Я не гей

      Ангелина Анатольевна на две недели ушла в отпуск, и Денис до обеда оставался один на один со своей начальницей. Его это немного напрягало, так как всё своё внимание Саша, когда она сидела в кабинете, направляла на него. Слава Богу, что в кабинете она сидела редко.       «Я пошла на рынок», — говорила она, как только Денис приходил на работу. «Если будут звонить в домофон, скажешь, что меня нет. Пусть звонят мне на телефон».       В понедельник, среду и пятницу с девяти до десяти утра в офисе были тренировки. После них некоторые женщины оставались на чаепитие. Традиционно после тренировки Саша приглашала их посидеть, поболтать, попить кофе в комнате отдыха. Да, такая комната в офисе тоже была, только Денис туда не ходил. Его никто туда не приглашал, а самовольно шариться там, куда тебя не приглашали, как-то запально. Может, здесь повсюду растыканы скрытые камеры, он же не знает. Он и так сидит у себя за рабочим местом как робот, опасаясь, что и здесь его снимает скрытая камера. Очень некомфортно чувствуешь себя, когда тебя снимают за обычными, бытовыми делами. Ни на секунду не расслабишься. Поковыряться в носу и сбросить сухую козявку на пол и то как-то ссыкотно, не говоря уже о том, чтобы почесать и поправить яйца, когда они замялись в штанах. Вдруг Саша это увидит через камеру? Или внезапно войдёт в кабинет и застанет Дениса за этим непристойным занятием? Хорошо, что Денис всегда слышал, как она идёт. Она не имела привычки подкрадываться, ходить на цыпочках или просто тихо и молча ходить. Когда Александра Вениаминовна заходит в офис — это слышно всем и слышно аж на втором этаже. Громко хлопает дверьми, громко топает, когда поднимается по лестнице, как будто у неё на ногах не кроссовки, а кирзовые сапоги, и всё время трындит и трындит по телефону. Громко трындит, благодаря чему её слышно задолго до того, как она войдёт в кабинет. Она будто бы предупреждает всех своим громыханием: «Это иду Я!» Даже в туалет, когда заходит, и оттуда её слышно. В смысле, как она там разговаривает, а не как справляет физиологические нужды (слава Богу, что хоть не слышно этого). Сам телефон она к уху почти не прикладывает, а разговаривает через наушник, из-за чего Денису не всегда бывает понятно, с кем она говорит: сама с собой ли, с ним, с кем-то из зашедших в офис или с кем-то по телефону. Она могла разговаривать с несколькими одновременно: с тем, кто на телефоне, и с тем, кто рядом с ней. Из-за этого возникала ещё большая неразбериха, к которой Денис всё никак не мог привыкнуть.       — Кофе хочешь? — Вот она входит в кабинет, после того как сбегала на рынок и задаёт этот вопрос, поправляя в ухе наушник.       У кого, спрашивается, она это спрашивает? К кому обращается, если на Дениса даже не смотрит, а проходит мимо него и садится за свой рабочий стол?       — Алё, приём! Кофе хочешь, спрашиваю? — Денис напрягается. — Денис, ты глухой? Я вообще-то к тебе обращаюсь, — говорит достаточно спокойно и даже как-то тихо.       — Извините, я не расслышал, — отвечает Денис и хочет сказать, что кофе он не хочет.       А если бы и хотел, откуда его, собственно, взять? Купить в кафешке, а потом, обжигая пальцы об одноразовый стаканчик нести сюда, чтобы тут выпить?       — Пойдём с тобой кофе попьём? — предлагает она тоже ровным и спокойным голосом. Ведь умеет же тихо разговаривать. — Мне знакомая из Вьетнама привезла… — Она зашуршала пакетами и вышла к Денису с большой упаковкой кофе, внутри которой было много пакетиков кофе 3 в 1. — Это настоящий вьетнамский кофе, — читает, прищуриваясь, что написано на упаковке. А там одни иероглифы. — Пошли, попробуем.       И она повела его в ту самую комнату отдыха. Включила свет, наполнила электрический чайник бутилированной водой из бутыля и поставила для закипания.       — Кружку себе бери, — говорит она ему и уходит в кабинет за своей. А у Дениса нет и не было никакой кружки. Откуда её брать? — Наверху кружки стоят. Вот здесь. — Вернувшись, она открывает верхний кухонный шкафчик над мойкой. — Ты что как в первый раз? Тебе Лина разве не показывала, где у нас тут что?       — Нет, — растерялся Денис.       — Вот пиздóся, я же её просила! Тут вот посуда, — открывает шкафчики и показывает, что где лежит. — Если хочешь, можешь обедать здесь. Только посуду за собой убирай и мой. Тут сахар, чай, кофе… Линкин это кофе. Мёд какой-то… — открывает и нюхает содержимое банок и коробочек. — Фу, а это уже выкинуть давно надо, — бросает в мусорку маленькую баночку.       Потом встаёт на носочки и смотрит, что там лежит на самых верхних полках. Начинает это перебирать. Видно сама не помнит, что у них тут завалялось. Денис тупо стоит рядом и смотрит, как она наводит в шкафу порядок.       — Ты себе, в общем, покупай, что ты хочешь. Кофе, чай, сахар, если с сахаром пьёшь. Потому что это всё тут Линкины запасы.       Чайник закипает. Саша достаёт из большой упаковки несколько маленьких пакетиков кофе 3 в 1 и подаёт Денису:       — На, наливай себе кофе. — Себе стала открывать пакетик и просыпала, наверное, с половину на столешницу. — Блядь, — видит, что просыпала и открыла второй пакетик. Снова немного просыпала. Очень неаккуратно всё делает, как будто она в боксёрских перчатках. — Ложки, вилки, ножи — здесь, — показала на выдвижные ящички. — Если сильно горячий, можешь холодной водой разбавить, — показала на бутыль с водой. — Здесь водопроводная вода плохая, она с ржавчиной. Из под-крана воду не пей. — Она размешала ложкой кофе и громко поставила кружку на стол. Хорошо, что кофе не пролила и дно кружки об стол не разбила. Потом полезла в холодильник: — Если что, можешь из дома обед брать и в холодильнике хранить. Только не долго храни, а то у нас тут вечный склад. Вот, смотри, тортик есть, — вытащила пластиковую упаковку с прозрачной крышкой, под которой была половинка шоколадного торта. — Вчера девчонки на фитнес принесли и не доели. Будешь тортик?       Денис ответил «да». Тортики он любит. И вообще любит всякое сладкое. А что? За фигуру ему можно не беспокоиться. Он ведь не девушка, чтобы толстеть от сладкого.       — Бери свою кружку и иди сюда садись. — Она позвала его за стол. — Ложку возьми для тортика.       — А тарелки надо? — спрашивает Денис.       — Тарелки не надо, я торты не ем, а ты можешь прямо отсюда из контейнера есть. Нож тоже не надо. Прямо ложкой бери и ешь, он весь твой, — пододвинула ему торт.       Денис сел напротив неё. Не прямо напротив глаза в глаза, а чуть подальше, так как стол был большим. По длине могло сесть два человека. Он был накрыт белой с перламутровым оттенком клеёнчатой скатертью. С краю на столе: солонка, зубочистки, салфетки и несколько баночек с какими-то таблетками. То ли с лекарствами, то ли с витаминами. За столом у стены стоял диван, обитый пушистым ворсом персикового цвета. Вместо декоративных подушек — мягкие игрушки: большое, величиной с подушку красное сердце с надписью «I love you» и с длинными руками-обнимашками и серый плюшевый мишка, держащий в лапках сердечко с надписью «You love me?». Стены были обклеены обоями мягких, пастельных тонов. На них висели небольшие картины с изображением ваз, фруктов и цветов — натюрморты.       Денис деликатно отрезал ложечкой малюсенький кусочек торта, будто он был великовозрастной дамой, сидящей на строгой диете и боявшейся зачерпнуть лишних калорий. Не сидела бы ОНА рядом, Денис набросился бы на этот торт, как поросёнок, и сожрал бы его целиком без всякой ложки. Вымазал бы лицо шоколадом — таким он был обалденно вкусным!       За столом Саша ведёт себя естественно. Не то, что Денис. Тот весь скукожился, хочет попробовать кофе, но боится, что его пустой желудок начнёт весело и громко урчать от радости. Он и так уже начал булькать от одного лишь кусочка тортика.       А Саша не скромничает. Ещё б ей скромничать — она же директор. Она сгибает одну ногу в колене и закидывает её на рядом стоящий стул — ставит кроссовок на сидушку и в такой позе, положив локоть на колено, сидит пьёт кофе и смотрит в телефон.       — Ешь. Что ты не ешь-то? — Она замечает, что Денис ест торт как-то без аппетита. — Не вкусный?       — Очень вкусный, — мямлит Денис, проглотив малюсенький кусочек. Такая вкуснятина и то не лезет в горло, когда она сидит рядом.       — Ешь тогда быстрее, а то он же до завтра испортится.       Она протягивает руку и резко тянет упаковку с тортом на себя. Смотрит срок годности на крышке, а Денис грустно смотрит на стол перед собой: был торт — нету торта.       — Как раз до завтра срок. На, ешь, — резко двигает упаковку от себя, и торт по скатерти как по льду приезжает обратно к Денису. — Как кофе? Хороший, да?       — Ещё не пробовал, — отвечает Денис и осторожно прислоняется губами к кружке, чтобы не обжечься.       — И как? — ждёт она его оценку. Денис пожимает плечами. — Ну лучше ведь, чем наш в пакетиках?       — Кофе, как кофе. — Денис ещё раз отпивает. — Я в кофе не разбираюсь. Я его редко пью.       — Да иди ты… — отмахнулась она. Спасибо и на том, что дальше промолчала и не добавила «нахуй».       Денис, как ты посмел честно сказать, что это «кофе как кофе»? Не мог подольстить кофеману и сказать: «О, это отличный кофе! Да-да, он намного лучше, чем наш в пакетиках!»?       Привыкнуть к манере её общения у Дениса пока не получается. Вроде бы она адекватно себя ведёт, умеет говорить спокойно и даже тихо, и членораздельно. Но разговаривать с ней всё равно очень сложно. То ли это от того, что она — начальник, а ты — подчинённый. То ли от того, что ты в неё влюблён по уши и у тебя возникает мандраж при виде её.       А какой у неё вид? Про её внешность можно сказать лишь одно — она не привлекательная. Трудно представить мужчину, которого заинтересуют её широкие плечи и узкие бёдра с маленькой, плоской задницей; её лицо без грамма косметики и походка, как у Терминатора, с той лишь разницей, что она более быстрая, лёгкая и прыгучая. Если у неё есть грудь, талия и стройные ножки, то под свободной спортивной одеждой этого всё равно не видно, что также не позволяет мужчинам оценивать её как женщину. Мужчины любят глазами. Кто бы что не говорил про любовь, дружбу и верность, но первое впечатление о женщине, мужчина составляет исходя из своих зрительных предпочтений. Эволюционно так сложилось, что мужчина в первую очередь оценивает фигуру женщины, её внешность, её сексуальную привлекательность, а уж потом смотрит на характер и на всё остальное.       Так вот Саша по всем своим параметрам подходила под определение «антисекс». Тогда почему же при взгляде на неё у Дениса так бьётся сердце? А запах её тела, разгорячённого после тренировки, сводит его с ума? Когда она проходит в кабинет после занятий спортом, за ней тянется шлейф таких сильных феромонов, что у Дениса приподнимается верхняя губа, ноздри расширяются и начинают вдыхать воздух в разы быстрее, прямо как у самца, учуявшего запах течной самки. Не иначе, как его бывший колдует там у себя в монастыре. Или правильнее сказать не колдует, а молится. День и ночь на коленях молится, чтобы Денис влюбился в девушку и создал с ней семью. Ведь без сверхъестественного вмешательства, влюбиться в такую женщину, как Саша и впрямь очень сложно. Сложно для обычного гетеросексуального парня, а Денис ведь у нас необычный.       Тортик свободно начал поедаться Денисом тогда, когда Саше позвонили. А до этого она сидела, читала на телефоне сообщения и грызла зубочистку. Последнее являлось у неё привычкой. Её разгрызенные на несколько частей зубочистки валялись повсюду. На Дениса она не смотрела от слова совсем, но тот всё равно сидел как подстреленный. Ему стало чуть посвободнее, когда она включилась в телефонный разговор. Так в комнате стало хотя бы не так тихо, и не слышны были завывания у Дениса в животе. Её разговоры были об автомобилях, о должниках, которые не платили за стоянку, и из которых Саша потом ходила и выбивала долги. Это была её основная задача — выбивать долги с должников, с чем она превосходно справлялась. Ещё бы ей не справляться — она же боксёр. Вот один из фрагментов её телефонного разговора:       — …Серёга, слушай-ка, а пробей-ка мне этот девятьсот пятый Сукси́д…       Речь идёт о марке автомобиля Toyota Succeed, которую автолюбители умышленно называют неправильно (правильно произносить «Са́ксид»), видимо потому, что на автосленге эту машину прозвали «Суицид» или «Суицидник». Почему? Потому что было время, когда на этих машинах работали таксисты.       — …Какого числа въехал и сколько уже у нас стои́т, посмотри-ка… — Её диалог идёт с работником из контрольно-пропускного пункта. Тот ищет данные в компьютере. — Это он уже больше двух недель стоит и не платит? Дай-ка мне его телефончик, — хитро прищурилась.       Ещё у неё была манера смотреть в упор на кого-то, кто не имеет к её телефонному разговору никакого отношения. Так, она уставилась на Дениса, когда разговаривала со своим работником Сергеем. А Денис уже было обрадовался, что сможет спокойно доесть торт. Но не тут-то было. Потом она позвонила хозяину Суксида и пока разговаривала с ним, смотрела прямо на Дениса. А тот провалился в серый омут её хитрых глаз и еле нашёл в себе силы выкарабкаться из него и отвести взгляд. Ей не нравится, когда на неё смотрят. На неё нельзя смотреть! Тогда зачем она сама это делает? Зачем так пристально смотрит в лицо? Не хватает ей зрительного контакта, что ли? Ну так воспользуйся видеосвязью, Александра Вениаминовна.       — Владимир Романович, добрый день. Это администрация авторынка вас беспокоит, — смотрит на Дениса. А он-то тут причём? — Вы в курсе, что у нас понедельная оплата за стоянку идёт? А вы с десятого числа стоите и ещё не оплачивали ни разу. У Вас долг висит четыре тысячи. — Денис смотрит на торт, но не ест. Он не может есть, пока она на него так смотрит. — Что денег нет это понятно, ну Вы хотя бы часть какую-то оплатите, чтобы мы Вас не теряли, — разгрызает вторую зубочистку. — Мы же охраняем Вашу машину, — слушает, что тот отвечает. — Хорошо. Добрó, добрó. Можете мне на этот номер перевести, а я потом с Вас сминусую. Хорошо. Всё, всего доброго.       Если это и есть то самое выбивание денег из должников, то нельзя не согласиться, что Саша разговаривает с ними довольно деликатно. Она умеет договариваться, умеет говорить сдержанно и без матюков.       Доход автокомплекса складывался из: продажи автомобилей, оплаты автовладельцев за охраняемую стоянку, оплаты за аренду зданий автокомплекса другими организациями (автошкола, техосмотр, шиномонтаж, магазины и др.), оплаты за тёплые боксы (гаражи) в зимнее время года, дохода от продаж магазинов автозапчастей (где работал Денис). Даже такие мелочи, как печать и публикация объявлений о продаже автомобилей на сайте, приносили авторынку ощутимую прибыль.       Саша недолго просидела за кофе. Она его выпила быстро. Потом сказала Денису, чтобы он доедал торт и убрал за собой посуду, и ушла на рынок. А на следующий день после тренировки, она неожиданно попросила его выйти из кабинета и прогуляться где-нибудь с полчасика, потому что к ней должен придти… мужчина. Что это за мужчина, она не сказала, но уже одно только то, что она хочет побыть с ним наедине, о многом говорит. Она спустила Дениса по лестнице, ведущей в гараж. Скорее всего, тот мужик должен был войти с центрального входа, и она не хотела, чтобы они с Денисом пересекались.       Денис, расстроенный, решил пойти посидеть в кафешке и выпить… кофе. Которое пил очень редко. Предпочитал чай. Его бывший любил пить чай и заваривал его с разными душистыми травами: бергамотом, мятой, чабрецом, чёрной смородиной…       Денис ревновал. Перед тем, как спуститься по лестнице, он слышал, как Саша любезничала с тем мужиком по телефону. Сидя в кафе, в котором в это время никого не было, Денис внимательно читал надписи на дощечках-табличках, которые служили украшением стен. Ему нужно было как-то скоротать эти полчаса. Неужели ей так мало нужно для любви? Всего полчаса?       «Никогда не пользуйтесь советами тех людей, которые живут не так, как мечтаете жить вы» — одна из поучительных надписей на дощечке.       Денис не заметил, как пролетел почти час. Он медленно побрёл в офис. А может быть, не стоит туда ходить? Вдруг они ещё не кончили закончили? Если бы Саша закончила со своим парнем, то она бы сама Денису позвонила или написала. А тут тишина. Она не звонит и не пишет. Что ему делать? С такими думами Денис дошёл до гаража и вдруг, увидел её там. Она стояла возле лестницы и внимательно смотрела в экран своего Айфона. Не спуская с экрана глаз, свободной рукой она резко подала Денису сигнал «Стоп». Денис где шёл, там и встал, как вкопанный.       — Стой! Тихо, — прокомментировала она свой жест.       Они стояли в тишине недолго. Целых две минуты. Потом она злостно ругнулась: «блядь», и Денис дёрнулся. Никак не мог привыкнуть к этой её резкости в словах.       — Стой здесь! Я тебя позову, — приказала она и рванула вверх по лестнице.       Прошло минут десять, как Денис из гаража услышал, как хлопнула дубовая дверь на втором этаже. Потом открылась дверь на лестницу, и Саша позвала его наверх. Кроме неё в здании больше никого не было, а она сама была вся какая-то взвинченная. Не похоже, что у неё было свидание.       — Ко мне сейчас мужчина приходил устраиваться на работу и спёр у меня со стола деньги, пока меня не было! Прикинь? — рассказала она Денису.       А Денис сразу вспомнил о том, о чём его предупреждал её папа — отец Вениамин.       — А зачем Вы оставляете на столе деньги, когда уходите?       Денис, что ты делаешь? Тебе надо было возмутиться и сказать: «Ах, какой подлец этот мужик! Ах, он ворюга! На него надо в полицию заявить!» Но ты решил пойти сложным путём, решил обвинить во всём её и этим вывести её на чистую воду.       — А, ну то есть ты считаешь, что это я виновата, что он у меня две тыщи стырил? — Надо было видеть её лицо.       — Да. Вы сами виноваты. Нельзя же деньги без присмотра оставлять. — Денис спокойно сел за компьютер. Он уже был готов к тому, что она сейчас на него наорёт и обматерит.       — При тебе я тоже деньги оставляла, но ты же не брал.       Опаньки, а откуда она знает, что он не брал? Вот она и созналась в том, что следила за ним.       — Ну, люди же разные бывают, — также спокойно ответил Денис, не отрываясь от работы.       Объявлений за час скопилось много и они содержали ошибки в тексте. Прежде, чем напечатать и загрузить их на сайт, нужно было их отредактировать и правильно оформить. При всём уважении к ребятам из КПП, с текстом и оформлением они работали слабенько и у них всегда были косяки. Денис исправлял их и краем глаза замечал, что ОНА на него смотрит. Скорее даже не смотрит, а сканирует.       — Пойдём кофе попьём? — неожиданно предлагает ему также, как и вчера. — Или что ты пьёшь? Вино, водку, коньяк?       — Не-е, — усмехается Денис, прикрывая рот рукой.       — Может, пиво? У меня пиво тоже есть. Хочешь? — не шутит, предлагает на полном серьёзе.       — Не-е, я не пью алкоголь. — Прям смешно и неловко.       — А что ты тогда пьёшь? Молоко? — О, она пытается в юмор. — Молока у меня нет, извини.       — Я пью чай, — покраснев от разрывающего внутренности смеха, признался Денис.       — Ну так пойдём, — подходит к двери и зовёт его за собой, — попьём чайку.       — Александра Вениаминовна, у меня работы много. Я не успеваю, — пытается отмазаться от чаепития в её компании, хотя безумно этого хочет.       — Я с тобой как раз на эту тему хочу поговорить. По поводу того, что ты не успеваешь. Идём… — И она вышла.       Вот и всё. Подошёл и его черёд. Сейчас она скажет, что он не справляется с работой и по этой причине уволит его. Не нужно было спорить с ней по поводу того мужика. Наверняка ей не понравилось, что Денис сказал, что она сама виновата, что у неё украли деньги.       — Ты доел тортик? — спрашивает, когда он следом заходит на кухню.       — Да. Ещё вчера.       — Мо-ло-дец. Шоколадку хочешь? — Денис смотрит на неё с удивлением. — Ну с чем чай-то пить будешь? Без ничего, что ли? Принести тебе шоколадку?       Денис только скромно кивает. Она такая странная. То опасная и шумная как ураган, то тихая и заботливая как… Женщина. Как мамочка, чёрт её дери! Да, с шоколадкой во рту Денису будет гораздо спокойнее принять новость о своём увольнении.       Она сходила в кабинет и принесла оттуда большую плитку горького шоколада «Бабаевский» и ещё какую-то деревянную коробочку.       — На, бери заваривай себе чай, какой хочешь.       Она открыла коробочку как сундучок, а там была целая коллекция разных сортов чая в пакетиках: чёрный и зелёный, и молочный улун; с жасмином, с лаймом, с мелиссой, с барбарисом и другие. Набор был абсолютно нетронутым.       — Мы с Линой чаи́ не пьём. Девчонки с фитнеса, тоже. Так что это всё твоё, — поставила сундучок на открытую нижнюю полку настенного шкафчика.       Себе она налила вьетнамский кофе 3 в 1, просыпав мимо с полпакетика. Ребром ладони смела просыпанный порошок в другую ладонь, закинула в свою кружку, отряхнула руки и пошла села за стол. Денис закинул в кружку пакетик молочного улуна, залил его кипятком и сел за противоположную сторону стола, не напротив неё, а чуть подальше, как вчера.       — Шоколадку бери ешь. — Она развернула плитку и пододвинула к нему.       — Спасибо, — Денис попробовал отломить кусочек по линии разлома, но плитка была очень твёрдой. Это был настоящий горький шоколад.       — Денис, я вот тут подумала, — она протягивает руку к шоколадной плитке, ломает её двумя пальцами на кусочки и один берёт себе, — зачем ты будешь париться целый день на запчастях, выслушивать матюки от барыг, если можешь работать здесь в офисе? Переходи сюда ко мне на целый день, а на запчасти я кого-нибудь другого поставлю.       — Спасибо. — Денис поблагодарил за разломанную шоколадку.       Значит, она его не увольняет, а наоборот, предлагает ему новую должность! У Дениса сердечко радостно застучало от предвкушения, что он будет видеть и слышать её ещё чаще.       — Рабочий день у тебя до пяти будет, как у Лины. Зарплата та же останется. — Она даже не стала ждать, что Денис ответит.       Она вообще не выдерживала пауз и не учитывала то, что мнение другого человека может не совпадать с её мнением. Только её мнение и её решение — единственные правильные.       — А как там Дима на запчастях будет один? Продаж сейчас очень много, он не будет справляться.       — Диме не привыкать, справится. Я ему зарплату подниму, пока не найду нового продавца. А здесь мне тоже человек на полный день нужен. Ты же видишь, что канцелярия много времени отнимает. Пора заказ на поставку запчастей оформлять, а кто этим будет заниматься? У вас с Димой есть время помимо продаж ещё сидеть, вбивать заказы?       — Нет.       — Ну вот и у меня нет, и у Лины тоже. У неё своих дел выше крыши. Пока она в отпуске, ты на запчасти ходи, а как она выйдет, будешь здесь вместе с ней оставаться и списки заказов формировать. Просто я в четыре уже уезжаю — у меня тренировка в Стафите, а контору надо на сигнализацию ставить, поэтому я не могу тут до пяти тебя ждать.       — Хорошо. — Денис захрумкал шоколадкой.       А что, работа в офисе не пыльная, без запаха резины, автосленга и нескончаемых матюков от автомехаников. Беспокоился ли Денис за своего коллегу, которому бывало и перекусить, и сбегать по нужде было некогда из-за потока покупателей? Раньше может и беспокоился, но после разговора с ней — уже нет. В голове, в ушах, перед глазами только ОНА! ОНА! ОНА! Её косая, удлинённая чёлка так сексуально падала ей на глаза, и ещё сексуальнее она её поправляла: зачёсывала пальцами назад, слегка откидывая при этом голову. Денис готов целый день сидеть в напряжении, выслушивать её матюки, только бы видеть, как она зачёсывает чёлку, грызёт зубочистки и закидывает ноги на стулья!       — Слушай-ка, — она пододвигает рядом стоящий стул поближе к себе, чтобы закинуть на него ногу, — а у тебя случайно нет среди знакомых какого-нибудь честного товарища, чтобы ты мог за него поручиться, что он не станет воровать? Может, есть у тебя кто-то из друзей или из знакомых?       У Дениса не было друзей. А из знакомых были лишь коллеги с авторынка и бывшие коллеги из магазина «М-видео». Но вот ручаться за кого-либо, что тот не станет воровать, он бы не стал. Как дать гарантию, что человек ничего не украдёт, если Саша сама провоцирует людей на кражу? Интересно, а что она ответит, если у неё спросить:       — А как Вы узнали, что тот мужчина украл у Вас деньги?       — Пересчитала при нём и всё. Сказала, что двух тысяч не хватает. — Про скрытую камеру не говорит, пиздóся.       — И что он?.. Ну… Он вернул Вам деньги?       — Ну да щас! Он мне начал клясться, что ничего не брал, представляешь? — Она вытащила из баночки с зубочистками зубочистку и начала её грызть.       — А может он… и правда… не брал? — Денис понимает к чему может привести этот вопрос, но всё равно его задаёт. Он хочет видеть, как она отреагирует, хочет глубже её понять и узнать, что она за зверь такой.       — Хочешь сказать, что я ошиблась, когда деньги пересчитывала? — Её реакция относительно спокойная. Только от зубочистки вмиг ничего не осталось — её измельчённые останки валялись на столе и под столом. — Ты свою зарплату пересчитываешь, когда я тебе её выдаю?       — Пересчитываю. — Она сама этого требует, чтобы работник в её присутствии пересчитал деньги.       — Ошибки находил? Не додавала или может больше давала?       — Нет. Всё было чётко.       — Потому что у меня со зрением и с математикой пока всё нормально. — Она взяла ещё один кусочек шоколадки, положила в рот и стала им хрумкать.       — Значит, и после меня Вы деньги пересчитывали, когда меня на работу принимали?       Денис, что ты делаешь? Ты потерял страх и хочешь потерять работу?       Если до этого она сидела и смотрела в телефон, то после его вопроса — медленно повернула голову и посмотрела прямо на него. Между бровями у неё образовалась морщинка.       — Я после всех пересчитываю. Вы все работаете с деньгами и с товаром. Я как работодатель должна видеть, что за человек ко мне устраивается, чтобы знать наперёд, чего от него потом ожидать. На запчастях у меня прежние продавцы знаешь сколько натырили? Корешам, дружбанам, родственничкам своим знаешь сколько они подарили? А сколько ещё сами для своих тачек запчастей спиздили! Оно только кажется так, что по мелочи что-то спиздил и его не видно, а за год-то кругленькая сумма набегает. У меня к концу года недостача выручки от одного такого продавца минимум миллион. На миллион наворовать, представил сумму? — Она выдержала паузу, достала вторую зубочистку и стала её грызть. — Представил, нет, сколько запчастей надо натырить, чтобы у тебя недостача была в миллион? И это, я повторяю, минимальная сумма денежного ущерба! Когда рынком наш директор управлял, он вообще был в минусе с этих магазинов. У него недостачи по 3-4 миллиона были. Представь, что у тебя несколько магазинов со стабильными высокими продажами и ты с ними не в плюсе, а в минусе. И это всё из-за воров, которые у прилавков стоят. Я лучше буду одному добросовестному продавцу платить двойную-тройную зарплату за переработку, чем таких вот ворюг, как сейчас приходил, на кассу поставлю.       На удивление, она на него не рассердилась и даже раскрыла ему для чего она проверяет новых работников. Но Денису было ещё кое-что непонятно:       — Александра Вениаминовна, а кто директор рынка? Разве не Вы директор?       — Нет. Денис, ты как трудовой договор подписывал? То есть ты не читал, с кем ты его заключаешь? Директор у нас — Евгений Николаевич, запомни. Он просто переехал на ПМЖ в другой город, и управляю рынком я, как его зам. Я же тебе говорила это в самый первый день, как ты сюда пришёл. Ты вообще чем слушаешь, ухом или брюхом?       — Да, я вспомнил, что Вы это говорили. Извините.       — Денис, перестань на меня выкать, а! — Вдруг заводится и сердито повышает голос. — Что ты мне всё Вы да Вы?! Нормально на «ты» со мной разговаривай, я же с тобой разговариваю на «ты». И не надо меня по отчеству называть, я не бабушка на пенсии!       Вот так Саша «включила» свою очередную хитрость, о которой Дениса предупреждал отец Вениамин.