Любопытство волка сгубило

Римус стоял на пороге особняка. Нерешительность не покинула его тела и настаивалась густым отваром. «Ты точно готов?». Сноу нисколько не помог собраться с духом и только поселил сомнения. Весь диалог с ним сбивал с толку и заводил в тупик. В этом Ларсон был мастак. «— Понимаешь, что не слезешь с этой удочки? — Так это же Вы мне идею и подбросили. — Я только отметил несоответствие в твоем рассказе и сделал акцент. Выбирать уже тебе. И связываться с Лонгботтом — себе дороже». Ветер перегонял опавшую листву и забивал к коврику у дверей. По водостоку мелкими каплями сочилась дробь еще от вчерашнего дождя. А с выложенной камнями клумбы садовый гном корчевал растения. Как только корневище оголилось в пальцах магической твари, мандрагора замертво оглушила гнома криком и упала в землю, замерев в тишине. Чуткий слух Люпина сыграл с ним злую шутку, и к и без того гудевшей от размышлений голове добавился звон в ушах. Дверь у самого носа распахнулась, и медная голова жабы у дверного молотка грозилась отпечататься на лице Римуса. — Проходить собираетесь? Тельце в наволочке, не скрывавшей очертаний всех ребер, смотрело укоризненно, точно не могло уйти с порога, выжидая, когда же гость соизволит зайти в дом. — Да, позвольте только собраться с мыслями. Не вполне готов видеть Августу. — Зря топчетесь. Хозяйка в курсе о приходе гостей до того, как они пересекают порог. Она велела заходить. Жалостливое отношение к домовику испарилось. Старое сварливое существо подходило дому так же, как Кричер — Блэкам. Римуса даже проняло от слов этого эльфа и взгляда исподлобья. — А бороться с садовыми эльфами не приказывала? — Рассадка растений хозяйки сделана с умом. Люпин раздосадованно выдохнул. Оторваться на домовике не вышло, тот искренне гордо поведал о том, что на грядках росла не одна только мандрагора, и очевидно, система не давала сбоя. — Надеюсь, за детьми досмотр лучше. Дальнейших комментариев домовик не давал, размашисто шлепая по скрипевшим половицам. Люпин отметил пылевые отложения, отходившие крепления на дверцах шкафов. Он сдержался от наложения заклинания и очередной поддевки работы эльфов. Но он был обязан вернуться к этой теме, раз здесь жили дети, Августа была обязана следить за их содержанием. Неужто сил домовиков хватало на одну готовку еды? «— Ты понимаешь, что ничем не защитишь себя? У тебя не будет доказательств, одни слова на воздух. — Я могу заключить Непреложный обет, — Ларсон качнул головой и усмехнулся. — С ней? С ней ты решишь все на словах, и она вышвырнет тебя при малейшем отступе от ее планов, — Люпин был согласен. Он знал о правоте Сноу. — Больше ведь все равно шансов нет. — Опеку тебе не дадут, — уверенно согласился Ларсон. — Значит, только...». — К чему мне твои деньги, мальчишка? Начало разговора пошло несколько не по плану. Конечно, Римус не предполагал распростертых объятий и что Августа поспешно потянется к его рукам, забирая добычу. И все же он думал, что Лонгботтом окажется более заинтересованной, это бы облегчило процесс презентации. — Как мне еще доказать, что от Вильгельмины мне нужны не пособия? Разве я не поэтому не внушаю доверия? — Как будто только поэтому. Римус опешил. Как часто эта женщина будет заставлять чувствовать себя полным идиотом? Он облокотился на спинку стоявшего перед ним кресла, не присаживаясь. Нельзя быть на уровне глаз Августы или ниже — заведомо провальная затея. — Вас смущает молодость? — Зеленый, нереализованный юнец. Вот что у тебя за профессия? Сдал бы экзамены на те же баллы, что Фрэнк, наверняка бы был устроен в жизни. Что Фрэнку баллы по СОВ не стали щитом от всех невзгод, Люпин сдержанно промолчал. — Я приношу пользу обществу и получаю за это жалование. Которым готов делиться, чтобы Вильгельмине проще жилось. — Я должна догадаться, с каких же услуг ты заработал? — осуждением не то что сквозило, оно напитывало каждое слово, отпечатываясь на лице смачными оплеухами. — Сотрудничество с Министерством не предполагает разглашения всех подробностей. — Госслужащий, значит, — Августа кивнула сама себе, не ожидая ответа, да и не желая знать. Она подтянула мешочек с монетами и деловито пересчитала. — Как давно канцелярским крысам хорошо платят? — Августа! — натужно сквозь зубы процедил Римус, едва не сорвавшись на крик. — У меня работа не многим хуже, чем у остальных. Поверьте, в войну и после войны люди марали руки только так. Я не причастен к темным делишкам, тружусь на благо общества. Здесь накопления, но я готов зарабатывать и оказывать поддержку Вильгельмине. Разве Вам просто тянуть на себе дом, внука и еще внучку? — Мне все просто дается, мальчик. Зеленые с карими вкраплениями глаза смотрели с утомленным любопытством. Августа чуть сдвинула шляпку, когда поправляла волосы. Меховая оторочка ее пиджака, точно живая, блеснула при легком касании пальцев. Она могла бы быть привлекательной женщиной, если бы только не ее характер. — Я готов принести Обет, — взгляд Лонгботтом прошелся по нему впервые с активной заинтересованностью. — Зачем тебе это? Она ведь не твоя. — Она ведь и не Ваша. — Вильгельмина — девочка утонченная, схватывает налету. В ней есть выдержка. Она больше Лонгботтом, чем многие из ныне живущих. — И она просто оказалась в нужном месте. Августа охотно кивнула, не скрывая истинности заявления. Судьба так стасовала события, подвернув малышке верную карту. Ее мать лежала в палате с Фрэнком и Алисой, была на виду. И регулярно доказывала, что достойна большего, чем слоняться среди душевно больных. — Заключать Обет я не стану. Римус сдержал стремление подорваться. Августа не выглядела разъяренной и только и жаждущей выпроводить его за порог. Она задумчиво отряхивала курительную трубку, но так и не забивала ее табаком и не высекала искру. Просто вертела в пальцах. Ларсон оказался прав касательно того, что Августа откажется от Обета. — Мы заключим соглашение. Невиллу нужна мужская фигура. Стало быть, и ты сгодишься, — оскорбиться Римус даже не успел, начав улавливать положительные ноты в диалоге. — Составим график посещений, в которые вы будете видеться. «И уж поверь на слово: если она и согласится, урвет такой максимум, что ты еще подумаешь, стоило ли соваться». С такой точностью попаданий Ларсон должен был работать в «Вестнике Нострадамуса». Тогда бы хоть иногда сбывались прогнозы. Может, в Невыразимцах Сноу закопал блестящую карьеру? — И чего как вкопанный стоишь? Еще Ступефаем не прилетело, а уже дернуться боишься. И «Еще», сказанное Лонгботтом, весьма и весьма настораживало!

***

Вильгельмина радостно ринулась в объятия, не услышав грозного «Леди так не бегут». Люпин подкинул ее на руках, и девочка заливисто расхохоталась, звуча только как Вулфи, и точно не как Вильгельмина Лонгботтом. — И нахватается она от тебя всякого, — Августа развернулась, топнув тростью. — Смотри, ей еще вливаться в высшее общество. Не испорти Вильгельмину. Только после этих слов девочка вытянулась, не особо расслабившись, даже когда двери захлопнулись за ушедшей Августой. Римус грустно улыбнулся при виде крепкой осанки, точно малышку стягивал тугой корсет. Она так старалась, боясь, что ее не примут и она не задержится в семье. Люпин ободряюще погладил тыльную сторону ладони. Невилл меж тем неловко мялся, держа в руках книжку с драконами. Мужчина подумал, что чтиво что надо, но вот комната, в которой их оставили... Такое никуда не годилось. Взмах палочки и последовавшее заклинание заставили пыль стереться. Трещины на горшках затягивались, а дверцы шкафов плотнее прилегали, перестав угрожающе нависать. Почерневшие паутины исчезали из виду, а ковры вылетали в сад, где задорно крутились, пока из них не вылетел весь сор и след от прожитых лет. Дети жадно впивались глазами в дирижера этого представления. — На сегодня с нас хватит одной комнаты. Стало лучше, ведь правда? Улыбки проскочили на лицах. Римус ощутил их жажду к сотворению заклинаний и странную гордость в самом себе, что открыл этот интерес, стал его причиной. Вильгельмина выпросила палочку, пусть ее заучивание заклинаний ни к чему не привели, искорка выскакивала, показывая возможную магию при должном старании. Приемный брат подорвался следом к ним с Люпином, его молчаливый взгляд говорил о желании повторить. Римус попросил у Вилл палочку и дал Невиллу. И хоть озвучить заклинание вышло, малыш никак не вызвал реакцию. — Ничего, Невилл. Палочка сама выбирает волшебника. У вас просто контакта не вышло. Робкая улыбка после слов успокоения не убедила Люпина, Невилл был поникшим. Удивляла такая зацикленность ребенка на стремлении колдовать. Он бы уточнил, откуда растет такое желание, только Вилл полушепотом успела поделиться: — Бабушка говорит, Невилл вырастет как Фрэнк. Если это похвала, конечно. Невилл ущипнул Вилл. Девочка вскрикнула и шлепнула мальчика по руке. Она не вызывала в нем восторга. Римус ощутил, какие надежды возлагались на Невилла, и будто мало было этого груза, теперь еще внимание перетягивалось на Вильгельмину, ухудшив обстановку в семье и психологический микроклимат по отношению к мальчику. Он захотел постараться повлиять. Ведь детская зависть, может, и казалась сейчас незначительной, могла иметь последствия. — Невилл, а давай теперь ты расскажешь нам про Венгерскую хвосторогу? Мальчик направился к книге, и Люпин подхватил Вилл, после усадил детей на диван, пока сам уселся на ковре. — Она черная. И с шипами, — мальчик говорил тихо, но поворачивал книжку, точно указывая на нужного дракона. Невилл будто не любил оказываться центром внимания, но это его хоть отвлекло от ссоры. И Вилл была не безгрешна, она спровоцировала брата. Нарочно или нет, она прибегала к сарказму. Начинало сказываться воспитание Августы, хотя, стоило признать, проживи она под крышей с Мародерами, шутила бы наверняка искрометнее. В ностальгической волне Римус вдруг вспомнил, что хотел принести Вилл. Дождавшись, пока дети наиграются с энциклопедией, он выудил из сумки с заклинанием расширения пространства черную собаку с лоснившимся мехом. Игрушка заставляла грустно вспоминать дарителя, но девочка ее любила и не отпускала из рук, когда оставалась в Мунго. Вильгельмина в ступоре воззрилась на вынутый подарок. — Ты удивилась, откуда она здесь? Я научу тебя этому заклинанию, это просто. — Вуффи? Люпин не стал ничего говорить и переубеждать, что написанное на медальоне «Вуффи» было не кличкой игрушечного пса, а любовно нацарапанное Сириусом коверканное ребенком имя. Вилл прижалась к Римусу, посерединке между ними задавив подарок. Римусу подумалось, не стоит ей ничего рассказывать и напоминать. Если только часть теплых эмоций сохранилась где-то за радужкой стеклянных бусинок. Будет лучше, если она будет только ностальгировать и не улавливать деталей.