Любопытство волка сгубило

Вилл не вполне успевала бежать, ноги перебирались, путались друг за друга, отскакивали от щебенки и вприпрыжку спешили за шагом впереди идущей родительницы. Собранные в тугой шарик на затылке волосы норовили выскочить из плена длинной шпильки, но нанизанная на нее шляпка удерживала крепление, и болталась в беспорядочном такте почти-бега. Руководства Августы, как успела понять девочка, редко принимали сомневающийся или вопросительный подтон. — Ты продемонстрируешь себя лучшим образом. С заключением гоблинов уж некому будет спорить. — Меня ведь и Невилл должен принять? — Что ты лопочешь? С твоего роста и так ничего не слышно, говори увереннее! — Невилл тоже должен меня принять, — Вилл пришлось перекрикивать гомон толпы. В Косом переулке царила жизнь, дети кружили вокруг родителей, выпрашивая мороженое и всяческие магические причуды, и канючили они столь громко, что Вильгельмина не могла стеснительно потупиться и понизить голос: — Я ведь должна всем понравиться. — Должна. А что до Невилла, он еще мал перечить. Вильгельмина перевела взгляд на мальчугана, следовавшего за ними, и не могла столь же смело заявить о его непонимании или отсутствии ревности из-за внезапно возникшего в их доме приемыша. Выглядел он более чем осмысленным. Перечить Вилл не стала, несмело улыбнулась и продолжила идти под рассказ Августы о том, что гоблинам пора перенести оказание услуг из Гринготтса в иное место. Впрочем Августа все же прибегла к основной цели банка и обналичила чек. Девочка с затаенным дыханием наблюдала за передвижениями существ с крючковатыми носами и пальцами, листовидными ушами и уверенным при подсчете перетекавших из ладоней монет. — Ваша запись еще не подошла. Извольте переждать, когда зал для приема освободится. Гоблины были на черед хитрее волшебников, вступавших в разговоры с Лонгботтом. Они знали, что проще как можно быстрее удалиться из виду, чем успеть попасть под шквал возмущения. Трость Августы методично цокала, пока она прошла к точеным металлическим изваяниям у диванов. Уже сидевший человек поднял голову и охнул, подорвался с места. — Августа, поверить не могу! Вы так поспешно забрали Вулфи, не оставили никаких записок, я думал, с ней что-то произошло... — Нам не до тебя, мальчик. Люпин неверяще воззрился на главу Лонгботтом. Она не слыла приятным характером, но совсем уж обрубать собеседника даже для нее казалось чересчур. Или чего ждал Римус? Он подбирал слова, чтобы показаться максимально компетентным и не выглядеть в ее глазах еще одним ребенком, только чуть выше двух других. — Хочешь получить Вильгельмину ради пособий? Этому не бывать. — Что за вздор? — Люпин так опешил от выплюнутого обвинения, что не успел перехватить возмущение и перефразировать. — Я в состоянии о ней позаботиться и без поощрения попечительства. — А для чего тебе сирота? — Джеймс и Лили занимались ее воспитанием, Вилл, — Люпин переборол себя в наименовании девочки, только чтобы лишний раз не напороться на противоборство Лонгботтом, которая могла зацепиться за имя, не слушая больше ничего из его слов, — она осталась мне как память, она мне как дочь. — Одними воспоминаниями долго не проживёшь, — Августа отрезала. И слова ее были мало отличимы от взмаха ножа по живым тканям. — Чем твоя ностальгия полезна Вильгельмине? Ты взял за нее ответственность? Почему она жила в Мунго? Разве так положено жить детям твоих дорогих друзей? И не было вопроса в ее вопросах. Одни брошенные пики, пронзающие насквозь и летящие дальше, оставляя ледяные пробоины в грудине. Римус опешил, не зная, как отвечать. Точно отчитанный мальчик, он не мог и слова вставить. А Августа потеряла всякий интерес к спору, нетерпеливо перебирая ногой в ожидании аудиенции. Вилл внимательно вслушивалась и пыталась разобраться. Она совсем не понимала значения слов, но точно распознавала негативный настрой нового родителя, не признававшего ее друга. Девочка порывалась подбежать и обнять мужчину, учившего ее по магическим учебникам. Она всматривалась в его лицо, ожидая, когда он поднимет взгляд, и они поймают контакт. Вилл вырвала пальцы из хватки и подбежала к Люпину, чтобы обнять, она успела встряхнуть его руку, как цепкая хватка Августы уже ухватила за ладонь. — Приходи, Римус, — прошептала ему Вулфи. — Что ты опять лопочешь? — Августа возмущалась, пока вела ее к открывшимся и непомерно высоченным дверям. А вот Люпин более чем отчетливо услышал.

***

Люпин долго в Гринготтсе высидеть не сумел. Едва улучив справку, которую изначально планировал отправить Ларсону с совой, теперь же несся с ней до камина. И в кабинет ввалился чуть ли не кубарем. Взъерошенный, обозленный и пепельный. — Из какой дыры тебя только принесло? Сноу моментально спахнул грязь с Римуса, прежде чем его владения оказались вымазаны в саже. Вообще он почти не поддавался эмоциям, и невыразимец сомневался, что хоть раз видел подопечного настолько злобно настроенным. Он был выбит из колеи и норовил восстановить дыхание, что ему плохо давалось из-за обуревающих эмоций. — Мы это уже обсуждали, о Вулфи. — Эндрю нашел, кому еще ее передарить? — Смешного мало, — еще реже Римус огрызался. Ларсон взял себя в руки и настроился на более серьёзный лад. Мальчишка его не подводил, можно было постараться выслушать. — Что ты узнал? — Не узнал. Августа Лонгботтом успела выставить меня проходимцем, жаждущим сиротские пособия. И не подпустила к Вулфи. Да у нее загривок дыбится, стоит ее так назвать. Она ее одела как высокопоставленную леди, — от описания вплетенной *ток уже и Сноу успел поймать диссонанс с той хорошо знакомой ему малышкой. — А что остается? Я ее не приютил бы, ты бы тоже не смог, Уайт не вылезал из Мунго, — Ларсон вовремя остановился на варианте Блэка, запертого в Азкабане, пожалуй, трех фигур для примера достаточно. — Она и впрямь оказалась беспризорной, надо это признать. Но Августа оставила тебе лазейку. Как ты не увидел?

***

Не только двери оказались тянущимися к точно не имевшему границ потолку. Секретарь сопровождал Лонгботтомов по длинным ветвившимся коридорам, не имевшим никакого конца и упорядоченного исчисления, они лишь тянулись и тянулись, сводя лабиринтом с ума. Ориентиром служили разве внушительные статуи гоблинов. Гринготт, герои восстаний, гоблины с кузнечными мехами и прочие, от присутствия которых кружилась голова в бесполезной попытке запомнить и сориентироваться. Секретарь шел и листал записи на планшетке, поочередно придавливая железной планкой бумаги. — От Вас поступил запрос на обряд Инициации. К какому времени удастся согласовать условия со всеми членами рода Лонгботтом? — гоблин покрутил документ и занес перо для внесения новых данных. — Я пришлю отчет, справлюсь в кратчайшие сроки, не сомневайтесь. Я не по этому вопросу сегодня, — секретарь кивнул, заменил лист и воззрился на коллегу за трибуной. И точно способный слышать с внушительного расстояния, разговор продолжил другой гоблин. — Да, за Вами также числится запрос на установление магического потенциала. Доходили слухи про сомнения Лонгботтомов касательно Вашего внука... — Невиллу не требуются проверки. Его кровь не какая-то там разбавленная. Гоблин усмехнулся и острым когтем придержал очки, наклоняясь со своего пьедестала для рассмотрения Вилл. — Должно быть, юная мисс Доу готова узнать про свою магию? Зловещий блеск скользнул из глаз и точно размазался по стеклам. Вильгельмина сглотнула. Гоблин медленно говорил «Доу», точно подменял понятия и озвучивал приемлемое значение. — Вы знаете, кто я? Усмешка тонкая, но сквозь тянущуюся нитью щель рта можно было рассмотреть зубы, столь же острые и искривленные, как все конечности этого народа. Люпин рассказывал ей, насколько это особенный магический вид, и она почтительно склонилась после вопроса. Угол губ двинулся дальше. — Вы сообразительная юная леди. «А вы не очень-то болтливый гоблин» — осталось в голове Вилл. Листовидные уши поочередно дернулись, точно локаторы. Девочка сглотнула. Никто не говорил, могли ли гоблины читать мысли. Ей успели внушить мысль, что она не просто сирота. В спину летели шутливые шепотки, полные насмешек и сомнений касательно ее происхождения. И пусть близкие ей люди никогда не заводили подобных разговоров, она ловила себя на совсем не детской мысли, что должна знать о своём происхождении. Она почти озвучила стоявший на языке вопрос: «Что Вы знаете про меня?». Дело было ни в гоблине, уже заготовившего свои заклинания, ни в Августе, которая ее одернула. Внутри образовался опоясывающий холодок страха. — У Вильгельмины уже случались магические выбросы. Она подает надежды как могущественная волшебница. Не все с этим готовы согласиться, мне нужно письменное заверение правоты. — То есть Вы не желаете узнать предрасположенности юной мисс? — Одно другого не исключает. Приступайте. И велите меня сопроводить до Ваших мастерских, пока проходит Ваше изучение. Секретарь прибег к особой трансгрессии, внешне схожей с обычной, которой пользуются волшебники, но все же чуть отличной. Вилл пыталась понять различие, но отвлеклась на ругательства Августы, чего ради их тащили так долго при наличии короткого пути. Крик ее потонул в перемещении. — Почему же юная мисс не боится верховных гоблинов, но испугалась правды? Узнать про себя всегда страшнее. Истина нелицеприятна, не все к ней готовы, но ребенок не мог сформировать зрелый ответ. — Про гоблинов мне рассказывали, а про меня — нет. Но и грубая, неотточенная формулировка была ясно воспринята. Гоблин кивнул, и перо возле него воспарило, а после вонзилось в свиток. Он задавал вопросы, а после фиксировал выводы. Девочка была уверена, что станет свидетелем известной беспалочковой магии, гоблин не спешил демонстрировать тщательно хранимое мастерство. Но насколько достоверным могло быть тестирование? Она рассеянно размышляла об этом, пока отвечала на вопросы. К ней приземлился свиток и то самое перо, плавно скользившее в воздухе. Вилл не умела писать, все, чему она успела обучиться — это наносить инициалы. Она начертила «WL», как ощутила щекочущее жжение на подушечках пальцев. Кровь росинками алела на основании пера, и маленькие шипы смотрели во все стороны, готовые пронзить и остальные фаланги, если только снова взять его в руки. — Знаете ли Вы, какое таинство кроется в Вашей крови? Вы полукровка. И Вам точно нужен оберег от волков. Они Вам не друзья. Что Вилл знала точно и наверняка, так это то, что гоблин не записал и не озвучил всей правды. Черные горошины его глаз масляно переливались от бесконечной мудрости. И что если бы она была готова, он бы сказал ей больше, чем бы поделился с Августой. Свиток завернулся и круто сжался от затягивавшей его бечевки. Гоблин спустился с пьедестала, чтобы увести Вильгельмину.

***

— Юная мисс предназначена Слизерину, — как мы между прочим доложил гоблин, вручая свои записи Лонгботтом. — И давно Вы метите на место Распределяющей шляпы? — Ожидаем Вашего извещения о готовности Инициации, — ответ гоблина ясно давал понять об окончании разговора. Августа расплатилась за оказанные услуги и приобретенные артефакты в одной и той же кассе. По переливавшимся в улыбке клыкам Вилл поняла, что оставлено денег было немало.