Пособие по некРомантике для начинающих

      Варрик видит, как Рук смотрит на некроманта. Этот взгляд ему хорошо знаком – Хоук так же смотрела на своего печального отступника в перьях. В их глазах одинаково застыла преданность подобно той, что горела в радужках ферелденских псов. И это было даже немного пугающим.       Варрик видит, как полусонная Рук порой вздрагивает, слыша голос, который не слышит он сам. А вот это напоминает ему того самого блондинистого отступника в перьях и с духом в башке. Хорошо бы в этот раз закончилось без подрывов всяких церквей. Дерьма вокруг и без того хватает.       Тот факт, что этот самый бесплотный голос принадлежит его старому знакомцу, который по совместительству разбил сердце его подруге Лавеллан, делает ситуацию совсем уж абсурдной. От всего этого Тетрасу хочется нервно рассмеяться.       Рук совсем не похожа ни на одного из его друзей, но каким-то непостижимым образом напоминает их всё сильнее. Лишь бы только она не повторила судьбы Инквизитора или Защитницы.       И почему только возлюбленным женщин, которых он знал, обязательно нужно подводить мир к черте? Волькарин тоже маг, тоже тесно повязан с духами. И сходство настораживает. Варрик видит и знает – это не может закончиться ничем хорошим. А он слишком устал писать своим друзьям трагические концовки. Но некоторые истории просто не могут завершиться иначе.       Гном внимательно наблюдает за этой парочкой, чтобы не пропустить момент, когда всё покатится к демонам. Пусть он и торчит большую часть времени в лазарете, Тетрас слышит все слова и догадки, гуляющие по Маяку. На собраниях подмечает, как некромант внимательно слушает Рук, а та старается подбирать слова поизящнее, чего не делала никогда. А после их небольших советов эти двое частенько задерживаются в общем зале, когда остальные расходятся. Созерцать с высоты лестницы то, как Волькарин нежно отводит светлую прядь с лица Рук, вызывая у неё почти незаметную улыбку, неловко, но довольно удобно. Варрик смотрит на них – и не замечает той обречённости, что протянулась нитью между Хоук и Андерсом, или тоски, неизменно маячившей за плечом Смеюна, когда тот глядел на Лавеллан.       Варрик так привык к тому, что всё обязательно должно обернуться трагедией, что, кажется, совсем позабыл о существовании хороших эпилогов. Но может быть, может быть, этой истории не обязательно кончаться чем-то плохим.

***

      Нэв Галлус наблюдала с интересом. На Маяке заняться было в основном нечем, а детектив не привыкла просиживать без дела. Так что она довольно быстро отыскала себе одно.       Нэв откидывается на спинку кресла, потягивая ароматный кофе, заваренный Делламорте, и глядит на толстую папку с заметками – чародейка привыкла документировать всё, что её интересовало, без исключения. А на данный момент её интересовало, кто же умудрился украсть сердце Дозорного Скорби. Как вообще можно классифицировать подобное преступление: кража со взломом? Грабёж посреди бела дня? Основная подозреваемая у Галлус уже была, но нельзя выносить обвинительный приговор без поддержки фактов. Да и пока сложно судить о чём-то наверняка, потому она методично проверяет всех.       Хардинг с некромантом пересекалась нередко, да и Белл часто заходила к профессору, и они подолгу болтали о книгах и магии, но этот след Галлус практически сразу откидывает как ложный. Луканис проводил с Эммриком много времени, стараниями Рук, которая часто брала этих двоих в свой отряд – проверять стоит любые варианты, однако и этот оказывается тупиковым. Несмотря на остроты, Даврин неплохо общался с морталитаси на почве "родитель-одиночка с нестандартным ребёнком", постоянно давая друг другу непрошенные советы и жалуясь, но на этом пожалуй и всё. О Тааш не стоило даже и говорить.       Оставался только один кандидат.       Итак, чем Нэв располагала на данный момент? Пункт первый: Волькарин всегда улыбается, едва речь заходит о Рук. Или стоит ей только мелькнуть в его поле зрения. В её присутствии некромант в основном вёл себя как обычно, но порой он задумчиво замирал, глядя в никуда, и на траектории этого "никуда" почему-то частенько оказывалось лицо Рук.       Пункт второй: Ворон до подозрительного часто захаживала в лабораторию морталитаси – преступники любят возвращаться на места своих преступлений. И всегда, куда бы де Рива ни шла, её неизменно сопровождал Эммрик. Галлус делает глоток кофе, недовольно поморщившись. Не так уж и много информации, как хотелось бы. Рук была очень осторожна в словах и действиях – прошлое наёмника, не иначе. Всегда проверяет всё дважды, чтобы в момент самый неподходящий никто не схватил её за руку. Не пойман – не вор. И не мертвец. Следить за ней было сложно, но Галлус всегда особенно любила сложные дела.       Делламорте на вопросы Нэв стойко отмалчивался. Как второй постоянный член группы Рук, Луканис точно знал что-то, но не выдавал своего знания. Профессиональная солидарность, должно быть.       Разгадка явилась довольно нежданно, когда Рук, Луканис и Эммрик ушли вместе в Некрополь, а вернувшись через пару часов двое из них выглядели до подозрительного довольными. Некромант ласково улыбнулся Рук, уходя к себе, на лице эльфийки, которая проводила его взглядом, застыло выражение абсолютно идиотского счастья.       Вороны – воры, вечно что-то да свиснут: то побрякушку, то блестящую склянку, иногда и чужую жизнь могли унести с собою в ладонях. Но даже бывалого карманника можно обчистить.       Раньше разбойница ходила вечно пасмурной, и по своей мрачности вполне могла посоперничать с Делламорте, теперь же она выглядела не в пример радостнее, улыбалась, смеялась, а порою ещё и шутила. Ворам смерть только к лицу.       Эммрик не особо поменялся. Так же весел и вежлив, только теперь он всё меньше звал Рук по её прозвищу и всё больше "моя дорогая". Очередная жертва, сражённая обаянием Ворона. Кажется, жертва была и вовсе не против.       Перелистывая страницы в последний раз, Нэв закрывает папку. Дело о краже некромантского сердца было закрыто.

***

      Беллара считает, что они дивно смотрятся рядом. Сине-фиолетовое оперенье красиво оттеняет зелёный и алый профессора. Служители смерти, подходящие к своей работе с разных углов, живое антиванское солнце и изящная бледность Неварры, это весьма поэтично. И похоже на строку из какой-нибудь книги. Однажды Странница даже напишет про них одну. Заменив имена, разумеется.       А ещё Беллара считает, что из Рук получится хорошая мама для Манфреда. Она заботливая и внимательная, и действительно беспокоится за маленький огонёк, живущий внутри костей. Пусть и странно это немного, но семью ведь не выбирают, верно?       Беллара правда рада за них обоих, у Лютейр всегда теплеет на душе, когда её друзья счастливы. Профессор иногда бывал немного рассеян, уходя мыслями к Рук, а Ворон вся словно светится, когда Эммрик рядом. И стала гораздо чаще улыбаться – именно улыбаться, искренне, а не кривить губы в слабой ехидной ухмылке. Выглядит непривычно, но ей очень идёт.       Было что-то в их взглядах, движениях, даже тоне голоса, когда они говорили друг с другом – что-то нежное, любящее, непритворное, что так редко можно увидеть. Потому Беллара, торопливо строча заметки и заботливо подбирая для их истории фразы, считает, что несмотря на крушащих этот мир двух богов из её пантеона – до сих пор дико было думать об этом – всё сложилось как нельзя лучше.

***

      Луканис относился к Волькарину настороженно. В этом нет ничего личного, настороженно Ворон относился ко всем – весьма полезная рабочая привычка.       В целом, если отбросить часть с трупами и ритуалами, маг ему даже нравился. Спокойный, размеренный, от такого не может быть неприятностей. Точнее, обычно от таких и жди самой большой беды, но чутьё подсказывало, что в этот раз будет по-иному. Делламорте всё же следил за некромантом, просто на всякий случай.       Это было не так уж и сложно, ведь де Рива всегда брала его с собой на вылазки. Даже те, что проходили в Некрополе. Вряд ли оттого, что она не доверяла Эммрику или ей нужно было дружеское плечо неподалёку. Зачем тогда? Ответ на этот вопрос Луканис терпеливо искал, просиживая на каменных ступеньках в общем зале и стараясь игнорировать не в меру любопытные черепа.       Чем больше времени проходило, тем больше он ослаблял свой надзор. Потом Луканис и вовсе перестал волноваться за Рук и начал даже слегка переживать о судьбе бедолаг, что попытались бы её обмануть. Потому что Вороны мстительны и весьма скоры на расправу, и случись кому обвести её вокруг пальца, для несчастного идиота подобное стало бы последним в жизни поступком.       Рук – взрослую адекватную женщину – Делламорте уважал и за неё не беспокоился. Она рассудительна, практична и осторожна.       И к тому же, умела очень ловко метать ножи.