Сила тяготения | The Attraction Force

«The doll people are quiet

What is there to say?

Art does not interpret itself

There are men with a day to save

We are paintings with legs

We are art you can fuck».

Sofia Isella «The Doll People».

Апрель 1914 года Маргарет болезненно поморщилась, упрямо затягивая корсет. Безусловно, она могла бы ограничиться одним лишь бюстье и не терзать себя лишними утяжками, ведь конкретно сегодня её тело воспринимало такие манипуляции как отдельное истязание, отдаваясь режущей болью внизу живота. Но без корсета она себя чувствовала словно бы обнажённой. И что ещё хуже — какой-то неловкой, поскольку тело, как всегда, предательски отекло в первый день начала регул. Но она была как никогда рада их приходу, поскольку на этот раз регулы задержались почти на неделю, отчего женщина успела предположить, что вновь носит под сердцем ребёнка несмотря на все используемые способы предотвращения наступления беременности, коими она пользовалась тайком от мужа. К своему стыду, от этой догадки она ощутила удушающий ужас, скрутивший всё её нутро. Маргарет прекрасно знала, что Виктор хотел ещё детей — он говорил ей об этом, и не раз. Об этом же при каждой встрече напоминала и его мать, не стесняясь бросать недовольные взгляды на плоский живот невестки. Да вот только Маргарет прекрасно понимала, что очередная беременность станет последним событием в её жизни. Она до сих пор помнила, насколько тяжело ей далось вынашивание Генри, а затем ещё и четырнадцатичасовые роды, в течение которых она трижды теряла сознание, завершившиеся в итоге экстренным кесаревым сечением. А потому Маргарет, обнаружив этим утром, что её страхи не нашли подтверждения, с несказанным облегчением перевела дыхание, ощутив следом острое раскаянье за испытываемые чувства. Этот бесконечный мучительный водоворот из страха и вины с головой затягивал Маргарет каждый раз, что Виктор приходил к ней в спальню за исполнением супружеского долга. Каждый божий раз одно и то же на протяжении вот уже семи лет их совместной семейной жизни. Женщина на секунду задумалась, насколько проживание с Виктором в раздельных спальнях во многом облегчало ей жизнь. По крайне мере в дни женского недомогания ей совершенно точно было комфортнее оставаться наедине с собой, страдая от тупых, тянущих болей, неизменно изводящих её в первые пару дней. И почему женщины вообще должны были это терпеть? Сначала боли каждый месяц, затем болезненный опыт становления женщиной, потом тяготы вынашивания ребёнка, а после столь непростые роды. Библия очень ловко объясняла это первородным грехом, но почему все последствия достались женщинам, хотя грех был разделён поровну? Ох, как хорошо, что этих рассуждений не слышала миссис Флэтчер. Уж кто-кто, а она, ревностная протестантка и богобоязненная прихожанка, точно потребовала бы, чтобы за такое невестку подвергли незамедлительной анафеме. Маргарет вдруг закусила губу, хмурясь от внезапно посетившей её мысли. Но если всё это было изрядным испытанием для неё, то как с подобным справлялась Элизабет? Ведь если она жила в одной казарме с десятком мужчин, то ей некуда было спрятаться и скрыть что бы то ни было. А как же водные процедуры? Как она вообще мылась и приводила себя в порядок в окружении сослуживцев мужского пола при наличии общих помывочных? Маргарет рассеяно посмотрела в зеркало, укладывая волосы. Должно быть, было что-то, чего она не учитывала в своих рассуждениях. Поскольку даже бойкая Сайерс, наверняка, нуждалась в личном пространстве. Быть может, она просто не носила кольца, а на самом деле у неё всё же были и муж, и семья? Да нет, вряд ли, она не исправила Маргарет, когда та обратилась к ней «мисс». Женщина продолжила погружаться в свои мысли, непроизвольно мизинцем прокручивая золотистый ободок на безымянном пальце. Тогда она вполне могла продолжать жить в родительском доме. И правда, почему Маргарет сразу подумала о казарме? Ведь то, что Элизабет была авиатриссой, совершенно не означало, что она неотлучно находилась на лётном поле и днём, и ночью. Но тогда тем более странно, что её родные вообще позволили ей стать пилотом. Как они допустили, чтобы девушка так рисковала, изо дня в день поднимаясь в небо в деревянном коробе с мотором? Флэтчер сосредоточенно потёрла лоб, вздохнув. Закончив с причёской, женщина продолжила сборы, выбирая наряд. Вообще ей следовало бы пообщаться с Виктором на тему нового платья. Она уже года два как не обновляла гардероб, а значит, выйти в свет ей было решительно не в чем, поскольку мода сейчас была столь же быстротечна, что и воды Темзы, а являться в старомодном наряде, чтобы выставить себя на посмешище, Маргарет не намеревалась. Другое дело, что куда ей было выходить в Беддингтоне? Нет, безусловно, у неё была пара прогулочных комплектов. Но вот для посещения культурных мероприятий или же званых вечеров у неё решительно ничего не имелось. Быть может, стоило завести разговор и попросить у Виктора деньги не только на перчатки, но и на новое вечернее платье? В конце концов, он ведь находил возможность обслуживать не очень-то дешёвый автомобиль и оплачивать услуги личного шофёра. Да и наряды он менял чаще жены. Нет, безусловно, ему это было куда как нужнее, ведь это он ходил на службу изо дня в день. Но все же Маргарет действительно слишком давно не поднимала этот вопрос, что, впрочем, не удивительно — пока Генри был малюткой, ей было совершенно точно не до приемов и светских встреч. Решено, она попросит о покупке нового платья и перчаток. Женщина улыбнулась своим мыслям, достав из шкафа лёгкий наряд своего любимого цвета далии. Она бережно провела кончиками пальцев по тонкому шёлку платья. Кстати, интересно. Есть ли платья у Элизабет? На лётном поле она была в непонятном безразмерном комбинезоне, который, судя по всему, использовала при ремонте самолёта. Иначе было не объяснить, почему тот был настолько... грязным? Но были ли у девушки вечерние наряды? Или же она носила комбинезон каждый божий день с утра до вечера? Но тогда в чем же она ходила вне аэродрома? И что она надевала на те встречи, что требовали от женщины соблюдения этикета? Это был ещё один крайне сложный вопрос, на который у Маргарет не находилось ответа. Да и первое впечатление могло быть крайне обманчивым. А корсет? Носила ли она корсет? Ведь сидеть в нем в кабине, наверняка, было просто невозможно, но и ходить без него просто немыслимо. И бельё? Ведь обычное женское исподнее совершенно точно не было предназначено для того, чтобы носить его под комбинезоном или брюками. Маргарет лишь фыркнула в ответ на собственные мысли. Почему её вообще занимает гардероб Элизабет Сайерс? Должно быть она просто всё ещё не отошла от изумления после встречи с авиатриссой. Ведь, к примеру, Флэтчер никогда не сталкивалась с тем, чтобы женщины носили брюки вне соответствующих мероприятий, предполагающих их ношение. Например, прогулочный брючный комплект как-то хотела заказать себе и сама Маргарет, да вот только велосипед у неё так и не появился, поскольку вместо этого родился сын. Женщина бросила взгляд на свёрнутые перчатки, что оставались лежать на столике. Она пока так и не решилась их выбросить, непонятно на что надеясь. Но, как она и предполагала, машинное масло так и не отошло с шёлка, глубоко въевшись в нежную ткань. Вообще мода носить перчатки в любое время года и при любой погоде была непостижима даже для неё. И ладно бы когда на улице было прохладно. Благо сейчас мода несколько сжалилась над женщинами и им стало позволено носить сетчатые перчатки в жару. Хотя само требование того, чтобы женщина обязательно покрывала каждый кусочек своего тела, казалось чрезмерным даже для Маргарет. Но что поделать, если правила диктовали своё, и ни одна уважающая себя леди никогда не вышла бы из дома без шляпки и перчаток? Перед её мысленным взором снова возникли толстые коричневые замшевые краги с широкими раструбами до середины предплечий. Но ведь не такие же перчатки носила Элизабет вне аэродрома? Хотя она-то, судя по всему, как раз вполне могла себе позволить пойти наперекор этикету, остановив выбор на чём-то мало подобающем леди. Хотя Сайерс и не пыталась изображать из себя леди — она просто была собой, не скрывая своей непосредственности и непохожести на остальных, об этом можно было судить уже по их первой непродолжительной встрече. А смогла бы Маргарет жить той жизнью, где ей не приходилось бы скрывать своих мечтаний и поступать так, как хотелось, а не как требовалось? Впрочем, а чего именно она желала? Безусловно, здоровья и счастья для своей семьи. А о чём она мечтала для себя? Всё о том же — о счастье для своей семьи. «Для себя, Маргарет». Вопрос оказался неожиданным. Женщина нахмурилась, опустившись на банкетку перед туалетным столиком, и пристально вгляделась в своё отражение. Она знала о чём мечтала в детстве. И в то время, будучи девочкой, она вполне разделяла желания своих родителей и свои собственные. Повзрослев, она стала понимать, что родители хотели для неё лишь блага, а потому всё стало куда проще — её желания начали совпадать с их. Маргарет пристально всмотрелась в свои глаза. Сейчас на свету они казались небесно-голубыми и какими-то по-детски широко распахнутыми. В этот момент в дверь настойчиво постучали. — Дорогая, тебе бы поторопиться, до прихода гостей остался всего час, — Виктор заглянул в комнату и неодобрительно нахмурился, обнаружив, что его жена всё ещё не завершила сборы. — И мне нужно погладить рубашку. Я не могу доверить этого Жаклин. Ты же знаешь, что никто не делает это лучше тебя. Он обезоруживающе улыбнулся, выжидающе глядя на супругу. — Дай мне ещё десять минут, милый, и я спущусь, — мягко кивнула Маргарет предельно медленно выдохнув носом. Виктор прикрыл дверь и направился в сторону лестницы. И только когда некоторые из половиц ступеней заскрипели под его весом, улыбка, наконец, покинула губы женщины. Она накинула платье, затянула пояс, хорошо знакомым движением огладила ворот, достала из небольшой шкатулки и застегнула на шее ажурный кулон, аккуратно вдела серьги и, взглянув в зеркало, чуть вздёрнула подбородок, тщательно примеряя к наряду подходящую улыбку, которой предстояло сохраняться на её губах весь последующий день. Глаза же вновь отливали насыщенной синевой, как когда смотришь в глубокое озеро, у которого нет дна, а оттого никогда не знаешь, что же именно там погребено. Элизабет сгребла с полки монетки и внимательно их пересчитала, со вздохом поняв, что до выплаты очередного жалования у неё оставался один шиллинг и двадцать семь пенсов. Негусто, но в целом даже терпимо, она проживала и на меньшее. Но всё равно после полёта в Париж ей, очевидно, предстояло затянуть пояс потуже и в ближайшую неделю ужинать через день. Да ещё и улыбчивая добрячка Дороти, что всегда была на раздаче обедов на кухне в столовой, сменилась сущей гарпией. Помнится, Дороти сдавленно хихикнула, когда в первый раз увидела, как Сайерс пришла со своей тарелкой, напоминавшей скорее маленький, но объёмный котелок. — И куда в тебя столько влазит? И ведь гляньте-ка на неё, ни капли же не толстеет! Сплошные же кожа да кости! — добродушно возмущалась она, каждый раз наполняя тарелку Лиз очередным пустым бульоном, который подразумевал под собой наличие курицы, но та, видимо, либо растворялась, либо убегала ещё до этапа готовки. А потом, глядя на чертовски обаятельно улыбающуюся девушку, доливала ещё одну поварёшку, так, что горячий металлический котелок приходилось нести до места крайне осторожно, чтобы не расплескать и не обжечься. Насчёт того, что она представляла собой образцовый суповой набор, Элизабет бы, конечно, поспорила — она и впрямь была сухощавой, но жилистой. Что не мудрено, ей ежедневно приходилось выкатывать (а после дождей и выталкивать) семьсот шестьдесят фунтов самолёта из ангара. Но если это заблуждение позволяло получить увеличенный казённый паёк, то зачем было разуверять славную Дороти? В конце концов, на таком увеличенном обеде Элизабет могла прожить целый день. Да вот только новая кухарка принципиально выдавала ей обеды строго по норме. Они бы ей так лучше жалование приравняли к мужскому. Да вот только делать это никто не торопился. И ситуацию спасало лишь количество совершаемых Элизабет вылетов, бывшее чуть ли не самым высоким среди всех пилотов, что позволяло ей хоть как-то выровнять свой доход в сравнении с остальными офицерами младшего состава. Поправив сползающую с плеча подтяжку, девушка слегка подбросила на ладони жалобно звякнувшие монетки. Всё же полёты во Францию выходили крайне накладным удовольствием даже для младшего лейтенанта Королевского лётного корпуса. И по-хорошему, безусловно, она могла просто не посещать кабаре, а также заведение мадам Папиллон, но как же тогда девочки бы прожили без очередного подарка от неё? Пожалуй, расточительность досталась ей от отца, который всегда привозил им с мама́ какой-нибудь подарок из очередного рейда. Благодаря отцу в детстве у неё была целая коллекция «драгоценностей»: монеток из других стран, цветных стеклянных бусин, резных костяных фигурок слонов, маленьких деревянных шкатулочек из сандала, что источали удушливый и пряный аромат одновременно, дорожного набора крошечных шахмат, выточенных из каких-то блестящих камней, крошечной расписной глиняной кружечки с отколотой ручкой, морского секстанта и чего-то ещё… Чего-то, о чём Элизабет уже двенадцать лет как позабыла. Всё это вместе с воспоминаниями осталось погребено на морском дне. Сайерс тяжело вздохнула и подошла к настенному шкафчику, проверяя остатки кофе. — Да что ж за день-то такой? — страдальчески выдохнула она, поняв, что в жестяной банке на самом дне оставалась мизерная горсточка зёрен. Даже у её знакомого торговца-турка Али с густыми усами и хитрым взглядом, кофе стоил шиллинг за фунт, никак не меньше. Итого у неё останется двадцать семь пенсов. Лучше чем ничего. В конце концов это три буханки хлеба и два литра молока. И совершенно точно лучше, чем жизнь в отсутствие кофе. Сайерс бережно пересыпала блестящие маслянистые зёрнышки в ручную кофемолку и задумчиво крутанула ручку, превращая их в ароматный, горьковатый порошок. Впрочем, если бы кто-то вдруг поинтересовался, Элизабет с абсолютной уверенностью ответила бы, что ей безумно нравилась её жизнь. Пусть у неё не было уютного дома в предместьях Лондона как и родительского имения неподалеку от Корка с десятком акров земли. Но у неё была её Сойка, дарующая свободу и небо, небольшое жалование младшего лейтенанта, крохотная казённая комнатка рядом с аэродромом и даже вот ложка кофе. Правда, с учётом воскресного дня, не было обеда, но это не беда, всегда можно сходить к Бриггсу и перехватить что-то у него, если будет уж совсем невмоготу. Впрочем Сайерс навещала его лишь в крайнем случае, чувствуя себя в такие моменты нашкодившим ребёнком. Поэтому сегодня будет молоко и хлеб. Хотя шиллинг и двадцать семь пенсов — это, должно быть, целый валтасар джина! Однако, как жаль, что девушка его не любила и не пила. Вздохнув, Элизабет высыпала остатки кофе в небольшую медную джезву, наполнив её водой лишь на треть и поставив на небольшую чугунную печь, расположенную в углу комнаты и, в первую очередь, служившую для её обогрева. В целом было даже удобно — на ней можно было варить кофе и время от времени готовить какую-нибудь совершенно незамысловатую пищу. Если не забывать приносить щепу со двора, потому что, по мнению Сайерс, уголь слишком коптил. Впрочем, дерево прогорало в разы быстрее, отчего в комнатке было всегда свежо. Что ещё раз доказывало, что нет в мире совершенства. Прожив столько лет в Англии, Элизабет так и не смогла смириться с привычкой британцев пить чай в любой удобной и неудобной ситуации. У французов имелось меткое выражение на случай, когда кофе был недостаточно крепкий — его называли «jus de chaussette». Но, по мнению Элизабет, так стоило называть любой из английских чаёв. А потому каждое утро девушка совершала один и тот же ритуал: варила в небольшой джезве, которую когда-то купила у старьёвщика на Монмартре, крепкий, как смола, кофе. Старьёвщик утверждал, что та родом прямиком из волшебных краёв тысячи и одной ночи, барханов и песков — из самой Персии. Кто знает, сколько джезве действительно было лет, откуда и как она оказалась в забытой богом лавочке в Париже, но небольшая пузатая медная посудина с чеканкой в виде изящной цветочной вязи теперь вполне успешно спасала авиатриссу от необходимости традиционного утреннего английского чаепития. Пристально следя за тем, чтобы единственный оставшийся в доме кофе не закипел, она коротко выглянула в окно, оценивая небо. День был чудный. По идее сегодня можно было бы отработать несколько фигур пилотажа, что давались ей с трудом — всё равно на лётном поле никого не будет. Конечно, узнай об этом Бриггс, он устроил бы ей разнос — ни наблюдателя, ни механика, ни координатора с земли. Но когда ей учиться чему-то новому, как не в свободное время? В будни она обычно была занята служебными заданиями и вылетами, занимаясь то развозом корреспонденции, то топосъёмкой, то сопровождением, то ещё чем-то. И можно было бы даже спросить — зачем вообще ей уметь делать эти воздушные кульбиты? Но ответ был прост — ради сохранения своей жизни. Всегда имелась вероятность, что пилот избежит аварии именно благодаря умению управлять своим самолетом в нестандартных ситуациях: когда тот свалится в непредвиденный штопор или же будет вынужден совершать посадку с нулевой видимостью. И тогда лишь отточенные до автоматизма умения дадут возможность сохранять рассудок холодным, вытаскивая и себя, и аэроплан из смертельного виража. Ну и, бесспорно, это было просто красиво. К счастью, тот факт, что она являлась женщиной, определил, что её не допустили к обучению кадетов азам лётного дела — это доверили, конечно же, мужчинам. Словно между ног они имели не дополнительный орган, а третью руку, помогающую управлять самолётом. Сайерс лишь презрительно фыркнула, вспоминая, прости Господи, «умения» некоторых пилотов из их эскадрильи. Впрочем, всё к лучшему — учитель из Элизабет наверняка вышел бы неважный, зато за счёт освобождения от подобных обязанностей у неё оставалось чуть больше времени на полёты. Но девушку всё же удивляло и возмущало убеждение, что мужчины во всем превосходят женщин. Почему то, что она не выбирала и не могла изменить (впрочем, совершенно точно и не хотела бы) вдруг должно было влиять на её выбор профессии, образа жизни и даже доход? Разве она выполняла меньшую работу по сравнению с мужчинами? Или была не столь зоркой и умелой? Это изрядно раздражало. Как там ей недавно заявили? Многие женщины находят свое счастье создавая уют и заботясь о близких? Ну-ну, сколькие из таких хранительниц домашнего очага были действительно счастливы? Знали ли они вообще хоть что-то, кроме заезженного сценария постель-кухня-детская-постель? Элизабет бы уже через неделю взвыла и сбежала. Улетела. К слову, о подобных женщинах. Интересно, миссис Флэтчер нанесла разовый визит на аэродром или же, будучи примерной женой, теперь будет постоянно приносить обеды своему дражайшему супругу? Элизабет завистливо вздохнула. Всё же единственным очевидным плюсом наличия семьи была возможность вот так поесть заботливо приготовленную вкусную домашнюю пищу. И пусть у Флэтчеров, наверняка, за готовку отвечала кухарка, а то и целый штат поваров, это не имело особого значения. Сайерс улыбнулась внезапно посетившим её тёплым воспоминаниям — мама́ всегда очень вкусно готовила, особенно невероятным у неё выходил птифур. На плите раздалось шипение. — Merde! — выплюнула сквозь зубы Элизабет, снимая джезву с печи и ощущая запах жжёного кофейного зерна. И всё же, похоже, ей придётся идти в лавку к Али, а затем к Бриггсу. — Маргарет, Вы просто кудесница! Ваша говядина Веллингтон просто тает во рту. А шепардский пирог? Это лучший пастуший пирог в моей жизни! — крепкий мужчина со светлыми редеющими волосами и водянисто-серыми глазами довольно крякнул, отправля в рот очередную порцию обозначенного блюда, что пришлось ему столь по вкусу. — Благодарю Вас, мистер Баттон, — признательно кивнула Маргарет, учтиво улыбнувшись гостю. Впрочем, выказывать любезности к середине званого обеда давалось ей всё сложнее, поскольку боль в теле не унималась, лишь настойчивее стягивая низ живота. Женщина прикусила щёку тщетно попытавшись занять хоть какое-то более удобное положение на стуле. — Я уже не говорю про чечевичный суп, крокеты и паркин. И как Вы только успели всё это наготовить? — не переставал восхищаться собеседник, судя по всему действительно вдохновлённый кулинарными талантами молодой хозяйки. «Боже, когда всё это просто закончится?» Маргарет теперь уже до боли закусила щёку, тем самым словно одёргивая себя от неподобающих мыслей. В конце концов, она обязана оставаться радушной до конца — ведь они сами пригласили соседей на воскресный обед, который, честно признаться, следовало устроить ещё пару недель назад. И гости совершенно не были виноваты в том, что тело Флэтчер внезапно решило сыграть с ней столь злую шутку именно сегодня. Следовало потерпеть, а вечером она, наконец, сумеет лечь в постель, свернувшись вокруг грелки с горячей водой. Виктор же удовлетворённо улыбнулся, пробежавшись глазами по сидящей по правую от него руку супруге. Безукоризненно прямая осанка, гостеприимная улыбка, участливый взгляд. А ещё умна, образована и обладает прекрасными манерами — чудо как хороша! Делая в своё время предложение, он и подумать не мог, что найдёт в Маргарет столь безупречную спутницу. — Признаться честно, я всё успела лишь благодаря нашей экономке. Она заняла Генри, а потому я смогла полностью посвятить себя готовке, — искренне созналась Маргарет, отложив вилку. Она так толком и не притронулась к приготовленным блюдам — аппетита не было совсем, а к горлу подступала лёгкая, но навязчивая тошнота. Чтобы её унять женщина сделала большой глоток воды из хрустального бокала. — Хорошей жене пристало всё успевать, — заключила миссис Мёрдок, то ли одобряя, то ли наоборот осуждая хозяйку дома в её чистосердечном признании. Эта сухощавая вдова с идеальными манерами имела славу крайне консервативной и строгой дамы. Вот и сейчас она благочестиво сложила на столе ладони, напоминавшие облетевшие сухие ветви, переплетая тонкие, бледные пальцы меж собой словно бы в молитвенном жесте. Прихожанкой, к слову, она была также примерной. — Ой, да бросьте, Виктория, — насмешливо перебила её улыбчивая миссис Баттон, возраст которой выдавала лишь тонкая паутинка морщинок вокруг глаз. Она пригубила красное сухое вино, продолжив. — Давайте оставим мужчинам право рассуждать, что в былые времена в семьях было по пять детей и при этом, якобы, женщины обходились со всем сами. Да и, если мне не изменяет память, когда Вы жили в Лондоне, у Вас имелась и кухарка, и камеристка, и няня, освобождавшие Вас от домашних хлопот. Сейчас же все обязанности по дому и воспитанию зачастую целиком и полностью ложатся на хрупкие плечи самих женщин. Миссис Мёрдок вместо ответа лишь недовольно поджала губы. Маргарет же благодарно улыбнулась миссис Баттон, при этом всё же ощущая некоторое замешательство. С одной стороны, она была невероятно признательна женщине, что та верно подметила, что домашние обязанности ложились бременем ответственности на плечи женщин. С другой — она вновь вернулась мыслями к своим утренним рассуждениям. Ей Богу, она так устала от темы детей, что время от времени вспыхивала и в их семье. И тем больше вины она ощущала, не позволяя себе даже попытаться вновь выносить ребенка. Быть может, стоило уже уступить Виктору и, несмотря на риски и предостережения врачей, попробовать родить Генри брата или сестру? На секунду Маргарет обречённо прикрыла глаза, ощутив особо острый спазм в теле, последовавший будто бы в качестве немого ответа. — При всём моём уважении, то были совершенно другие времена, миссис Баттон, — внезапно вступил Виктор, вальяжно откинувшись на спинку стула. — Времена балов, светских встреч и постоянной публичной жизни, на которую бессмысленно тратили всё своё время. Сейчас же всё больше принято отходить от этих излишеств. На мой взгляд, это позволяет женщинам посвятить себя именно тому, для чего они и были созданы Господом — материнству и поддержанию домашнего уюта. А уж их достопочтенные мужья сами разберутся в прочих важных вопросах. Миссис Мёрдок лишь степенно склонила голову в знак согласия. Увлечённый пирогом мистер Баттон, явно пропустив беседу мимо ушей, спешно закивал, в то время как миссис Баттон молча сделала ещё один глоток вина, метнув короткий взгляд на хозяйку дома. «Просто эти женщины никогда не смотрели вверх и не видели неба по-настоящему». Маргарет отрешённо перевела взгляд в окно, за которым высилась раскидистая узловатая вишня, что сейчас была сплошь покрыта лёгкой бледно-розовой дымкой мелких распускающихся бутонов. Пожалуй, следовало вызвать садовника, чтобы тот обрезал сухие ветви, проредив крону. А через пару дней Маргарет сама высадит цветы на клумбы вокруг дома, чтобы всю весну и лето наслаждаться благоуханием гиацинтов и пионов, а затем пришедших им на смену роз и георгин. Несмотря на острую горечь, что совершенно внезапно кольнула в груди, к чести миссис Флэтчер её губы не покинула словно прикипевшая учтивая улыбка. Впрочем, Маргарет затруднилась бы ответить, откуда вообще взялось это чувство? Ведь по сути Виктор был прав — единственное, чем она была занята целыми днями, так это домашними хлопотами и воспитанием сына. Не так уж и много, если задуматься, и уж точно не управление целым аэродромом. «А хочешь ли ты заниматься только лишь этим?» Маргарет едва заметно тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли. Видимо, всему виной была погода, не иначе, потому как весь день её голову занимали совершенно неуместные размышления. — Подать чай? — Есть фасоль с беконом, — Бриггс оттянул, а затем отпустил звонко щёлкнувшие по плечам подтяжки. Он даже не стал уточнять, голодна ли его гостья, и без того понимая, что явилась она не просто так. Явно в её кармане образовалась огромная дыра. А значит не до изысков — она будет благодарна чему угодно. Мужчина направился к шкафу, доставая оттуда две разномастные тарелки, что щерились обколотыми краями. На одной виднелся пересечённый трещиной цветок, а вторая подозрительно напоминала тарелку с кухни при аэродроме. — Да я скорее повидаться, — вяло возразила Элизабет, стягивая с плеч куртку. Поискав глазами, но не найдя на прежнем месте вешалку, она бросила верхнюю одежду на комод. Капитан насмешливо хмыкнул. — Чтобы в свой выходной ты решила провести время со мной, а не со своим бипланом или девками? — мужчина поставил тарелки на стол, накладывая из сковороды массу, в которой, постаравшись, всё же можно было опознать тушёную фасоль, а затем торжественно воткнул в неё ложку. — Да в жизни не поверю! Девушка ополоснула руки в кадке с водой, стоявшей тут же в кухне, и присела за стол. Поёрзав, она сокрушённо вздохнула вместо ответа. Мужчина опустился напротив, насмешливо глядя на гостью. Чтобы хоть как-то избежать этого взгляда Элизабет окинула глазами скудно обставленное помещение: небольшой стол, пара колченогих табуретов, печь для обогрева и готовки, шкаф с посудой, кадка с водой, да в общем-то и всё. Бриггс жил совершенно точно не по-королевски, но гораздо комфортнее самой девушки, обосновавшись в небольшой квартирке вниз по Гудвин Роуд. Так в его распоряжении оказалась небольшая комната, тесная кухонька да ванная размером с кабину самолёта, но это уже ровно в три раза больше, чем в месте, где последние четыре года Сайерс коротала время между полётами. Девушка знала, что всегда была желанной гостьей в доме капитана, но наведываться к нему не спешила, приходя лишь в случаях крайней нужды. Кто знает, почему? Быть может, тому виной было её нежелание привязываться к людям? Или же неизменно раздражающие отеческие наставления Бриггса? — Как там говорят в столь горячо любимом тобой Париже? Bon appétit? — хмыкнул мужчина и, первым попробовав приготовленное блюдо, удовлетворённо крякнул. — Bon appétit, — откликнулась Сайерс, также принимаясь за обед. Несмотря на то, что фасоль в исполнении Бриггса была внешне похожа на приготовленный в прошлый её приход картофель, а до этого и на бобы, на вкус вышло действительно сносно. К тому же не ей с шиллингом в кармане капризничать. Впрочем, никто ведь не мешал Элизабет рассуждать в своей голове о том, что если бы сюда добавить немного чеснока и чуть больше чёрного перца, то вышло бы гораздо лучше. — Со мной-то понятно, но, напомни, почему ты не женился? Тогда тебе бы не пришлось тратить время на готовку. — А сама-то ты часто готовишь? — рассмеялся Бриггс, добавив щепотку соли себе в тарелку и тщательно перемешивая стряпню. — Ну… — Лиз поскребла висок. — Нет? Так что, будь моя воля, сразу бы женилась только ради вкусных обедов. — Ну-ну, — хохотнул Бенджамин, а затем небрежно махнул рукой, прожёвывая хлебный мякиш. — Ты и брак? Не смеши! А что касается меня, когда бы я успел? По молодости я всё время пропадал в рейдах. — Отец же успел. А вы с ним несли вахту на одном судне. — Твой отец был обаятельный пройдоха, у которого от девок отбоя не было. Пока не остепенился после женитьбы на твоей матери. Ой, вот только не нужно сейчас так самодовольно ухмыляться, Сайерс. Согласен, ты переняла от него самое яркое. Только вот не самое лучшее. — А что я? — наигранно округлила глаза Элизабет. — Я ничего. К тому же, что мне стоило унаследовать от него по твоему мнению? Размер ноги? Щетину? — Здравомыслие. — Здравомыслие?! — Лиз едва не подавилась фасолью, заливисто рассмеявшись. — Это ты о том случае, когда он прыгнул за борт в ночи? Или когда заключил пари, что лучше и быстрее других отдраит палубу с завязанными глазами и в итоге ненароком столкнул за борт боцмана? Она была чертовски права. Бенджамин не удержался от ностальгической улыбки, непроизвольно окунувшись в тёплые воспоминания. Флинна Сайерса и впрямь можно было назвать каким угодно, но не здравомыслящим. Неунывающим авантюристом? Умелым мореходом? Прекрасным другом? Безусловно, да. Который, на удивление всем, затем стал ещё и заботливым отцом, и любящим мужем. Хотя, быть может, живи он круглый год безвылазно дома, всё сложилось бы совершенно иначе. Но видя свою семью лишь между продолжительными морскими рейдами, он души не чаял в жене и дочке. Впрочем, Бенджамин до сих пор не мог себе представить, чем таким, кроме лучезарной улыбки и копны рыжих волос, Флинн сумел обаять красавицу Клодетт, встретившись с ней где-то в Марселе? Но чем-то да покорил, раз та согласилась уехать вслед за ним в ветреный Корк. И вот теперь итог этой искренней любви чистокровного ирландца и прелестной француженки сидела перед ним и уплетала тушёную фасоль за обе щеки. — Твоя правда. Вот ты и выросла неуёмной, всё никак не желающей жить как все. — Как все — скучно, — скривилась Сайерс, облизывая ложку и щурясь от начавшего пробиваться сквозь занавески солнца. — Даже не вспоминая о моих предпочтениях, я бы точно не выдержала такого: роди, постирай, приготовь, подай, принеси, обслужи. Не зря супружество именуется узами. Это ничто иное как кандалы. Бенджамин скептически цыкнул зубом. — Бывают и исключения, Элизабет. — Ну давай, расскажи мне, у кого было иначе? — девушка отложила ложку, картинно скрестив руки на груди в ожидании ответа. — У твоих родителей. — То есть, мистер Флэтчер, Вы хотите сказать, что балы — это бессмысленное излишество? — уточнила миссис Баттон, досадливо поджимая губы и едва заметно хмурясь. Несмотря на то, что женщина пыталась всячески сохранить лицо, было очевидно, насколько её огорчила фраза Виктора. Судя по всему, именно балы и званые вечера являлись её излюбленным времяпрепровождением в юности. — Полагаю, мистер Флэтчер подразумевал, что времена меняются, и теперь женщины всё больше заняты вещами иного толка, — нашлась Маргарет, видя, как её муж никак не может подобрать нужных слов, чтобы не обидеть и не расстроить их гостью ещё больше. Женщина скользнула подозрительным взглядом по мужчине, а затем приветливо улыбнулась Маргарет, удобнее располагаясь на сливочном диване в гостиной. — Ваша правда. Времена действительно меняются. Помню, в моей молодости Чарльз водил меня на популярные тогда водевили. И на тот момент это казалось мне чем-то невероятно шокирующим! — взяв за руку сидящего рядом супруга, миссис Баттон не смогла скрыть улыбку, пришедшую вместе с воспоминаниями. — Боже правый, миссис Баттон! — ахнула миссис Мёрдок. — Вы бы ещё припомнили эти новомодные похабные кабаре. И не зря они родом из Франции! Чего хорошего, а разврата оттуда вечно приходит хоть отбавляй! Вдова недовольно поджала губы, а затем чопорно выпрямила спину, сложив руки на коленях, чем стала похожа на вытянувшую шею цаплю. — В кабаре мне бывать не доводилось, но вот Лондонский театр водевиля в Вест-Энде, признаться честно, я несколько раз посещала, — миссис Баттон лукаво улыбнулась, безошибочно считав недовольство на лице собеседницы. Судя по всему, ей доставляло особое удовольствие подтрунивать над образцово-благопристойной соседкой. «А ты бы хотела побывать в кабаре, Маргарет?» Хозяйка дома закусила губу, вдруг задумавшись настолько, что едва не пропустила адресованный ей вопрос. — А Вы, миссис Флэтчер, любите искусство? Маргарет рассеяно моргнула. Уж о чём, но об искусстве с ней не разговаривали, казалось, последнюю вечность. — Очень, — наконец выдохнула она с искренней робкой улыбкой, сменившейся из выученной в смущённую. — Особенно театр. И литературные чтения. — А какое представление Вы посещали последний раз? — заинтересованно уточнила миссис Баттон. Флэтчер с досадой закусила губу, не зная, что и ответить. — Ты спросила, почему я так и не женился? Должно быть, я насмотрелся на твоих родителей. Просто в отличие от них, мне не повезло найти того, с кем бы я жил вот так, душа в душу, — пожал плечами Бриггс, откидываясь на спинку стула и доставая портсигар из кармана брюк. — Знаешь ли, не всем дано встретить человека, которого не только полюбишь, но кто останется для тебя верным другом. — А мне кажется всем, — невнятно возразила девушка, отправляя ещё одну ложку фасоли в рот. — Просто не всем дано это осознать и сохранить. — Ишь, умная взялась, — буркнул Бенджамин, запалив сигарету и сделав глубокую затяжку, а затем пристально посмотрел на сидящую напротив и горько вздохнул. — Знаешь, у тебя глаза отца, а улыбка матери. Замерев Элизабет проглотила ставший вдруг поперёк горла кусок. Есть мигом расхотелось. — Давай не будем углубляться в воспоминания, — напряжённо попросила она, отодвигая тарелку с недоеденным обедом. Мужчина понимающе кивнул, прочистив горло. За все эти годы он так и не смог выяснить, через что довелось пройти Элизабет. И бывший моряк уже с сотню раз клял себя последними словами за то, что не сразу же отправился в Дом Святого Теобальда, выяснив, что дочка Флинна и Клодетт оказалась именно там. Но в свои на тот момент тридцать пять Бенджамин совершенно точно не хотел нести ответственность за двенадцатилетнюю сироту. Он утешал себя мыслями, что в приюте у той имелся кров и еда, а, значит, всё было не так уж и плохо. Да и куда ему, вечно пропадавшему в очередном рейде холостяку, ребёнок? И лишь спустя несколько лет, собравшись с духом, он всё же навестил девочку в стенах приюта. Его встретили до боли знакомые глаза Флинна, в которых плескались подозрительность, тоска и бесконечное одиночество. И в этот момент Бриггс понял, что просто не может оставить подросшую Элизабет в сиротском доме. — Ты права, — согласился капитан, делая очередную затяжку и выпуская струйку сизого дыма, что заклубился и, дрогнув от сквозняка, поднялся под кухонный потолок. Сайерс помолчала, а затем, скрипнув деревянными ножками по паркету, поднялась со стула. — Спасибо за обед, — она будто бы нахохлилась, неловко сунув руки в карманы, словно не зная, куда их деть, а затем качнулась с пятки на носок. Привычка навязчиво подсказывала, что от любого неприятного разговора или ситуации всегда можно сбежать. В самом сложном случае — на другой континент. — Я, пожалуй, пойду. — Ты вечно сбегаешь от любых сложностей. — И, смотри-ка, пока это безотказно работает, — ухмыльнулась Сайерс, скрывая за этой кривой усмешкой острую тоску, уже давно не дававшую о себе знать. — Скажешь, что нет? Бенджамин лишь поднял руки в знак капитуляции, а затем кивнул головой в направлении стула, на котором до того сидела девушка. — Не торопись. Обещаю больше не бередить раны. Лучше расскажи-ка мне, как ты выполняешь восьмёрку? Элизабет просияла и, вновь опустившись на своё место, с азартом подалась вперёд к собеседнику. Что ни говори, её было хлебом не корми, дай поговорить про самолёты. — Ну, смотри… — Меня вряд ли можно назвать заядлой театралкой, — весьма уклончиво ответила Флэтчер, не глядя на мужа. О чём говорить, если он никак не мог выбраться с сыном в зоопарк? Вопрос посещения театра в их доме даже не стоял. Да и Виктор, признаться честно, никогда не был любителем искусства, предпочитая ему светские беседы. — Но ведь у Вас, наверняка, есть любимая пьеса, что была поставлена на столичных театральных подмостках? — не оставляла попытки миссис Баттон. — Безусловно, — улыбнулась Маргарет. — Мои любимые это «Буря» и «Саломея». — Сharmant! — просияла женщина, судя по всему, найдя в новой соседке единомышленницу в обсуждении театральных и литературных пристрастий. — Балов у нас, конечно, давненько не дают, но вот до театра в Уимблдоне, что открылся не так давно, добраться вполне можно, он в каких-то семи милях отсюда. Если захотите, я с радостью составлю Вам компанию. — С огромным удовольствием, миссис Баттон, — благодарно выдохнула Флэтчер, ощутив внезапный прилив радостного предвкушения. «Неужели в жизни может появиться ещё хоть что-то, кроме стен собственного дома?» — Мы обязательно съездим туда. Вместе, — кивнул Виктор, пристально взглянув на супругу. Затлевшая было искра воодушевления, пшикнув, потухла, возвращая всё внутри в привычный вязкий полумрак. — Конечно, милый, — женщина опустила взгляд на сцепленные на коленях руки. — И потом ррррраз, — Элизабет накренила ладонь, изображая манёвр самолета, что, если судить по её движению, должен был ловко крутануться вокруг своей оси. — Доворачиваешь, а потом на более низких оборотах по сравнению с левым разворотом возвращаешься в начальную позицию. Voilà! Вот тебе и завершённая восьмёрка! — А вот рукой это ты сейчас что показала? — подозрительно прищурился капитан. — В восьмёрке такого нет. — Так можно же крутануться вокруг своей оси в самой серединке, — улыбнулась Элизабет, явно довольная тем, что опробовала подобную комбинацию. — Там несложно, главное педалями работать и скорость не менять, ну и ручку управления не дёргать. — А если какой из цилиндров в этот момент заглохнет? Тогда ведь не хватит тяги на переворот, — скептически подметил Бриггс, взвешивая всё сказанное авиатриссой. Но та лишь фыркнула. — Так не поднимайся в небо с неисправным двигателем, что я ещё могу посоветовать? — Элизабет воодушевлённо подтянула к себе тарелку с недоеденной фасолью. — Ну конечно, ведь все, кто разбился, именно за этим и взлетали, — цокнул языком мужчина, откидываясь на спинку стула и доставая ещё одну сигарету. Он легонько постучал её кромкой о край столешницы, а затем, смахнув ладонью крупицы табака, непререкаемо произнёс. — Ты не будешь проверять Сойку на прочность в одиночку и точка. — Бенджамин… — Считайте, что это приказ, младший лейтенант, — отчеканил капитан. — Так точно, — девушка раздражённо сверкнула глазами, отерев рот тыльной стороной ладони. — Вообще мы живём очень дружно и всегда делимся друг с другом любыми новостями, — заверила миссис Баттон, пытаясь заполнить внезапно возникшую паузу в разговоре. Все пришедшие дружно закивали в качестве подтверждения. Маргарет на секунду замерла. Несмотря на то, что Брайтон и Беддингтон были примерно одного размера, на прежнем месте их проживания в округе все относились друг к другу, безусловно, по-добрососедски, помогая в случае необходимости, но не навязываясь. Здесь же, судя по всему, дела обстояли совершенно иначе. Значило ли это, что любой неправильный вздох мог быть трактован как угодно, став поводом для сплетен? — Рада слышать, миссис Баттон. Всегда приятно знать, что есть люди, на кого можно положиться в любом вопросе, — учтиво ответила Флэтчер, поднимаясь со своего места. — Но прошу меня простить. Мне нужно отлучиться буквально на пару минут. Хочу проверить, как там Генри. — Послушай, Элизабет, — мужчина устало вздохнул и потёр лоб заскорузлыми пальцами, в которые за все эти годы въелось машинное масло и табак. — Я не пытаюсь диктовать тебе, что делать. Но я категорически против того, чтобы ты осваивала новые элементы в отсутствие мало-мальской координации с земли. Сайерс хмуро побарабанила пальцами по предплечью. — И кто же будет меня координировать в выходные, когда на аэродром никого палкой не загонишь? — Я буду это делать, — мужчина заглянул в лицо Элизабет. Спорить с ней в эту минуту не имело никакого смысла, как и подключать командный тон — в таком случае она, наверняка, поступила бы наперекор всем и вся. Сайерс давно бы выставили с любого другого аэродрома, если бы не покровительство Бриггса. Но, признаться по правде, девчонка и впрямь была сколь чертовски талантлива в обращении со штурвалом, столь и самонадеяна. Авиатрисса неопределённо пожала плечами, тем самым давая понять, что мужчина может поступать так, как сам того пожелает. — А я считаю, что это совершенно неприемлемо для женщины, — голос миссис Мёрдок звенел праведным ещё не гневом, но возмущением. Её ведь не было пять, от силы семь, минут, что могло успеть произойти за это время? Маргарет даже замерла перед входом в гостиную, пытаясь заранее понять, о чем же именно шла речь в её отсутствие. — Вы, безусловно, правы, миссис Мёрдок, но младший лейтенант Сайерс уже имеет свидетельство пилота. И, справедливости ради, стоит отметить, что она одна из лучших лётчиков нашей эскадрильи, — невозмутимо возразил Виктор совершенно будничным тоном. Маргарет удивлённо вскинула брови. «Неужели они обсуждают Элизабет?» Женщина вернулась к гостям, любезно улыбнувшись, а затем опустилась на своё место, заинтересованно взглянув на супруга. — Прошу меня простить. Я пропустила что-то важное? — Тебе хоть иногда стоило бы научиться доверять людям, — вздохнул Бриггс, но в ответ получил лишь скептическое фырканье. — Я серьёзно, Лиз. Когда ты в последний раз разговаривала с кем-то по душам? — А что я сейчас по-твоему делаю? — Это не то. Ты не убираешь свои шипы даже со мной, — покачал головой мужчина, пристально глядя на свою собеседницу. — Хотя бы на минутку перестань убегать и взгляни на людей вокруг себя. — Бенджамин, — тяжело вздохнула девушка, — я безмерно благодарна тебе за заботу, но, поверь, я особа ветреная. А потому другом мне может стать лишь ветер, которого больше всего в небе. Мужчина угрюмо вздохнул, вертя в руках так и не зажжённую сигарету. — Даже самолётам нужен запасной аэродром, Элизабет. — Вы знаете о том, что на нашем аэродроме завелась женщина-пилот? — миссис Мёрдок всем телом подалась вперёд, пытаясь найти поддержку в лице вернувшейся и не участвовавшей в предшествующем разговоре женщины. «За-ве-лась?» Маргарет ощутила склизкую неприязнь от одной только формулировки вопроса. — Я знаю, что в местной эскадрилье служит авиатрисса, — осторожно, но с нажимом уточнила женщина. — И что же Вы об этом думаете? Маргарет помедлила с ответом буквально секунду, а затем подняла пронзительно-пристальный взгляд, решительно глядя собеседнице прямо в глаза. — Думаю, что это сколь невероятно, столь же восхитительно. — Небо поражает, согласен. Но оно не может быть домом, — продолжил Бриггс, так и не дождавшись ответа от девушки, и чиркнул спичкой, затягиваясь едким табачным дымом. — Понятия не имею о чём ты, — неопределённо и показательно-небрежно повела плечами Сайерс. — За двенадцать лет я, знаешь ли, как-то успела позабыть, что это такое. — А что было для тебя домом раньше? — прищурился Бенджамин, стряхнув столбик серого пепла на блюдце. — То, что эта особа забыла о заповедях Господних и не имеет ни очага, ни дома? — задохнулась от возмущения миссис Мёрдок. — Это Вы считаете восхитительным? — В каком смысле ничего не имеет? — непонимающе нахмурилась Маргарет, опустив первую часть фразы. — Но у неё ведь тоже есть дом. — Вряд ли домом можно назвать казённую комнату при аэродроме, что выделил Королевский лётный корпус, — вмешался Виктор, раскуривая сигару и слегка кашлянув от крепкого табачного дыма. — Тут я согласен с миссис Мёрдок. — Почему? — недоумённо взметнула брови Маргарет. — Дом никогда не был для меня просто точкой на карте. Но тут всё просто. Это место, где тебя ждут. Всегда, — несколько печально улыбнулась Сайерс, переводя взгляд за окно. — Потому что дом, моя дорогая, — это место, где раздается детский топот и смех. Где царит порядок и уют, — мягко улыбнулся Флэтчер, глядя на супругу. — Ничего из этого у меня нет и подавно, — пожала плечами Сайерс. — Ничего из этого у неё, увы, нет, — подытожил Виктор. — Но теперь вместо приюта на земле все небеса для меня один огромный дом, — широко улыбнулась Сайерс. — Ну да, — хмыкнул капитан. — Я вряд ли смогу представить тебя заботливой супругой, готовящей завтрак мужу и детям. — На самом деле во многих женщинах сокрыто и то, и другое, — совершенно внезапно уточнила Элизабет. От неожиданности этого заявления брови Бриггса поползли на лоб. — Другое дело, что мне всё это крайне чуждо. — Но, возможно, для неё главное не семейный уют и быт? — подала голос Маргарет. — Быть может, она пилот от Бога и именно в этом заключается её истинное предназначение? — Пилот она действительно первоклассный, — согласился Виктор, кивнув. — Да вот только отрицать в угоду этому свою женскую природу — не дело. Разве не так? — Кто знает, — пожала плечами Маргарет, предвосхищая очередную боговдохновенную тираду миссис Мёрдок. Мужчина недоумённо моргнул. Неужели, впервые за многие годы их мнения разошлись? — Ведь, как известно, пути Господни неисповедимы. — Жизнь такова, какой ты её сама делаешь, — задумчиво изрёк Бриггс. — Выбирай с умом. Сайерс неопределённо кивнула и, подумав пару секунд, всё же снова поднялась со стула. — Всё это замечательно, но мне правда пора. Ещё раз спасибо тебе за обед, Бенджамин. И как на счёт того, чтобы попрактиковаться сегодня вечером? Например, часиков в семь? Капитан также встал со своего места, провожая гостью до двери. — А не поздно? Уже будет смеркаться. — Так не только ведь посветлу летать, — резонно отметила Сайерс, натягивая куртку. — Можем попробовать отработать разворот с набором высоты в условиях ограниченной видимости, что скажешь? Мужчина задумчиво поскрёб щетину на подбородке, а затем согласно кивнул. — Всем бы пилотам хоть толику рвения, что есть у тебя. — Таких как я больше нет, — самодовольно усмехнулась Сайерс, отворяя дверь. — Иди уже, звезда небосвода, — хмыкнул мужчина, на прощание панибратски хлопнув девушку широкой ладонью промеж лопаток, а затем ещё долго прислушивался к мягким, словно кошачьим, шагам на лестнице, пока они окончательно не стихли. — Это был замечательный обед, миссис Флэтчер, — миссис Баттон кратко сжала ладони Маргарет в своих. — Мистер Флэтчер. Я так рада, что вы теперь наши соседи! Наконец-то, в округе поселились близкие для меня по духу люди. Маргарет деликатно улыбнулась, стараясь как можно непринужденнее незаметно высвободить руки. Она ощутила неловкость от этого искреннего, но излишне фамильярного, по её мнению, жеста — Флэтчер не имела привычки подпускать к себе людей столь спешно и настолько близко после первой же встречи. — Мы были крайне рады встретиться со всеми вами, — откликнулась Маргарет, а затем радушно кивнула головой остальным гостям. — Мистер Баттон, миссис Мёрдок. — Хорошего вам вечера, господа, — Виктор подошёл со спины практически вплотную к жене, отчего её тело непроизвольно напряглось. — Доброго вечера. Минув ещё один поворот, Элизабет оказалась у магазина готовой одежды, что располагался вниз по Кройдон Роуд. Девушка широко улыбнулась, увидев на двери табличку «Закрыто», прекрасно понимая, что милая, нежная Роуз обязательно откроет ей. Она не могла не открыть, совершенно точно дожидаясь её прихода. Сайерс коротко постучала в дверь и, дёрнув ручку, лишь убедилась, что, несмотря на табличку, дверь оказалась не заперта. Дверной колокольчик тихонько звякнул, и светловолосая девушка, заполнявшая в этот момент какие-то бумаги за стойкой, резко вскинула взгляд. — Бетти, ты ведь знаешь, что меня ждут дома, — наигранно-недовольно вздохнула Роуз, при этом не сумев сдержать улыбки. Она отложила бумаги в сторону. — Отцу и так не нравится, что я работаю в лавке, он называет это новомодными глупостями. — Ну, прости, Роузи, — протянула Сайерс напевно и подошла к девушке, остановившись по другую сторону прилавка. Облокотившись о столешницу, она подалась вперёд, склонив голову к плечу и заглядывая в каре-золотистые глаза собеседницы. Совсем как у испуганной и нежной лани, обрамлённые такими же длинными и густыми ресницами. — Я была у капитана, и мы обсуждали служебные дела. Я просто не могла уйти от него раньше. По сути она даже не солгала. Просто недоговорила про обед и о попытках наставлений Бриггса в делах сердечных. Но разве ж это ложь? — Я всё понимаю, — мягко улыбнулась Роуз. Губы у неё были под стать имени — такие же сочные и алые. И, должно быть, нежные, как розовые лепестки. Сайерс даже закусила щёку, борясь с искушением проверить, так ли оно? — Обещанная партия белья, наконец, пришла. Я отложила предоплаченную тобой камизу. Девушка достала из-под прилавка свёрток, в который было завёрнуто новое исподнее. Сайерс тут же развернула бумагу, краем глаза заметив, как её собеседница заинтересованно следит за её действиями. — Великолепно! — просияла Элизабет, разглядывая аккуратно пошитую нижнюю рубашку. Её прошлый комплект изрядно износился, а шить что-то на заказ не имело ни малейшего смысла — зачем переплачивать за то, что можно купить в магазине готовой одежды? Она привыкла носить униформу, поэтому и исподнее, что шилось по тождественным меркам в мастерских, а не под каждую даму персонально, казалось ей находкой, не иначе. — Я хотела бы показать тебе ещё кое-что, — удовлетворённо улыбнулась девушка и отошла куда-то за занавеску, где, насколько было известно Элизабет, располагалась небольшая комнатушка со стеллажами, служившая своего рода складом. Спустя буквально минуту Роуз вернулась с плоской коробочкой и протянула её Сайерс. — Вот. Девушка с любопытством приоткрыла упаковку и одобрительно кивнула, извлекая на свет даже на вид удобное и весьма изящно выполненное бюстье. Присмотревшись, Сайерс отметила, что, должно быть, оно даже подошло бы ей по размеру. — Это новинка, её ещё даже не успели выставить на продажу, — пояснила девушка, бросив короткий взгляд на бумаги, что заполняла перед приходом Элизабет.— Я как увидела, подумала, что, возможно, тебе будет интересно: никаких костей, на удивление плотная ткань, и, как мне кажется, довольно удачная форма. Наверняка, будет удобно носить. — Ты же небо моё, — широко улыбнулась Сайерс, будучи вполне искренне благодарной за заботу. Но ещё больше ей льстило то, что о ней вспоминали даже во время работы. Даже будучи знакомыми всего пару месяцев. Даже не переходя границ разговоров и многозначительных улыбок. Ещё раз взглянув на бюстье, Элизабет со вздохом бережно убрала его обратно в коробку. — Ты права, оно выглядит невероятно удобным, но до выплаты жалования у меня, увы, совсем нет свободных денег, — развела руками девушка. — Разве что я попрошу тебя отложить его числа так до двадцатого? — И что мне за это будет полагаться? — многозначительно улыбнулась Роуз. Закусив губу, она плавно и неспешно обошла столешницу, ведя по ней кончиками пальцев, пока не остановилась практически вплотную к авиатриссе. «Ба! Посмотрите-ка! Да эта пугливая лань не робкого десятка!» Сайерс выразительно ухмыльнулась. — Всё зависит исключительно от твоей фантазии, моя дорогая. — Виктор, я хотела тебя попросить, — Маргарет нервно поправила кулон на шее, опустившись на стул напротив мужа. Мужчина вскинул вопросительный взгляд поверх газеты. — Я хотела бы заказать новое платье для выхода в свет. Виктор едва заметно нахмурился, а затем недоумённо изогнул бровь, уточняя: — А разве те четыре, что у тебя есть, уже потеряли вид? Маргарет вздохнула. Как же она не любила вот именно эти моменты, когда ей приходилось объяснять необходимость траты лишнего пенса на то, что по мнению мужа, не заслуживало внимания. Это было унизительно. В такие моменты она чувствовала себя не иначе как попрошайкой. — Нет, они в порядке, просто… — Тогда не понимаю смысла лишних трат. Каждое из них прекрасно сидит на тебе, милая. Да и куда ты планируешь в них выходить? В конце концов, мы живём не в столице, чтобы посещать светские рауты, — категорично отрезал Флэтчер, возвращаясь к чтению, словно их разговор был на этом закончен, но затем всё же добавил. — Пойми, я напряжённо работаю, чтобы обеспечить нашу семью, милая. Поэтому лишние расходы нам ни к чему. «А ты не хочешь напомнить ему обо всех выброшенных им на ветер деньгах, что он почему-то считает исключительно своими, Маргарет?» Этот едкий шепоток, что третировал её весь день, не просто раздражал, но и изрядно пугал. — Но ведь мы планировали съездить в Лондон. Ты обещал Генри сводить его в зоопарк. И мы хотели посетить театр, — попыталась было мягко отстоять своё Маргарет. — Обязательно, милая. Но вот как соберёмся, так и подготовишь наряд. В случае чего, вниз по нашей же улице открылся прекрасный магазин с готовой одеждой. Быть может, там ты найдешь что-то подходящее, — на этих словах женщина вздрогнула, в то время как Виктор, не обращая на то никакого внимания, перелистнул газету на следующую страницу, углубляясь в чтение. Маргарет вспыхнула. Она должна была выбирать одежду вместе с женщинами, работавшими на заводах, в госпиталях, на улицах? Готовые платья, что шились по одним и тем же лекалам, из-за чего отвратительно сидели? Из дешёвых второсортных тканей? Чтобы потом встретить в подобном же наряде кого-то на улице? Это было просто оскорбительно! Даже отец, весьма скупой на подарки, дважды в год приглашал швею, чтобы пошить новые наряды для своей дочери. — Должно быть, ты прав. Я обойдусь имеющимся, — произнесла женщина упавшим голосом, поднимаясь из-за стола. — Вот и славно, — коротко улыбнулся Виктор, даже не взглянув на жену. _____________________ [1] Фр. bustier от buste «бюст, грудь» — предмет женского нижнего белья, предшественник современных бюстгалтеров. [2] Лат. regula правило, расписание, линейка — устаревшее название менструаций. [3] В начале ХХ века помимо стандартного спринцевания спермицидами (вещества разрушающего сперматозоиды) для женщин появились первые барьерные способы контрацепции — диафрагмы и цервикальные колпачки, что представляли собой действительно колпачки, вставляемые во влагалище перед половым актом и предотвращающие попадание спермы в полость матки. [4] Лат. Caesarea «цезарев» и sectio «разрез». Наиболее вероятно, что название хирургической операции связано с латинской поговоркой a caesō mātris uterō («вырезанный из чрева матери»), предположительно давшей имя самому роду Цезаря. Поговорка была связана с тем, что латинский свод законов предписывал удалять нерождённого ребёнка из чрева умершей матери. В Древнем Риме существовало культурное табу на похороны беременных женщин, и кесарево сечение обеспечивало выживаемость определённого количества детей, появившихся на свет таким способом. Поговорка, таким образом, означала «Выживший несмотря ни на что». Но вообще данная операция упоминается еще в записях, датированных VII в до н.э., и производилась она точно так же для умерших матерей с целью извлечения плода. И лишь в XVI веке придворный врач французского короля Амбруаз Паре впервые начал выполнять кесарево сечение живым женщинам. Операцию выполняли только для спасения ребёнка, когда жизнь матери спасти было уже нельзя. Лишь в XIX веке было предложено удалять матку во время операции, в результате чего летальность снизилась до 20-25%. Через пять лет после этого матку начали зашивать специальным трехэтажным швом. Так начался новый этап операции кесарева сечения. Её стали выполнять уже не только умирающей, но и в целях спасения жизни самой матери, сохраняя при этом репродуктивные органы женщины. [5] Греч. ἀνάθεμα «отлучение» — отлучение от церкви. [6] Согласно закону 1800г. любая женщина, которая желала одеваться по мужской моде, обязана была явиться в полицейский участок за разрешением в противном случае ей грозил арест. Лишь с 1892г. в закон была внесена поправка, позволяющая женщине носить брюки только если она «обеими руками держит поводья коня». В конце XIX и начале XX веков появились новые виды активности для женщин, которые предусматривали возможность ношения брюк, например, верховая езда или же велосипедные прогулки. И лишь с началом Первой мировой войны брюки окончательно вошли в женский гардероб в силе того что женщины во много взяли на себя рабочие обязанности мужчин, ушедших на фронт. [7] 1 фунт = 20 шиллингов = 240 пенни (пенсов). [8] Все верно, несмотря на то, что женщины в начале ХХ века получили право осваивать ряд мужских профессий, но жалование, увы, они получали в среднем на 25-40% ниже, выполняя при этом такую же работу, что и мужчины. Да что говорить, если подобные тенденции сохраняются и по сей день? [9] Фр. Cabaret - обычно небольшое развлекательное заведение с художественной программой пародийно-сатирического содержания, которая состоит из исполнения песен (шансон), одноактных пьес, скетчей, танцевальных номеров, объединённых выступлениями конферансье. Публика размещается за столиками, на которые подают блюда и спиртные напитки. Хронологически возникновение и становление искусства кабаре относят к периоду истории, получившему название «Прекрасная эпоха» (фр. La Belle Époque), то есть периоду времени от семидесятых годов XIX века до начала Первой мировой войны в 1914 году. [10] 1 фунт равен приблизительно 450г. [11] Лат. sextans, шестой, шестая часть — навигационный измерительный инструмент, используемый для определения высоты Солнца и других космических объектов над горизонтом с целью определения географических координат. [12] Название кофе произошло от арабского قهوة‎ qahwa/gahfa, а страной происхождения считается Эфиопия.В XVI веке кофе стал широко распространяться в Османской империи. Около 1555г. в Константинополе была открыта первая публичная кофейня. В конце XVI века европейские торговцы начали закупать кофе в арабских портах и привозить в Европу. Согласно легенде, в середине XVII века мусульманский пилигрим тайно вывез кофейные зёрна в Южную Индию. Оттуда в конце XVII века голландские торговцы тайно вывезли кофейное дерево на Яву и Суматру. Это послужило концом арабской монополии на выращивание кофе. Согласно легенде, широкое распространение кофе в Европе связано с именем купца Юрия-Франца Кульчицкого, который в 1686г. после победы Австрии в Венской битве якобы открыл в собственном доме первую кофейню в Вене. В Англии кофейни долгое время считались мужскими клубами, и в 1674г. женщины, недовольные тем, что мужей не вытащить из кофеен, написали «Женскую петицию против кофе». Возможно, после этого он там и не прижился, а вот во Франции совсем наоборот - в 1644г. марсельский купец Пьер де Ла Рок привез в Марсель несколько тюков кофе. В 1669г. случился торжественный прием посла Блистательной Порты королём Людовиком XIV, после чего в столице Франции началась мода на употребление кофе. В Париже первое кафе было основано в 1672г. недалеко от Пон-Нёфа армянином по имени Паскаль, который затем в 1685г. основал еще одно кафе в Лондоне. Он же ввёл новшества как в приготовлении кофе, так и в том, что начал принимать в кафе женщин. Кофе стал очень популярен в эпоху Просвещения. Так Вольтер выпивает до двенадцати чашек кофе в день и имел обширную коллекцию кофеварок. Накануне революции в Париже было открыто более двух тысяч кафе. [13] Ирл. Corcaigh, англ. Cork — второй по величине город Ирландии. Расположен на юго-западе страны на расстоянии 253 км от столичного города Дублина, на некотором отдалении от юго-западного побережья Ирландии. Исторический центр города находится на острове на реке Ли, впадающей в естественную гавань Корк, из которой можно попасть в Кельтское море. Ирландское название города Corcaigh (Корки, в родит. падеже Chorcaí) переводится как «болото». [14] 1 акр = 4046 м² = 0,405 гектар [15] Британская мера алкоголя, 1 Валтасар (Balthazar) = 16 бутылкам = 12 литрам. [16] Фр. «jus de chaussette» - дословно «сок из носка». [17] Фр. escadrille, уменьшительное от escadre «эскадра» — авиационное формирование в военно-воздушном флоте. [18] Фр. petit four, дословно  «маленькая печь» — небольшое сдобное печенье, которое готовится из бисквитного или песочного теста и наполняется разными начинками. Эти мини-печеньки рассчитаны буквально на один укус. [19] Англ. Beef Wellington — праздничное блюдо из говяжьей вырезки: мясо, запечённое в слоёном тесте. Вырезка обычно запекается целым большим куском. [20] Англ. shepherd’s pie, он же пастуший пирог — традиционное блюдо британской кухни. Представляет картофельную запеканку с фаршем (ранее из рубленого мяса). Дополняется вустерским соусом и розмарином. Сельдерей, лук, морковь, тыква пассеруются и тушатся с мясом и специями. В форме масса покрывается слоем пюре и отправляется в духовку. [21] Фр. croquer, кусать, хрустеть — кулинарное блюдо цилиндрической или округлой формы из мясного фарша или овощей, обвалянных в сухарях и обжаренных во фритюре. Крокеты изначально появились во Франции. В дальнейшем приобрели мировую популярность. [22] Англ. Parkin cake — пирог, который готовят из овсяной муки, черной патоки и имбиря. Получается необычный приятно-липкий, немного тягучий пряный кекс. [23] Фр. cameriste - служанка, горничная. [24] Фр. Bon appétit - приятного аппетита. Причем это выражение действительно переняли в английский, не имея своего аналога. [25] Фр. vaudeville - комедийная пьеса с песнями-куплетами и танцами, а также жанр драматического искусства. Вначале водевилями называли песенки в ярмарочных комедиях первой половины XVIII века. Как самостоятельный театральный жанр водевиль сложился в годы Великой французской революции и вскоре получил общеевропейское распространение. [26] Англ. The Vaudeville Theatre - театр в Вест-Энде, что открылся 16 апреля 1870г. и имел огромную популярность среди столичной публики. Театр дважды перестраивался, хотя каждое новое здание сохраняло элементы предыдущей конструкции. Работает и по сей день, его вместимость составляет 690 мест. [27] Горизонтальная восьмёрка — фигура простого пилотажа, что представляет собой движение самолета в горизонтальной плоскости, с выполнением двух виражей - правого и левого, без потери и без набора высоты. [28] Фр. сharmant – очаровательно. [29] Англ. The Tempest — пьеса Уильяма Шекспира, написанная в 1610-1611гг., традиционно считается одной из последних в его творчестве, которые были написаны Шекспиром от начала до конца. [30] Фр. Salomé — одноактная трагедия Оскара Уайльда. Пьеса написана на французском языке в 1891г. Переведена на английский и издана в Лондоне в 1894г. [31] Англ. The New Wimbledon Theatre - расположен на улице Уимблдон в лондонском районе Мертон. Был отстроен на базе исторического особняка и открылся 26 декабря 1910г. [32] Бочка представляет собой фигуру пилотажа, при выполнении которой самолёт поворачивается вокруг своей оси на 360°. [33] Англ. neither house nor home, русский аналог — «ни кола, ни двора». [34] Англ. Life is what you make it, русский аналог — «каждый кузнец своего счастья». [35] В описываемые времена для представителей среднего класса покупать готовую одежду считалось ниже своего достоинства, потому что и мужские костюмы, и дамские платья шились на заказ, по персональным меркам (к слову, Виктор шил свои костюмы как раз на заказ). Магазины готового платья стали появляться только несколько десятков лет назад, и представленные в них вещи, как правило, не могли похвастаться ни красотой, ни даже качеством. Более широкое распространение эти магазины получат только после Первой мировой.