Твоя реальность

– Се-мён, – снова обратилась Моника. – М? – отозвался Вожатый, принимая вёсла. – А теперь попробуй объяснить мне, почему отказываешься от помощи, – с улыбкой продолжила японка. Он пожал плечами. – Да я ведь и сам могу нас отвезти: проблем-то… Покачав головой, Моника усмехнулась. – Нет-нет-нет. Способность что-то сделать – это не причина отказа от помощи. Причина – желание делать это в одиночку, но вот из чего оно проистекает – большой вопрос. Ты не хочешь быть обязанным? – наклонив голову, девушка подмигнула. И тут вступила ранее молчавшая Лена. – А может, это чтобы лодку не перекосило во время гребли? И посмотрела на Монику строго, но та лишь беззаботно развела руками. – В том и штука: люди сначала дают ответы, исходя из каких-то побуждений, а потом живут и не знают – правильно ли? Этого ли они хотели не сейчас, а глубинно – в конечном итоге. Судьба, если разобраться, – то же путешествие на лодке по реке жизни. Кому-то комфортно делать это одному, кому-то до ужаса необходима пара, с которой, да, будет сложно, но можно сделать больше… А кому-то достаётся моторная лодка. Ну, я не знаю. Я, наверное, не очень сильна в метафорах. Отсмеявшись, Семён чмокнул девушку в макушку. – Если ты хочешь и можешь помочь мне с греблей, чтобы мы добрались на остров быстрее и не такими уставшими, то почему бы нет? – А ещё мы не будем тратить время на лишние рассуждения, – поддержала Славя. – И с местами в лодке проще определимся. Лена бросила на блондинку недобрый взгляд, но промолчала. Не то чтобы грести вдвоём оказалось просто: впервые приноровиться к чужим темпу и силе, ещё и имея разные рост и комплекцию… В итоге добрались уставшие, но довольные. Семён кивнул Монике, последним покинув лодку. Девушка осмотрелась. Остров оказался совсем небольшим, но заросшим – с собственными полянами и деревьями. А ещё удивила лодочная станция, приютившаяся на берегу совсем неподалёку – рукой подать. Казалось, это всего лишь макет здания, до которого можно дотронуться или к которому можно приблизиться, стоит лишь чуточку потянуть на себя складку мира. – Так странно… – прошептала японка. – Думаю, скорее красиво, – пожал плечами парень. – Так, корзинок у нас две, а человека четыре, так что разбиваемся на пары. Думаю, справедливо будет остаться со своим отрядом. Все кивнули. – И ещё, – с улыбкой Вожатый почесал бровь, – Лена, не обижай там Славю, пока нас не будет. Девочка отпрянула, прикрыв рот пальцами, и выпучила глаза. – Но… но я… Семён отмахнулся, пожав плечами, под непонимающими взглядами Моники и Слави. – А ты Лену не обижай. Живите дружно. Не дожидаясь ответных реплик, Вожатый взял Монику под руку и повёл на поляну. – Что за шутки?.. – когда они наконец отдалились, задала вопрос японка. – И эти шутки кажутся замаскированной тревогой, а вовсе не шутками. Семён натянуто улыбнулся. – Надеюсь, не узнаешь. Или узнаешь с моих слов. Но потом. Не на первом витке. А теперь важный вопрос: ты знаешь, вообще, что такое земляника? Моника замотала головой. – Какая-то местная ягода, видимо. Я понимаю слова, но образы в голове от этого не возникают. Вожатый пожал плечами: порядок вещей был вполне логичным и предсказуемым, потому претензий быть не могло. Что же до земляники – глупо было начинать описывать её вид, вкус, искажая образ сначала преломлением в своём сознании, потом через неверную призму выразительных средств и косноязычия, а затем – на финал – создавать некий образ средствами воображения второго человека. Идеальная же схема – что может пойти не так? Всё! Так что, наклонившись, Семён просто преподнёс Монике ягодку. – Собственно, знакомься: это и есть земляника. С осторожностью и восхищением истинного исследователя девушка приняла земляничку и начала, поднеся к глазам, рассматривать её во всех деталях, чуть-чуть сжимать, проверяя упругость, твёрдость, обводя пальцами неровности, пробуя ногтем ковырнуть косточки… Раздувая ноздри, японка принялась обнюхивать ягодку и тут же, осторожно осмотревшись, лизнула её. – Ты её ещё препарируй, – усмехнулся Семён. – С одной стороны, эта… земляника ещё вполне свежая, а с другой – уже сорвана, то есть мертва. Назовём это «некропсия»,* – жизнерадостным тоном с улыбкой отозвалась Моника, а парень лишь выпучил глаза, но промолчал, в то время как девушка наконец решилась откусить самый краешек. – Кисленько… и сладко… Мне нравится. А сколько нам нужно собрать? И сколько мы можем съесть? – она мечтательно, будто ангел молится, сложила руки перед грудью. Семён задумчиво почесал подбородок. – Ягоды тут очень много, прямо безмерно, так что хватит на всех. Более того, если Славя с Леной не завалятся спать… Удивлённая Моника перебила: – А могут? – Скрипт Лены – уснуть при сборе ягод с тем, с кем пойдёт. Но у Слави есть другой скрипт – активно собирать в паре, а потом подарить платочек… После длительного «о-о-о» японка сделала пугающий вывод. – Надеюсь, всё не заглючит и мы не вылетим. Впрочем, без наблюдения со стороны человека программа может вполне обойтись схематизацией процесса или просто пропуском срока, а потом явятся. Может, даже с двумя корзинками – полной и полупустой. Вожатый закивал будто в трансе. – Круто. Иногда у меня ощущение, что я очень тупой, а иногда – что не очень. – Знакомьтесь: это моё состояние по жизни, поэтому я стараюсь просто допустить поменьше ошибок, когда – а это необходимо, чтобы двигаться хоть к чему-то, – действую. И нужно пытаться стать лучше. Если не уйдёшь в депрессию от собственного несовершенства, сможешь, ведь не растёт тот, кто думает, что уже идеален, что дальше – потолок. Считай это… – начала девушка, сложив пальцы. – А что тебе ближе – «достижение успеха» или «избегание неудач»?* Склонив голову, Моника задумалась. – Видимо, действие, иначе бы глупая девочка не наворотила бы столько дел. Хотя иногда так хочется закрыться, как черепашка, в своём домике и не вылезать… – Как сказал Фрай из «Футурамы», даже если хочется, нельзя всё время лежать в кровати, иначе будут пролежни.* Подавшись вперёд, Моника улыбнулась. – Хороший урок. Ну, раз мы точно не знаем, сколько корзин ягод и в каком виде будет доставлено, может, пособираем и поедим? – До этого ты всё хотела спать, а сейчас – есть, странно… – Желание быть счастливой всегда принимает разные формы! – беззаботно отозвалась девушка. И вновь настало время жатвы. К тому времени, когда и Моника решила, что с неё хватит земляники, и корзинка наполнилась, Славя с Леной уже ждали пару у лодки... – Ты оказалась права – с меня причитается. …двумя корзинками – полной и полупустой. – А если спросить их? – Думаю, опять начнётся цирк: ничего не помню, ничего не понимаю, а память дырявая вообще у меня, – Вожатый отмахнулся. – Не стоят того ответы, которых всё равно нет. – Затем обратился к пионеркам. – Вы молодцы! Лена лишь кивнула, а Славя, до этого трепавшая косу, недовольно сказала, что неплохо бы уже вернуться в лагерь и приступить к делам, от которых оторвало поручение Ольги Дмитриевны. Назад ехать оказалось даже проще: маршрут тот же (если можно так говорить о лодке, входящей дважды в одну реку), и опыта совместной гребли больше, цель ближе – как-никак, не абстрактный остров с абстрактной работой, а лагерь, уже ставший всего за несколько дней своим. – Вы не против – мы пойдём? – уточнила всё же Славя. – Всё хорошо, – устало выдохнув, отозвался Семён. – Доставим корзинки вожатой в лучшем виде. Задача исполнена на сто пятьдесят процентов. И девочки смылись, не вдаваясь в детали. – А что сейчас нужно делать? – спросила на этот раз Моника. – Как и сказал – идти к Ольге. А потом за ингредиентами. А ещё можно вздремнуть и набраться сил, смотря кошмары. Вожатый кровожадно улыбнулся. – Что-то я пас: не хочу кошмары и не настолько я устала. И ты, вероятно, тоже. Кивок. – Вдвоём, конечно, лучше. Так в паре и донесли корзинки к домику вожатой, где, конечно же, обнаружилась Ольга на своём привычном посту – в шезлонге с книжкой. – Привет ударникам социалистического труда! – гаркнул Семён. – Ты как себя ведёшь?! – возмутилась вожатая, но моментально сникла, натолкнувшись на реакцию коллеги. – Веду я себя замечательно: вот второй день подряд выручаю твой отряд – сначала пропавшего пионера отыскали, теперь помогаем в организации праздника по поводу его возвращения. И поставил корзинки в тень у ног Ольги, затем его примеру последовала и Моника. – То есть вы знаете, что… – неуверенно протянула Ольга. – Наверное, это даже хорошо. Поможете ещё? Семён пожал плечами и перевёл взгляд на Монику. Та лишь смущённо кивнула. – Молодец! Образцовая пионерка: всегда готова! – похвалила вожатая. – Значит, так: для торта нам понадобятся также дрожжи, мука и сахар. – Японка кивнула. – Дрожжи возьмёте в медпункте, муку – в библиотеке, а сахар в здании кружков. Вопросы есть? Моника стояла с раскрытым от удивления ртом. Вот это квест. Потом кое-что припомнила: Семён говорил Жене, что ей с клубами нужно было поменяться – ей хранить сахар, а кибернетикам загрузить муку. Значит, только что услышанное не было дрянной шуткой Ольги. Это было дрянной шуткой разработчиков. Вместо девушки ответил Семён. – Оля: сможешь выполнить партийное задание и посторожить ягоды, чтобы какие-нибудь Ульянки их не забрали, пока мы собираем остальное? – Женщине осталось лишь растеряно кивнуть. – Вот и славно. И под руку с Моникой удалился. – И что? – спросила она. – Дрожжи правда в медпункте? Семён отмахнулся. – Конечно же, нет! – Тогда зачем мы туда идём? – удивлённая девушка сбавила шаг. – Мы идём за тем, что их заменит. Собственно, зачем тебе спойлеры? Первая смена – «слепое прохождение» для датфила.* Возражений не нашлось, и японка вошла через открытую Вожатым дверь в медпункт. – Здравствуйте, – обратилась она к Виоле, – а нас Ольга… Дмитриевна послала… – Раздался смешок сзади. Но шутка по поводу того, что несчастным пионерам теперь нужны антидепрессанты по этому скорбному поводу, не прозвучала. – Нам нужны дрожжи. Она сказала, что они у вас. Медсестра безразлично пожала плечами. – Дрожжи были. Но теперь их нет. – И что нам теперь делать? – озабоченно спросила Моника. Виола с серьёзным видом нахмурилась и в итоге приняла решение. Кивнув себе, женщина открыла ящик стола и достала оттуда бутылку пива. – Конечно, то, что дрожжей у вас не оказалось, неприятно, но не думаю, что я настолько расстроена… – начала Моника. – Бойкая девочка, ты мне нравишься, – Виола подмигнула. – Вообще, вы обе правы, – произнёс Семён. – Вместо дрожжей вполне могут сойти аспирин и сода один к одному. И что это вполне можно пить – медикамент, как-никак. Покачав головой, медсестра цыкнула. – А у тебя те ещё понятия о лагере, вожатый, – устало сказала она. – Ну, чай не в первый раз, – смущённо отозвался парень. – И явно далеко не в последний, – погрозив пальцем, отозвалась Виола. – Товарищ куратор? – уточнил, прищурившись, Семён. Женщина развела руками. – Нет, Семён. Я медсестра. Просто много болтаю. Вздохнув, Вожатый приял и аспирин, и бутылку пива, после чего понуро последовал на выход. Кивнув на прощание, Моника вышла, оставив равнодушную Виолу дальше читать свой журнал. По дороге девушка тактично не задавала вопросов, чему Семён был необычайно благодарен. Увлечённый мыслями, парень чуть не сбил Ульяну, но успел среагировать. – Ой! – обратилась девочка. – А что несёшь? – и поиграла бровями. – Ручная граната. Полезешь – руки-ноги поотрывает, – не очень дружелюбно отозвался Семён. Но, в общем, доля правды в слова была: мешать миссии по сбору ингредиентов было опасно для здоровья. Да и форма бутылки напоминала старинные гранаты типа РГД. Ульяна лишь пожала плечами. – Удачных боевых действий вам, – и, подмигнув Монике, убежала. А парень с девушкой сначала переглянулись, потом поглядели, что бутылка спрятана в шортах и выпирает несколько двусмысленно, после чего, краснея, постарались отвернуться и от пива, и друг от друга. Только когда бутылка была надёжно спрятана под подушкой в домике вожатой, а оставленные в тени корзины с ягодой перенесены туда же – в прохладу и под защиту стен, можно было наконец выдохнуть. – Сахар или мука? – с энтузиазмом спросила Моника. – Оставим сахар на сладкое, – ответил Семён, припоминая тяжесть мешка и помощь Лены. – Звучит более чем логично! – усмехнулась японка. – Хм, действительно. Перед дверью Вожатый высвободил руку, и Монике показалось, что его силуэт «мигнул», однако девушка решила не показывать вида и просто зашла следом. – Привет, Женечка! – улыбнувшись, Семён жизнерадостно помахал библиотекаре. В кои-то веки бодрствующей. – У меня для тебя кое-что есть, кроме привета и хорошего отношения! – с грацией фокусника он извлёк из нагрудного кармана несколько конфет и положил на столик. Подмигнув, Женя смущённо опустила глаза и улыбнулась. – А ты умеешь найти подход к девушкам. Семён пожал плечами. – А смысл-то теперь? – и тут же тряхнул головой, поняв, что сболтнул не то, не там, не с теми. – Прости. Что-то день такой и Виола из колеи выбила. – Ну, это она умеет как никто. Впрочем, она может не только выбить, но и вправить, и боль унять… Семён задумчиво кивнул. – А. Мы ж не просто так пришли на тебя полюбоваться. Хотя… – взявшись за подбородок, парень замолчал, видимо, всё же решив этим и заняться. Девушка покраснела. – Так вот: нас Ольга за мукой послала. Сама достаешь, или мне взять? Женя отмахнулась. – Минутку подожди – будет вам мука. Со спокойной душой оставив свой пост, пионерка отправилась в погреб. – Флиртуем, значит? – усмехнулась Моника. – Не исключаю, – разведя руками, отозвался Вожатый. И тут в помещение зашла Алиса и, не обращая внимания на присутствующих, направилась к столу Жени. Только не найдя библиотекаршу на месте, Двачевская смутилась и, оглядевшись, прижала к себе книгу, не давая прочесть название на обложке. Впрочем, это могло помешать разве что Монике, которая тихонько отклонилась в сторону, пытаясь рассмотреть хотя бы обложку. – Привет и тебе, красотка, – наклонив голову и ухмыляясь, поприветствовал девушку Семён. – Вижу, с книжкой… – Алиса обхватила томик и второй рукой. – Вижу, не хочешь говорить, с какой. Да и не надо: я тебе кто – так, – вздох, – случайный попутчик. Можешь поставить книгу на полку, а я скажу Жене, как вернётся, что ты вернула. Сам в журнал выдачи не полезу. По рукам? Секунду подумав, пионерка кивнула. – А… вы ничего – может, и не совсем чудовище. Пока Алиса ставила книгу на место, Семён почесал висок. – А может, и совсем, но не для всех. Хорошего дня. Кивнув на прощание, Двачевская покинула библиотеку, и как раз в этот момент со стоном из люка показалась Женя с мешком муки. – Принимайте! – бодро отрапортовала девушка. – Родина вас не забудет, товарищ! Семён с улыбкой отсалютовал, и оба рассмеялись, а Моника почувствовала себя чужой. Взвалив мешок на себя, Семён направился к двери, и уже на выходе его за рукав придержала японка. – Книга… – А! Точно! Спасибо! Женя, запиши: Алиса вернула «Унесённые ветром». Девушка безразлично кивнула и сделала запись в журнале. – Пока, – неуверенно произнесла Моника, но Женя уже не замечала ничего, уставившись в бумаги. – Боты… – печально заключила японка и вышла. – Семён! – М? – Ты общаешься с ними так… близко, заигрываешь… Кажется, ты делаешь этим себе не только весело, но и больно. – И умолчала про клокочущую ревность. – И это притом, что они… Девушка отвела взгляд, не давая сорваться с языка суровому вердикту – боты, служебные программы, манекены: кто угодно, но не живые люди. Вожатый кивнул, понимая хотя бы часть смятения. – Наверное, я привык. Человеку нужен человек или хотя бы его имитация. Это даже несколько напоминает фильм про чувака на необитаемом острове, который сделал себе друга – обагрённый его же кровью футбольный мяч.* – Кажется, это фильм «Изгой» примерно двухтысячного года, – задумчиво ответила Моника. – Он? Вожатый лишь развёл руками. – Кажется, я видел его целую вечность назад. Это было в совсем другой жизни с другим мной. Он опустил голову, и остаток пути пара прошла молча. – Что ж, теперь сахар! Курс на педернетиков! – объявил Семён, подняв палец вверх, и сам себе напомнил плакат в домике Слави и Жени.* Моника осуждающе покачала головой. – Мне кажется, ты к ним несправедлив. Не говоря уже о том, что я не уверена в их гомосексуальности. Вожатый пожал плечами. – Вообще, Сыроежкину нравится Женя, а вот он ей – совсем нет. Это было бы даже грустно, если бы не было по большому счёту безразлично: кукольные жизни в кукольном домике не складываются, несмотря на игрушечные попытки их склеить. – Он опустил глаза и посмотрел на свою ладонь. – А знаешь, я ведь пытался их свести. А ещё Мику и Шурика: она ведь за ним подглядывает. Но… – вздох, – бесполезно. Видимо, шанс на роман есть только у главного героя. Моника посмотрела с вызовом. – И кто же здесь главный герой? Ты? – Японка подмигнула. С усмешкой Вожатый наклонил голову. – Был им. Когда-то. До того, как не справился со своей ролью и не ушёл освистанным со сцены. Теперь я суфлёр, осветитель, капельдинер и иногда механик сцены. – Семён сел на кровать и положил голову на руки, не чувствуя сил продолжать. – Ты – главный герой. Не упусти свой шанс. Моника положила руку на плечи парня. – Не хандри. Пусть ты упустил свой поезд, но остаются ещё пароходы и самолёты. Жизнь длинная, а здесь – более чем. Вожатый горько усмехнулся. – О, бесконечное лето открывает перед тобой просто бесконечные невозможности! – он демонстративно развёл руки, показывая обхват, как дети в ответ на вопрос «как сильно ты меня любишь?». – Думаю, лагерь бы перестал тебе казаться столь безрадостным местом, а твоя роль – такой маленькой и не греющей твоё собственное сердце, находись ты в приятном обществе и снова в свете прожекторов. Усмешка. – Теория мертва без практики. Моника положила палец на губы парня и чмокнула его в лоб. – Иногда тебе действительно нужно больше молчать: думаешь за десятерых и накручиваешь себя непонятно куда. Семён взял руку девушки в свою. – Ты говоришь как Алиса. И да, ты права. И спасибо. – А затем вскочил на ноги и посмотрел уже жизнерадостно, будто сменил линзы в очках с одного цвета на другой. – Итак, наш путь лежит в клубы за сахаром. Вожатый вошёл к кибернетикам весело. – Так, товарищи! Мне нужна ваша одежда, сахар и робот! Как и ожидалось, пионеры впали в ступор. – Не переживайте, мальчики! – обратилась Моника, спеша успокоить. – Это аллюзия на фильм «Терминатор». – Кстати, у Ульяны есть кассета, а у вас видеодвойка – может получиться идеальный союз. Практически нерушимый, – усмехнулся Семён. – Но мы торопимся… – начал Электроник неуверенно. – А когда робот будет готов? Исходя из графика, – наклонив голову, уточнил Вожатый. Шурик грустно вздохнул. – Боюсь, тут даже дополнительной недели не хватит. Семён и введённая в курс дела Моника многозначительно переглянулись и улыбнулись. – Вот и не переживайте, – наконец ответил Вожатый. – Сахар. Нам нужен сахар. Это поручение Ольги. – Серёжа… – обратился Шурик к товарищу, и тот с кивком вышел из комнаты. – Вы не переживайте: тут даже втроём за неделю не успеть. Даже если закрыться и ни на что не отвлекаться. Вы всё равно молодцы, потому что мечта и труд – это хорошо, – подбодрил кибернетика Семён. – Спасибо, – сухо отозвался пионер, всё равно недовольный достигнутыми результатами. – И всё же я думаю, что ваш подход – всё или ничего – не очень перспективен: с ним можно дойти до формулы «зачем жить, если всё равно умирать?», – подняв палец вверх, наставительно заметила Моника. Шурик хмыкнул. – Думаю, можно жить ради людей в целом и тех, что будут после нас. А мы – лишь шестерёнки в общем механизме: если продвинем его хоть чуточку вперёд своей работой, считай справились с долгом и можно менять. «Боты, которые осознают, что они боты и для чего нужны? Или люди как куклы. И куклы как люди». Как бы то ни было, это печально – до воя». Но предаваться этим мыслям долго было не суждено: кряхтя, Электроник вынес здоровенный мешок сахара. – Ну, что? Вы же мне не поможете это донести? – Пионеры тревожно переглянулись. Семён лишь махнул рукой. – Считайте, что я не расстроился и не обиделся. Даже не разочаровался. Но настоящий пионер всегда… – И снова махнул рукой. – Пошли, Моника. Взвалив на себя мешок, Семён буквально пополз к выходу, а японка – следом. – Помочь? – тревожно спросила она, когда Вожатый поставил свою ношу неподалёку от крыльца. Сахара в мешке было килограммов двадцать, не меньше. Семён покачал головой. – Во-первых, он для тебя тяжеловат… – Как и для тебя! Кивок. – Во-вторых, у него не те размеры и форма, чтобы нести вдвоём. – Думаю, мы бы могли… Кивок. – Конечно, могли, но самое важное – «в-третьих». Но его тебе я пока не объявлю. Страдая, с остановкам и постоянно меняя способ держания мешка, Семён протащил его ещё метров двести и наконец, тяжело дыша, сел на землю, опираясь спиной на тот самый злосчастный груз. – Сёма! – тревожно выкрикнула Моника. – На это просто невозможно смотреть! А он в ответ захихикал наполовину с хрипом и указал на кусты. – Вполне возможно. Вон Леночка смотрит. – Он печально покачал головой. – И даже помощи не предложит старому больному вожатому. А ведь всё просто: в отличие от первосменников, она знает, что сахар довольно легко можно доставить на тележке. Но, видимо, совсем чужие люди не могут удостоиться не только её помощи, но и элементарного участия. И важной информации. Такие дела. Он развёл руками. – Не свой живой для неё считай мёртв. Это из-за меня? – Кивок. – А если ты на другом, не её, руте? – Ты не пове… хотя нет – ты, именно ты, поверишь. Даже на чужом руте поможет. – Значит, пара из двух человек для неё слишком чужая. Семён пожал плечами. – Девочка хорошая, но жестокая. Как с ней поступил мир, так и она с ним. – Кажется, у нас с ней есть кое-что общее… – понуро ответила Моника. – Ладно, не будем грустить. Где тележка? С тележкой дело пошло куда веселее, и, заскочив за продуктами в домик вожатой, пара направилась в сторону столовой, однако Семён остановился на площади, вздохнул и сел на лавочку. – Устал? Солнечный удар? – обеспокоенно спросила Моника, но тот лишь усмехнулся. – Нет. Вот ты спать хочешь? – Девушка помотала головой. – И я нет. А даже если бы и хотел… Обычные Семёны, лишённые памяти о витках, встречают здесь девушку-кошку, что представляется аватарой подсознания. По факту это тоже бот, но всё же… немного другой. Выглядит не так, ведёт себя не так, знает и больше, и меньше местных… Знает, что блуждает внутри циклов… – Парень потёр палец о палец. – Но она не знает, зачем, почему и как выбраться. Она скорее наблюдатель, одна на все миры. Японка грустно усмехнулась и пожала плечами. – Очень похоже на меня ту – из игры. А ты спал с ней? – Я – нет: я тот, кто потерялся. А Юля – как он назвал её – может быть только с победителем. Впрочем, не будем о грустном. Зато мы сахар в целости и сохранности довезём. Моника удивилась. – А можно и не довезти? Его украдёт Юля? – Так, совсем немного. Ладно, погнали. Сделав последний рывок, Вожатый сдал недовольной поварихе ингредиенты и мог отправляться по своим делам.