Любопытство волка сгубило

Аврор закурил, губы вжали фильтр, единым вдохом опустошили табачное изделие, и дым разлился по легким. Кашель кубарем прокатился по грудине. — Она мертва, — сухо выдал Сноу. Мальчишка-оборотень заметался по амбару, закованный в цепи. Ларсон выхватил палочку, но не держал в голове заклинаний. Мысли заперлись в один угол и кружили там, точно этот волк. Бешеные и бессильные. — Друг твой тоже мертв. Жив один младенец. Чудо ли, только детям удается выстоять против смерти. Беззащитным, не знавшим ни единого заклинания, хлебнувшим горя вместо молока матери, но овладевшим даром жизни. Ларсон прикидывал, кому из них хуже. Девчонка осталась с одним родителем, но полностью не дееспособным, а также получила на всю жизнь сомнение, не зверь ли она. Мальчишка, хоть и сирота, уже с лаврами героя, но окружен приспешниками Лорда, а разделявших гнусную идеологию хватало. Условия «отвратно и отвратнее отвратного». И не сопоставишь. Эти размышления не отвлекли от горестного ощущения внутри. Ларсон знал Лили. И столь жестокая гибель, настигшая ее в самом начале жизненного пути, давила. Сколько их таких, жертв шедшего по головам Лорда? И сколько наберется косвенных пострадавших? Луна уже пару суток как отбыла, но Люпина не отпускало. Психосоматический фактор повлиял на его проклятие и продлил болезненное состояние. Мальчишка был уже истощен, Сноу его даже жалел. Оттого не оставлял одного. Аврорам дали клич разобраться с Пожирателями. Пока маги праздновали освобождение от гнета Лорда, Британия не вполне еще была свободна. Что мало останавливало хлынувших потоками магов. Все стремились в Лондон, закатывали пир и громогласно скандировали имя Гарри Поттера. Волшебники не брали в расчет, что вступившие на сторону Темного Лорда приспешники не отпустили своих затей. Но кто услышит о бесчинствах, остававшихся в тени столь громкой и поистине чудесной победы? Святой-младенец-что-выжил. — Оправиться нужно быстрее, Люпин. У девочки никого не осталось.

***

Ларсон навестил палату Доу. Была третья зима, как он брал на себя обязанности по ее досугу. Он выводил Джейн на прогулки, заговаривал с ней, делился подробностями из жизни дочери. Он тяжело вздохнул, принявшись рассказывать о Лили, о том, как они играли с Вулфи в снегу. Он пытался выловить момент, когда хоть какая-то струна ее мозга дрогнет. Но кодовые слова вроде «Зима» и «Снег» не действовали. Сноу не вполне понимал, чем именно он активировал ее сознание в прошлый раз? Какой из пазов сошелся, как тут же мигом задвинулся обратно, захлопнув разум таинственной Джейн Доу на тугой замок? Ларсон оставил в палате Джейн, взглянул на уснувших Римуса и девочку и двинулся в кабинет Уайта. С Эндрю они не виделись долгое время. Ларсона командировали с его новым нынешним делом на окраины Шотландии. Стоило ему вернуться, как он обнаружил слишком уж невероятные изменения. Режим Лорда с его гибелью давал трещины. Волшебники расправляли головы, бесстрашно продолжив жить. Газеты пестрели колдофото безумного Сириуса Блэка, убившего своего друга Питера Петтигрю, интервью изловивших его Авроров и мотивационными колонками о скором восстановлении экономики. Ларсон не рассказывал Уайту о своем открытии трехлетней давности. Момент просветления сознания Джейн Доу остался между ним и его безмолвной собеседницей. Эндрю не оказался в восторге. Он и так не пребывал в лучшем расположении духа. Куцо поприветствовал, спросил, как прошло задание. А Сноу не придумал ничего лучше, чем почти мгновенно увести разговор к мучившей его теме. — Вы отстранены от дела. Но это не значит, что Вы должны скрывать такие важные детали исследования, Сноу! — Следствия, Уайт! Следствия! Она не твои цветочки в горшках, которые ты крутишь на палочке. И мне важно понимать, как не навредить ей. Только я ни черта не могу понять. Оба они сникли, сжатые от злости в пружину и погруженные в смесь ярости и страха. Лили больше нет. И если умирают такие яркие дети, то что до будущего? Был ли хоть какой-то шанс? Что вообще делать в этом сумасшествии? — Хорошо, — процедил Эндрю. Он отбросил манипуляции и колкости, совсем оголенный и беззащитный без них, он не понимал, какие у него еще опоры. И ступал осторожно: — Поймите меня тоже, я не только лечащий врач Джейн Доу. Она для меня — я, надеюсь, исключительный случай. Я, правда, надеюсь, клянусь, что я бы больше не хотел, чтобы такие инциденты повторялись ни в магической Британии, ни где бы то ни было. Но именно поэтому мне надо ее исследовать. Сноу хмуро кивнул. Он понимал. Не хотел признавать и исходил злобой. Только это не отменяло понимания. — Я знаю, что Вы такой не только из-за Джейн. — Хочешь испортить свой шанс наладить контакт со мной? — Эндрю не дрогнул от ощерившегося невыразимца и твёрдо продолжал. Даже не обратил внимания, как кануло уважительное «Вы». — Лили не хотела быть колдомедиком. Ее живой ум требовал выхода и лучшего применения. Она пришла ко мне за стажировкой, чтобы заручиться контактами и получить опыт. Даже не обманывала, представляете, с порога согласилась: да, я чуть Вас использую, мол, поработайте со мной, — голос надорвался от того, как поднялся слишком сильно, силясь изобразить позитивный тон волшебницы. — Она хотела понимать процессы изнутри, какие сейчас нужды у больных, чего не хватает колдомедикам, и уже осваивалась в лаборатории. Черт, он же ее ждет! Как ему сообщить... Ларсон повел плечом, точно в него последовал удар. Сипло и громко вздохнул. И не мог смотреть на Эндрю. — Сейчас мы с тобой отойдем малость, и я тебе отдам воспоминание, как оно было с Джейн. Сноу ушел к окну, взгляд его зацепился за корзину фруктов на столе, пресловутые грейпфруты возвышались на вершине. Хоть ее больше не было, Лили оставила свой след. — Она с мальчишкой Поттером только отстроила себе подвал, хвасталась, что котлы на разный литраж закупила. Ну как вот оно выходит, Сноу? Если бы он сам знал, за что жизнь так выборочно и жестоко играется. — Тебе тоже надо развеяться. Иначе мы не сможем заняться делом, Эндрю. Колдомедик вперился взглядом в стойкую фигуру у окна. Свет огибал его негнущуюся спину, и лица видно не было. Хотелось бы видеть, дрогнул ли он хоть малость. — Дело Лорда в руках его приспешников. Им нет дела до морали и чувства долга. Многие из них куда безумнее твоих питомцев. — Я знаю, Сноу. Ты мог не заметить, но у меня совсем не хватает мест. В палатах бедлам. Я вынужден потеснить Джейн Доу и ее девочку. Под рукой Омута памяти не оказалось, искать его у мужчин желания не было. Ларсон терпеть не мог, когда в его разум вторгались. Он прекрасно понимал возмущения всех тех, кому он нечаянно либо намеренно влезал в мысли, подглядывая. Потребовалась концентрация, чтобы выловить отрезок, когда он вывел Доу на ту самую прогулку после брошенной колкости Уайта. Сноу схватил воспоминания, выставив четкие границы для просмотра, и окаймил свою память защитой. Ларсон также не был в восторге от нечаянно просмотренных эпизодов жизни, когда смотрящий увлекался, и предпочитал предотвращать такие инциденты. Эндрю действительно обучался. Если бы защита не дрогнула, оповещая о вторжении в разум, Сноу мог бы и не догадаться, что легилимент что-то разыскивал в сети воспоминаний. — Я стоял истуканом, не воспользовался этим золотым окном*. Гадал, как верно, и оцепенел вместо того, чтобы помочь делу. — У нас нет протокола на такой случай, Сноу. Тут нет верного решения. Лучше не навредить, — Эндрю собрался с мыслями, продолжив анализировать сцену с Джейн Доу. — Сказать честно, Ваш эксцесс неприемлем. Я бы разорвал деловые связи, если бы узнал об этом еще год назад или даже пару месяцев ранее. Но сейчас непозволительно разрывать связи. При этом Ларсон видел, как изменился в лице Эндрю. Если вдруг после этого он натолкнется на разгадку, замалчивание правды ему долго не простится. Но вот если воспоминание не станет ключевой уликой по делу, тогда Уайт отойдет. Сноу не был уверен, чего он ожидал. Что товарищ по делу отвернется от него или распутывания плотного клубка головоломки. Может, «Все хорошее случается зимой» служило кодовой фразой, все равно было решительно непонятно, как ей воспользоваться.

***

Санитары закончили установку постелей. Римус затравленно поднял взгляд, отпустив руку Вулфи. Колдомедики сопроводили пару пациентов, помогли им лечь, а следом пригласили родственников. Время посещения еще не истекло. Вулфи чуть сжалась от количества незнакомцев и сминала рукав единственного друга. Комната наполнилась причитаниями высокой особы. Она будто отчитывала не способных ее понять людей, не осознавая, что мало чего можно добиться от попавших на этаж душевных недугов. У ее подвижной при разыгрывании тирады юбки неуклюже шелестел фантиком мальчик. Вулфи удивленно воззрилась на Римуса. Отчего-то он тоже крепче сжал ее пальцы.