Пособие по некРомантике для начинающих

"Закалённые во многих заварухах,

Слухи ширятся, не ведая преград.

Ходят сплетни, что не будет больше слухов

абсолютно.

Ходят слухи, будто сплетни запретят"

В. Высоцкий

      Ноа нравились улицы. Многолюдные, шумные, чисто убранные или невыносимо воняющие сточными водами узкие артерии бедняцких кварталов – любые. Широкие тротуары, мощёные белым мрамором, по которым степенно гуляла знать, кривые проулки, заканчивающиеся глухим тупиком и блеском ножа в темноте – по каждой дороге течёт людская река, несущая с собой жизнь. И на каждой эта жизнь может встретить свой конец, даже на самой ухоженной и богатой. На таких особенно. Эльфийка любила сидеть на крышах, скользить по черепице танцуя и легко порхать с дома на дом вместе с воронами, следить за течением с высоты, иногда вызывая в реке жизни рябь.       Ноа нравились улицы, но именно рынок всегда был одним из её любимейших мест. Тут можно найти и услышать практически всё, что есть на свете, а ещё на тебя мало кто обращает внимание – охочих до досужих слухов всегда было в избытке. Пересуды и толки бродят меж людей и протискивают свои юркие тела в рядах лавок, их щедро сыпят в чужие протянутые ладони, как золотые монеты. Даже куда охотнее. Каждый торговец – рассказчик. Каждый рассказчик всегда истово верит в то, во что хочет.       По миру ходит много чудесных, просто восхитительных домыслов. Она собирала эти слухи и сплетни, как птицы, в честь которых названа их гильдия – цветные стекляшки, любуясь блеском и катая меж пальцев. Ложь всегда так красива, а непонимания и недомолвки так задорно звенят, передаваемые из рук в руки.       К тому же, в каждой лжи есть крупица истины. Любая нелепица могла оказаться полезной. Оттого ли, что содержала в себе долю ценного знания или оттого, что можно было слепить неприятеля блеском, швыряя их ему прямо в лицо, не так уж и важно.       Слухи – маленькие певчие пташки, и сейчас де Рива охотилась за одной конкретной.       Даже в Антиве она многое слышала о стражах Неварры. Маг смерти, некромант… здесь их называли морталитаси. И уважали наравне с правящей семьёй, если не больше. Народная молва окутала их многочисленными слоями самых разных одежд: посланники самого Создателя, берегущие Неварру от гражданской войны, коварные советники, льющие в уши короля Маркуса свой ядовитый шёпот, загадочные чародеи, проводящие странные обряды и тайные опыты в промозглые осенние ночи. По крайней мере, если верить слухам.       Что было правдой абсолютно точно – эти маги плотно вовлечены в политику и имеют куда больше влияния и свободы, чем южные их собратья. Их слушают, им подчиняются, они могут сказать что угодно – и поверят им, а не фактам. И де Риве предстоит работать с тем, кто держит у себя в руках подобную власть. Уже это одно не могло не настораживать.       Никогда до этого она не встречала никого из его ордена. Воронам, конечно, довольно часто приходят заказы из Неварры, однако запертые в своих серых стенах морталитаси вполне неплохо режут друг друга и сами. Они редко покидают Некрополь. Да и зачем, если у них там есть собственная миниатюрная версия королевского двора. С интригами, сплетнями и заказными убийствами. Плетение паутины заговоров – развлечение всей знати, какую из стран ни возьми. А чародеи Неварры, пусть и не всегда знатны по крови, обладают силой и немалым влиянием. Этого им вполне хватает, чтобы причислить себя к аристократам.       Вряд ли Волькарин будет исключением. Пусть он позволял другим свободно читать то, что у него на душе, не может быть так открыт и добр тот, кто столько лет прожил среди козней неваррских магов. Он всё же хитёр и умеет считать свои шаги наперёд. Умеет надевать на лицо маску притворства. Эммрик спрятался среди пыльных страниц, скрылся от политических дрязг за книжными стопками. Это было умно – кому может понадобиться убийство простого учёного, пока он не высовывает нос за пределы чернильных строчек?       Когда не знаешь человека приходится полагаться лишь на собственные ожидания да на чужие слова, сказанные тихим вкрадчивым шёпотом. Сплетен ходит по свету немало. Сколько из них правдивы? Это Ноа и намерена выяснить.       Она вежливо стучит в дверь комнаты Волькарина на Маяке, прежде чем войти. Кивает Белларе, молчаливо желая, чтобы та ушла побыстрее, выяснять что-то проще один на один. Вряд ли Лютейр сумела увидеть хоть тень недовольства на лице Ворона, однако эльфийка довольно поспешно скрылась за дверью.       — Я не задержу вас надолго. – Ноа приветствует морталитаси кивком. — Просто зашла проверить, как вы обустроились.       — О, всё в порядке, благодарю за беспокойство. Манфред и я уже почти закончили разбирать вещи.       Проводив взглядом своего ассистента, некромант разворачивается к ней.       — Удивительное место этот Маяк. И весьма таинственное. Дом не только для нас, но и для множества загадок.       — Уверена, такой опытный маг как вы быстро решит их все.       Любому мужчине нравится похвала, даже притворная, знает де Рива. Волькарин – не исключение. Чужой интерес должен ему быть по нраву, а немного лукавства полезно для поддержания вежливого разговора.       Приподняв брови, маг легко улыбается ей.       — Вы мне льстите.       — Вовсе нет. Ваше мастерство в магии действительно впечатляет.       — Своими словами вы задаёте весьма высокие ожидания. Постараюсь изо всех сил им соответствовать.       Его скелет недовольно шипит, и Ноа принимает это за знак. Пора уходить.       — Я зайду позже. Вы ведь не против?       — Что вы, нет. Мне приятна компания.       Для первого раза неплохо. Сойтись с кем-то столь открытым труда не составит. Одно короткое слово, даже не вранье, просто умалчивание, просто не вся правда – и Эммрик будет ей доверять.       Ноа легко быть такой, какой хочет её видеть он. Это часть работы – создать себе образ жертве по вкусу, чтобы её подпустили на расстояние, на котором можно провести по чужому горлу кинжалом. Люди носят маски не только в Орлее. Это не первый раз, когда ей нужно разыгрывать подобную партию, множество своих контрактов она выполняла именно так. Иногда де Рива делала это чтобы развлечься. Соблазнить и убить, а затем тихо ускользнуть, пока не остыло тело. Это куда увлекательнее, чем караулить жертву в каком-нибудь закоулке. Пусть добыча сама приведёт её к себе в дом.       Завлечь и запутать – игра довольно занятная. Даже удивительно, как много мужчин, да и женщин тоже, зная о любви Воронов к подобным тактикам, всё равно на это велись. Может, они полагали, что сумеют перехитрить смерть, пришедшую по их души, может, надеялись, что пронесёт.       Как и обещано, она решает заглянуть к Эммрику после небольшой вылазки в Ривейн. Короткий стук, пара секунд ожидания, его "войдите". Ноа толкает дверь, тут же подмечая произошедшие в комнате изменения. Волькарин и правда неплохо обустроился.       Ауры распада и непроглядного мрака, ожидаемой от логова некроманта, здесь не было и в помине. Удивительное дело, но кабинет мага смерти как-то умудрялся даже создавать ощущенье уюта. Черепа, стоящие на полках, радостно глядели на гостью пустыми глазницами. Прямо как их хозяин, радушно улыбавшийся посетительнице.       Если честно, она не думала, что некроманты вообще умеют улыбаться. Эльфийка ожидала, что Дозорный будет более... неприветливым. Сумрачным и безрадостным, как его профессия и название его ордена. Чего она точно не ожидала так это предложения выпить чашечку травяного чая, сделанного самым любезным тоном. Впрочем, чай этот им подавал скелет, пока за ними с любопытством наблюдали иссохшие головы, так что какая-никакая гармония была соблюдена.       Держа в руках чашку, Ноа оглянулась, с любопытством рассматривая убранство. Стеллажи с множеством полок хранили в себе бесчисленное количество манускриптов, свитков, колб и странного вида вещиц. И книги. Повсюду были книги – в обложках из тёмной кожи с золотым тиснением, стоящие, прислонившись друг к другу боками, плотно сомкнутые и заложенные цветными лентами. Именно таким де Рива и воображала себе обиталище учёного. Хоть что-то соответствует её представлениям.       Они завели лёгкий, ни к чему не обязывающий диалог, перебрасывая друг другу простые ответы на такие же простые вопросы. Разговорить собеседника – верный способ разведать о нём побольше, и кто знает, какие интересные вещи он может случайно обронить. Наблюдательность всегда была хорошим подспорьем в её работе.       Ноа пригубила чай, по привычке раскладывая информацию о цели по невидимым полочкам мыслей. Любопытен, пытлив, всегда ищет новое и желательно непознанное. Не наивен, но доброжелателен, даже к чужакам. Он из Дозора Скорби – это одно уже говорит о немалой магической силе. Сладить с ним в открытом бою будет сложно. А вот если незаметно подлить в фарфоровый чайничек яд… Эльфийка вдохнула поглубже, прикрыв глаза. Эммрик не её контракт. И она уж точно не собирается его убивать, пока.       К тому же, будь Ноа и правда на задании, то уже сама была бы мертва. Она допустила ошибки, которые Ворон допускать не должен. В голове возник образ мастера Вьяго, перечисляющего её промахи. Позволила завести себя на незнакомую территорию и отрезать единственный выход. Оставила оружие в другой комнате. И, – на этом моменте призрачный образ Пятого Когтя поморщился особенно недовольно – пьёшь чай, даже не проверив его. У неё были с собой реактивы и антидоты от наиболее популярных среди отравителей ядов, но что уже толку. Да и было бы просто невежливо лить в предложенное питьё индикатор на глазах у хозяина.       Её наставник был бы разочарован. Ноа слегка усмехнулась, представив выражение его лица, прознай он о ещё одной промашке своей ученицы. Хотя забавного в этом, конечно, мало.       — Впервые встречаю человека, которого так веселят рассказы о инверсии магических волн.       Де Рива моргнула. Какой позор. Настолько увлеклась своей мыслью, что не заметила, о чём маг говорил. Обычно она надевала чувства на лицо словно маски, но в этот раз ей даже не пришлось изображать стыд.       И как вообще только их разговор свернул в эту сторону?       — Простите. Я всё прослушала.       — Я так и понял, – улыбнувшись, Волькарин поставил чашку на блюдце, — и не стану держать обиды если поделитесь, что вас так рассмешило.       — О, я просто… – она поколебалась, но затем всё же решила признаться. — Подумала о своём учителе. И о том, что, увидев, как я беру непроверенный напиток у незнакомца, он отравил бы меня самолично.       — Ваш ментор кажется весьма… своеобразный человек.       — Не то слово, – тихо рассмеялась де Рива. — Mастер Вьяго всегда ходит в перчатках. Проверяет каждое блюдо дважды. И носит с собой штук тридцать склянок с противоядиями.       Она снова безмятежно отхлебнула чая. Столь открытое проявление доверия не может Эммрика не тронуть.       — Люди обычно называют подобное поведение "помешательством".       — А Вороны "осторожностью".       — Вопрос точки зрения, полагаю. Как и множество самых разных вещей.       — Например, некромантия?       Ставя пустую чашку на стол, Ноа задумчиво стучит пальцами по фарфору – глупая привычка, от которой никак не выходило избавиться.       — Кое-кто из отряда побаивается Манфреда, я заметила. Да и вы наверняка тоже.       — Меня это не удивляет, к сожалению. Цель нашего искусства слишком легко исказить и превратно понять. Даже в пределах Неварры.       — Мне казалось, морталитаси там уважают.       — Уважают, да. И опасаются тоже. Почтение, что питают к нам, порой рождено лишь из страха.       И почему Волькарин звучит так, словно его это огорчает?       Для де Ривы не секрет, что подавляющее большинство из её отряда к некроманту относятся с подозрением. Не секрет, что его это задевает. Наверняка он привык к тому, что в Неварре к его голосу прислушиваются все, от дворян до черни. Однако она не замечает за Эммриком озлобленности обиженного аристократа. Он не зол и не разочарован – расстроен. И то лишь оттого, что не понимают его искусство, а не его самого.       По слухам, орден морталитаси весь состоит из властных, чопорных магов, что вечно прячут кинжал в рукава своих одеяний. Это было ещё ничего, Ноа знала, как с такими работать. А вот что делать с тем, кто не собирался перерезать ей глотку не только в ближайшем будущем, но и вообще, она не имеет понятия.       Попрощавшись, эльфийка выскальзывает за дверь, ей предстоит о многом подумать. Она знает обман и лицемерие – его неизменную спутницу, все ужимки лжи ей знакомы весьма хорошо. Она также знает в лицо все слухи, бродящие по городам. Они далеко не всегда отражают действительность, о её гильдии тоже ходило множество самых разных побасенок. Некоторые из них, однако, были правдивы. Те, что похуже.       Шагая медленно, словно по вязкой топи, Ноа на себе проверяла, сколько в знакомых ей суждениях правды. Пока что всё, о чём она слышала, к Эммрику неприменимо.       Де Рива и сама не заметила, как постепенно интерес, вызванный подозрительностью к его профессии, сменился простым желанием узнать его самого. Ноа стоило немалых усилий признать, что ей нравилось общаться с ним, уже и не только из практических соображений.       Тот факт, что его комната находилась так близко к её, только подталкивал к этому. Ворон просто не могла удержаться, чтобы не заглянуть туда. В те редкие моменты, когда Эммрика на месте не оказывалось, она тихо бродила, рассматривая полки и их содержимое. То, как живёт человек, способно поведать о нём чуть ли не больше, чем он сам.       Впрочем, нужды в этом не было, Волькарин вполне охотно ей всё рассказывал.       Короткий обмен информацией или длинные вдумчивые беседы – это стало таким привычным и правильным. Как и путешествие вместо своей комнаты в соседнюю. Не был исключением и вечер после очередной вылазки на Перекрёсток. Знакомым маршрутом она идёт к такому же знакомому коридору. Когда дверь скрипит, впуская гостью, некромант отрывает взгляд от колб, которые держит в руках.       — Вы что-то зачастили. Не подумайте, что я не рад вашей компании, – спохватывается маг, ставя склянки на стол, — но мне интересен мотив.       — А он должен быть? Может, мне просто нравится разговаривать с вами, – де Рива проходит в глубь комнаты, и останавливается в паре шагов от Дозорного.       — Больше, чем с кем-либо другим? – хмыкает Эммрик. — Это не обвинение, ни в коем случае, однако не мог не заметить, что подобное… пристальное внимание уделяется лишь моей скромной персоне.              Кажется, она всё же была не столь скрытна, как сама считала.       — Я столь очевидна? – качает головой Ноа. — Теряю хватку видимо.       — О, нет-нет, вы весьма деликатны в своих поисках. Просто сложно не заметить, если к тебе так усердно приглядываются.       — Вас это беспокоит?       — Немного, но это не связано лично с вами. Когда про тебя собирает информацию Ворон, поневоле начинаешь беспокоиться.       Она еле заметно улыбается, заправляя за ухо прядь.       — Не волнуйтесь, это скорее для личного пользования, чем для дела. Если когда-нибудь мне предложат контракт на вас, вы об этом первым узнаете.       — Надеюсь, не посредством нацеленного мне в горло кинжала?       Он тихо засмеялся. Рядом с ним Ноа и самой хотелось стать чуточку веселее. Раз уж человек, проводящий всё время с трупами может, почему бы и ей не суметь?       — Что вы, нет, – усмехается де Рива. — Перед этим я сперва пришлю вам хризантему или георгин. Правила хорошего тона.       Облокотившись на стол, Эммрик заинтересованно глядит на неё.       — В Антиве считается хорошим тоном дарить человеку цветы перед тем, как лишить его жизни?       — Только эти. Они похоронные. Если хочешь показать, как сильно кого-то ненавидишь и хочешь убить, можно прислать их вместо длинного письма с оскорблениями.       Он задумчиво потирает подбородок.       — Какой занятный обычай.       — У нас таких много.       — Если у вас будет время, я был бы не против узнать и об остальных.       — Почему нет, это честно. Я про вас вызнала всё, что можно.       Складывая на груди руки, она барабанит пальцами по плечу.       — Моё любопытство по отношению к вашей "скромной персоне" не слишком оскорбительно?       — Ничуть. Любопытство – прекрасная черта. Да и желание выяснить, с кем придётся работать, вполне объяснимо. Даже если вы преследуете общую цель, тяжело вложить своё доверие в руки незнакомцу. Людям вашей профессии в особенности.       — Доверять людям вашей профессии тоже задача не из лёгких.       Волькарин слегка приподнимает брови, и эльфийка поспешно добавляет:              — Я не имела в виду… что лично вы не заслуживаете моего доверия, скорее говорила про некромантов в целом. Про вас просто куча разных слухов ходит.       — Вы меня заинтриговали. И какого же толка?       — Да самого разного. Много чего рассказывают, – уклончиво протянула она. — Что вы ритуалы всякие проводите. Заселяете демонов в трупы. А потом с этими трупами развлекаетесь.       На мгновение ей показалось, что он сейчас задохнётся от возмущения. Щёки мага слегка порозовели – то ли из-за гнева, то ли из-за неловкости. Единственный признак жизни на его восковом лице. На своём собственном Ноа упорно хранила выражение холодного спокойствия, хоть и хотелось хохотать во весь голос. Про морталитаси и правда ходило множество слухов. Эммрику совсем не обязательно знать, что именно эту побасенку она сама только что и придумала.       Ноа подождала, пока он немного придёт в себя, совершенно невинно уточнив:       — Так это неправда?       — Разумеется! Я не знаю, где вы могли услышать подобную нелепицу…       — Где услышала, там меня больше не будет, не волнуйтесь.       Успокоившись, Дозорный несколько нервным движением поправил застёжку на воротнике.       — Признаться, вы меня удивили. Вы не создаёте впечатления любительницы пересуд.       — Потому что я их и не люблю. Но любые сведенья важны в нашей работе. Правда, их не всегда получается достать честными путями, иногда приходится идти обходными.       — Убедительно прошу впредь не искать таковые. Народная молва может быть более чем ненадёжной. Искусство некромантии, неваррская культура, духи и магия – если вам нужно знание, касающееся этих сфер, вы всегда можете обратиться ко мне и задать ваши вопросы.       — Вопросов у меня немало.       — И я с удовольствием отвечу на каждый. Вокруг моей родины и моего ремесла ходит слишком много необоснованных пустых домыслов. И слишком много людей смотрят на всё предвзято. Я буду рад, если мне удастся хоть на толику развеять вашу предубеждённость.       Ноа задумчиво смотрит на мага, перебирая нанизанные на нить размышлений цветные бусины сплетен. Морталитаси – лживые двуличные змеи в тени за троном Неварры, скользкие и вероломные, меняющие рисунок на своей чешуе по несколько раз на дню. Однако узор Эммрика на удивление постоянен, сплетённый из учтивости, понимания и вежливости к любому, даже к тем, кто того не заслуживает.       Морталитаси – змеи, а любую змею влечёт тепло власти, которым она жаждет прогнать собственный холод. Чародеи готовы перегрызть глотки себе и друг другу, лишь бы эту власть получить, а получив – удержать. В отношении к Волькарину это тоже всего лишь пустые слухи.       Эммрик учёный, исследователь, ему власть не нужна. Нужен покой, лабораторный стол, сухоцветы, чашка чая да занятный артефакт для исследования. Он и на змею толком-то не похож. И она понятия не имеет, что ей с этим делать.       — Хорошо, – Ноа облокачивается на стол, — тогда… что насчёт ваших ритуалов?       — Вам придётся быть поконкретнее. Мы и правда исполняем самые разные обряды: провожаем души, успокаиваем мёртвых, возвращаем их на путь, если они вдруг собьются с него. Какие именно церемонии вас интересуют?       — Давайте начнём с похоронных. Интересно сравнить.       Вдохновлённый предметом разговора и чужим вниманием, Дозорный тут же пускается в разъяснения. Когда он один, Волькарин частенько разговаривает сам с собой вполголоса, словно вновь ведёт лекцию, и Ноа даже рада дать ему возможность вновь почувствовать себя профессором в университете. Она понимает, как может быть тяжело вдали от родины и любимого дела, особенно, если никогда раньше не оставлял надолго ни то, ни другое. Тишина, увлекательная тема для рассуждений, внимательный слушатель – это привычно, знакомо, приятно.       Эммрик – учёный. А по слухам, учёные не умеют любить ничего, кроме своих пергаментов, реторт и знаний, запертых в пыльных книгах. Со временем де Рива проверит и это.