Сила тяготения | The Attraction Force

«So you feel entitled to a sense of control

And make decisions that you think are your own

You are a stranger here, why have you come?

Why have you come, lift me higher, let me look at the sun?

Look at the sun and once I hear them clearly, say

Who, who are you really?»

Mikky Ekko «Who Are You, Really?»

Май 1914 года Пять часов пятьдесят три минуты. Жак, взглянув на часы, недовольно цыкнул зубом и спрыгнул с крыла своего биплана. Конечно лучше, чем было, но совершенно точно далеко до рекорда Сайерс в последний раз. За сколько там, говорили парни, она долетела от Порта-Авиасьон до Беддингтона? Вроде, где-то за четыре с половиной часа. Должно быть, её или гнали черти или же несли ангелы, иначе как было объяснить, что у неё такое выходило? Потому что даже если он сильно поднажмёт на своём Ньюпоре, то ещё не скоро дотянет до этого результата. А с учётом, что и Сайерс на месте стоять тоже не станет, улучшая свою технику пилотирования, то это всё это превратится в какую-то бесконечную гонку за первенство. Хотя ведь у её биплана также имелись пределы скорости, так что, кто знает? Жак тяжело вздохнул, а затем потёр лоб ладонью и, прищурившись на солнце, сплюнул под ноги. Вообще Сайерс умела действовать на нервы, что двенадцать лет назад, что сейчас. За тем лишь исключением, что тогда она раздражала какими-то мелочами — то на воспитателей нарвётся, возвращаясь в приют из города, то нахамит кому, то ещё что. А сейчас стычки случались по куда как более важным и оттого болезненным причинам. Как говорил классик, «cherchez la femme!», но Жак бы добавил «et le ciel». Но если последнее было бескрайним, а потому они с Сайерс могли хоть как-то его поделить между собой, то на счёт первого, конечно, возникали те ещё вопросы. Вот уже второй раз. Когда он впервые увидел Сайерс на пороге общей комнаты в Доме святого Теобальда, то подумал, что ей лет семь, вряд ли больше. Каково же было его удивление, когда он узнал, что ей двенадцать. Мелкая, плюгавая, с острыми, угловатыми локтями и коленками. Бить такую — всё равно что терзать котёнка или щенка — ни отпора дать не сможет, ни огрызнуться. И именно потому она и стала такой лёгкой добычей для других. Сам он, помнится, в то лето сильно вытянулся, превратившись из ребёнка в нескладного парня с неизменно лезущими в глаза непослушными волосами и вечно обветренными губами. Он уже выменивал табак у соседских парней вверх по улице, крутил самокрутки и сбегал в город тайком от воспитателей. Чем не взрослый? Тогда ему уже исполнилось пятнадцать, а потому никаких шансов быть усыновлённым не оставалось, он это прекрасно понимал. Единственным доступным вариантом оставалось как-то дотянуть до выхода из приюта, а там уже прибиться на корабль или ещё куда. Хотя тогда ему казалось, что стать моряком было бы лучше всего! Там тебе и форма, и паёк, и место в каюте. А сам он уже тогда был и силен, и вынослив. Да и желудок у него был крепкий (проверенный сомнительными приютскими обедами, напоминавшие скорее обмывки с тарелок), чтобы вытерпеть морскую болезнь, и не отправить завтрак за борт. В общем всё выглядело не так уж и плохо. Тогда, как ему казалось, оставалось только дотерпеть пару-тройку лет и можно будет отправляться бороздить моря на каком-нибудь судне. Вообще ни у кого из его товарищей по несчастью не было ни единого шанса обрести семью. Даже у вот этой новенькой, рыжей, тоже не было. Из приюта забирали или младенцев, или совсем маленьких. А если уводили младшего возраста, то это было не к добру. Тогда обычно забирали сразу по несколько детей. И все понимали, что дело плохо — обычно таких отправляли то работать по шестнадцать часов на фабриках, то на полях, а то и ещё чего похуже. А потому непонятно, что ещё лучше-то было? Оставаться в приюте, зато в безопасности, или же попасть в руки не пойми кому? Хотя мелким и молчаливым в Доме святого Теобальда жилось ох как несладко, потому как путь был один — в руки, а точнее под ноги Николя с его шайкой. А потому Жак с досадой, отвращением и сочувствием наблюдал за тем, как из новенькой пинками выбивали дух. Она не кричала и не вырывалась, только усердно закрывала голову и лицо руками, вздрагивая всем телом, когда по рёбрам приходился особенно увесистый пинок. Ей богу, что котёнка мучить. Но спорить с Николя было себе дороже — рука у него была толщиной с шею Жака, не меньше! А потому парень просто смотрел и искренне надеялся, что девчонка окажется крепче, чем казалось при первом взгляде на её тщедушное, будто бы птичье тело. Жак достал из кармана форменных брюк металлический портсигар и, вытащив одну из сигарет, закурил, выпуская тонкую струйку дыма в высокое весеннее небо. Он сосредоточенно почесал бровь — сколько лет прошло с того дня? Больше двенадцати. Подумать только, именно столько они уже были знакомы с Лиз. Быть того не могло! Это что же получается, почти половину жизни? Парень вздохнул, затягиваясь дымом, и всё глубже погружаясь в воспоминания. «Он снова выменял табак, на этот раз на нож, что недавно стащил из столовой. Широкий такой, для резки хлеба. Наточил его о каменную стену до бритвенной остроты, чтобы резал всё как по маслу. Было даже жаль отдавать его, но и держать в комнате или тайнике было боязно — вдруг найдут? Тогда точно высекут. Окинув взглядом задний двор, он украдкой проскользнул было за угол дровяного сарая, как услышал едва различимый скулёж. Тихий, надсадный, жалобный. Он поморщился как от зубной боли и раздражённо выдохнул носом. Только этого не хватало! Он же только недавно избавился от прошлой обузы, как, наверняка притащилась очередная побитая собака. И ведь не прошло и пары недель! Это уже третья за полгода! Опять ему прятать её не пойми где, тайком откладывать часть своего обеда, чтобы выходить. Собак, в отличие от людей, он всегда очень любил, а потому не мог пройти мимо, когда те нуждались в еде или защите. Но скулёж вдруг сменился тихим, сдавленным всхлипом. Собаки так точно не умели. Жак украдкой заглянул за угол и досадливо скрипнул зубами. Это было совершенно точно хуже собаки — на земле скрючившись сидела эта рыжая. И, судя по её дрожащим плечам, ей изрядно досталось. Хотя ему уже успели рассказать, что на этот раз её взгрели воспитатели — очень уж они не любили, когда им перечили. А эта, похоже, решила куда-то сбежать. Ну не дура ли? Куда бежать? В трущобы Провéна? Девочка натужно выдохнула, снова не сдержав тихий свистящий всхлип, что он до этого и принял за скулёж. Должно быть, ей пришлось несладко, потому что сегодня за порядком следил брат Люсьен, а рука у него ох тяжёлая — приложит так приложит. Да и любил он не розги, а ремень, которым в пору сдирать кожу с костей. Парень вздохнул. Курить как-то разом перехотелось, в то время как в груди разрасталась колючая жалость. Сам не зная зачем, он всё же шагнул к девочке и опустился рядом с ней на корточки. Рыжая испуганно дёрнулась в сторону, а затем бросила из-под рваной чёлки на пришедшего не испуганный, а подозрительный и злой взгляд. — Что? Сильно досталось? — как можно миролюбивее спросил парень, слегка склонив голову к плечу и пробежавшись глазами по девочке. Ну, руки-ноги, вроде, были на месте. Она всё молчала и лишь сипло дышала, словно не могла сделать глубокого вдоха. Не уж-то ребра поломали? — Чего там у тебя? Девочка удивлённо вскинула брови, а затем нахмурилась и упрямо мотнула головой, попытавшись отползти назад, но упёрлась спиной в стену сарая. Она кинула загнанный взгляд за спину Дюпона и нервно сглотнула, явно готовясь к тому, что он тоже что-то сделает. — Да брось, малявка, — словно бы даже обиженно протянул парень. — Я-то тебя никогда не трогал. Что там тебе сегодня сделали воспитатели? В зелёных глазах девочки отразилось недоверие. Она лишь сильнее сжалась, обхватив себя за худые нескладные плечи. — Ну, как хочешь. Моё дело предложить, — вздохнул Жак, поднимаясь на ноги. — Сама, небось, дойдёшь назад? Девочка закусила губу, а потом, будто бы решив, что хуже всё равно уже некуда зажмурилась и слегка разогнулась, отчего Дюпон увидел, что на светлой ткани на животе проступили бурые пятна крови. Парень ощутил, как к горлу подступил тошнотворный комок. — Вот же дерьмо. Это как так вышло? — выдохнул Дюпон, опускаясь перед ней на колени. Он нахмурился, подумав, что нужно бы перевязать рану. — Показывай давай, что там у тебя. Вместо ответа она болезненно выдохнула, вытащив край застиранной рубашки из юбки и слегка задрала ткань, открывая взгляду парня худые ребра, расчерченные алыми полосами от ремня. Её тонкая светлая кожа не выдержала одного из хлёстких ударов и рассеклась. Шрам был набрякший, длинный, нехороший, практически целиком опоясывающий бок слева. Точно останется длинный рваный рубец. Парень судорожно втянул воздух сквозь плотно стиснутые зубы. — Вот же ублюдки, — пробормотал он снова, а затем переключился на девчонку. — И чего ты тут сидишь? Пошли в лазарет, надо обработать. А то если попадёт чего, то загноится и точно подохнешь. Девочка опустила рубашку и уставилась вперёд немигающим взглядом, упрямо сжав губы. — Ты же не хочешь помереть тут под забором? Рыжая горько усмехнулась, облизнув сухие губы, но не ответила. И Жак понял, что в целом она не особо-то отказалась бы от подобного исхода. Ну уж нет! Только не теперь, когда он её подобрал! — И не надейся помереть быстро, рыжая. Если пойдёт заражение, то будешь умирать долго и мучительно, — зловеще буркнул он, поднимаясь на ноги. — Не глупи, пошли. В ожидании он качнулся с пятки на носок и, поколебавшись, подал ей ладонь. Девочка подозрительно посмотрела на протянутую руку, а затем покачала головой и неловко поднялась сначала на четвереньки, а затем, тихонько охнув, и на ноги. Дюпон хмыкнул. А девчонка-то оказалась на удивление упрямой! — Тебя хоть как звать? — спросил Дюпон, пока его новая головная боль поправляла блузку. А потом понял, что ни разу за несколько недель не слышал её голоса. — Ты вообще говорящая? Рыжая посмотрела на него долгим-долгим взглядом. Глаза у неё были темные, практически болотные. А потом тихо ответила. — Элизабет. Голос у неё был не писклявый и хрусткий, как у большинства девчонок, а на удивление какой-то словно бы гибкий и упрямый как ветки орешника, что используют для розог. — Длинно, — поморщил парень обгоревший на солнце, шелушащийся нос. — Будешь Лиз. Ну что Лиз, я Жак».

***

С минувшей пятницы ваза с ирисами поселилась на подоконнике её спальни, отчего лёгкий теплый ветерок время от времени шевелил махровые фиолетовые лепестки. Маргарет вот уже третий день подряд бережно обновляла срез на стеблях, чтобы цветы простояли хоть немного дольше. Но их век был ещё более скоротечен, чем у людей. И чем у чувств. А потому каждый раз, когда она скользила взглядом по хрупким, неприлично быстро увядающим соцветиям, то из раза в раз думала, что это так похоже на происходящее с её угасающим терпением. Её маленький бунт, который и бунтом-то назвать было сложно, всё же возымел свое действие, и минувшие выходные прошли на удивление умиротворённо — на протяжении этой пары дней Виктор и впрямь вёл себя как примерный семьянин: время от времени интересовался делами жены и даже провёл пару часов с сыном, читая ему любимую книгу. И всё бы ничего, но гораздо худшее последствие заключалось в том, что этот бунт породил обилие неудобных мыслей в голове самой Маргарет. Одной из которых было осознание, что она слишком долго оставалась удобной, чтобы её желания вообще кто-либо замечал: никому не были интересны её чувства, никто не интересовался её мнением, никого не могла заинтересовать она сама. Впрочем, когда-то на неё ведь обращали внимание. До замужества она часто ловила на себе заинтересованные взгляды со стороны других мужчин. Значит она тоже была способна вызывать интерес? Ведь не могли же Виктора привлечь лишь деньги её отца? Но внимание со стороны джентльменов в её случае всегда оставалось скорее мимолётным. Маргарет отчасти даже завидовала девушкам, умеющим подать себя. Она помнила, как приковывали к себе всеобщее внимание юные леди, что являлись на балы в пошитых по последней моде изящных нарядах, со вспыхивающими щеками и трепещущими ресницами, с волосами, уложенными в высокие причёски, открывающие изящные линии шей. Они дарили мимолётные, ничего не значащие улыбки, но вместе с тем мило смущались, становясь объектами излишнего внимания. Признаться по праву, Маргарет и сама ощущала душевное смятение и упоённую очарованность при одном лишь брошенном на них взгляде. Но если подобное ощущала она, женщина, то что уж тогда говорить о мужчинах? Сама же Маргарет никогда не умела обворожительно улыбаться или жеманно смеяться. Но время от времени даже ей хотелось нравиться и видеть интерес в глазах других. Она открыла шкатулку и закусила губу, напряжённо раздумывая. На самом дне, среди щеток для волос, бутыльков масел и парфюма, были спрятаны дорогие французские румяна, что когда-то давно, когда представился повод, она купила в одном парфюмерном магазине. Достать их было не такой-то легкой задачей, поскольку нанесение средств на лицо считалось чем-то вульгарным, дозволительным преимущественно для актрис и куртизанок. Ни к первым, ни ко вторым Маргарет себя не относила, а потому купила румяна прекрасно осознавая, что никогда использовать их не станет. Сейчас же она задумчиво покрутила круглую жестяную коробочку в руках и бросила взгляд в зеркало. Лицо казалось ей невыразительным: слишком бледная кожа, излишне острые скулы, несколько хмурый разлет бровей, крайне упрямый подбородок и несоразмерно большие глаза. Куда ей до тех красавиц, что приковывали к себе взгляды? Но, по правде, приковывать хотелось. Эта мысль оказалась настолько поразительной, что в начале Маргарет даже сама себе не поверила. Откуда бы в ней это взялось? Откуда это странное желание получать внимание? Откуда эта потребность быть значимой? Но, проводив сегодня Виктора на рабочий выезд в Лондон, она вдруг поймала себя на мысли, что действительно хотела бы видеть интерес в глазах окружающих. И это желание билось лишь сильнее, подпитываемое отсутствием несоизмеримо строгого вечного контроля со стороны супруга. Вздохнув, она помедлила, но затем всё же нерешительно набрала небольшое количество румян и легонько растёрла их между подушечками пальцев. Кожа на кончиках едва заметно тронулась алым. Задержав дыхание, словно перед нырком в холодную воду, Маргарет нанесла пуховкой на линию скул тонкий, практически невесомый слой, пристально присмотрелась к своему отражению и удивлённо вскинула брови. Эффект оказался поразительным — щёки обрели цвет, да и губы стали будто бы ярче. Женщина пристально присмотрелась к результату и робко улыбнулась, оставшись довольной. Теперь она уже не казалась себе бледной чахоточной девицей. Флэтчер открыла несколько шкатулок с украшениями, выбирая подходящую под наряд подвеску. Ею оказался небольшой ло́кет с замысловатой цветочной вязью на поверхности. Он должен был идеально подойти к тому ансамблю, что сегодня утром Маргарет извлекла из задних рядов коробок в плательном шкафу, стоящих там с момента их переезда, но не открывавшихся и последний год до этого. Хотя на самом деле это был её любимый комплект, заказанный пару лет тому назад перед визитом отца — Виктор не хотел, чтобы жена показалась перед мистером Флауэрсом в старых вещах, привезённых с собой ещё из родительского дома. А потому позволил супруге самой, невзирая на стоимость, выбрать и ткань, и фасон, и швею. С тех пор новых нарядов у Маргарет не прибавилось, и вот этот совершенно точно оставался фаворитом. Застегнув изящный кулон поверх сатинового жакета, она огладила отложной атласный воротник. Маргарет не желала тщательно взвешивать, чем именно было вызвано желание извлечь на свет именно этот наряд. Но, примерив его и придирчиво взглянув на себя в зеркало, она убедилась, что выглядела в нём крайне удачно — комплект сидел как перчатка, выгодно подчёркивая достоинства фигуры. Маргарет предпочитала беречь его для особых случаев, но сегодня, впервые за долгие годы, взглянув на себя в зеркало, она ощутила, как в сердце совершенно беспричинно разлилось счастье. Как в детстве, когда, сидя с запрокинутой головой в плетёном кресле, она смотрела в небо. И оно казалось ей бескрайним и манящим. Маргарет бросила взгляд в окно. Небо сегодня было именно таким — невероятно высоким, чистым и будто бы звенящим. Ровно как в детстве. Ровно как когда она впервые наблюдала за полётом Сойки из кухонного окна, тогда ещё даже не зная, кто именно сидел за штурвалом. Женщина ещё раз пристально окинула взглядом себя в зеркале, а затем, едва заметно улыбнувшись, извлекла из белой коробочки с золотым тиснением тончайшие шёлковые перчатки. Маргарет бережно провела по ним кончиками пальцев, ощущая необъяснимое волнение. Что ж, она совершенно точно знала, где хотела бы побывать сегодня днём и была готова к этому визиту.

***

— Сайерс, тебя там спрашивает какая-то… графиня. Не иначе, — свистящим шёпотом, будто делясь величайшей тайной, сообщил помощник механика и округлил глаза, стрельнув взглядом в сторону здания администрации аэродрома. Элизабет недоверчиво посмотрела на парня снизу вверх, оторвавшись от укладывания парашюта. Графиня? Вот уж кого-кого, а знатных особ в её окружении не водилось. Впрочем… Господи, если это хозяйка того поля, на которое ей пришлось непредвиденно сесть во время перелёта в Брюссель минувшей осенью, то ей конец. Помнится, дама обещала сообщить начальству, что ей попортили урожай капусты. Конечно, худо-бедно удалось убедить даму в том, что именно она спасла молодую жизнь офицера Королевского лётного корпуса от безвременной кончины, взрастив капусту именно здесь, иначе посадка бы выдалась куда более жёсткой. Хозяйку этот ответ не особо-то устроил, но в какой-то момент она всё же сменила гнев на милость. Или теперь окажется, что нет? Хотя сколько уж времени прошло? Нет, совершенно определённо это не могла быть она. — Графиня значит? — подозрительно уточнила Элизабет, окончательно утрамбовывая в заплечную сумку непослушную шёлковую ткань, что так и норовила выскользнуть из рук, выбиваясь то одним, то другим краем. — Ну, не знаю, — стушевался парень, засопев. — Но точно какая-то высокородная леди. — Да ну? — скептически хмыкнула Сайерс, перебирая в голове всех своих знакомых, кто попадал под такое описание. Выходило немного. Точнее всего одна. — Ой, вот иди сама и проверяй, мне-то что? — надулся парень, не спеша при этом её покидать. Видимо, ему было жуть как интересно, что же такого связывало светскую даму, почти графиню, как он изволил её описать, с младшим офицером их эскадрильи. — Ну что ж, пойду, проверю, раз уж ты настаиваешь, — усмехнулась Сайерс, поднявшись на ноги, и всучила парашют собеседнику. — Будь другом, забрось его в кабину Сойки по пути в ангар? Парень досадливо фыркнул, осознав, что этой просьбой его ненавязчиво отправили подальше. Нехотя взяв сумку в руки, он пошел в сторону стоящих неподалёку бипланов, время от времени украдкой бросая через плечо любопытные взгляды. Элизабет одёрнула форму, по привычке скользнув ладонью по всем латунным пуговицам и застёжкам, и направилась к видневшемуся вдалеке кирпичному зданию. Конечно, она сама предложила навещать её хоть дома, хоть на поле, но не думала, что Маргарет воспользуется этим предложением буквально спустя пару дней после их недавней встречи. Сегодня ведь был понедельник? А разговаривали они буквально в пятницу. Ну да, всё верно. Это было, безусловно, крайне лестно. Ведь Сайерс предложила скорее наудачу, вдруг бы и впрямь когда-то вновь увидеться с Мэг? Ей нравилось разговаривать с Маргарет — её тактичная мягкость, внимание к говорящему и спокойная вдумчивость подкупали и позволяли делиться всем на свете. Интересно, а ей самой хотя бы было интересно слушать неустанную болтовню Элизабет? Хотелось бы верить, что да, раз уж она решила прийти на поле. Хотя, может, она всего лишь заглянула по делам и заодно решила увидеться с ней? Как бы там не было, в груди авиатриссы будто бы повеял порывистый тёплый ветерок, что забрался глубоко за рёбра, отдаваясь тянущей сладостью, а затем коснулся желудка, отчего в нём также будто бы что-то начало трепетать. Элизабет удовлетворённо улыбнулась, убедившись в своём предположении, что леди, о которой упомянул парень, и правда оказалась Маргарет. Сайерс ускорила шаг, приближаясь к ожидавшей рядом со зданием женщине. Она пристально присмотрелась и невольно залюбовалась гостьей. Мэг была в умопомрачительном лазурном комплекте из узкой юбки с высокой талией, отделанной сапфировым атласом по подолу, и коротком жакете-болеро с такой же атласной отделкой по вороту и манжетам несколько укороченных рукавов. В этом наряде и без того хрупкий силуэт Маргарет был будто бы совершенно невесомым. А кружевные рукава блузы, искусная вышивка на груди жакета и изящная светлая шляпка с низкой тульей и широкими отогнутыми с одной стороны полями (и как эти шляпы вообще держались на дамских головах?) лишь дополняли этот невероятно эфемерный образ. Элизабет цепко присмотрелась и расплылась в широчайшей улыбке, убедившись, что Мэг не преминула надеть и её подарок. Значит нужно будет рьяно беречь её руки от машинного масла, второй раз подобный промах будет просто непростителен. Словно ощутив пристальный взгляд, Маргарет обернулась и, встретившись глазами с приближающейся девушкой, приветливо улыбнулась, ожидая пока та подойдёт ближе. — Здравствуй, Мэг. Ты… — Сайерс вдруг запуталась в словах, как если бы в это мгновение, как назло, те решили сыграть в чехарду в её голове, никак не собираясь в предложения. — Ты сегодня восхитительно выглядишь! Щёки женщины едва заметно заалели, и она польщённо улыбнулась. Маргарет явно хотела было что-то ответить, как вдруг её губы изогнулись чуть сильнее, обозначив собой едва уловимое невинное лукавство, и, чуть склонив голову, она уточнила: — Неужели только сегодня? Элизабет вдруг впервые осознала, что голос у Мэг был грудным, мягким, тёплым, заставляющим всё внутри сначала будто бы дрогнуть в ожидании, а затем расплыться вязкой патокой, ведомый его плавной текучестью. Если бы этот голос был напитком, то Сайерс поставила бы на выдержанный коньяк, что сначала растекался по нёбу пряным ароматом, а затем жаром опускался по гортани куда-то за грудину. В этот момент авиатриссу и саму будто бы бросило в жар от выпитого, да вот только она не пила ни капли спиртного. — Нет-нет, я не это имела ввиду, — поспешила заверить Элизабет, на что Флэтчер коротко рассмеялась, покачав головой, тем самым прерывая ее оправдания. Женщина подошла на пару шагов ближе, опустив затянутые в шелк руки перед собой, как если бы вот-вот должна была запеть псалмы в церковном хоре. — Я рада тебя видеть, — деликатно улыбнулась она, не спуская с Сайерс своих чарующе-ярких на полуденном солнце глаз. — А я рада, что ты здесь, — улыбнулась в ответ девушка, не находясь, куда деть руки. Она откашлялась и, чуть расправив плечи, сунула ладони в карманы форменных брюк, возвращая себе тем самым уверенность, прежде чем уточнить более деловитым тоном. — Так ты по делу или повидаться? — Я принесла обед, — коротко пояснила женщина указав глазами на небольшую корзинку, стоящую на земле, которую Элизабет с ходу и не приметила. В груди авиатриссы скользнул неприятный холодок. Значит все-таки по делу. Впрочем, а чего она ожидала? Конечно же, Мэг пришла к мужу. Было наивно полагать, что ничего толком не имеющая сирота с одним лишь увлечением небом да полетами, может быть сколь-либо интересна такой образованной, умной женщине, как Маргарет. Как вдруг Сайерс вспомнила о крайне важном нюансе. — Но мистер Флэтчер сегодня не на месте, — несколько озадаченно протянула Элизабет. Даже странно, что Маргарет не была в курсе того, что ее муж на весь день уехал по делам в Лондон. Но женщина тут же разрушила ее заблуждение. — Я знаю, — подтвердила она. — Но я принесла обед не ему. А тебе. Сайерс застыла в изумлении. Должно быть, ее лицо настолько вытянулось, что Маргарет впервые за все время совершенно внезапно открыто и искренне рассмеялась. В ее глазах заплясали озорные искорки, которых прежде не было и в помине. И если, по мнению Сайерс, Мэг была в общем-то привлекательна всегда, то в этот момент она была невероятно, завораживающе красива. Ее смех оказался мягким, мелодичным, переливчатым. Пожалуй, так звенели небеса перед самым рассветом, когда солнце ещё только-только начинало целовать их край своими персиковыми лучами. И, если подумать, то только так и никак иначе и мог звучать смех Мэг. Элизабет стояла поражённая, оглушенная, словно бы потеряв связь с миром и могла лишь пристально следить за тем, как радостно засияли глаза Маргарет, как подрагивали крылья ее носа, как после смеха губы продолжили плясать в невесомой улыбке, как, скользнув тонкими пальцами по скуле, Мэг привычным движением отбросила выбившуюся из прически каштановую прядь, ее лёгкий наклон головы, точечный изгиб шеи, взлет скул, тёплый, как летнее море, взгляд. Казалось, что можно было бесконечно изучать каждое движение, каждый взмах ее ресниц. И все это просто выбивало дух из груди авиатриссы. Она осознала, что так и осталась нелепо стоять, задержав дыхание, только когда лёгкие вдруг начало жечь нехваткой воздуха. Резко вдохнув, Элизабет тряхнула головой в попытке избавиться от наваждения. — Я привыкла готовить каждый день. А здесь, как всегда, приготовила обед и поняла, что Виктор уехал. Не пропадать же блюдам? — тем временем поспешила пояснить Флэтчер и постаралась как можно непринужденнее пожать плечами, при этом неотрывно глядя в глаза девушке, будто бы проверяя, поверила ли та в ее маленькую безобидную ложь? Конечно же, Элизабет ни капли не поверила. Но и обнаруживать этого не стала и лишь с совершенно детским любопытством уточнила: — А что ты принесла? Маргарет не удержалась от легкого смешка кивнув на корзину. — Ты можешь проверить сама. Сайерс присела на корточки и осторожно заглянула внутрь. И в этот момент она чувствовала себя ребенком, распаковывающим рождественский подарок под елкой. Готовить ей давно никто не готовил. Да и подарки никто особо не дарил. А оттого сердце замерло в сладостном предвкушении, а ладони зазудели от нетерпения. Внутри оказались тщательно завернутый в вощеный пергамент ароматный ростбиф, бережно укутанный в полотенце небольшой горшочек с йоркширским пудингом, козий сыр, свежий, еще хрустящий хлеб и несколько булочек Челси. Девушка благоговейно выдохнула, просияв. — Спасибо! Но для меня одной этого много. — Останется на ужин, — пожала плечами Флэтчер, все это время удовлетворенно наблюдавшая за реакцией. — Все равно я уверена, что дома кроме кофе у тебя ничего нет. С этим сложно было поспорить. Готовить Элизабет хоть и умела, но не очень-то любила — ей всегда казалось совершенно бессмысленным тратить время на то, чтобы сделать что-то для себя одной, да и хранить запасы продовольствия ей было особо негде. А потому девушка обходилась малым. Но за последние пару недель урезанного пайка она и впрямь успела изрядно оголодать. «Здоровья и неземного счастья миссис Колдуин, конечно!» Маргарет же с легкой тревогой пробежалась взглядом по лётчице. — Ты осунулась. — Да брось, Мэг, я бы не успела отощать за два дня, что мы с тобой не виделись, — небрежно отмахнулась Элизабет, хотя и сама прекрасно заметила, что за последние две недели на поясе пришлось пробивать еще две дополнительных новых дырки. — Прости, — Маргарет несколько виновато отвела взгляд. И впрямь, какое она имела право на подобные высказывания? Они не были ни родственницами, ни близкими подругами. Но отчего-то ей искренне хотелось сделать жизнь девушки хоть немного легче. — За что? — искренне изумилась Сайерс. — Тебе совершенно не за что извиняться, Мэг. И я невероятно благодарна тебе за заботу. Правда. Маргарет робко улыбнулась краешками губ. Ей и самой было невероятно приятно видеть столь искреннюю, неприкрытую признательность за, казалось бы, совершенно будничную вещь. Ведь это был всего лишь обед, готовок которого в ее жизни случалось несчётное множество. И при этом не сказать, чтобы она слышала слова благодарности от кого-либо в стенах своего дома: Генри был слишком мал, чтобы понимать, что кроме сладостей следует есть хоть что-то ещё, а Виктор… Женщина вздохнула, снова переключая внимание на стоящую напротив девушку. — Я рада знать, что спасла офицера Королевского летного корпуса от голодной смерти, — Флэтчер попыталась обернуть вдруг возникшее смущение в шутку, снискав задорную улыбку Сайерс в ответ. — А я-то уж подумала, что ты пришла за обещанной экскурсией, — наиграно-разочарованно протянула Элизабет. — Разве у тебя сейчас есть на это время? Авиатрисса решительно кивнула. Она и впрямь успела завершить основные дела до обеда, а все вылеты стояли в графике уже лишь после двух по полудню. Поэтому Маргарет появилась на поле как нельзя кстати — можно было заполнить образовавшееся окно небольшой экскурсией. — Тогда с огромным удовольствием, — благодарно улыбнулась Маргарет. Авиатрисса приосанилась и, разместив корзинку на сгиб локтя, кивнула в направлении ангаров. — Нам туда. Они неспешно двинулись по рыже-бурой дорожке к бипланам. После минувшей встречи авиатриссе казалось, что все будто бы встало на свои места — она искренне полагала, что открыла для себя самую неожиданную из сторон Мэг ещё тогда, в кабинете начальства. Но сегодня Сайерс словно увидела Маргарет новыми глазами, а оттого вновь не понимала, как себя вести в обществе этой непостижимой женщины: с одной стороны, ей было все так же невероятно комфортно в ее компании, а с другой — она терялась словно воспитанница пансиона благородных девиц от каких-то совершенно банальных вещей, глядя на эту роскошную даму, что шла сейчас рядом. А потому, возникшую неловкость Элизабет по привычке решила развеять насмешкой. — К слову, увидев тебя, мне сказали, что ко мне наведалась графиня, не иначе, — хмыкнула летчица, краем глаза наблюдая за своей спутницей. — И в чем они не правы? Все действительно так, — предельно серьезно откликнулась Маргарет, отчего Сайерс прикусила язык и окончательно стушевалась, уставившись себе под ноги и просто считая шаги. «Боже, она ещё и знатного рода!» Почва под ногами была плотная, утрамбованная десятками ног и колес. К счастью, вот уже вторую неделю дожди обходили Беддингтон стороной. А потому все грунтовые дорожки стали твердыми подобно обожжённой в печи брусчатке. Впрочем, не стоило обольщаться — достаточно было зарядить привычной для Англии мороси, и все вокруг снова превратится в кашу из комков грязи и глины. Но, по крайне мере, сейчас опасаться конфуза, что чуть не случился с мисс Миддл, точно не приходилось. — Мне ты тоже все будешь объяснять на примере кота? — наконец, нарушила тишину Маргарет. И, вскинув взгляд, Элизабет отметила про себя, что все это время женщина пристально наблюдала за ней с лёгкой полуулыбкой, что с равным успехом могла подразумевать как снисходительность, так и насмешку. — Если только графиня того пожелает. Сложными инженерными словами простые вещи я объяснять тоже умею, — выдавила из себя Сайерс, прочищая вдруг осипшее горло, а затем уставилась в высокое небо, не в силах выносить взгляда Флэтчер. Как жаль, что Мэг боялась высоты. Сегодня была чу́дная погода — на небе ни облачка, бери да летай! Но она обещала, что не станет тянуть Маргарет на высоту. Ещё чего не хватало, пугать ее при первом же близком знакомстве с Сойкой. — Лучше на котах. Так будет понятнее, — призналась женщина. И, вновь взглянув на Мэг, Элизабет отметила, что ее улыбка стала открытой и теплой. Именно эту улыбку Генри унаследовал от матери. Подумать только, памятуя их первую встречу и словно застывшее выражение отрешённости на восковом лице, меньшее чего ожидала Элизабет — наблюдать спустя каких-то пару месяцев вот такую искреннюю улыбку. — Ну что ж, тогда давай я начну с устройства биплана простыми словами, — откашлявшись, села на свой конёк Сайерс и Маргарет невольно засмотрелась на то, насколько одухотворенным стало лицо девушки. Она слушала ее рассказ, при этом отмечая, как сверкнули живым азартом глаза Элизабет, как слова пытались обгонять друг друга при описании понятных и увлекающих ее саму вещей, как она порой забавно морщила нос и гордо вскидывала подбородок, упоминая Сойку. Девушка была неподражаемо чарующа в своей пылкой увлеченности. В какой-то момент рыжая глинистая почва сменилась настилом из грубо сколоченных досок — мостком, по которому было удобнее закатывать самолёты в ангар. Каблуки ботинок Маргарет звонко простучали по дереву, привлекая внимание присутствующих мужчин. Трое пилотов и механик удивлённо обернулись, а затем тут же подорвались со своих мест, учтиво приветствуя вошедшую леди. Элизабет внутренне присвистнула, наблюдая за тем, какой эффект произвела Маргарет одним лишь своим появлением — такое ощущение, что каждый офицер при ней буквально вытянулся по струнке. И не мудрено! В этот момент Флэтчер несла себя с таким достоинством, что и речи не могло идти о том, чтобы вести себя в ее присутствии сколь-либо иначе, кроме как с особой голубых кровей. Коей, впрочем, как оказалось, она и являлась. «Так вот как это работает? Боже, Виктор Флэтчер, чертов везунчик! Судя по всему, ты даже представить себе не можешь, насколько восхитительная женщина находится рядом с тобой». Элизабет вряд ли когда-либо наблюдала нечто подобное прежде. Дамы в их часть были вхожи крайне редко, а если и заглядывали, то скорее сами были служащими аэродрома, а посему большинство относилось к ним крайне панибратски. Но вот в случае с Маргарет казалось, что она могла повелевать присутствующими одним лишь взглядом. И откуда в ней это взялось? Или всегда было, но не проявлялось в присутствии вечно контролирующего супруга? Сайерс внутренне самодовольно хмыкнула, а затем откашлялась — пусть все взгляды и были прикованы к Мэг, внимание самой женщины целиком и полностью принадлежало авиатриссе. — Вот она, моя красавица, — разулыбалась Сайерс охлопывая бок канареечного биплана. — Восемь ярдов размаха крыльев, может лететь со скоростью сто миль в час. Они обошли Сойку по кругу, и Маргарет с изрядным восхищением окинула самолет новым взглядом, благодаря рассказу Элизабет теперь понимая, что же именно представлял собой аэроплан. Просто восхитительно, насколько далеко зашла человеческая мысль! — И поднимается практически на три мили вверх, — с гордостью добавила авиатрисса. — На сколько? — ахнула Маргарет, даже не в силах представить такую ужасающую высоту. Для нее все, что располагалось выше второго этажа дома, казалось уже чем-то из ряда вон выходящим. — Высоко, — заверила самодовольно Сайерс, но тут же спешно исправилась, увидев страх, промелькнувший в синих глазах. — Но это потолок. Конечно же, обычно мы летаем на высоте гораздо, гораздо ниже, а с Генри мы вообще поднимались не выше пятисот ярдов. Маргарет глубоко вздохнула, а затем медленно кивнула, выдыхая носом в попытке справиться со сковывающим горло страхом. Пора было уже что-то с этим делать. Было сложно понять, откуда вообще у нее взялась эта навязчивая боязнь — с больших высот в детстве она не падала, на крыши домов не поднималась. Но лет с одиннадцати в ней действительно поселился этот ужас, ощущавшийся удушающей горло удавкой, что не позволяла сделать нормального вдоха, отчего сердце болезненно заходилось за ребрами. — Не волнуйся, я же обещала, что не стану поднимать тебя в воздух, — заверила Сайерс, отметив явный испуг Маргарет. Она подошла ближе, несколько встревоженно заглядывая в лицо женщине. — Если хочешь, ты можешь посидеть в кабине. Или же мы можем просто рассмотреть бипланы поближе, даже не касаясь их. Как тебе такая идея? Маргарет замешкалась. Она напряженно потерла ладони тщательно размышляя. Посидеть на месте пилота и узнать каково это, ей, безусловно, было крайне любопытно. И если Элизабет обещала, что все будет происходить на земле, то это ее ни капли не пугало. Но вот ее наряд совершенно точно не был приспособлен для такого рода авантюр. Для подобных затей подходили брюки, не иначе. В противном случае, как было забраться на крыло и в кабину биплана? — Я не против осмотреть Сойку изнутри. Но боюсь, что не смогу, — женщина огорчённо развела руками, указав на свой наряд. Слегка прищурившись, Элизабет оценивающе пробежалась по Маргарет взглядом с головы до ног, чуть задержавшись на узкой, сковывающей движения юбке, но затем беспечно махнула рукой. — О, об этом даже не волнуйся, — она обернулась к присутствующим в ангаре летчикам. — Парни, у нас есть где-нибудь неподалеку ящики и бочки? Дама выказала желание взойти на борт, надо бы помочь. Буквально на секунду все замерли, а затем началась невероятная суета. Откуда-то снаружи прикатили несколько пустых бочек то ли от воды, то ли от вина, затем принесли пару крупных ящиков, судя по отметкам на боку, из-под продовольствия, далее в ангаре появились деревянные короба от каких-то деталей и обмундирования. Все это быстро водрузили друг на друга, тем самым соорудив импровизированную лестницу, а затем к стойке Сойки привязали веревку, натянув ее и тем самым создав подобие перил. На все ушло не более пяти минут. — Voilà! — белозубо просияла Сайерс, проверив устойчивость конструкции и взбежала по ней на крыло, протягивая руку стоящей внизу Маргарет. Та сделала шаг на первую плоскую ступень-короб и робко вложила пальцы в открытую горячую ладонь, что тут же крепко сомкнулась на ее руке. Осторожно, шаг за шагом, страхуемая Элизабет, Флэтчер поднялась на крыло и, взглянув вниз, робко улыбнулась. — Ну вот видишь, все не так страшно, — мягко заверила Сайерс, бережно не выпуская руки́ женщины из своей и провожая ее до углубления кабины. — Я подстрахую, а ты просто переступи ногами прямо на сидение, а затем можешь аккуратно присаживаться. В целом даже если ты что-то зацепишь или дернешь, это не страшно, поверь. Девушка помогла Флэтчер забраться в кабину и отпустила было руку Маргарет, как вдруг, поколебавшись, все же опустилась на колено и, словно бы дальше должен был последовать церемониальный поцелуй руки, мягко придержала пальцы Маргарет в своей ладони. А затем совершенно неожиданно начала неторопливо и плавно стягивать шелковую перчатку с левой руки женщины. Маргарет опешила, ощутив, как кровь резко прилила к щекам. — Мне кажется… Тонкая ткань заскользила по мизинцу. — … что тебе стоит… Гибкие пальцы пробежалась по безымянному пальцу и, очертив обручальное кольцо сквозь ткань, потянули за кончик. — …поберечь перчатки… Шелк с лёгкостью сполз со среднего пальца следом за остальными. — …чтобы ситуация… Перчатка окончательно плавно соскользнула с указательного и большого пальцев, обнажая узкую ладонь. — …не повторилась. С едва заметной кривой улыбкой Элизабет окончательно стянула перчатку с левой ладони, в то время как Маргарет буквально застыла, не в силах не то что пошевелиться, но даже вздохнуть. Сердце внезапно подскочило куда-то к горлу, отдаваясь в висках. Она нервно облизнула вмиг пересохшие губы и растерянно посмотрела на авиатриссу. — Помочь со второй? — невинно поинтересовалась Сайерс, склонив голову к плечу, лукаво глядя на в конец смутившуюся женщину. — Я справлюсь, — поспешила заверить Маргарет, лишь гуще краснея от одной только мысли, что случившееся может повториться. Это было чем-то настолько необъяснимо-будоражащим, что Флэтчер даже не находилась, что и сказать. Она спешно стянула вторую перчатку и протянула подрагивающую ладонь, в которую Элизабет неспешно вложила тонкий шелк. Она ещё несколько мгновений неотрывно смотрела в глаза Флэтчер, не отпуская её взглядом. И от этого Маргарет ощутила, как её бросило в жар. Словно бы она провела слишком много времени на полуденном солнце, высаживая растения в своём цветнике. Женщина не без труда всё же отвела взгляд и глубоко вздохнула, восстанавливая душевное равновесие. «Должно быть, просто разволновались от новых впечатлений и разговорах о полёте, не иначе». — Держи, — Элизабет как ни в чём не бывало вдруг протянула простые белые перчатки, что вытащила из кармана брюк. — Конечно, не шёлк, но зато точно не испачкаешься. Внутри где-нибудь может оставаться машинное масло. А я не прощу себе, если испорчу тебе перчатки во второй раз. Маргарет лишь молча кивнула, облачная ладони в белый хлопок. Сердце настойчиво не желало униматься, отдаваясь гулкими ударами в груди. — А это что? — женщина наугад ткнула в ближайший прибор на панели, лишь бы отвлечься от неловкой ситуации. — Это указатель скорости. Благодаря ему я понимаю, за какое время долечу до пункта назначения. Чуть выше компас, — пояснила Элизабет, уперевшись правым коленом в край кабины и, как ни в чём не бывало, увлеченно объясняя устройство самолёта. — Под твоими ногами идут тросы, которые позволяют управлять бипланом в воздухе и на земле. Теперь Маргарет несколько внимательнее осмотрела кабину. Сидеть в ней было неудобно — достаточно узкое пространство, где в общем-то было практически не развернуться. Ноги можно было вытянуть, но не до конца, а весь обзор закрывал нос биплана. Как вообще можно было ориентироваться, куда катишься или летишь при столь ограниченном обзоре? Сама она сидела на какой-то сумке, что также не добавляло ощущения комфорта. Флэтчер невольно поерзала на месте. — Под тобой лежит парашют, — словно прочитав ее мысли тут же пояснила летчица. — Он пристёгивается к пилоту вон теми стропами. Она указала на ремешки, что сейчас свисали с сидения. — А эти? — Маргарет кивнула на другие ремни, прикрепленные к самому сидению на уровне талии и плеч. — Это чтобы не вылететь из кабины во время полета на какой-нибудь воздушной яме или при болтанке. — С каждым словом мне становится все спокойнее и спокойнее, — усмехнулась женщина, впрочем, не ощущая больше прежней тревоги и страха. Словно само понимание сути работы летательного аппарата вселяло в Маргарет некую уверенность. Впрочем, это все успокаивало только лишь здесь, на земле. То есть пилот весь полет был словно пуповиной связан ремнями со своим бипланом? Это действительно напоминало некий тандем, в котором ещё неизвестно кто именно играл главную скрипку — летчик или же сам самолёт? — А почему биплан так зовется? — внезапно полюбопытствовала Флэтчер. — М? — несколько непонимающе вскинула брови девушка, склонившись к собеседнице чуть ближе. — Крыла ведь четыре. — А! Да нет, два, — возразила Сайерс. — Посмотри внимательнее. Одно цельное крыло идет сверху, а второе — расположено под гондолой, но оно тоже единое, неделимое. Маргарет с любопытством выглянула из кабины, глядя на крыло, в которое Элизабет сейчас упиралась левой ногой. «Интересно, а каково это, когда под крылом проплывают поля, пастбища, леса, облака?» Все это было, безусловно, интересно. Совершенно новый, неведомый доселе мир. И вот чем жила Элизабет. Каждый день она вот так всходила на борт, пристегивала себя к крылатой машине, а затем взмывала в небо, целиком и полностью вверяя себя воле судьбы и собственным отточенным умениям. Непостижимо, это было просто непостижимо! Пожалуй, теперь, оказавшись внутри самолёта, Маргарет лишь сильнее начала восхищаться теми, кто решился подняться в небеса. — Неужели тебе ни капли не страшно? Вот так подниматься на высоту, полагаясь целиком и полностью на Сойку и ее исправность, — поинтересовалась Флэтчер, с гораздо большим любопытством разглядывая все внутри. Кабина теперь не казалась столь уж неуютной и чужой. — А чего тут бояться? — искренне изумилась Сайерс. Страшно ей и впрямь никогда не было. Скорее безудержно, неуемно и любопытно. Когда взмываешь вверх и ощущаешь, как сердце заходится от восторга, видя удаляющуюся землю, или же когда подставляешь лицо ветру и невероятно близкому на высоте солнцу, или же когда вслушиваешься в оглушительную тишину высоты, которая звенит в расчалках, нарушаемая лишь биением сердца и размеренным урчанием двигателя. Все это делало мир воистину сто́ящим местом для жизни. Все это давало повод продолжать. Ведь если бы не полеты, пожалуй, вряд ли что-то позволило бы Элизабет взглянуть на жизнь подобным образом, она прекрасно помнила в каких цветах видела все вокруг после ухода родителей. И именно полет позволил ей ощутить пьянящий вкус жизни, поддаться искушению раствориться в небе целиком, почувствовать себя лишь невесомой пушинкой в бескрайнем просторе. Это ли не бесценный дар, ради которого можно было пойти на любой риск? Кроме того, небо всегда оставалось для Сайерс тем местом, где она не просто не убегала от решений, а где они были жизненно важны, а потому принимались взвешенно и скоро. И как же это разительно отличалось от всех тех невероятных тягостных сложностей со всеми выборами, что требовали от неё люди на земле. — Для пилота самое важное в мире — это полет, — подытожила девушка свои мысли. — И ради этого можно пойти на любой риск. Маргарет неопределённо кивнула, вряд ли до конца понимая это объяснение, а скорее принимая его на веру как некую данность Хотя в ее голове оставалось ещё великое множество иных вопросов, которые она хотела задать: можно ли летать во время дождя? И если можно, то как вода не заливается внутрь кабины? Как видеть, куда летишь? Почему самолет не переворачивается во время полета? А что если будет сильный ветер? И как не замерзнуть там наверху? Как долго и далеко может вообще лететь биплан? Она хотела было озвучить их все, выбирая, с какого же именно начать, как со стороны входа в ангар раздался громовой окрик: — Вам тут что, медом намазано? Чего столпились? Следом, парой секунд спустя, в дверном проеме появился высокий мужчина средних лет с густыми усами, обветренным лицом и хмурым, цепким взглядом. Судя по рассказам Элизабет, это был капитан Бриггс собственной персоной. — Что здесь вообще… Мужчина резко осекся, проглотив все ругательства, что, судя по всему, намеревался выпалить в отношении младших офицеров, наткнувшись глазами на гостью, что очаровательно улыбнулась из кабины биплана. Офицер неосознанно подобрался, проходя в помещение и удивленно разглядывая женщину. — Тааак, — протянул он, вопросительно взметнув брови и переведя тяжелый взгляд на вскинувшуюся Элизабет. Та выпрямилась на крыле, невольно глядя на начальника сверху вниз. — Откуда здесь посторонние? — Капитан, я провожу экскурсию для нашей гостьи, — поспешила объяснить авиатрисса, в то время как мужчина пристально и оценивающе взглянул на Маргарет. Флэтчер также поднялась со своего места и с помощью Элизабет осторожно переступила на крыло, а затем вновь спустилась по ящикам вниз, наконец ощутив твердую почву под ногами. — Простите, миссис?.. — кашлянул капитан, все это время терпеливо ожидавший внизу. Он вновь перевел вопросительный взгляд на стоящую рядом с незнакомкой Сайерс. Элизабет вздохнула. Во взгляде Бенджамина читался откровенный вопрос «неужели ты снова пытаешься очаровывать своих пассий самолётами?». Что ни говори, а память у него была отменная. Всего-то один раз она приводила свою знакомую на лётное поле, чтобы показать Сойку, но нет же, он и это запомнил! — Капитан Бриггс, Вы, должно быть, еще не знакомы с миссис Флэтчер, — вступила Сайерс на правах единственного человека, кто был знаком с обеими присутствующими сторонами и предвосхищая возможные выпады со стороны начальства. — А это наш командующий, капитан Бриггс, я о нем рассказывала. На этот раз мужчина удивлённо вскинул кустистые брови и несколько замешкался. Безусловно, он был осведомлен о том, что мистер Флэтчер был женат, но никак не ожидал встретиться с его супругой на аэродроме. Что было делать женщине здесь, в особенности в его отсутствие, оставалось для него загадкой. Или нет? Мужчина крайне подозрительно окинул Сайерс взглядом. — Добро пожаловать на наш аэродром, миссис Флэтчер, — предельно почтительно отозвался Бенджамин приподняв фуражку словно цилиндр или шляпу, а затем несколько излишне церемониально поклонился. — Я крайне рад нашему знакомству. Быть может, я могу Вам чем-то помочь? Поскольку мистера Флэтчера сегодня не будет на месте. — Мне также крайне приятно с Вами познакомиться, мистер Бриггс. Не волнуйтесь, я осведомлена об отсутствии Виктора, благодарю Вас, — учтиво откликнулась Маргарет. И в этот момент Элизабет своими глазами увидела то, о чем женщина упоминала во время их разговора при прошлой встрече — было очевидно, насколько глубоко Мэг усвоила и впитала правила этикета, умея с каждым общаться с почтительной, выкованной годами пребывания в высшем свете благовоспитанностью. — Но, признаться честно, я пришла с визитом не к нему. — Вот как? — Бриггс перевел пристальный немигающий взгляд на Элизабет, в то время как его бровь неудержимо поползла вверх. — И к кому же тогда, смею поинтересоваться, Вы пришли, миссис Флэтчер? — Ко мне, — спешно опередила с ответом Сайерс, округлив глаза и вздернув брови в немом вопросе «а что здесь такого?». Судя по всему эта новость Бенджамина очень даже не обрадовала. Он прищурился, словно пытаясь что-то разглядеть. — К тебе? — медленно отчеканил каждый слог мужчина, все так же неотрывно глядя на девушку, которая в ответ показательно закатила глаза. Подметив эти многозначительные говорящие взгляды, Маргарет непонимающе моргнула. Судя по всему, руководство Элизабет не то чтобы поощряло внеуставные отношения с начальством и людьми с ним связанными. Впрочем, она искренне не понимала, что в этом могло быть такого? Ведь дружба не знала чинов, сословий, запретов и лекал. — Все верно, — вступила она, не желая, чтобы Элизабет несла ответственность за нарушение неких неписанных и ничем не обоснованных правил. — Мисс Сайерс крайне помогла мне недавно в одном вопросе, и я пришла поблагодарить ее за это. Чем дальше заходил этот разговор, тем будто бы мрачнее становился капитан. Он скрестил руки на груди и расправил плечи, сведя лопатки, в то время как в его каре-зеленых глазах явственно читалась тревога и безапелляционность. — Поблагодарить, — глаза Бриггса стали лишь у́же, в то время как взглядом он словно бы попытался пригвоздить свою подчиненную к стенке, а затем принюхался и опустил глаза на руки Сайерс, которая как раз подняла корзинку с земли. — А это ещё что? — Мне принесли обед! — радостно заявила девушка, расплываясь в широчайшей довольной улыбке. Словно подтвердив ее слова, желудок летчицы недовольно заурчал, явственно напоминая о том, что время дневного приема пищи уже прошло. — Обед, значит, — на этот раз капитан перевёл изучающий взгляд на Маргарет, но та смотрела на него широко распахнутыми, невинными голубыми глазами, во взгляде которых совершенно точно нельзя было заподозрить что-то неладное. — И давно наши младшие офицеры нуждаются в дополнительном пайке? Бриггс многозначительно уставился на Сайерс, но внезапно получил ответ от гостьи. — Должно быть, с тех пор, как обслуживающий персонал аэродрома решает, что может урезать эти пайки по своему собственному усмотрению, — уточнила Флэтчер предельно сдержанно. Но затем заглянула в глаза капитану и с любезной улыбкой доверительно уточнила. — Но ведь Вы сумеете решить этот вопрос, не так ли? Я полагаю, никому бы не хотелось, чтобы в полете летчикам Королевского летного корпуса становилось плохо от банального недоедания. Это же просто уму непостижимо! Бриггс неловко открыл, а затем закрыл рот. Он, безусловно, ожидал от Сайерс некоего подобного фокуса, но чтобы она вдруг решила задружиться с женой начальника аэродрома (и дай-то Бог, чтобы просто задружиться!) — это, безусловно, было верхом глупости даже для нее. Чем она только думала? Ведь муж и жена — грех и Сатана. Теперь все, чем Сайерс, у которой язык без костей, будет делиться со своей новоявленной знакомой, в два счета долетит до ушей Виктора Флэтчера. А что если Элизабет хватило глупости вознамериться вскружить этой женщине голову? Об этом даже подумать было страшно! Вот только этой головной боли ему, конечно, и не хватало! Бенджамин судорожно сглотнул, ощущая, как высокая стойка мундира удушающе впилась в горло. Мужчина напряженно завел указательный палец за кромку ворота и оттянул ее, откашлявшись. — Глупости, — покачал головой офицер, напряженно размышляя касаемо своих опасений. — У нас всегда все выдается строго по норме. — А вот и нет! — обиженно возразила Сайерс. Она рьяно тряхнула головой, отчего рыжие, непослушные кудри на секунду взметнулись облаком вокруг ее головы. — Мне уже две недели урезают норму пайка ровно вдвое! Бриггс удивленно воззрился на девушку, а затем нахмурился и скрестил руки на груди. Это, конечно, было не дело, но почему с этим вопросом она побежала к жене начальника аэродрома, а не к нему? — Я разберусь, — заверил он, кашлянув и оглаживая усы. — И мне нужно, чтобы ты обо всем рассказала поподробнее. Поэтому зайди ко мне, как освободишься, Элизабет. Тяжело вздохнув, Сайерс обречённо кивнула, понимая, что, судя по всему, ее ждёт серьезная выволочка. Она явственно видела, что вся эта встреча вызвала у Бенджамина не только лишь недовольство, но и ничем необоснованные, совершенно нелепые подозрения. Это было видно по его взгляду и скепсису в голосе. Боже, ну почему каждый раз, когда рядом с ней замечали женщину, то все тут же полагали, что она пытается соблазнить бедняжку? Разве она не была способна просто дружить? Ну и пусть из друзей женского пола у нее была лишь Мэг, и что с того? Она умела дружить, ещё как! Конечно, с лучшим другом они разошлись как раз таки по причине разногласий на фоне ревности. Но она умела видеть в женщинах не только лишь объект для обожания и соблазнения! Она ещё докажет, Бенджамин сам увидит! — Что ж, — крякнул мужчина хрипловато. В обществе Маргарет он явственно терялся не меньше других присутствующих. Будучи заядлым холостяком, он понятия не имел, как правильно обходиться с женщинами, а к тому же с дамами подобного Маргарет разлива, — я могу быть Вам чем-то полезен, миссис Флэтчер? Мы можем отпустить младшего лейтенанта, чтобы она, наконец, занялась своими прямыми обязанностями. — Мисс Сайерс любезно согласилась показать мне аэродром, — мягко отозвалась женщина, неспешно направившись в сторону выхода из ангара. — Она рассказала мне многое о самолетах. Это было крайне познавательно, ведь мой муж целыми днями пребывает на аэродроме, а я даже не имею представления о том, чем он занят. — Как это любезно с ее стороны — натянуто улыбнулся Бенджамин пристально глядя на летчицу без тени улыбки, на что Элизабет лишь раздражённо выдохнула. Они неспешно вышли из ангара, и в этот же момент от входа во все стороны прыснули служащие аэродрома, тотчас принявшись за кипучую деятельность: кто-то торопливо облокотился о стену, изображая увлеченную беседу, другие начали рьяно перетаскивать какие-то ящики, третьи стремглав направились к стоящему рядом самолёту, чтобы закатить его в соседний ангар. — Да, я ей крайне благодарна за уделенное время. Но, быть может, Вы все же позволите потратить еще буквально несколько минут, чтобы завершить начатую встречу? Бриггс закусил щеку, и крутанул ус, а затем вздохнул. — Безусловно. Но, миссис Флэтчер, я великодушно прошу у Вас прощения, я бы все же хотел забрать у Вас младшего лейтенанта Сайерс буквально на минутку, — не выдержал мужчина, останавливаясь на месте. — Но я ведь провожу экскурсию! — попыталась было возразить Элизабет, но по выражению лица капитана поняла, что избежать разговора ей не удастся. Так же как и провести ещё немного времени с Мэг. Девушка досадливо вздохнула — перечить старшему по званию на глазах у окружающих и гостьи, безусловно, стало бы изящным и крайне эффективным способом свести счёты с жизнью. — Не волнуйся за это, ее завершит… — Бриггс спешно отыскал взглядом ближайшего офицера, стоящего неподалеку и махнул ему рукой. — Дюпон! Ну-ка, иди сюда! — Что? — задохнулась негодованием Элизабет. Хуже придумать было просто невозможно! Подошедший парень несколько недоверчиво скользнул глазами по Маргарет, остановился взглядом на Бриггсе и при этом всячески проигнорировал Сайерс, словно бы она была пустым местом. — Чем я могу быть полезен, капитан? — уточнил он, вытянувшись по стойке смирно перед старшим офицером. — Заверши экскурсию по аэродрому, что начала Элизабет для миссис Флэтчер. Сайерс возмущённо сверкнула глазами, глядя на Дюпона, но тот словно и сам несколько растерялся от подобного приказа. — Я? — опешил парень. — Ты. Отвечай на любые вопросы, которые будут интересовать нашу гостью. А ты, Элизабет, за мной, — мужчина развернулся на пятках и, чеканя шаг, направился в противоположную сторону. — Я быстро, — заверила Сайерс ничего не понимающую Маргарет, извиняющеся пожав плечами и виновато взметнув брови, а затем направилась вслед за старшим по званию. Какими бы не были между ними отношения вне аэродрома или наедине, но на поле он оставался ее капитаном. Они отошли ярдов на тридцать, и Бриггс остановился, напряженно ожидая нехотя следовавшую за ним девушку. Его нетерпение читалось в том, как он притопывал носком ботинка, глядя на приближающуюся Лиз. — Иди сюда, — Бриггс указал глазами напротив себя, покосившись на стоящую неподалеку Маргарет, мирно беседовавшую о чем-то с Дюпоном. Уходить с ним женщина не спешила, судя по всему, вознамерившись дождаться Сайерс. — Ближе! — Что? — вопросительно вскинула брови Лиз, приблизившись на расстояние вытянутой руки. Она искренне надеялась, что Бриггс построит этот разговор иначе. В конце концов, ей было отнюдь не пять, чтобы вот так отводить в сторону с целью отчитать за поведение. То, что именно это вознамерился сделать Бриггс, она даже не сомневалась. — Ты и впрямь решил устроить мне выволочку прямо на поле на глазах у нашей гостьи? — У твоей гости. И это вообще что ещё такое? — тихо, но зловеще процедил Бриггс. Он опасливо взглянул на Маргарет, которая в этот момент перевела внимательный взгляд на них и пристально присмотрелась к отошедшим. — Что? — огрызнулась Элизабет, все более раздражаясь. — Когда ты шутила, что каждой женщине нужна жена, которая будет уметь готовить, что-то я не припомню, чтобы ты уточняла, что речь шла о чужой жене. Сайерс сначала было опешила от этого заявления, а затем прищурилась и подалась вперед. — Да ты о чем вообще говоришь? — возмутилась она, с вызовом глядя в глаза капитану. Он и впрямь решил, что она вознамерилась соблазнить Маргарет? Бред чистой воды! — Только вот не рассказывай мне о своих благих намерениях просто провести экскурсию по летному полю! — Бриггс шумно выдохнул носом, а затем расправил плечи, заложив руки за спину, словно решив выступить с вдохновляющей речью перед строем солдат. — Иначе с каких это таких пор жена начальника аэродрома столь заботливо носит тебе горячие обеды? — С тех самых, как меня практически перестали кормить в столовой! Ты же сам слышал! — взбеленилась Сайерс. Чего-чего, а огульных обвинений она на дух не переносила. Несправедливость как таковая невероятно ее задевала и буквально выводила из себя, заставляя вступать в перепалки, которых можно было бы благоразумно избежать. Вот и сейчас она вспыхнула подобно спичке. — Тогда объясни, почему ты побежала с этим сразу к начальству, а не ко мне? — Я не побежала к начальству! — бросила Сайерс негодующе. — Я просто упомянула это в беседе с Мэг. Бровь капитана взлетела чуть ли не к линии роста волос. И Элизабет осознала, что только что допустила роковую ошибку, признав тем самым, что поддерживает внеуставное общение с женой начальника. — С Мэг значит? — С Маргарет, — тут же исправилась Сайерс, но было явно поздно. — С Мэг… ага. Ясно, ясно, — Бриггс шагнул ближе, приблизившись к девушке практически вплотную. В его глазах читалась тревога и суровость, словно бы за нерадивую дочь, которая решила сотворить несусветную глупость и сама не осознавала, в какую пропасть себя толкала. — И давно ты заделалась ее подругой? Элизабет прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Она до боли сжала переносицу пальцами, затем перевела дыхание в попытке успокоиться, и открыла глаза. — Бенджамин, мы действительно просто подруги, — попыталась было убедить мужчину Сайерс, ощущая едкое дежавю. Не хватало только чтобы для полноты картины сейчас Бриггс встряхнул ее за плечо. — Ты не умеешь, — голос мужчины взлетел, отчего он сдавленно кашлянул и тут же спешно понизил тон, вновь бросив опасливый взгляд на стоящую неподалеку Флэтчер. — Не лги мне, ты не умеешь дружить с женщинами, Элизабет! Ты умеешь их соблазнять, использовать, а потом бросать. Ты думаешь, я не знаю о твоих похождениях? Но это не какая-то непонятная девка! Это же жена начальника аэродрома, слышишь? — Да за кого ты меня принимаешь? — прошипела было Сайерс возмущенно, но Бриггс поднял ладонь, призывая ее замолчать. — Я принимаю тебя за тебя, Элизабет. Я знаю тебя с детства. И ты не умеешь дружить. И не умеешь любить. Элизабет вспыхнула и отшатнулась словно от пощёчины. Последние слова рвано резанули по сердцу зазубренным лезвием, выхватывая кусочки. Это было несправедливо. Чертовски несправедливо! Она скрипнула зубами с такой силой, что заныли челюсти, а затем с вызовом вскинула подбородок, зло прищурившись. — Так вот значит как? По твоему мнению, я только пользоваться и умею? — горько выплюнула Сайерс, отступая на шаг. В горле неприятно запершило от подступающего кома. Осознав всю резкость сказанного Бриггс пошел было на попятную, попытавшись смягчить свои слова. — Я не то хотел сказать, Элизабет. Просто любая твоя дружба с женщинами заканчивается одним… — Это неправда! — негодующе воскликнула Сайерс. Да что он знал? Что он вообще знал о ее жизни? Где он был, когда ей ломали ногами ребра? Где он скрывался те долгие годы, пока она гнила в приюте? Какое он вообще теперь имел право что-либо ей указывать? Он был ей не отец, чтобы выговаривать подобное! — Ну так назови хотя бы одно исключение? Сайерс открыла было рот, но затем закрыла, буравя мужчину негодующим взглядом, но не находясь с ответом. — Вот видишь, — пожал плечами капитан, устало вздохнув. — Прошу тебя, просто держись именно от этой женщины подальше. Тебе других что ли мало? Сайерс хмуро посмотрела на собеседника, а затем презрительно усмехнулась. — Я не намерена слушать это. Ни от тебя, ни от кого-либо ещё, — Элизабет решительно развернулась на пятках, направившись прочь. — Элизабет… — окликнул девушку Бриггс, осознавая, что явственно задел ее своими словами. Та на мгновение остановилась, не оборачиваясь. — Прости, но нехорошо заставлять нашу гостью ждать, — кинула авиатрисса через плечо. По ее напряжённой спине можно было понять, насколько зла она была в это мгновение. — Разрешите идти, капитан? — Иди уже, — вздохнул мужчина, качая головой. Все это было скверно, крайне скверно! Судя по всему, Элизабет и впрямь наивно верила во все то, что говорила. И это было куда как хуже, чем если бы она лукавила. Дождь не просто шел, а лил. И судя по всему, это обещало немало бед в будущем.

***

Дюпон мялся, не зная, с чего вообще начать разговор с этой молодой привлекательной женщиной, которую непонятно с чего ему вверили в качестве гостьи. Какой вообще из него проводник? Как правило, из него не вытащить и пары слов, какой там развлекать и отвечать на вопросы? Он снова бросил опасливый взгляд на жену мистера Флэтчера и неловко прочистил горло. Вообще в своей жизни от подобных женщин он старался держаться не просто подальше, а не приближаться на расстояние пушечного выстрела: обворожительные, богатые и, как правило, высокомерные. Они умели мастерски играть на нервах и вить веревки из мужичин, но при этом всем имели невообразимое количество бед в собственной голове. Гостья же была не только крайне эффектной женщиной, да ещё и женой начальства. Поэтому как к ней подступиться и о чем говорить, Жак не имел ни малейшего понятия, а потому продолжал нелепо стоять столбом рядом, стараясь даже не смотреть на женщину, кроме как украдкой. Та же наоборот с любопытством окинула пилота цепким взглядом проницательных завораживающе-синих глаз, а затем неожиданно дружелюбно улыбнулась. — А Вы, стало быть, тот самый Жак Дюпон? Парень растерялся лишь больше. Сам вопрос словно бы подразумевал, что если они и не были знакомы, то совершенно точно были просто обязаны слышать друг о друге из первых уст. Да вот только те самые «уста», из которых о Жаке могло быть рассказано, явно принадлежали разве что Сайерс. — В смысле тот самый? — уточнил летчик, все же подняв глаза и встретившись со пристальным взглядом Маргарет. Парень снова отвел глаза. Он не привык чтобы на него смотрели так долго и словно бы изучающе. — Элизабет рассказывала мне о Вас, — словно в подтверждение мыслей Жака произнесла женщина и переключила свое внимание на Сайерс и Бриггса, стоящих неподалеку. Она несколько мгновений наблюдала за отошедшими, а затем едва заметно нахмурилась. — О, даже не сомневаюсь! — насмешливо хмыкнул Дюпон. — Но я бы не стал особо доверять ее словам, миссис Флэтчер. Мы с Сайерс не в тех отношениях, чтобы Вы услышали от нее хоть что-то хорошее обо мне. И впрямь, что там могла наплести о нем Сайерс жене начальника аэродрома? Каких-то глупостей, не иначе. Может, что он, якобы, ее чуть не покалечил после истории с Эбигейл? К слову, не покалечил же! Хотя изрядно хотел отвесить ей знатную затрещину. Или, быть может, о последней сцене с Луизой? Хотя там, конечно, вышло неловко. Лулу потом сама ему рассказала, что Сайерс и впрямь удержала ее от падения в грязь. Но ничего, будет наукой на будущее не заглядываться на его девушек. В общем, рыжая точно навешала там несусветных выдумок. Уж явно она рассказала не о том, как время от времени они сбегали из приюта, побираясь на центральной площади, чтобы потом купить вкусные бриоши в пекарне за углом. И явно не о том, как воровали яблоки из соседнего с Домом святого Теобальда сада, за что пару раз схлопотали розог. Но яблоки того стоили - они были вкусные, сочные, ароматные, с розово-оранжевыми блестящими боками и медовой, словно бы прозрачной мякотью. Он снова усмехнулся, но улыбка тут же сползла с его губ, как только он встретился глазами с женщиной. Та смотрела остро и холодно. — Да, она рассказала, что долгое время вы были близкими друзьями. И что Вы заботились о ней и всячески оберегали, — она выдержала паузу, в течение которой Жак ощутил, как по спине пробежал холодок. — Поэтому, поверьте, такому чудесному человеку, каким мне описала Вас Элизабет, совершенно не к лицу допускать столь необоснованные выпады в отношении нее, мсье Дюпон. Жак ощутил, как у него вспыхнули уши словно у нашкодившего мальчишки. Подумать только! Лиз и впрямь упоминала о нем нечто хорошее? Она о нем хорошо отзывалась? Несмотря на все недомолвки и обиды, что были в их общении последние пару лет, она не попыталась задеть или уколоть даже за спиной? Вот так дела! Сам бы он, пожалуй, так не смог. — Я прошу меня простить, — растерянно пробормотал парень, стыдливо пряча глаза. — Я и впрямь повел себя... В голове вертелось «как кретин», но в обществе этой женщины выразиться он так явно не мог. — Неподобающе? — подсказала собеседница. — Неподобающе, — безропотно согласился летчик. Женщина лишь сдержанно кивнула, продолжая следить за капитаном и Лиз. Даже удивительно, что такая дама вдруг встала на защиту Сайерс. Что она в ней нашла? И откуда бы у рыжей взялись такие знакомые? И с чего бы вдруг они вообще беседовали о чем-то отвлеченном? Лиз, конечно, была той еще обаятельной шельмой, но чтобы завладеть вниманием жены начальства? Да еще и такой жены? Можно было сказать только одно — Сайерс оставалась бедо́вой девчонкой, которая раскачивала лодку, в которой сама же и сидела. — Позвольте мне все же показать Вам аэродром, как приказал капитан? — предпринял робкую попытку Дюпон, но Маргарет покачала головой. — Не стоит. Я хотела бы дождаться мисс Сайерс, — учтиво улыбнулась женщина краешками губ, но затем, подумав, все же вежливо спросила. — Но пока мы ждем, лучше расскажите, на каком самолете летаете Вы? Парень изумленно вскинул брови. Обычно от женщин таких вопросов он слышать не привык. Порой, конечно, он сам бравировал тем, что пилот, с целью поймать в глазах девушек благоговение и восторг. Но вопрос миссис Флэтчер прозвучал скорее как если бы она хотела сравнить одно с другим. — На десятом Ньюпоре, — несколько обескураженно протянул парень и ткнул пальцем в сторону стоящего где-то вдалеке оливкового биплана. Женщина проследила за его жестом и с интересом присмотрелась к самолету, а затем удовлетворенно кивнула. — Вам идет, — совершенно внезапно произнесла она, и Жак не смог удержаться от улыбки. Ох уж эти женщины, вечно как скажут, так скажут. — Самолет как самолет. Самое главное надежный и летает быстро, — пожал плечами парень. В целом его устраивал биплан, за штурвал которого его посадили. Был бы чуть побыстрее — цены бы ему не было. Но и так сойдет. — А разве самолеты не похожи на своих хозяев? — поинтересовалась собеседница, слегка склонив голову и заинтересованно ожидая ответа, но затем спешно перевела взгляд, услышав, как Бриггс окликнул Элизабет. Та направлялась к ним мрачная и раздраженная. — Дальше я сама, — с нажимом произнесла Сайерс не терпящим возражений тоном, вклиниваясь между Жаком и Маргарет. Она медленно вдохнула и отрывисто выдохнула, словно сбрасывая былое недовольство, а затем коротко и немного натянуто улыбнулась ожидавшей ее женщине. — Как скажешь, — беспрекословно согласился парень, отходя на шаг. Сейчас, в присутствии Элизабет, ему стало будто бы вдвойне неловко. — Был рад познакомиться и побеседовать, миссис Флэтчер. — Я тоже, мистер Дюпон, — любезно улыбнулась Маргарет в то время как Сайерс раздраженно дернула уголком губ, скользнув по Жаку сердитым взглядом. Парень же кашлянул и, коротко поклонившись, поспешил скрыться в ангаре. Проводив его взглядом, женщина настороженно присмотрелась к Элизабет и деликатно уточнила. — Ты в пордке? — В полном, — отрывисто выдохнула Сайерс, а затем взглянула на спутницу и не сдержала теплой улыбки. Спокойствие Маргарет и ее искреннее участие ощущались словно холодное полотенце на воспаленном от лихорадки лбу. Казалось, что одно только ее присутствие восстанавливало душевное равновесие. — На чем мы остановились? Я хотела бы лично завершить начатую экскурсию. — Только если у тебя есть на это время, — благодарно улыбнулась женщина. — Для тебя у меня всегда есть время, Мэг.

***

Входная дверь негромко хлопнула, и по гулким, неспешным шагам Маргарет определила, что Виктор изрядно устал за день. Его визит в Лондон затянулся допоздна, она уже успела уложить Генри и теперь выделила немного времени на любимое занятие. Женщина продолжила чтение, решив завершить страницу, прежде чем окончательно отложить книгу в сторону. — Как твой день, милый? — уточнила она, оторвав взгляд от томика, с которым сидела в кресле, как только услышала скрип половицы на входе в столовую. — Вымотался, как собака, но встреча оказалась крайне полезной, — заявил Виктор, проходя в комнату и на ходу развязывая галстук. Вид у него и впрямь был утомленный. Подойдя ближе, он кратко поцеловал жену в лоб, а затем уперся ладонями в подлокотники и, нависнув над женщиной, с улыбкой уточнил. — А как твой день? Маргарет едва уловимо улыбнулась. Неужели их семейные отношения и впрямь начали удивительным образом налаживаться? Быть может, они действительно смогут выстроить нечто новое, доверительное, взаимное и искреннее? Это было бы просто замечательно! В груди женщины затеплилась робкая надежда, при этом соседствующая с чем-то тянущим. Что это было за чувство необъяснимого тягостного разочарования, Флэтчер никак не могла понять. — Все как обычно. Все хорошо, — ответила она, пристально глядя в глаза мужу, а затем ласково огладила его щеку узкой ладонью и поднялась с кресла, тем самым вынудив мужчину предоставить ей пространство. Она положила томик на столик, направившись в сторону кухни. — Шекспир? — Да, освежаю в памяти перед походом в театр, — радостно улыбнулась женщина, остановившись на пороге. — Ты не передумала идти в мое отсутствие? — поинтересовался Виктор, скрестив руки на груди и несколько хмурясь. — Я бы все же предпочел, чтобы мы вместе сходили на представление. Маргарет замерла, ощутив внутреннее смятение. В отличие от прежнего, он не отговаривал ее идти вообще. Но всего лишь изъявил желание посетить культурное мероприятие вместе. Быть может, и впрямь следовало дать Виктору шанс? Как когда-то давно. Это могло бы стать еще одним кирпичиком в фундаменте их новых, теплых отношений. Ведь, как известно, общие впечатления, воспоминания, радости невероятно скрепляют людей. Флэтчер задумчиво прокрутила обручальное кольцо на пальце, а затем, приняв окончательное решение, выдохнула и расправила плечи. — Мы уже договорились с миссис Баттон. Да и ты в эти выходные будешь занят с Генри. Поэтому давай в следующий раз? — Как скажешь, — вздохнул мужчина, досадливо пожав плечами. — К слову, что у нас сегодня на ужин? — Чечевичный суп, — откликнулась Маргарет рассеяно. — Прости, это все, что я успела приготовить. Сегодня я была несколько занята с Генри. — Конечно, я ожидал ростбиф, но чечевичный суп тоже неплох, — усмехнулся Виктор, направляясь вверх по лестнице. — Можешь накрывать на стол, я спущусь через пару минут.

***

— Сайерс! Элизабет тяжело вздохнула, останавливаясь у кромки летного поля, переложив корзинку из руки в руку. День выдался сумбурным и, по правде сказать, изрядно утомительным. Безусловно, она была счастлива повидаться с Маргарет — совершенно точно ее забота касаемо обеда озадачила, но невероятно порадовала девушку. Но разговор с Бриггсом выбил из колеи и никак не выходил у нее из головы. Выпад Бенджамина оказался хлестким и каким-то болезненно-обидным. И вот теперь, конечно, в завершении дня ей только не хватало выяснения отношений с Дюпоном. — Что? — коротко и сухо бросила она, как только парень ее нагнал. Он несколько смущенно и неуверенно замялся, отчего авиатрисса изумленно вскинула брови. Чтобы Дюпон да терялся в словах? Да быть того не могло! — Послушай, — летчик напряженно потер шею, не поднимая глаз. — Признаю, что вел себя как та еще скотина в истории с Лулу. — С кем? — ошарашенно переспросила Сайерс во все глаза глядя на парня. Что такого могло произойти, чтобы он это сказал? У него отобрали самолет и пообещали вернуть только после разговора с ней? Ему пригрозили, что вздернут на суку, если он не попытается помириться? Гадалка предсказала ему скорую смерть, если он не наладит отношений? Все это было столь невероятно, что Элизабет даже не находилась, что и ответить, все еще не веря в происходящее. — С Луизой, — пояснил парень с сокрушенным вздохом. — Она мне, вроде как, даже... нравится? Поэтому и вспылил. — С Луизой, — бездумно повторила Сайерс, заморгав, а затем осознала о ком шла речь. — А, ты про мисс Миддл. Ну что могу сказать? Совет да любовь. Парень неловко передернул плечами, не отрывая глаз от бровки. Во всей его позе читалось тотальное покаяние. Сайерс даже ущипнула себя за предплечье, чтобы убедиться, что не спит. В последний раз она видела Жака таким еще в детстве, когда ее выпороли за то, что она взяла вину за них обоих на себя. — Она мне рассказала, что ты к ней клинья не подбивала. «Так вот в чем дело!» — А, так это поэтому ты решил порасшаркиваться передо мной? — усмехнулась Сайерс, ощущая, как в сердце затеплилась надежда на возможное прекращение многолетнего огня. Ведь как славно было в детстве, когда они прикрывали друг друга и творили всяческие чудачества. Или когда помогали друг другу при поступлении в летную школу. И вдруг все завершилось одним нелепым росчерком. Что ни говори, эта вражда изрядно досаждала. — Ой, да иди ты! — насупился парень, но затем покачал головой. — Но вообще меня на эту мысль навела жена нашего начальства. — Маргарет? — изумилась Сайерс лишь больше. — Если это имя миссис Флэтчер, то она самая, — кивнул Дюпон и, наконец, оторвав взгяд от носков ботинок, виновато посмотрел на девушку и уточнил. — Ну так что, мир? — Перемирие, — усмехнулась Сайерс, но не удержалась, чтобы не поддеть. — По крайне мере до тех пор, пока я не решу снова подбивать клинья, как ты выразился, к твоим пассиям. — Только попробуй, Лиз! Девушка задорно рассмеялась и зашагала в сторону дороги, ведущей с аэродрома. Пожалуй, этот день оказался не таким уж плохим? Впрочем, только благодаря Маргарет. Исключительно благодаря ей. _______________________________________ [1] Выражение «ищите женщину» стало крылатым благодаря роману Александра Дюма-отца «Могикане Парижа» 1854 года, где фраза «Cherchez la femme, pardieu! cherchez la femme!» является поговоркой парижского полицейского чиновника. Фраза повторена в романе несколько раз. [2] Фр. И небеса [3] Фр. Provins — старинный город в Шампани, ныне в департаменте Сена и Марна, Иль-де-Франс, Франция. [4] Англ. Locket — полый медальон чаще всего овальной формыпредназначенныйдля храненияминиатюрного портрета, волос или других памятных вещей любимого человека. [5] Англ. Roast Beef — большой запеченый кусок говядины, на рёбрах или без, иногда мясо заворачивают рулетом, обвязав нитью. Относится к блюдам именуемым «жаркое». [6] Англ. Yorkshire pudding — традиционный английский пудинг. Готовится из кляра и обычно подается с ростбифом и подливкой. [7] Англ. Chelsea Bun — булочки из мягкого дрожжевого теста, что приобретают свой вкус благодаря лимонной цедре, корице и другим пряностям. Тесто закручивают в спираль, смазывают начинкой из смородины со сливочным маслом и сахаром. После запекания булочки «Челси» покрываются сладкой глазурью. Иногда дополнительно посылают цукатами или грецкими орехами. [8] Англ. Husband and wife sin and Devil. Русский аналог - муж и жена - одна Сатана. [9] Англ. It never rains but it pours , русский аналог - беда не приходит одна. [10] Англ. Don’t rock the boat, русский аналог - не руби сук, на котором сидишь.