Пособие по некРомантике для начинающих

      Любовь. Подумать только, а ведь было время, когда Ноа всерьёз ненавидела это чувство. Когда одно только слово вызывало желание биться головой о ближайшую стенку, проклиная весь мир и себя заодно. Теперь... теперь ей сложно было представить свою жизнь без любви. Любви, что родилась в миг, который никто не подметил, но окрепла и обрела крылья во тьме Некрополя. Любви, что де Рива унесла оттуда с собой, вместе с хрупким стеблем Поцелуя Савана.       Это была только их тайна, секрет, что они с Эммриком делили один на двоих. Личное на то и личное, чтобы держать при себе, а не выставлять напоказ. Не хвастать перед другими, не рассказывать на каждом углу, зашоривая нежное чувство частыми повторениями.       Ноа закупорила свою любовь в фиал из прозрачного ломкого хрусталя и хранила как редкий яд, спрятав у самого сердца. Не хотелось, чтобы кто-то знал. Не потому, что стыдилась, вовсе нет. Просто эти отношения были чем-то живым, настоящим и ярким, и она желала оставить их при себе, сберечь от чужих жадных взоров.       Однако сложно провернуть такое, когда вы живёте на ограниченной территории, а вокруг полно любопытных глаз и ушей, которым нечем заняться. Разбойница ловила порой шепотки и многозначительные взгляды, направленные попеременно то на неё, то на Дозорного.       Не такая уж видно и тайна, как ей хотелось. И кто же только проболтался? Она ведёт список тех, кто в курсе: сама Ноа; очевидно, Эммрик; возможно, Манфред и мастер Луканис – Ворон видел, как они возвращались с магом тогда из Садов. Эльфийка прищуривается. Кажется, она отыскала слабое звено. Делламорте не был болтлив и трепаться бы вряд ли стал, но он мог оговориться случайно.       Ноа нравилось собирать сплетни и слухи, но только не когда дело касалось неё самой. Она всегда ревностно охраняла свои секреты, чтобы не те стали общественным достоянием, потому особенно недолюбливала тот тип людей, что так любит совать свои носы в не свои дела. И по какой-то насмешке судьбы она теперь была окружена именно этими людьми.       Почему-то с недавних пор группа решила, что её отношения с морталитаси – их и только их дело. Вообще, создавалось ощущение, что кроме Эммрика никого на Маяке не заботила такая глупая и смешная вещь как "личное пространство". То один, то другой из команды спрашивали мага, намекали, шутили. К ней никто не совался пока – и правильно делал. Волькарин тактичен и вежлив, де Рива же дело иное.       Из всей группы стойко отмалчивались, пожалуй, только мастер и Нэв. Даврин иногда понимающе хмыкал и пару раз отсыпал Эммрику ехидных шуток о возрасте, Лютейр, скороговоркой выпалив свои поздравления, начала уже было задавать вопросы, а потом "прости, это не моё дело". Ну раз не твоё, то чего же ты лезешь? Впрочем, всерьёз де Рива на Беллару не злилась.       Назвать себя компанейским человеком Ноа не могла даже с большой натяжкой – и всё же общество этой чудаковатой команды перестало быть бременем для неё. К некоторым из своих товарищей она даже привязалась. Однако это не значит, что ей не хотелось временами их придушить.       Твою ж, и эти туда же. Адресовано это было стоящим чуть поодаль кунари и разведчице, что, переглядываясь и иногда посматривая на эльфийку, шептались. Причём так, что слышно их было с другого конца площадки.       — Мне кажется, Эммрик положил на Рук глаз.              Ах, тебе кажется? Ну, Хардинг хотя бы пыталась понижать голос, а вот Тааш себя подобным не утруждает.       — Спорю, она была бы не против, если бы он на неё руки свои положил.       Ноа вдыхает поглубже, пытаясь звуком собственного дыхания заглушить перечисление тех мест, где, по мнению кунари, эльфийка была бы не против видеть ладони Волькарина. Слова Тааш не то, чтобы далеки от правды, конечно... И всё же. Сплетничать о своём командире – ладно. Сплетничать о своём командире, когда он стоит от тебя буквально шагах в десяти – уже перебор. Но языки некоторых можно усмирить лишь только их отрезав.       Сверкнув серым взглядом на продолжающую шушукаться парочку, де Рива поджимает губы. Ещё хотя бы пол-предложения и завтра кто-то обнаружит труп. Может и не один. Хотя скорее обнаружит просто пропажу пары членов отряда – Вороны довольно часто избавлялись от свидетельств своей работы. В месте, которое буквально парило посреди ничего, это сделать будет несложно.       Интересно, а что случится с человеком, скинутым с края острова? Долго ли будет лететь? Есть ли вообще у Тени конечная точка, которой можно достигнуть? Любые её рассуждения не более чем теория. А толку от теории, что не подкреплена практикой? Ноа считает, тут нужен эксперимент.       Уже прикидывая, как ей поудобнее тащить тело, что больше неё по габаритам раза в два, она чувствует тяжесть ладони на своём плече. Мастер Луканис всегда так делал, когда видел, что её терпение уже на исходе, словно желал удержать от преднамеренного убийства.       Понимая её состояние и не тратясь на лишние слова, Ворон слегка кивает в сторону общего зала.       — В Хоссберг?       — В Хоссберг.       Там как раз достаточно Порождений тьмы, которых она может беспрепятственно пошинковать на соломку. Но сначала – за снаряжением.       Уже намерившись двинуться в свою комнату, эльфийка была остановлена всё той же рукой на плече. Делламорте потащил её за собой на кухню, не желая выпускать из своего поля зрения. Явно из опасения, что она может всё же не удержаться и кого-то прикончить. Опасения не то, чтобы необоснованного – злилась Ноа так, что её даже слегка потряхивало.       Походя ставя чайник и тем самым обязуя де Риву следить за ним, чтобы не спалить всё, мужчина уходит к себе. Сложив на груди руки, разбойница раздражённо барабанила пальцами по плечу. Ну чего же он так долго? Обычно мастеру не нужно и пяти минут на сборы, его экипировка всегда в полной готовности.       Наконец выйдя из комнаты, Ворон притворяет за собой дверь, снимая чайник с огня совершенно неторопливо заваривает чайные листья, кладёт сахар и протягивает ей чашку.       — Ромашковый. Говорят, успокаивает.       — Я спокойна, – принимая напиток, Ноа морщится, — не убила же никого.       — Это только пока.       Делламорте не спеша затягивает на наруче ремешки. Проверяя ножи, как бы между прочим роняет:       — Про меня и Нэв тоже спрашивают.       — Не так много.       — Ну и я ведь не спаситель мира, как некоторые.       Фыркнув, женщина с силой сжимает пальцы на чашке да так, что те побелели.       — Если этим любителям потрепаться хочется горяченьких тем, пусть найдут себе другую жертву. А Эммрика оставят в покое.       Она может терпеть, слышала и похуже в свой адрес – Антиванские Вороны, несмотря на грозную репутацию, были хуже сплетничающего бабья на базаре – но вот с тем, что они столь бестактно цеплялись к Эммрику, Ноа смиряться не намерена. Ей хотелось собрать всех любопытствующих в общем зале и сказать им нечто вроде "во-первых, не лезьте к нему, во-вторых, заткнитесь, и в-третьих, засуньте свои вопросы и шутки себе в…" На этом моменте пришлось прерваться, чтобы подобрать подходящее окончание. Она обещала себе, что станет сдержаннее в выражениях.       Ноа не слепа, со слухом у неё всё нормально и дурой она никогда не была – она знала, как выглядит их пара со стороны. И что про них могут подумать. А ещё разбойница отлично слышала всё, даже то, что хотели оставить несказанным. Случайно коснувшиеся уха слова Хардинг отозвались чем-то неприятным в груди. Спрашивала разведчица у Волькарина, но с таким же успехом могла задать те же вопросы и де Риве. И правда, Ноа влюбилась в Эммрика слишком поспешно и любила его слишком сильно, будто все те клятвы, что она давала самой себе, – не привязывайся, не полагайся, не верь – ничего не стоили. Грош цена её слову, выходит.       Ну и ладно.       В общем-то, всё равно, что у кого на уме. Раздражает, но с этим можно мириться. Ей не было дела до мнения незнакомых людей, и даже те, кого она знала, не сумели бы её решения поколебать. А что насчёт Эммрика? Задевает ли это его? Волнует ли? Он ведь человек чуткий, чужое неодобрение, молчаливое или выраженное вслух, не может не трогать его души, хотя бы немного. И у него ведь репутация. А что вредит ей вернее, чем сплетни?       Ворон бы перерезала горло каждому, кто заставляет некроманта сомневаться в себе, но её всегда крепко держала за руку, не давая совершать столь опрометчивых действий, только одна мысль: "Эммрику бы такое не понравилось точно". Потому, как бы ей ни хотелось, она никого из команды не тронет. Ну и ещё потому, что нужно же кому-то противостоять Эванурисам.       Заваривая себе кофе – видимо, никто уже ни в какой Хоссберг не собирался – мастер Луканис прислоняется к столу.       — Другую жертву сложно будет найти. Просто расскажи, что хотят знать, и они от тебя отцепятся.       Она недовольно хмурится.       — Обойдутся без деталей.       Я люблю его, этого всем должно быть достаточно.       Ворон прав, конечно: если хочешь пресечь сплетни или выложи, как есть или доведи до идиотизма. Однако ни один из вариантов её не устраивает. Остаётся лишь переждать этот всплеск всеобщего интереса. Слухи имеют свойство сменять друг друга со временем, она знает это прекрасно. Рано, поздно, но окружающим надоест судачить и они перекинутся на кого другого, любая тема неизбежно исчерпывает себя. Нужно только собрать всё своё терпение и до этого момента дожить.       Эльфийка отпивает чая из кружки. Они собирались скоро устроить очередное собрание книжного клуба. Разумеется, Ноа сядет с Эммриком рядом и, разумеется, будет ловить очередные многозначительные взгляды, направленные на них.       Впрочем, Делламорте и Галлус тоже достанется своя доля внимания.       — А вас не раздражает, когда вы слышите подобное про себя и Нэв?       — Иногда, – Ворон жмёт плечами. — Я бы тоже предпочёл, чтобы о ней не говорили лишнего. О твоих привязанностях не должны знать даже друзья, чтобы не узнали и враги. Но нам уже немного поздно об этом беспокоиться.       Женщина обречённо кивает. Пожалуй, что так.       — Вы на собрание клуба пойдёте, мастер?       — Собирался. А что?       — Просто не хочу одна становиться мишенью для этих их намёков и прочего. Que todos sean condenados, – буркает она в свою кружку. Но скорее устало, чем зло. — А так хоть пополам всё поделим. Чур мне понимающие улыбки.       — Тогда у меня останутся только наводящие уклончивые вопросы.       — А ещё неловкие шутки с ноткой непотребства.       — Так не пойдёт, – он качает головой. — Мы собирались пополам поделить, а не сорок к шестидесяти.       — Я считать не очень умею, простому ассасину и не положено. И вообще, вы по званию выше, вам и доля больше.       — Estás siendo astuto, amigo. – Ворон слегка улыбается, отпивая кофе.       — Sólo un poquito.       Поболтав в чашке чай, Ноа переводит взгляд на дверь кухни.       — Знаете, а может и не пойдём никуда? Пусть у них будет книжный клуб, а мы организуем свой. Клуб удачливых Воронов, что нашли себе пару, пусть и из стаи самой неподходящей.       — Почему нет. Чур я председатель.       — Да с чего бы? Идея-то моя.       — Я по званию выше.       Ноа слегка толкает Делламорте локтем в бок, тот с ухмылкой отмахивается.       — Ладно, тогда я помощник председателя. И на правах помощника объявляю первое собрание открытым. А за открытие нужно сказать тост.       Поднимая стакан, эльфийка провозглашает:       — За удачу?       — За удачу.       Стекло встречается с мелодичным звоном. А в Хоссберг сегодня они так и не попали.       Возвращаясь с кухни через пару часов и слегка – только слегка! – пошатываясь, Ноа трёт глаза. Сначала они с Делламорте пили исключительно чистейший кофе и чай, а потом каким-то неведомым образом к ним в кружки перекочевало немного вина. Памятуя, чем закончилась предыдущая её попойка, разбойница решительно отказалась от притащенного из Тревизо хереса – но не от пары стопок разбавленного муската. Просто через призму алкоголя вся ситуация, в которую она попала – изгнание, гонка за двумя Эванурисами, рассыпающийся в ладонях мир – казалась немного терпимее, чем была на деле. С такими вводными любой бы уже давно спился.       Хотя ей глупо жаловаться. Да, случай премерзкий, но теперь у неё есть Эммрик, и он один с лихвой перевешивал все минусы. Если ценой того, чтобы встретиться с ним, была та ошибка с Антаамом, уход из Воронов и спасение всего Тедаса от угрозы, с которой в своё время не справился даже один из сильнейших магов элвен, то она готова платить эту цену снова и снова. Лишь бы только оказаться с ним рядом, чувствовать тепло его губ и ладоней, слышать обращённое к ней "дорогая".       Провались оно всё, де Рива хочет его увидеть, прямо сейчас, хотя бы мельком. Поговорить. Или поцеловать. Можно всё вместе. Как бы они с некромантом себя ни вели, это им в любом случае не поможет. Люди бывают порой весьма раздражающими в своей назойливости. И обладают довольно мерзкой способностью видеть намёки даже там, где их нет и в помине.       Она толкает дверь в общий зал и замечает Беллару, сидящую на кушетке и листающую страницы какого-то манускрипта, а рядом с ней пристроилась Хардинг, о чём-то переговариваясь со Странницей. Судя по тому, как они замолчали, едва только Ворон вошла в зал, речь шла о ней. Совершенно не обращая внимания на голоса, Эммрик стоял у стеллажей, сцепив руки за спиной и проходился внимательным взглядом по корешкам книг. Словно бы уже не прочитал каждую.       Походя кивая парочке сплетниц, Ноа практически твёрдым шагом движется к чародею.       — Ищете ещё что занятного для нашего клуба?       — О, отнюдь. Я попросту хотел повнимательнее ознакомиться с экземплярами из местной библиотеки. Собрание сочинений весьма впечатляюще, должен заметить, столько трудов по магическим потокам Тени я не видел даже в Некрополе. – В последний раз оглядев строй книг, некромант поворачивает голову к ней. — Было бы довольно интересно разобрать такую тему с коллегами по профессии, что учились по отличным от неваррских методикам, в рамках наших собраний. Быть может, вас это заинтересует не меньше? Если вы не возражаете, то скажем, следующую встречу мы могли бы отвести под подобного рода беседу.       — Да, насчёт следующей встречи… я не приду.       Глядя на выражение его лица, Ноа хочет залепить себе затрещину. И не одну.       — Отчего же? Вам не по нраву концепция или в тягость компания?       — Ни то, ни другое. С вами я могу пойти хоть на конференцию по обсуждению прикладных исследований дислокации памяти в останках.       Ну ты выдала. Хотя название одного из направлений в некромантическом искусстве такое замысловатое, что не запомнить его попросту невозможно.       — Но в чём же тогда причина? Прошу вас, скажите, и если это в моих силах, я…       — Не нужно, – она мягко обрывает мужчину, — вы тут не при чём. Да и вряд ли сумеете что-то сделать. Если только не поможете мне скинуть слишком болтливых напарников за край острова. У меня есть пара гипотез о том, что с ними случится. И я очень хочу их проверить.       У каждого научного проекта должен быть руководитель, верно? А Эммрик как раз профессор, он для темы диссертации "теория и практика избавления от неугодных сплетников при помощи подручных средств и ландшафта Тени" подойдёт идеально.       Озадаченно замолчав, Волькарин кидает быстрый взор на притихших Беллару и Нитку, потом обратно на де Риву и его взгляд из обеспокоенного становится понимающим.       — Ох, так всё дело в том, что…       — …некоторые просто не умеют держать языка за зубами. – Она многозначительно и весьма недовольно зыркает через плечо. — И может, этим некоторым стоило бы пройти тренировку у Воронов, чтобы такому научиться.       — Уверяю вас, безобидные сплетни не стоят того, чтобы относиться к ним с такой серьёзностью.       — "Безобидные сплетни" могут быть опасным оружием, знаете ли.       — Но вряд ли это так в нашем случае. Причиной подобных расспросов является скорее неподдельный интерес, что свойственен многим живым существам, чем злые намеренья или банальное отсутствие уважения.       — Почему-то мне кажется, что последнее тоже присутствует, – тихо отзывается Ноа и поворачивается к чародею. — Я всё спросить хотела… вам все эти вопросы не мешают?       — Ничуть. Хотя признаю, порой такое внимание становится несколько докучающим. Я предпочитаю держать свою личную жизнь в тайне от посторонних глаз, но не имею ничего против чужой заинтересованности, пока она не покидает рамок пристойного. Однако, если это вас беспокоит…       — Вовсе нет. – Она решительно берёт Волькарина за руку, заставая его этим порывом врасплох. — Я своих отношений не стыжусь.       Пусть думают, что хотят. Никто никогда не осмелится перевести свои мысли в слова, а эти слова бросить кому-то из них в лицо. А если желающие и найдутся, то что же, Ноа регулярно точит свои кинжалы как раз на такой случай.       Чуть помедлив, Эммрик улыбается ей, бережно сжимая её ладонь.       — Отрадно это слышать, дорогая.       Сидящая на диванчике позади них Беллара хихикает, прикрывая губы рукой, Хардинг весело фыркает, но Ворон сейчас слишком уж счастлива, чтобы злиться.       А, к демонам эту секретность.