домовика об этом и хотела его освободить. Но, покопавшись немного в истории где выяснилось, что когда земли эльфов и гоблинов постигло несчастье, эльфов приютили тогдашние волшебники. В знак благодарности эльфы обязались выполнять всю домашнюю работу, не беря за это ни кната, а отсюда — магический контракт, по крайней мере до тех пор, пока не заработают себе на одежду. И этот магический контракт они не могут нарушить, ведь если бы не волшебники, домовиков могло бы не быть совсем. Тут даже можно копнуть глубже, прочитав магловскую историю, где когда-то было популярно рабство… — Интересуешься магловской историей? — удивлённо вскинула брови Гермиона, которая точно не ожидала того, что эта тема сможет заинтересовать чистокровную волшебницу. — Ну да, — кивнула Саманта, — только, к сожалению, я не имею возможности получить магловские книги. — Это не проблема! — просияла подруга Поттера и Уизли. — У меня их полно дома! Вот как поеду домой на рождественские каникулы, так и привезу тебе… — Боюсь, что в этом году не получится уехать домой на Рождество, — загадочно подмигнула девушке Саманта.

***

— Что, много задали на дом? — оживлённо поинтересовалась Гермиона после окончания урока, догоняя Гарри и Рона. — А нам профессор Вектор вообще ничего не задала! — улыбнулась гриффиндорка Саманте, которая шла рядом. — Что ж, очень мило с её стороны, — проворчал Рон угрюмо. Они вошли в холл, где народ толпился у дверей в Большой зал. Гриффиндорцы отошли в сторонку, и тут позади них раздался громкий голос: — Уизли! Эй, Уизли! Гарри, Рон и Гермиона оглянулись и увидели чем-то страшно довольных Малфоя, Крэбба и Гойла. Саманта стояла за спиной Гарри, поэтому оставалась незамеченной представителями факультета змей. — Представляешь? Твой отец попал в газету, Уизли! — громко, чтобы его услышало как можно больше народу, сказал Малфой, размахивая номером «Ежедневного Пророка». — Вот только послушай это: «ДАЛЬНЕЙШИЕ ПРОМАХИ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ. Создаётся впечатление, что неприятности Министерства магии никак не закончатся, пишет специальный корреспондент Рита Скитер. Недавно критике подверглась бездарная организация массовых мероприятий на Чемпионате мира по квиддичу и упорная неспособность объяснить исчезновение одной из колдуний, сотрудницы спортивного отдела. Вчера Министерство оказалось втянуто в новый скандал — на сей раз благодаря выходкам Арнольда Уизли из Комиссии по борьбе с незаконным использованием изобретений маглов». — Прикинь, они даже его имя правильно написать не могли, как будто он полное ничтожество, а, Уизли? — расхохотался Малфой. — «Арнольд Уизли, два года назад оштрафованный за незаконное владение летающим автомобилем, вчера ввязался в драку с магловскими блюстителями закона («полицейскими») из-за нескольких, весьма агрессивно настроенных мусорных баков. Мистер Уизли, судя по всему, примчался на выручку Грозному Глазу Грюму, престарелому экс-мракоборцу, уволившемуся из Министерства, когда он окончательно перестал видеть разницу между рукопожатием и нападением убийцы. По этой причине нет ничего удивительного в том, что, явившись к мистеру Грюму, мистер Уизли обнаружил, что мистер Грюм в который раз поднял ложную тревогу. В ходе дальнейших событий мистеру Уизли пришлось несколько раз прибегнуть к преобразованию памяти, прежде чем ему удалось скрыться от полицейских. Мистер Уизли отказался отвечать на вопросы «Ежедневного Пророка» о том, зачем ему потребовалось вовлекать Министерство в эту недостойную и чреватую скандалом историю». Тут даже картинка есть, Уизли! — ликовал Малфой, развернув и вытянув вперёд газету. — Колдография твоих родителей перед домом — если это уродство можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы сбросить вес, как считаешь? Рона затрясло от бешенства. Все взгляды были устремлены на него. — Заткни свою грязную пасть, Малфой! — злобно прошипела Фадж, выходя из-за спины Поттера. — Ты кто такой, чтобы такое рассказывать? Вроде совсем недавно ты гордился тем, что проводишь время с министром, а теперь говоришь о его «промахах»? Ну и, конечно, оскорбляешь людей, ведь это твоё любимое занятие, — сказала девушка, с нескрываемым разочарованием смотря прямо в глаза парня, а затем повернулась к нему спиной, чтобы уйти подальше от этого безобразия. От такого публичного унижения Малфой сжал свою палочку настолько сильно, что у него побелели костяшки. Одно резкое движение, которого он совсем не собирался делать и... бах! — Ну уж нет, парень! — прорычал профессор Грюм, спускаясь по мраморной лестнице. В руке он держал волшебную палочку, направленную на белого хорька, дрожавшего на полу как раз на том месте, где только что стоял Малфой. Все вокруг ахнули. Грюм захромал по направлению к Крэббу, Гойлу и хорьку, который, испуганно пискнув, что было сил рванул ко входу в подземелье. Грюм вновь направил на хорька волшебную палочку, из-за чего тот взлетел в воздух на добрых несколько футов, потом звучно шлёпнулся об пол и снова подскочил вверх. — Я не люблю людей, которые нападают на противника со спины, — рычал Грюм, а скулящего от боли хорька подбрасывало всё выше и выше. — Гнусный, трусливый и очень подлый поступок… Несчастного хорька швыряло в воздухе во все стороны, его маленькие лапы и хвост беспомощно болтались, а сам он пищал то ли от боли, то ли от возмущения. — Никогда. Больше. Так. Не. Делай, — поучительно говорил ему Грюм. — Профессор Грюм! — прозвучал возмущённый до предела голос МакГонагалл, которая как раз спускалась по мраморной лестнице. — Привет, профессор МакГонагалл, — спокойно сказал Грюм, продолжая заставлять хорька подскакивать всё выше, что в некоторой степени было забавным, если, бы не факт, что на самом деле это был человек. — Что это вы делаете? — спросила профессор, неодобрительно смотря на хорька. — Учу, — сухо ответил Грюм, не отрываясь от процесса, что казался ему уж слишком занимательным. — Учи… Это что, студент?! — испуганно вскрикнула профессор МакГонагалл, и книги посыпались у неё из рук. — Ну да, — спокойно произнёс Грозный Глаз, словно речь шла о погоде. Профессор МакГонагалл ахнула, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку. Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой — его роскошные белые волосы упали на ставшее ярко-красным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги. Его серые глаза были полны слёз от боли и унижения. — Мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил! — сказала профессор севшим голосом, буравя Грюма самым тяжёлым из своего арсенала взглядом, который студенты могли бы увидеть разве что в своих самых страшных снах. — Да, кажется, он упоминал об этом, — нерешительно кивнул Грюм, неохотно признавая свою неправоту. — Мы оставляем после уроков или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! — Да… Пожалуй, я это сделаю, — согласился Грюм, покосившись на слизеринца, который злобно на него посмотрел и что-то неразборчиво пробормотал о своём отце. — Да ну? Повтори, что сказал, чтобы все услышали, — вызывающе произнёс Грюм и сделал два уверенных шага вперёд. — Я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это же Снейп твой декан? Малфой кивнул, потирая скорее всего ушибленную руку. — Ещё один старый знакомый, — прохрипел Грюм. — Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдём-ка… — он ухватил блондина за плечо и направился ко входу в подвал. Профессор МакГонагалл несколько секунд обеспокоенно смотрела им вслед, но потом взмахнула волшебной палочкой, заставив упавшие книги снова подняться в воздух и вернуться к ней в руки, после чего велела ученикам вернуться к своим занятиям. — Ничего мне не говорите, — сказал Рон, не скрывая на своём лице победной улыбки, когда несколько минут спустя они сели за гриффиндорский стол. Со всех сторон доносились взволнованные разговоры о недавнем происшествии. — Это ещё почему? — удивилась Гермиона, раскладывая по тарелкам говядину. — Потому что я хочу навеки сохранить это в моей памяти. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то портил самый счастливый момент моей жизни, — ответил Рон, закрыв глаза с блаженным выражением на лице. — Только у нас Драко Малфой — поразительный прыгающий хорёк…