План-провал от фонового героя по соблазнению мужчин из мира «Системы»( или это всё же ПГБД???)

Мин Фань клянётся, что более ужасного зрелища он в жизни не видел и, надеется, больше не увидит. Внизу в пятидесяти ли от него, извивался гигантский червь, который плевался ядом во все стороны, подобно фонтану. Но не демоническая тварь пугала и вызывала отвращение, а... Мин Фань снова посмотрел вниз, держась одной рукой за ветку, другой придерживая верёвку, и поёжился: там внизу вокруг червя бегал главный ученик пика Гуаньшоу, умело уходя от ядовитых плевков. И именно его внешний вид внушал страх больше, чем вид разъяренного червя. Мин Фань боялся и стыдился одновременно, потому что кто вообще в своем уме будет в приличном обществе бегать с оголёнными ногами? Он бы молчал, если бы Гу Лили подогнул их до колен, но он... Он... Этот позор их ордена без стыда показал всему миру свои бедра!!! — Гу Лили!!! Прикройся хоть, бесстыдник!!! Идиот!!! Ты в курсе, что сейчас все видят тебя??!! — надрывно кричал Мин Фань, дёргая за верёвку, на конце которой висела плоть другого зверя. Почему вообще именно он выступает в роли наживки?! Неужели нет кого-то более подходящего?! Мин Фаня не страшил сам факт того, что именно он висит над пастью червя, ему просто не нравилось видеть столь развратное зрелище. Не тронутый пошлостью разум, настолько действенный, что кошмар, не готов к виду мужских ног! Голых мужских ног, если точнее! И вообще любых ног, если только это не его жена! Мин Фань хватается за ветку покрепче и предпринимает ещё одну попытку дозваться до Гу Лили, но тот упорно его игнорирует. А чего он ожидал? Разве о чести стоит думать, когда нужно спасти сотни жизней? Если Гу Лили сейчас же не разберётся с демоническим червём, а наживка упадёт в зубастую пасть, то никто не сможет сказать точно, сколько жизней окажутся в опасности. Проблема ещё в том, что это была взрослая особь, а значит еды ей требовалось больше. Гу Лили не хочет принижать умения своих боевых братьев и сестер, но он сомневается, что их знания настолько глубоки и они без проблем справятся с червём. Более того, убивать такое могучее существо – преступление! Тем более, что это очень редкий вид. О том, почему червь оказался на территории, где проходят соревнования, хотя земля здесь не совсем пригодная для жизни гигантских червей, он подумает позже вместе с учителем. Для всех остальных Гу Лили строил ловушку, на деле же он выжидал. Всем казалось, что достаточно просто обездвижить червя, и это было бы так, но Ли почему-то возникало ощущение, будто он что-то упускает. Что-то было не так с этим червём... Вдруг его осенило, и он закричал Мин Фаню: — Мин шисюн, отпускай! Мин Фаню вся эта затея казалась крайне сомнительной, но, так как знаний в области зверологии у него как таковых нет, он не стал перечить знатоку своего дела, и отпустил кровоточащую тушку зверя, который погиб в результате разрушения, прямиком в пасть червя. Червь проглотил наживку и застыл на секунду. Застыл и Гу Лили, внимательно наблюдая за реакцией червя. В наживке не было ничего такого, но то, как демоническое насекомое уже отреагировало на кровь и мясо, настораживало. «Такого быть не должно», — пролетела в голове мысль, но исчезла в вое, которое начал издавать «червь». Произошедшее дальше... Заставило Гу Лили пожалеть о том, что он находился ближе всех к твари. Но с другой стороны увиденное зрелище очень сильно поразило: восторг поглотил его с ног до головы. Существо, что ранее казалось обычным гигантским червём, выплюнуло тушку, обмотав свой язык вокруг нее. Дальше вслед за тушей стали входить внутренности и жидкости. Гу Лили с широко открытыми глазами смотрел на то, как органы и кровь приобретают новую форму, застывают, твердеют, покрываются чешуйками и в общем приобретают новый, неслыханный вид. — Это же... — дыхание подорвалось. Гу Лили казалось, что восторг в его груди проделал зияющую дыру, и теперь обнаженные ребра и мышцы изливались кровью. Стекавший по лицу пот смахнули раскрывшиеся крылья огромной бабочки, которую до этого приняли за обычного подземного червя. Гу Лили так и не смог закончить фразу, проглотив слова, а вот его учитель, наблюдавший за всем с далёкого расстояния, готов был с визгом пуститься к тому месту, где появилась бабочка-убийца, однако ни он, ни другие лорды не могли вмешаться в соревнования, что очень сильно его огорчало. — Ся шисюн, — встревоженный Му Цинфан, сидевший вместе лордом пика Аньдин, обратился к восторженному Ся Цинбэю, — это в самом деле Бабочка Тысячи Игл? Или мне кажется? Мужчина не порадовал его своим ответом, что отразилось на лице лекаря мученическим выражением: — Она самая! — кивнул Ся Цинбэй. — Боже мой... — Му Цинфан закрыл глаза, уже представляя последствия столь неожиданной встречи. — А в чем, собственно, проблема? — к их разговору подключилась Ци Цинци. Боевая женщина, как и её боевой товарищ в сражениях с пика Байчжан, не считавшая нужным настолько хорошо знать особенности монстров, как способ их уничтожения, хмурилась. Она не понимала всеобщего ажиотажа. — Ах, Ци шимэй, позволь этому Шисюну ответить, — неожиданно для всех вмешался Шан Цинхуа и блеснул своими знаниями, до этого сидевший могилой. Он казался крайне взволнованным и будто слегка напуганным. — Бабочка Тысячи Игл не представляет вреда обычным людям, а вот заклинателям встреча с ней не сулит ничего хорошего... — Будто другие монстры нас при встрече обнимают, — недовольно буркнула Ци Цинци, скрестив руки на груди. — Прошу, дослушай. Бабочка Тысячи Игл зовётся так не спроста. Её хобот может разветвляться до тысячи хоботков. Именно ими она высасывает из заклинателей всю их духовную энергию. — Энергию? — Да. Всю. Удовлетворив свою любопытство, Ци Цинци потеряла интерес к разговору, хотя всё ещё оставалась чем-то недовольной. Му Цинфан тоже нисколько не изменился в эмоциях, а после слов Шан Цинхуа стал ещё более нервным. — Ах, стоит ли нам вмешаться, Ся шисюн? — спросил встревоженный лекарь, приложив руку к груди. — Нет необходимости, — наконец, соизволил отозваться Шэнь Цинцю, доселе остававшийся в стороне от обсуждаемой темы. Он медленно смаковал чай, изредка поглядывая на кристалл. Когда всё обратили на него внимание, он продолжил столь же невозмутимо: — По крайней мере, ученики вполне могут справиться с ней. Так, Ся шиди? — Ну, на самом деле... Этого монстра не было в списках, но была подобная ей особь. Возможно, они просто ошиблись... — Ся Цинбэй задумался. Потом махнул рукой: — Как таковой угрозы она не представляет, пока там Гу Лили. — О чём я и говорю, — кивнул пиковый лорд Шэнь, призвав всех успокоиться и, наконец, занять свои места и принялся наблюдать за происходящим. В это время Гу Лили давился слюной от прекрасного зрелища: рождение этого существа мало того, что редко можно увидеть своими глазами, так ещё он стоит очень близко и может разглядеть каждую деталь. Господи, да он готов всё отдать, чтобы ещё раз увидеть это! — Гу Лили!!! Гуй тебя за ногу!!! Прекращай стоять истуканом и сделай уже что-нибудь. Ах, необразованные варвары вряд ли могут понять ценность такой вещи, как наблюдение за редчайшим явлением. Тем не менее крик Мин Фаня вывел его из транса, и он с нескрываемой болью побежал прямиком к затаившийся в кустах ученикам. — Мешки с полынью! Быстро все достали! Намного ошарашенные ученики выполнили его просьбу и вот уже через пару минут в руках Гу Лили виднелась гора с мешочками. Поблагодарив товарищей за оперативность, он бросился обратно к твари. Та уже начала дергать своим хоботком, учуяв обильный «запах» духовной энергии. Заметив это, Гу Лили не дожидаясь, пока рядом с одним хоботком появится другой, начал раскидывать полынь вокруг неё. Один из хоботков (она уже успела их размножить) двинулся следом за ним, практически дыша в затылок. Ей нужно было только приклеиться им к голой коже, чтобы начать выкачивать из заклинателя энергию жизни. Раскиданная полынь притупляла её обоняние. Но на этом Гу Лили не остановился: достав из мешочка цянькунь огненный талисман, он приклеил его к концу ветки и с ним в руках снова начал бегать вокруг Бабочки Тысячи Игл. Полынь начала полыхать, а огромное насекомое завыло, оказавшись в ловушке. Полынь не позволяла ей учуять духовную энергию, а огонь останавливал ее хоботки от слепого поиска наживы. Из-за этого тварь громко скулила, сжавшись в комок в центре огненного круга. У Гу Лили сердце обливалось кровью, но как бы жаль ему не было, он ничего не мог поделать. Но не только ему было грустно: Ся Цинбэй испытывал похожие переживания, сидя в кругу пиковых лордов и ерзая от желания кинуться к своему ученику. — Боже мой, какая редкость! Какая... Потеря! — Ся Цинбэй тихо цыкнул, покачав головой от досады. — Ся шиди сказал, что этой твари не было в списках, верно? — Шэнь Цинцю очень редко проявлял инициативу в разговорах с кем-либо, а потому не только Ся Цинбэй, но и все остальные приготовились его слушать. Вообще, если говорить на чистоту, то чужое внимание не покидало его персону с тех самых пор, как он отсел, но Шэнь Цинцю уже никак не реагировал на такое. — Ох, эм, верно... — неуверенно кивнул Ся Цинбэй, протерев вспотевшую шею. Неловкость рядом со своим шисюном не давала ему сесть более свободно, из-за чего он чувствовал себя ещё и некомфортно. Его скованность не могла скрыться от внимательных и ясных глаз Шэнь Цинцю, но тот и не думал отпускать его: — В самом ли деле можно было перепутать два разных вида? Просвети этого шисюна. — Ну... Если говорить о личинке Бабочки Тысячи Игл и демоническом черве, то да, перепутать их можно. Даже я сначала не понял, что это бабочка! Только вот ни одна из этих особей не была указана в списке. Единственный, с кем их ещё можно перепутать – это личинка Мотылька подземного царства, — объяснил Ся Цинбэй, схватившись за пиалу и сделав глоток, тем самым заняв свой рот. Но Шэнь Цинцю всё равно продолжал: — Может ли быть так, что люди из дворца Хуаньхуа настолько слепы, что не могут различить одно существо от другого? Ся Цинбэй пожалел, что выпил чай впопыхах, потому что, подавившись, он едва ли не выплюнул содержимое своего рта на лорда Шэня. Шэнь Цинцю скривился, отодвинувшись с мыслью: «Что учитель, что ученик – бескультурные идиоты...» — Шисюн, прошу... — тихий вздох Му Цинфана и последующий истеричный писк Шан Цинхуа никак не отразились на нём. Шэнь Цинцю лишь хмыкнул и отвернулся, закрыв лицо веером, боковым зрением наблюдая за происходящим на соревнованиях. Гу Лили уже успел отвести других учеников подальше от демонической бабочки. И удостоверившись, что никто не пострадал, вновь развернулся к ней. В последний момент обессиленный Мин Фань успел схватить его за запястье и дёрнуть обратно. — Куда ты?! Гу Лили улыбнулся ему, освободив свою руку, но ничего не ответил. Мин Фань лишь несдержанно кинул в него пару нецензурных выражений, от которых Шэнь Цинцю по ту сторону кристалла грозно нахмурился. Гу Лили разведал обстановку: крылья бабочки практически слились с её телом, став второй кожей. Это был защитный механизм: как только она оказывалась в бедственном положении, то начинала снова становится гусеницей-перевертышем. Если же ситуация для неё не улучшалась, а, наоборот, всё становилось лишь хуже, то бабочка возвращалась в свой первозданный вид – яйцо. Именно этого Гу Лили и добивался, давая огню всё ближе и ближе подступить к ней. Действовать нужно было предельно аккуратно и осторожно, чтобы случайно не спалить крылья и кожу. — Ещё немного, милая! — щебетал он над ней, как мать над ребенком. — Я обещаю, что как только ты станешь яичком, никто больше не захочет причинить тебе вреда! Поэтому, пожалуйста, не сопротивляйся! И после каждого ласкового слова, которые бабочка будто бы слышала и, более того, понимала, её туловище становилось всё меньше и бледнее, всё больше напоминая кривоватое по форме яйцо. А когда Гу Лили подобрался к ней вплотную, ничего, кроме яйца с размером человека, он не увидел. — Вот и прелестно... — прижавшись лбом к полупрозрачной скорлупе, юноша присел рядом. Огонь вокруг них всё ещё держался стеной, потому ни яйцо, ни Гу Лили не были толком видны. Видимо, один из учеников сильно испугался за своего друга, потому потушил огонь, как только бабочки не стало видно. — Ты как там?! — Мин Фань тяжело дышал, оглядывая его с ног до головы, а когда заметил яйцо, то вскрикнул: — Ты не убил её?! — Нет, Мин шисюн. Это вовсе необязательно, — Гу Лили качнул головой, поднявшись и отряхнув себя от грязи. На его ответ Мин Фань, скрестив руки на груди и сделав такое же надменное лицо, как и его учитель, фыркнул: — Ты всегда так говоришь! — А ты всегда так отвечаешь. Право, я уже знаю, что ты сейчас скажешь: «Ты не должен защищать демонических тварей, они жестоки и опасны»! Но это не значит, что их нужно истреблять! — А ты всегда идёшь всем наперекор своим мнением... Ты знаешь, наша задача – защищать тех, кто не может защитить себя. Обычные люди подвергаются террору со стороны демонических тварей, мы обязаны им помочь! — Во-первых, такое происходит редко, потому что демонические твари живут далеко. Во-вторых, если такое происходит, то виноват тут скорее всего человек. Люди разоряют их гнезда в поисках денег, вторгаются и уничтожают их земли, отлавливают для, кха, — Гу Лили не может сдержать злой смех, что клочками вырывается из груди, — для «соревнований» и прочей ереси! И так далее, список бесконечен, на самом деле! Это не люди подвергаются террору, а монстры! — А я не пойму, ты монстр, чтоб так о них переживать?! Гу Лили снова вошёл в свою любимую роль – роль плохого актёра. Громко и с заиканием вздохнув, подняв брови до самих Небес, он произнёс возмущённо, практически крича: — Необразованность Мин шисюна поражает! Между прочим, все живые существа, рождённые на земле, регулируют баланс жизни! В том числе монстры! Они не просто живут, а выполняют функции, которые им заложила сама природа! Глупость человека проявляется тогда, когда он пытается бороться с природой! Мин Фань послушал его пару секунд и замолчал. Со сложным выражением разглядывая юношу перед собой и стоящих позади него учеников с других орденов и сект, которые с явным интересом и замешательством слушали его, он вздохнул: — По-моему, ересь здесь ты, Гу шиди... Прекращай позориться и не отставай от нашей группы. В конце концов, победа на соревнованиях в большинстве своем зависит от тебя... — в его голосе слышалось разочарование, только непонятно по отношению к кому: к Гу Лили или самому себе? Впрочем, первого редко волновали внутренние проблемы тех, с кем он никак не может сдружиться. ...только вот Мин Фань не относился к их числу. Он – его близкий товарищ, всегда помогающий и, чаще всего, поддерживающий. Однако на него слишком легко оказать влияние – плохое и хорошее он впитывает словно губка, редко разбирая, что к чему относится. Гу Лили насупился, злобно и тихо шикнув ему вслед: — Если бы вы разбирались во всех тонкостях, а не изучали предмет поверхностно, то не говорили бы так! Никто из участников соревнований больше не обратил внимание на его слова, кроме Гунъи Сяо. Молодой человек, оставшийся в конце своей группы, медленно раскладывал по полочкам всё увиденное и услышанное, хитро улыбаясь. Никто из лордов тоже никак не отреагировал на небольшой спор между двумя учениками, и только Шэнь Цинцю слегка поморщился и сжал свой веер. Внутри Гу Лили царила обида, не только потому, что Мин Фань грубо отозвался о нём, но и потому, что этот же человек столкнул яйцо Бабочки Тысячи Игл в пропасть, раз и навсегда прекратив её существование (где-то далеко послышался треск стального мужского сердца). Однако больше от своей группы он не отставал, потому что шисюны скрутили его и потащили с собой, не слушая возражения и нытьё. Любезные шицзе поделились тканью из своих мешочков и прикрыли ему ноги, хотя он и не просил. Больше никаких происшествий не происходило, и из двух выбившихся вперёд групп, осталась одна: ученики секты Цанцюн показали себя с лучшей стороны, принеся победу и без участия Гу Лили, который к самому концу уже дремал на плече своего шисюна. Стоит отметить, что ученики дворца Хуаньхуа были крайне раздражены тем вечером и странно косились на лидера их группы, который почему-то под конец решил вообще никак не участвовать в истреблении. Гунъи Сяо игнорировал их взгляды. На следующий день было организовано собрание лордов пиков и их главных учеников. Все ожидали, что Юэ Цинъюань произнесёт пылкую речь, откроет глаза на проблемы насущные и затронет одну-две темы – и дело с концом, однако каково же было всеобщее удивление, когда вместо главы секты заговорил лорд пика Цинцзин, одним своим предложением снеся крышу всем присутствующим: — Наши ученики бездарны.