Ядом твоим

У Алины после уверенного да мир переворачивается. С одной стороны раз она спросила, стоило ожидать подобного ответа, она же и до этого видела, что Петя совершает в сторону Жени слишком много всего, что можно понять двусмысленно. В ней всё равно что-то рушится, словно осторожно построенный карточный домик от дуновения сильного ветра. Алина вся по ветру разлетается и даже не знает, как собрать себя обратно. Петя такой, из тех людей, которые чувствуют что-то настолько неправильное, что это просто не укладывается в голове. Петя, после того как посадил её на диван, спокойно стоит чуть поодаль и не пытается приблизится, даже наоборот будто отдаляется, чтобы не спугнуть. Алину всё равно пугает, ей нужен воздух, нужно немного побыть одной. Она быстро пробегает взглядом дорожку Петя-сигареты-балкон и тут же рывком спрыгивает с дивана, хватает сигареты с пола и бежит на балкон, тихо бормоча себе под нос что-то, напоминающее молитву, лишь бы Петя не пошёл за ней. На балконе ощутимо легче, наконец-то она чувствует, что может вздохнуть полной грудью, не ощущая тяжелого присутствия Пети. Он даже толком ничего плохого в конкретный момент не делал, даже наоборот лишь помогал ей, а Алину всё равно накрывала паника. Она подрагивающими руками вытащила сигарету и попыталась поджечь её зажигалкой, которую достала из своей сумки, висящей на плече. Руки не слушались и простейшая зажигалка поддалась ей не сразу. Ей было горько, что всё сложилось именно так. Ну вот почему Петя не мог быть нормальным? Почему они не могли продолжать жить в образовавшемся между ними комфортном спокойствии, ведь так для обоих было бы выгоднее и правильнее. Почему, когда перед ним всё правильное и лёгкое на блюдечке, Алина сама далась ему в руки, даже можно сказать сама в них запрыгнула, Петя выбирает неправильный и тернистый путь, полный осуждения и чёртовой неизведанности, полный неловкости и стыда от самого себя? Алина же выбрала правильный путь, почему Петя не может так же? Вопросы множились и множились, но больше содержали упрёк к жестокой по отношению к Алине реальности и упрёк к самому Пете, так что на самом деле не требовали ответа. Вернее услышать на них ответ Алина была готова еще меньше, чем на свой предыдущий вопрос. Ей вдруг сильно захотелось Петю предостеречь, спасти, направить на путь истинный, чтобы они продолжали существовать на этом правильном пути вдвоём. Чувства Пети такой же яд, который Алина от одной мысли о Медведевой на языке чувствует, он одной природы и одного вкуса, не горького, нет. Этот яд так сладок, хоть и он запретен, он — самый прекрасный запретный плод, словно эдемово яблоко. Алина не поддаётся змею-искусителю и Пете она поддаться не позволит. Яд ведь можно вытравить. Как раз в этот момент со спины подходит Петя, заботливо укрывает её в пальто, и встаёт в противоположенный угол балкона. Со стороны, противоположенной направлению ветра, как всегда. Петю будто бы нельзя изменить и продавить, он абсолютно не адаптировался к запаху Алининых сигарет и всё так же морщится от дыма, временами кутается в шарф по самые глаза. — Это ужасно, — Алина даже слов подобрать не может, — Женя… Неправильно. Петя защищается, потому что Женя нормальный, Алина тут же режет ответом, ну ты ведь нет. Она стыдливо замолкает, почему-то несмотря на правильность своего убеждения, такое говорить стыдно. — Ты как? — через время подступается Петя. Алина старается подобрать слова, хотя на языке снова вертится, что это неправильно, что нельзя так в Женьку, что вообще этот путь неверный. Она-то лучше него знает, но выдаёт только тихое не знаю. — Тебе от меня мерзко? Просто если так, то наши отношения надо прекращать, — идёт он с козырей. Алина не понимает, как можно таким спокойным тоном разбрасываться подобными словами. В ней бьётся паника, как это закончить? Это Петя так от нее бежит, потому что она сделала что-то не то? Он правда пытается сбежать? Она еле собирает мысли в кучу, чтобы не просто на коленях умолять его остаться с ней и не уходить, а выдать что-то осмысленное, включающее её рассуждения за первой сигаретой. Новую она нервно крутит в руках и чуть ли не пополам ломает от нервов. От Пети впервые звучит идея закончить эти отношения, и Алина понимает, что хоть это и временная мера, она совершенно к этому не готова. Ей не хочется прекращать, но на самом деле не потому что она так прониклась к Пете светлыми чувствами или даже влюбилась, вовсе нет. Алина боялась остаться одной, когда она уже почувствовала, каково иметь близкого человека, главную опору и поддержку, близкого друга и союзника. Тем более пока она имела нечто непонятное с Петей, ей совершенно не было стыдно перед собой и перед обществом, что она совершенно не имеет продвижений в личной жизни. Нельзя было назвать Петю её парнем по-настоящему, потому что она правда, кажется, никогда его не любила и полюбить пока что не могла, как бы не пыталась себя заставить. Любить Петю идёт вразрез плану временно заткнуть Гуменником графу отношений в собственной личной жизни, но она всё равно пыталась. Лучше иметь невзаимные чувства к кому-то, чем бесконечно винить себя, что она неправильная девушка с чёрствым сердцем, которая не любит вовсе. Тем более, если раньше всей её тактикой было заставлять себя полюбить хоть кого-то, то сейчас она переросла во что-то более осмысленное — полюбить Петю. Это было определённо проще, чем абстрактного кого-то. Петя глубокий и интересный, у него множество талантов, он удивительно заботливый, хоть раньше ей это не особо бросалось в глаза, он забавно шутит, даже не брезгует подшутить над самим собой. Он всегда находит в себе силы жить дальше после поражений и идёт к поставленным целям. Он правда тот, кого можно полюбить. Он не бездушное кто-то, он живой и настоящий, именно такой, каким Алина могла бы его полюбить. А она, почему-то, не может. Она старается ему объяснить всё, вложив в ответ всю душу и честность, играет всеми картами, не скрывает, что считает это мерзким, пытается наставить на путь истинный. Признаётся, что он нравится ей как человек, но эту его часть она воспринимать не может. А Петя, на удивление, принимает такой ответ, соглашается продолжить эти отношения. Алина выдыхает счастливо, потому что не останется одна. Но всё равно обращает внимание на его брошенное: «Не думаю, что это тебе поможет». — Ты не понимаешь, — с жаром говорит она, размахивая руками от нервов. Неужели для Пети это совсем ничего не значит? Неужели ему правда плевать? Петя только кивает и приговаривает миролюбиво, даже с улыбкой, правда не понимаю. У Алины от напряжения болит голова и на кончике языка горчит, потому что становится ясно, что он и не поймёт уже. Но лучше уж так, чем совсем никак. И все же ей становится любопытно и страшно одновременно. А что он будет делать с Женей? В один момент из приятного ей человека Семененко становится её прямым конкурентом, не за сердце Пети конечно, но за него самого — определённо. Алина думает, что не позволит Семененко нарушить ту шаткую конструкцию, в которой она впервые чувствует себя спокойно. — А что ты собираешься делать с этими чувствами? — все же осторожно спрашивает она. Петя отворачивается от неё лицом в другую сторону и долго молчит. Ей кажется, что он и вовсе не ответит или на крайний случай отмахнётся резким это личное, которое ножом по сердцу Алины пройдётся. Конечно, Женя личное, в которое Алине нельзя. И ей, почему то, завидно. Завидовать Жене — для неё не в первой, завидовать Семененко — это что-то максимально неожиданное и новое, неправильное. Петя так ей и ничего не говорит на эту тему, зато предлагает сходить на кухню и заварить им чай. Становится ясно — тема завершена.

***

Чемпионат России наступает как-то слишком быстро и незаметно. Кажется, вот Алина еще обсуждает с Петей на балконе его прыжковый контент, а сам главный старт сезона ещё совсем не скоро, а вот уже она наблюдает, как Петя наспех пихает вещи в чемодан, и они так же быстро едут в аэропорт на такси, потому что оставлять машину на платной стоянке на нестолько дней слишком невыгодно. После короткой он в лидерах, даже был бы первым, если бы вращение не сорвал. Алина спешит его поздравить, вот только найти его оказывается тяжело. Когда она его всё-тски отыскивает, Петя обнимает Колю и гладит по голове, как маленького ребёнка. У Алины режет в сердце от сочувствия к Коле и от этой милой сцены, представшей перед глазами. — Первый чемпионат России всегда проходит со скрипом. Это у девочек бывает так, что выбилась из юниоров и уже сразу олимпийская чемпионка, а в мужской одиночке всегда есть пробный раз. Я в свой первый чемпионат России был седьмым, до первый строчки правда еще не добрался, так что не особо правильный пример. Но вот Женька в первый раз был одиннадцатым, а теперь вот — двухкратный, — спокойно говорит Петя, Алина находит очаровательной его небольшую речь и попытки Колю успокоить. Угожаев шмыгает носом и прижимается покрепче к Пете — в нём дерзкого мальчишку, каким он обычно является, и не узнать, сейчас он очень уязвымый. На нем все еще олимпийка криво надета, её ворот непоправлен, и плечи дрожат. Первые серьёзные взрослые старты всегда такие. — Всё у тебя еще будет, — Петя хлопает Колю по лопатке и поправляет криво стоящий воротник олимпийки, — В произвольной нагонишь ещё по баллам, заставишь бояться твоих докрученных старших четверных. — Сейчас у каждого второго старшие четверные, а я ещё в глазах зрителя с соской во рту. Никто меня и не запомнит с таким-то прокатом, — недовольно бурчит Коля, действительно напоминая мальчика-подростка со своей худобой и прокушенной до крови губой. Петя тяжело вздыхает, будто сейчас на грани от того, чтобы не закатить глаза на эти максималистские речи. Алина почему-то задумывается о том, как хорошо Петя ладит со всеми, хоть и человек он очень нелюдимый. В нём кроется невероятное понимание, как самый главный клад: он понимает и Алину, и Женю Семененко, и Колю, так что ей кажется, что даже в своём понимании он проявляет то самое качество сына маминой подруги. — Ну, думаю во время падений в короткой соска изо рта у тебя выпасть успела, — шутливо заявляет Петя, — Так что впечатлять завтра будешь не ею, а пятиквадкой своей. Коля кивает и выбирается из объятий, садясь на лавку. Петя перед ним опускается на корточки и смотрит глаза в глаза. — Ты поумерь свой пыл сразу к медалям рваться, а то перегоришь, как бумажка с пожеланиями в бокале на новый год. Поставь себе какую-нибудь не слишком завышенно-нервную цель, в шестёрку попасть, например. В сборную с первого раза это тоже сильно так-то, как раз и запомнишься и на твои перелёты деньги не придется спускать бешенные, — Петя кладёт руки собеседнику на плечи, слегка похлопывает, а затем играет в гляделки какие-то. Алина чувствует, что есть в этих переглядках нечто личное, но прочитать их не может. Петя быстро прощается и выскакивает в коридор, спокойно взглянув на Алину невпечатленным взглядом. — Подслушивала? — говорит он с той же интонацией, что и с Колей, прям как с ребёнком неразумным. Алине тут же стыдно становится, и она уже мысленно готовится, что ее тоже уму-разуму учить будут, так что кивает очень пристыженно, — Бесполезно наверное направлять тебя на путь истинный, у тебя привычка уже сложиться успела. Ты хоть не так нагло это делай что ли, ладно? И Коле не говори, что слышала, он загоняться будет, а нет ничего хуже загнавшегося подростка. Алина рассыпается извинениями и в итоге убегает от Пети подальше, когда он отправляется на конференцию, даже забыв его поздравить с удачной короткой. Она поздравляет его только следующим утром перед завтраком. У Пети свободный день, а у Алины съемки, так что она рано утром пропихивает ему под дверь бумажку с поздравлениями, как школьница из сопливых мелодрам и убегает. К концу дня её стыд уже выветривается окончательно и она спокойно предлагает ему встречу в отеле. Они вдвоём выходят на балкон, Алина курит в тишине, а Петя слушает музыку в наушниках, но вопреки абсолютно спокойной обстановке она чувствует, как оседает пеплом в лёгких напряжение. И неясно, чем это напряжение вызвано: Чемпионатом России или какими-то проблемами в их отношениях, но она снова угрожающе долго крутит сигарету в руках, будто пытается разломать пополам. И это тоже будто бы вошло в привычку. Когда Петя с ней заговаривает, она от неожиданности дёргается и тут же ломает сигарету пополам. В голове быстро пробегает язвительное доигралась. — Я в номер пойду к произвольной настраиваться, — говорит Петя вежливо, — Мне понравилось проводить время с тобой в тишине, это наверное была самая уютная наша встреча. У Пети очень мягкая и искренне благодарная интонация, но Алина все равно пытается найти в ней что-то язвительное. Когда же она ничего не обнаруживает, в голове у нее только царит абсолютное непонимание. Неужели ему правда нравится проводить время так, без разговоров, телесного контакта, абсолютно в себе, но чтобы рядом кто-то был? Алина вся себя извела тревожными мыслями, даже сигарету разломала случайно, а Пете так комфортно. Они с Петей всё-таки очень в плане приятного времяпровождения разные. Алину тишина точит, медленно убивая, его наоборот исцеляет. В голове проскальзывает мысль, что в этом плане Петю не изменить, но она ведь и не хочет его менять? Она не хочет менять его, как личность, она просто не хочет, чтобы он был неправильным и он ведь с нейт согласен, так что не было в Алининых действиях ничего плохого. Но, несмотря на свои логичные рассуждения, ей не верилось. Она чувствовала себя ужасно, будто совершала ошибку, будто Петю точила нещадно. Алина встряхивает головой и бросает тихое «удачи». Петя, улыбаясь, кивает на прощание. На следующий день всё идёт так, будто Алинино пожелание не исполнилось абсолютно: Петя падает с первого же прыжка, еще на одном касается рукой, недокручивает еще парочку. Он по ощущениям абсолютно не в ногах, и ей сразу видно, что он очень сильно расстроен. На самом деле это видно всем вокруг. Алина про себя думает, что это был самый худший из его прокатов на Чемпионате России за последние годы, но скрещивает пальцы крестиком и про себя бормочет: лишь бы бронза, лишь бы бронза, лишь бы… Но чуда не происходит. Петя оказывается в шаге от пьедестала, на четвёртом месте. Он еще в КиКе выглядит настолько потерянным, что если бы не его тренер, мог бы вообще не дойти до раздевалок и потеряться где-то по пути. Алина срывается к нему не сразу, сначала доснимает блог, потом нервно наматывает несколько кругов по коридору и все же решает пойти искать Петю. Она ведь должна его как-то поддержать, как никак приходится ему девушкой, не чужим человеком. В коридоре она встречает уныло сгорбившегося Петю и Аню, которая, как птичка щебечет вокруг него, ласково обнимая, шепча что-то. Алина слышит, как Аня предлагает, чтобы Матвей Петю сопроводил до гостиницы и понимает, что не может сделать и шагу, замирает на месте. Ей как-то стыдно. Хоть она для Пети не чужая, родная даже в каком-то роде должна быть, но сейчас о нем печется чужая Аня Щербакова и заботится совершенно чужой Матвей, с которым они до этого, наверное, перекидывались парой дружелюбных фраз. Алина — его девушка, и это она должна была быть на месте Ани или Матвея, а по-хорошему заменять их обоих, но сейчас она не могла и шагу сделать в ту сторону и предложить помощь. Ей было стыдно за эту слабость, но она ничего не могла поделать, внутри она чувствовала себя опустошенной и кажется ничем не могла помочь. Щербакова ласково передаёт Петю в руки Матвея, предварительно попросив его не воспринимать всерьёз то, что Гуменник будет игнорировать попытки заговорить. Матвей мурлыкает ей в ответ, что он всё понимает, он ведь не идиот, он этот прокат смотрел и у него сердце рухнуло вниз еще на первом четверном флипе, так что он представляет, что там по состоянию. Как только Аня заканчивает с Петей, она звонит Алине и бросает быструю просьбу принести сигареты. Она понимает, что больше не может замирать за углом и, выждав с полминуты, выходит к Ане, позволяя той сразу же потащить себя на балкон. Уже на балконе Алина замечает, что у Ани всё лицо в слезах и чёрных разводах от туши и машинально обнимает подругу, гладит по макушке, шепчет всякие нежности, позволяя той уткнуться в плечо лицом и оставить следы от косметики на светлой одежде. На это плевать, когда подруге нужна поддержка. А ещё поддержка нужна была Пете, но её почему-то оказать Алина не в силах. — Я просто так за них переживаю, — на выдохе бормочет Аня в плечо, шмыгая носом, — Я видимо принимаю слишком близко с сердцу, хотя знаю, что нельзя. Меня на каждом этапе Миша успокаивал, пока мы всех обсуждали. А сейчас его тут нет и я совсем раскисла. Алина внимательно слушает и специально молчит, давая Ане разразится потоком бессвязных слов, прерываемых надрывными всхлипами. Сердце за Анечку болит сильнее, чем за Петю, потому что она родная. Щербакова родная не потому что так надо и так правильно, а потому что Алина её любит. — Я смотрю на них и каждый раз себя вспоминаю. Я думала на девочках будет сложно, но с ними как-то редко меня пробивает на слёзы. С парнями мне оказалось тяжелее. Особенно с Петей. Как бы странно это ни было, в нём я вижу себя. Его программы мне всегда западают в душу, у меня всегда за него сильнее всех болит. И, не в обиду другим парням, я на этом чемпионате России болела за него, так желала ему золота. У него еще и с Женькой опять проблемы, видимо серьёзнее, чем обычно, и я за них волнуюсь еще сильнее. Даже расплакалась, как дура в этот раз, — Аня резко останавливается и бьёт себя по губам, выдавая очень стыдливое «ой». Алина даже не понимает сразу от чего это она так резко притихла, а потом понимает, что Аня начала говорить о личном Пети и Жени, а она так не может. Она ведь всё чужое личное в секрете держит всегда. — Не волнуйся, я знаю. Я даже знаю, почему они не общаются, — тихо признается Алина. Аня смотрит на неё с подозрением, в глазах выискивает ответ на свой немой вопрос, но видимо не находит и задаёт вопрос вслух. — Откуда ты знаешь? — Мы с Петей встречаемся, — как на духу выдаёт Алина и поджигает сигарету себе, а затем вытаскивает еще одну уже Ане и поджигает её от своей же, затем передает в чужие руки. Аня принимает сигарету, но смотрит шокированно, неверяще качает головой. В её взгляде видна даже не строгость, а настоящая сталь, которой она по Алине проходится, выискивая в словах ложь. — Не может быть, — качает она головой отрицательно, — Петя ведь… — Я не вру. Это правда, несмотря на то, что Петя любит Женю, а не меня. Аня замирает, еще раз неверяще качает головой, а затем её взгляд сильно смягчается, обнажая искренне сочувствие. Она не осуждает, но явно на грани этого, понимает Алина. — Куда же ты вляпалась, — шепчет Аня, закрывая лицо ладонями — Зачем ты в это полезла, тебе же это всё равно боком всё выйдет. По Пете с Женей уже всё видно ведь, а ты там теперь… Я даже не знаю, как ты в это вляпалась. Думать о том, как в это вляпался Петя я тем более не хочу. Просто скажи: что ты сделала, что эти два идиота теперь друг друга шугаются? Аня очень сильно выделяет голосом Петя, будто он вообще не мог оказаться в такой ситуации. Она выглядит очень напряжённой и Алине даже страшно слегка ей говорить. — Я спросила Петю, любит ли он Женю. Он сказал да. Я сказала, что это ненормально и оставляет на Жене след, так что думаю всё пошло от этого, — на одном дыхании рассказывает она. Аня к концу рассказа в ярости, Алина её даже не узнает. Ей даже и не думалось, что у Щербаковой такая связь с этими двумя. Видимо она правда видит в Пете себя и поэтому готова помогать со всем. — Что ты натворила? — возмущенно чуть ли не кричит Аня, — Я даже не знаю, как они собираются это налаживать. Не знай я их столько лет, с их способностью какого-то чёрта постоянно друг с другом быть связанными, я бы подумала, что ты их навсегда разлучила. Скажи честно, ты хотя бы Петю любишь? — Нет, — совсем неловко признаётся Алина, пряча от подруги глаза. Аня шумно вздыхает, пытаясь выбрать подходящие слова для ответа, — Ты же знаешь, у меня вечные неудачи в отношениях, а здесь хороший парень с которым у нас все хо-ро-шо, и неважно, что без любви, так даже проще. — Ты не хочешь остаться одна, я понимаю, но для такого расклада Петя — худший вариант. Я не со зла тебе говорю и не потому что желаю тебе плохого, просто уже на опыте своем знаю, что не выйдет. Эти двое будто судьбой связаны, они и по результатам вечно друг за дружкой, и в придачу еще постоянно то баллы, то программы одинаковые. У них клин друг на друге сходится и все дороги у них ведут друг к другу извилистыми путями. Такие принципиальные соперники, как ты с Женей. Алина неверяще качает головой в разные стороны. Ну какая судьба? Можно ли назвать людей связанными судьбой из-за нескольких совпадений и схожих результатов? Это звучит как бред. И тем более это совсем не как у Алины с Женей. Она нервно смеется, а Аня смотрит на нее с сочувствием. — В этот раз так не будет. Петя на правильном пути, он справится. — Я бы попыталась поговорить о твоём неправильном и правильном, но сейчас сил нет. Они еще долго стоят на балконе в тишине и курят, в этот раз Алине спокойно, она потихоньку остужает желание спорить с Аней насчёт всей этой ситуации. А затем Аня быстро смотрит на сообщение с телефона и вздыхает с облегчением. — Глеб написал, что наши идиоты разговаривать пошли, — сообщает она и показывает Алине последние три его сообщения Глеб Лутфуллин Я заебался. Отправил Женю с его кислым лицом и таблетками к Пете Сегодня сплю с Угожаевым. Его тоже заебали Приезжай У Алины на языке горчит от мысли, что Аня, возможно, права. А затем они приезжают и она убеждается в этом еще сильнее, потому что Петя с Женей побыли час в одном номере и не подрались, и не переспали. Зато они явно поговорили, потому что на праздничном ужине они уже спокойно перебрасывались фразами и даже шутками, обсуждали свои показательные. Когда Алина убеждается, что в словах Ани есть доля правды, она понимает, что должна извиниться. Выходит неловко и скомканно, но Петя её искренне прощает. Она все еще считает, что все эти слова про судьбу — бред какой-то, но почему-то начинает относится к Петиным чувствам терпимее. Потому что если уж это судьба, то тут уж никуда не деться, как бы он нестарался. Если Женя — судьба, то Алине придётся отступить. Ей очень не хочется этого делать.

***

После Чемпионата России их затягивает череда шоу, поэтому Алина забирает свои вещи и уезжает из съёмной квартиры в Санкт-Петербурге к себе домой. Петя пишет ей редко, даже скорее просто отвечает на ее частые сообщения, чем пишет сам и признаётся, что сейчас учится и катается в шоу, времени нет. А затем Петя зовёт её первого января к себе отпраздновать новый год. Петя Если сможешь, приезжай первого января ко мне, отпразднуем Женя сворует оливье, я еще какой-то салат из дома родителей заберу Отдохнём немного перед тем, как снова шоу затянут Алина быстро соглашается, потому что всё равно будет в это время в Санкт-Петербурге из-за шоу. В нужный день она долго нервно наворачивает круги по своей съемной квартире, перед тем как отправиться к Пете домой и нервно сжимает ключ в руке до красных следов. Алина неловко жмётся у двери, крутя на пальце связку ключей. Она впервые остаётся с Петей и Женей наедине с тех пор, как она узнала, что Петя к Жене неравнодушен и это обещает быть очень странно, даже неприятно. Её уже не трогала мысль о том, что Петя где-то там влюблённый весь вокруг Жени крутится, будто накликивая беду, но смотреть на это вживую должно быть по-другому. Это ведь неправильно. Алина не была уверена, что готова к этому неловкому чувству, будто она прерывает их свидание, ведь на самом деле прерывает именно нечто такое. Но всё же вставляет ключ в замочную скважину и прокручивает несколько раз. На пороге её встречает Петя, пока по квартире разносится вкуснейший запах запечённой картошки. Для этой квартиры не свойственен вкусный запах еды, тут приятно пахнет только чаем, потому что Петя не умеет готовить, а Алина ни разу не решалась проявить свои настолько же сомнительные навыки кулинарного искусства. Хотя, наверное, стоило. Возможно это бы их сблизило, не только же им сближаться засчёт разговоров во время перекуров Алины. Теперь же в этой квартире явно готовили нечто вкусное, потому что у неё сразу слюнки потекли. — Привет, Алин, — Петя мягко приобнимает её за плечи и даже как джентльмен помогает снять пальто и вешает его на крючок, — Женя на кухне готовит, ты тоже проходи. Она тянет время в ванной, долго мылит руки, будто готовится к сложнейшей операции, а не обычному праздничному ужину с парнем. Это ведь не обычно, потому что здесь есть третий лишний, Женя. На кухне запах совсем божественный. Вспоминается, как Петя жарил ей пельмени в ночи, потому что она задержалась допоздна, и они слегка подгорели. Было съедобно, даже вполне себе вкусно, но Петя ей сразу сказал, что в следующий раз он ей еду закажет. — Мама мне говорила выбирать мужчину, который умеет готовить. Я то совсем бездарна в этом, — неловко улыбалась тогда она, — Жаль, что среди всего множества твоих талантов нет готовки. — Жаль, — Петя пытается оттереть сковородку от подгоревшего теста, — Мы с тобой видимо совершенно друг друга не дополняем. Петя говорит об этом непринуждённо, будто не видит в этом ничего такого, и явно не пытается Алину этим уколоть, но ей все равно обидно, не на него даже, на обстоятельства, на себя. В ней билось желание быть правильной, сделать их отношения такими, чтобы Пете с ней понравилось, чтобы он нашёл в них выгоду. Чтобы Петя увидел в ней, неумелой Алине, пользу. Чем больше они сближались, тем больше Алина пыталась себя переломать лишь для того, чтобы ему нравится, чтобы он её не бросил. Она не чувствовала к нему трепетной влюблённости, но всё равно будто заставляла его полюбить себя. Будто бы если она изменится, продавит себя и станет удобной, он вдруг одумается и их отношения будут что-то стоить. Всё возвращалось к её главной проблеме, которая накрыла её еще в Красноярске. Алина не только никогда не любила, её тоже по-настоящему будто бы и не любили. Ей объяснили ещё в детстве, что чтобы достичь этой любви, нужно стараться, нужно отдать себя всю, нужно быть на вершине, нужно не давать эмоциям взять верх. Она сожгла себя всю так, что при воспоминаниях об олимпийском сезоне автоматически начинали ныть ноги, оставаясь громким напоминанием о том, как они были все в синяках и содраны до крови. Алина добилась вершин, брала золото старт за стартом, но её, почему-то не полюбили так сильно, как хотелось. Зато почему то любили Женю, чувства к ней у людей были какие-то безгранично сильные, искренние, безусловные. Жене было можно ошибаться, можно было плакать на людях, можно было идти на риск и проваливаться и её все равно любила Этери Георгиевна, любила вся страна. Алине было завидно, она сама пыталась разглядеть в Жене то нечто, которого видимо так не хватало ей самой. Она внимала её словам, следила за движениями, смотрела в глаза. И однажды действительно поняла, что в Жене такого. Женя настоящая. Её эмоции позволяют ей впечатлять зрителя своими живыми программами, она будто и не катала их вовсе, наоброт на льду проживала каждое мгновенье. Эти же эмоции были причиной, почему её любили тренеры, ведь Женя упорная, игривая, смелая, вспыльчивая. Люди чувствуют в ней искренность, ведь она не сдерживает слез, когда проигрывает и искренне радуется, когда победа остаётся за ней. Алина, видимо увлекается своими наблюдениями чересчур сильно, потому что в какой-то момент замечает за собой, что разделяет всеобщее чувство любви к Жене. Она ловит себя на мысли, что Женя — искусство, самое настоящее, живое и трепетное, которое рождается вместе с музыкой и вместе с ней же умирает. Этери Георгиевна на тренировках часто строго Алину укалывает, чтобы не ловила ртом мух и она, конечно же, делает то, что ей велят, но внутри желает смотреть, как Женя живёт снова и снова. В Жене жизнь бьёт ключом и на её фоне Алина чувствует себя совсем фальшивой и пластиковой. Женя много болтает с ней, шутит, даже будто бы заигрывает слегка, но лишь от того, что общается так со всеми, убеждает себя Алина. В ней всё бурлило чувство горького понимания правды, что Женя особенная и все любят её за это, а сама Алина обычная. Она на фоне невероятно живой соперницы и вовсе выглядит невзрачно, даже скучно. Алина пыталась себя представлять Жениными глазами и ей тут же расхотелось попадаться ей на глаза вовсе, настолько невпечатляюще она выглядела маленькой и раздражающе бездарной. Жене не нужно было ничего говорить, Алине итак было ясно, что для нее она лишь ничтожество и обманываться лаской и заботой со стороны Жени ей не стоит. А потом Женя, почему то, дарит Алине букет цветов. Протягивает в руки после тренировки и говорит, что они подходят к её произвольной программе, поэтому и купила. У Алины в этот момент совершенно стыдно подкашиваются коленки от того, что Женя, сама Женя Медведева её такую маленькую и ничтожную заметила. Сколько бы цветов Алине не дарили до этого, ни одни не вызывали в ней того живого трепета, такого жара на сердце и учащённого сердцебиения. Женя — особенная и от того розы, ею подаренные, самые особенные. Алина сентиментально и как-то по-детски обнимает букет роз, жадно вдыхает нежный аромат, любуется, на минуту забыв о том, что Женя смотрит. — Так и знала, что розы подойдут к твоим глазам. Я рада, что ты наконец загорелась, тебе идёт, — напоминает о себе Женя. Алина тут же резко поднимает на неё голову и слегка дёргается, прижимая к себе букет ещё сильнее. В Жениных живых глазах она находит любование. Она Алиной любуется. От этой мысли, от этого чувства, от этих слов Алина впервые тоже чувствует, что не ни о чём, что она не пустая и не невзрачная, она загорелась и ей идёт. Она будто впервые получает ласку и тут же спешит пригреться еще больше. Тем более это не просто кто-то незнакомый, это Женя, которой она восхищается и к которой разделяет любовь всего мира. Она всё же не выдерживает и рвётся Женю обнять, шепчет срывающееся «спасибо» и чуть ли не плачет. Она оказывается тоже немного особенная. Женя не одергивает её, сама обнимает крепко и смеётся. Алине кажется нет на свете приятнее звука, чем этот живой искренний смех. — Если тебе, чтобы быть такой яркой и счастливой нужно дарить цветы, я готова дарить их тебе каждый день. Тем более я не знаю никого, кому бы так шли розы и улыбка, как тебе. Алина все же плачет, улыбаясь почти до ушей, потому что она для Жени особенная. Они после этого быстро сдружились и кажется друг другом жили. Женя жила ею, потому что жила всем, что её окружало, потому что это было её личной особенностью, а Алина — потому что во всем мире именно Женя первой нашла в ней ценность. Олимпиада резко разрушила их высокий и крепкий карточный домик, разорвав все карты на мелкие куски. Несмотря на то, что золотая медаль была у Алины на шее, тренера, зрители, вся страна кричали Жене утешительные слова, убеждали, что это всё ошибка и золото принадлежит только ей. Несмотря на то, что Алина достигла вершины, её все равно не полюбили. Тогда она поняла, что на самом деле никогда Женю не побеждала. Теперь же она незаметно встала на пороге, следя за происходящим на кухне, словно хищник, выслеживающий добычу. Алина смотрит на стол на котором бедно стоит небольшая мисочка с ворованным оливье и тарелка с запечённой картошкой, от которой идёт красивый белый пар. Петя подходит к сосредоточенному бурчащему себе под нос Женьке, который стоял к дверному проёму спиной и резал помидоры черри, пытаясь сдуть попадающую в глаза чёлку — Отвлекись на секунду, — Женя поворачивает голову и нож откладывает, а Петя бережно берёт отросшие русые волосы и подхватывает их заколкой. Алина находит забавным то, как розовая заколка смотрится в Жениных волосах. — Спасибо, — выдыхает благодарно Женя, а затем шутливо добавляет, — Хорошо всё-таки, что ты решил побыть Рапунцель. Петя на это сравнение только улыбается, поправляя низкий хвостик, намного более растрёпанный, чем во время выступлений. Женя поворачивается к нему полностью, держа грязные из-за помидоров руки подальше от своей белой кофты. — Но знаешь, — добавляет мурлыкающе Женя, — Тебе правда идёт так. Не только под программы подходит, в жизни тоже тебе идёт. Алина удивилась, потому что на самом деле мало кто разделял точку зрения Жени. Абсолютному большинству намного больше симпатизировала прошлая стрижка Пети. У многих вид длинных волос вызывал сильное желание хватануть ножницы и отсечь от них добрые три четверти, даже самой Алине иногда очень хотелось их укоротить, но никакого права она на это не имела. А тут Женя просто говорит это, вызывая у Пети лёгкую улыбку. Алине стало неловко от мысли, что Женя его принимает таким, какой он есть, с этими, по её мнению, нелепо длинными волосами, неправильными чувствами и действиями. Стыдно, что она сама хотела изменить Петю. Она снова начинала чувствовать себя некомфортно. Будто бы в словах Жени был какой-то совершенно недружеский подтекст, которого в упор не видел сам Петя. Будто бы сам Женя этого подтекста не замечал. Алина вдруг подумала о том, что вдруг он тоже разделяет чувства Пети? И ей почему-то захотелось, чтобы в таком случае это осталось секретом, чтобы ему не было об этом известно. Алина будто бы вела за Петю борьбу и готова была играть грязно, лишь бы он остался и не бросал её. Было ясно, что если Женя признается в чувствах, то у неё не будет никаких шансов всё держать под контролем. У неё и сейчас-то не было никакого контроля, так что она понадеялась, что Женя не из этих, потому что иначе она уже проиграла. — Не многие разделяют твою точку зрения, я думаю. От того ты ещё более ценен, как союзник, — смеется Петя, — Знаешь, если за тобой бегают девушки, чтобы ты на них женился, то за мной они бегают только с ножницами. И не только девушки. Макар кажется тоже не может устоять перед моими волосами. — Тогда я беру девушек и Макара на себя, а ты сбегай подальше. Общими усилиями дотащим тебя нестриженным до конца сезона. Как раз к концу подашься в шоу Плющенко на роль «Рапунцель» и мы заживём богато. — А как же местная прима Саша? Она кажется мне большая конкурентка, — наиграно хмурится Петя, еле сдерживая смех, — Как устранять планируешь? — Везде эти Игнатовы мешаются, — шутливо закатывает глаза Женька, но все же улыбается мягко, — Уж она тебе не соперница, с твоими то волосами. Я пойду на роль принца, Влада возьмём на роль коня, Соня Муравьева будет хамелеоном, а Саша королевой-матерью. — Твои коварные планы конечно в самое сердце, Жень. А пока мы на гастролях с этого шоу миллиарды не заработали, могу ещё чем-то помочь? Только ты бери в учёт мои кулинарные навыки. — Тогда на хлеб масло намазывай. И Алину приведи, она уже наверное потерялась у тебя здесь. — Да как уж ей здесь потеряться, если она здесь чаще тебя бывает, просто своими вещами мне здесь ничего не оккупирует. Женя неловко смеётся, но слегка серьёзнеет и даже ощутимо напрягается, сжимая нож в руке слишком крепко. — Быть не может. Чаще меня у тебя дома бываешь только ты, и то в этом я не уверен. У Алины нет поводов так часто приходить. Алина застывает. Неужели Женя не знает? Почему-то это делает ситуацию еще более неловкой, хотя казалось бы, что больше уже некуда. И вот сейчас ей наверное стоит выйти и сказать? Или Пете не захочется об этом говорить и он её стыдится? Она неловко заходит на кухню и тут же подходит поближе к Пете, стараясь ему намекнуть, чтобы он Жене рассказал. Ей хотелось, чтобы он сделал это именно сейчас, при ней, чтобы Женя знал, что она уже победила в борьбе за Петю. Потому что, когда он сдастся, она одержит победу окончательно. — Я кажется тебе не говорил, но мы встречаемся, — Петя совершенно непринуждённо приобнимает Алина за талию и целует в щёку, — Алин, ты садись за стол, мы сейчас с цезарем и бутербродами с икрой закончим и присоединимся. Она шокированно кивает, но застывает на месте. Женя тоже смотрит на них глазами-тарелками, так и застыв с ножом в руке. Они оба кажется совершенно шокированы поведением Пети. Алина не ожидала от него такой убедительной игры, такого органичного, подкреплённого тактильным контактом, признания. Не зря видимо про него говорят, что он очень артистичен, он так же и в жизни умеет творить нечто такое, что ему хоть Оскар подавай. Алина медленно оттаивает, старается не показать фальши. Она осторожно садится на стул и продолжает за ними наблюдать. Петя возвращается к созданию бутербродов с икрой, а Женя всё ещё стоит замерший. Эта сцена кажется Алине очень стыдной и неловкой, ей хочется сразу под землю провалиться и там навсегда остаться. В один момент по кухне раздаётся противный звон. Это нож падает на каменную столешницу, пролетев мимо овощной доски. Женя выглядит каким-то очень растерянным и даже грустным, Алина даже не секунду думает, неужели её предположение оказалось верным? Неужели он правда в Петю влюблен? Но Женя тут же мягко улыбается и мурлыкает: — Это очень неожиданно, но я вас поздравляю от души, — он неловко подбирает нож со столешницы и продолжает нарезать овощи, — Я надеюсь не прерываю сейчас ваше свидание? Просто когда Петя спросил можно ли пригласить Алину, я не думал, что вы… Его речь сбивается во что-то совершенно непонятное, но Петя тут же отвлекается от своей работы и накрывает руку Жени с ножом, останавливая её. — Успокойся, — Петя звучит уверенно и твёрдо, но при этом ласково и Алина вопреки разумному смыслу этого не делать, прислушивается, — Ты же сейчас порежешься. Я позвал тебя первым, это ведь в первую очередь наша традиция, о свидании тут даже речи не идёт. Ты не третий лишний. Алина цепляется к мысли, что для Пети Женя здесь не лишний, потому что разумно было бы сразу же задать следующий вопрос, а Алина здесь лишняя? Она старается себя убедить, что нет. Женя кивает и вскоре они все присоединяются к столу. Еда, которую готовил Семененко вкусная, не идёт с пельменями Пети ни в какое сравнение, о чем Алина, к своему стыду, пробалтывается. Петя неловко смеется, не принимая близко к сердцу, а Женя благодарно улыбается. — Если бы не Женя, я бы давно заработал гастрит с моим то разнообразием блюд. В этом плане мы друг друга дополняем. Женя хмурится. — Если бы ты не ленился готовить что-то нормальное, я бы тебе не понадобился. Просто нельзя только одни яйца готовить в пятидесяти разных вариациях. Алине даже и не верится, что эти двое совсем недавно игнорировали друг друга месяц, потому что сейчас между ними царило какое-то особое взаимопонимание. Ей даже вспомнились слова Ани про судьбу, но она постаралась отбросить эту мысль. Они спокойно разговаривают, и Алина уверенно включается в их диалог, стараясь не казаться здесь лишней в своих же глазах. В какой-то момент они решают поставить на фон какой-нибудь новогодний плейлист для атмосферы и просто наслаждаются приятной компанией, изредка подпевая. Алина нервно дёргается, когда после родной еще с детства музыки из Простоквашино вдруг включается «Бал у Сатаны». Петя тут же берет свой телефон в руки и выключает её, быстро объясняясь. — Плейлист закончился и заиграла следующая песня, — спокойно объясняет он, — Мне оставить для ностальгии по олимпийскому сезону? Женя слегка задумывается, а затем кивает, Алина делает это скорее машинально. Музыка включается снова, воскрешая в воспоминаниях «Мастера и Маргариту» Ани и её шикарную победу. — Станцуешь нам, Жень? — шутливо предлагает Петя. Женя действительно встаёт изо стола и протягивает Пете руку в пригласительном жесте. — Станцуете со мной, Онегин? — мягко мурлычет Женя. Петя улыбается и кладёт руку в свою, снова перематывает музыку в самое начало. Они легко двигаются, будто порхают по кафелю. Кажется, что они делают это явно не в первый раз, слишком уж чувствуют друг друга в каждом движении, гармонично дополняют и скрывают мелкие ошибки. Никто ни разу не наступает другому на ногу и их танец выглядит гармоничным: нет никакой борьбы за право вести в танце. Они ловко передают друг другу контроль из движения в движение. Женя смело ведёт на шагах, крепко держа Петю за талию, Гуменник же перехватывает контроль, чтобы повращать Женьку под своей рукой или приподнять над собой, а затем покорно возвращает контроль обратно в чужие руки. Они не смотрят под ноги, а только глаза в глаза, зелёным омутом в золотую бездну и кажется говорят этими взглядами. Музыка резкая, но Женя умудряется найти в ней идеальное место для того, чтобы расплыться в руках у Пети тонким ручейком, прогибаясь в спине и отклоняясь назад. Пока Женя прогибается, Алина успевает заметить, как блестят его глаза. Есть в них что-то идеально подходящее музыке, словно черти там пляшут вместе со страстью, Петя на него смотрит сосредоточенно и восхищенно, сам видимо зажаражается этими чертями, страстью и жаром этого танца. Это видно в каждом движении, в каждом вдохе и плавном прогибе, в уверенной передаче контроля и доверии. Колокола стихают, и они замирают на несколько секунд в конечной позе. Женя обмягает, прогибаясь в спине морской бушующей волной, Петя крепко держит Женю ладонью под лопаткой, контролирует всё с чёткой уверенностью. Этот танец до конца обнажает Алине жёсткую действительность, что Женя действительно Петю дополняет, в отличии от Алины, и это проявляется во всём. Это она тут третья лишняя. Семененко не хочет Петю менять, его полностью устраивает он таким, какой есть: молчаливый, нелюдимый, до зависти талантливый во всём. Они как два кусочка пазла стыкуют свои таланты, говорят одними взглядами, обнажают у друг друга что-то совершенно новое: в Жене бушуют черти, в Пете просыпается не свойственная ему податливость. И в этот момент становится понятно, что она проиграла. И снова Жене. Тот даже не подозревает ни о соревновании, ни о своем безоговорочном выигрыше, только улыбается и перекидывается с Петей благодарностью за танец, делая женские реверансы. Возможно он просто слишком привык всегда выходить победителем, возможно Алина никогда не умела выигрывать, но прямо сейчас она ощутила, что со всем ошиблась. Аня была права: Женя вышел из борьбы победителем без каких либо усилий. Алина чувствует, что ей правда нужно побыть одной, слишком уж ей горчит от мысли, что она вновь во всем ошибалась. Потому что прямо сейчас Петя с Женей вместе выглядят правильно. Она быстро берет телефон в руки и делает вид что пишет кому-то сообщение и тихо бросает: — Я выйду на лестницу, мне позвонить надо. Петя с Женей ей кивают, обещают подождать перед тем, как открыть шампанское и она выбегает в подъезд. Она даже не врёт, ведь действительно хочет позвонить одному человеку. Алина уже так много раз ошиблась, что может позволить себе еще одну очень приятную ошибку. Звонит Медведевой и начинает слушать гудки, в такт которым тревожно заходится сердце. Знает ведь, что Женя не ответит, что, даже не думая, смахнёт звонок, но позволяет себе надеяться. Потому что когда Женя разрушает надежду к привычной горечи добавляется сладость её яда. Он перебивает неприятный привкус, он стоит разочарования, стоит бешенного стука сердца. С Женей всегда всё окупается этой сладостью, так что ошибается сейчас Алина с мазохистким удовольствием, даже улыбается искренне. Позволяет в сердце трепетать надежде, которой совсем скоро вырвут крылья. Но вместо последнего гудка, убивающего трепыхающуюся бабочку в сердце, звучит голос Жени. У Алины сердце падает куда-то вниз, но продолжает громко стучать в ушах, путая мысли. — Зачем звонишь? — у Жени слегка язвительный тон, но у Алины уже слишком большой опыт — она слышит лёгкое беспокойство. — Я во всем ошиблась, — честно, но обобщённо выдыхает Алина. — Это тебе свойственно. Раз звонишь, значит могу помочь? Выкладывай. Алина упивается этой неряшливо скрытой заботой и беспокойством в голосе. Это всё сквозит сладостью яда, в крови бурлит от эмоций, это пьянит намного больше шампанского, ожидающего в квартире. С Женей всегда только так, что от эмоций скребётся в сердце нечто ядовитое. Даже прямо сейчас оно пляшет в грудной клетке, отравляя все вокруг. Сегодня Алина ошибается, так что она упивается этим чувством сполна. — Я постоянно делаю все неправильно, так что решила ошибиться ещё раз, но с удовольствием, — Алина позволяет себе игривый тон, потому что сегодня можно. Она почти чувствует, как встрепенулась Женя, будто её сердце сейчас, вопреки расстоянию, трепыхалось прямо в ладони. — Получается мы сегодня творим ерунду вместе. Я ведь тоже ошиблась, когда не сбросила звонок, — грубые слова Женя обволакивает интонацией почти флиртующей, от чего Алине совсем не обидно. Она внимательно хватает каждое слово, сказанное таким тоном и старается запомнить надолго. Ошибаться ведь можно только сегодня. Они болтают совершенно ни о чем, потому что после того, как Алина сама резко сбрасывает звонок, она не может вспомнить ни одной темы. Зато помнит удивительно мягкий Женин голос и кружащие голову игривые интонации. Она возвращается в квартиру, где будет третьей лишней, потому что сегодня можно ошибаться.