Незаконченный гобелен

      Гордей ввалился в дом, тут же стискивая с себя плотный капор и выпуская на волю игривую копну рыжих волос. Матвей поспешил предупредить, что в их доме уже есть Тамара, да и вошедшая после него Аксиния тоже являлась посторонней женщиной, но Гордей лишь рассмеялся и похлопал его по плечу.       一 Матвей, да ты мой золотой, 一 сказал он, снимая пуховик и позволяя хозяину дома за собой поухаживать, 一 благодарю, что оберегаешь мою юношескую честь. Мне правда очень приятно, но мы с Тамарочкой и Ксюшенькой дружим уже слишком долго, чтобы между нами остались еще секреты, понимаешь?       Матвей кивнул, хотя на самом деле совсем этого не понял. Такое было в его кругу неприемлемо, неважно, сколько лет могла длиться дружба между мужчиной и женщиной. Если Гордей был неженатым, а он таковым и был, то другие женщины могли запросто счесть его распутным и недостойным в качестве будущей пары. Гордея этот риск, должно быть, совсем не волновал. А еще Матвей решительно не взял в толк, что еще такого Гордей успел разделить с Тамарой, он просто искренне надеялся, что это была не одна постель.       Поздоровавшись с Аксинией и Демьяном, Матвей отметил, что те были совсем не в духе. Растянувшая губы улыбка Аксинии вкупе с ее грустным, нахмуренным взглядом, придала жалости всему ее виду. Демьян даже не пытался скрыть свою злость, грубо кинув Матвею куртку, он также демонстративно снял шапку и разлохматил темные волосы. Его белое лицо с розоватыми от холода щеками казалось осунувшимся, под серыми глазами темнели впадины. Задержавшись на его недовольном лице, Матвей заметил, что у Демьяна очень красиво выделялись длинные нижние ресницы, а пирсинг был еще под бровью и покрывал все ухо.       一 Интересно, что на этот раз задержало нашего любимого Филимончика? 一 шутливо спросила Тамара, приветственно обнимая своих друзей.       Пока Матвей готовил, она успела разобрать еще одну спальню и теперь спустилась вниз, чтобы принять гостей и вместе пообедать.       一 Я не готов выслушивать очередную историю, как он влюбил в себя некую особу и теперь не знает, как от нее отвязаться, 一 вскинул ладони Гордей. 一 Куда я могу кинуть свои пожитки?       一 Чистая гостевая спальня наверху, 一 ответила Тамара, 一 только там две квин-сайз кровати, кому-то придется спать под одним одеялом с Ксюшей. И не особа, Гордей, ты забыл что ли? Филимончик всех своих пассий называет леди!       一 Точно, леди! А по поводу ночевки, пожалуйста, только не я с Ксюшей, у нее ледяные ноги, она как коснется меня под одеялом, так у меня сразу весь сон пропадает. Лучше я буду с Филимончиком, он хоть и любит пообниматься, зато с ним не замерзнешь, 一 тут же отреагировал Гордей, направляясь к лестнице.       Аксиния покачала головой.       一 Обидно, ну ладно. Если я коснусь Демьяна, он меня просто убьет.       一 Так и будет, 一 подтвердил тот.              Пока гости оценивали масштаб предстоящих работ по уборке гостиной и других помещений первого этажа, Матвей успел накрыть на стол. Тридцатишестилетняя соседка Зина, с которой водила дружбу Тамара, зашла утром и вручила большую тыкву. Мигом вспомнив рецепт, Матвей составил заметку со списком продуктов и отправил свою жену в магазин.       一 Кокосовое молоко в жестяной банке прямо из Таиланда?! 一 возмутилась она, листая список на телефоне. 一 Муж, где я тебе его найду?       一 А поблизости нет супермаркетов? 一 спросил Матвей, скрестив руки. 一 Если ты его найдешь, будет просто замечательно, потому что это самый вкусный рецепт тыквенного супа, который я когда-либо пробовал.       Покачав головой, Тамара полезла в приложения всех доступных магазинов, чтобы проверить наличие товаров. Матвей заметил, как сначала ее лицо просветлело, а затем брови сильно опустились.       一 Есть в одном, но мне ехать туда сорок минут, ты издеваешься?       一 Но это будет очень вкусно, я тебе обещаю!       Пересилив смущение, он приблизился, губами легко мазнув Тамару по щеке. Она тут же поймала его, придержав ладонью лицо, и громко чмокнула в ответ.       一 Хорошо, я съезжу, 一 сдалась она, 一 но при одном условии: ты промоешь нос раствором с морской солью, примешь все свои лекарства и выпьешь молоко с медом. И все это в мое отсутствие.       Матвей скуксился. Он готов был согласиться на все, кроме опять этого треклятого молока с медом. Ему вообще больше нравились растительные альтернативы, нежели этот жирный белый продукт с сомнительным сладковатым привкусом, от запаха которого его и вовсе тошнило. Но делать было нечего, иначе Тамара никуда не поедет.       一 Я обещаю, 一 сказал он.

***

      Тыквенный крем-суп на кокосовом молоке был коронным блюдом Матвея, во многом благодаря этому супу его любимым временем года была осень. Отправив нарезанные кусочки тыквы в духовку, чтобы придать им насыщенный цвет и вкус, он быстро порезал лук, морковь, половину кабачка, приготовил приправы и половинку апельсина. Как только тыква запеклась и была превращена пюре, Матвей принялся пассеровать в кастрюле овощи, добавил сливочное масло, сок апельсина, посолил и поперчил. Ему нравилось готовить, в этот момент он воображал себя великим травником или колдуном, готовящим волшебное варево. И хотя готовить Матвей научился поздно и по видео-урокам шеф поваров, к этой деятельности у него обнаружился явный талант. Мама обожала его еду больше всех, после нее шла Яра, специально приезжающая в некоторые выходные, чтобы попробовать очередное новшество.       Добавив пюре, немного воды, Матвей довел суп до готовности, плеснул половину банки кокосового молока и после закипания снял, чтобы довести до идеала в погружном блендере. Благо среди всего кухонного хлама таковой нашелся.       Наполнив всем по тарелке, Матвей разложил на середине различные копчености, поджаренный хлеб и зелень. Из-за болезни он успел устать, поэтому надеялся немного поучаствовать в застольной беседе, вымыть посуду и отправиться спать. Он бы и рад был принять участие в общей генеральной уборке, однако боялся, что в процессе свалится где-нибудь в углу и уснет в пыли.       一 Матвей, это невероятно вкусно! 一 похвалил Гордей, макая тонкий ломтик карпаччо в суп и откусывая. 一 Я никогда бы не подумал, что тыква, кокос и колбаса могут так отлично сочетаться. Ты мне сегодня открыл новую гастрономическую дверь.       一 Спасибо! 一 обрадовался Матвей, не поправляя, что ел тот вовсе не колбасу.       一 Присоединяюсь к каждому слову, коллега, 一 подтвердила Аксиния, чье хмурое лицо успело посветлеть после прогулки по дому.       Демьян ничего не сказал, но Матвей мало что от него ожидал. Ему было гораздо важнее, что скажет Тамара. Взглянув на нее, он заметил, что та не прикоснулась к еде.       一 Почему ты не ешь? 一 обеспокоенно спросил Матвей.       В ответ она лишь вновь отмахнулась.       一 Ох, что-то я не голодна пока. Я попозже поем, хорошо?       Он с сомнением на нее покосился.       一 Но ты ведь с утра ничего не ела.       一 Неправда, я перекусила по дороге из магазина, 一 быстро ответила Тамара, раскладывая и складывая салфетку.       一 Зачем?       Она резко встала, отчего сидящий подле Матвей вздрогнул.       一 Я позже поем, договорились? Пойду пока разберу кое-какие коробки.       Быстро удалившись, Тамара оставила его в растерянности. Он бегло пробежался взглядом по ее друзьям, выхватывая неловкое кряхтение Гордея, смотрящую вниз Аксинию и качающего головой Демьяна.       一 А ты нальешь нам чай после обеда? 一 пытаясь возвратить непринужденный тон общей беседы, спросил Гордей.       Матвей кивнул и встал, чтобы заварить чайник.       一 А у Тамары расстройство пищевого поведения? 一 серьезно спросил он, налив всем чай.       Сев на свое место, Матвей продолжал считывать реакцию гостей. Раз уж прямого ответа от них не добиться, по их лицам он постарается хотя бы догадаться о масштабе беды и после попробует аккуратно поговорить об этом с женой напрямую. После своего вопроса Матвей заметил, как Демьян нахмурился и отвернулся, будто ему было неприятно слышать даже сам вопрос, Аксиния на миг застыла, зависнув над чашкой чая с кубиком сахара, но не произнесла ни слова. Помочь Матвею снова вызвался только Гордей, кажется, единственный в этой группе относившийся к нему благосклонно.       一 Просто продолжай делать то, что ты делаешь, с любовью, как сегодня, 一 ответил он, мягко улыбнувшись, 一 со временем все наладится.       «Что наладится? Она станет есть мою еду?» 一 не понял Матвей.       Особенности его жены, которые он раньше списывал на прихоти или проявление вредности, сейчас приобретали подозрительный оттенок. Если подумать, всякий раз, когда они садились есть, Тамара принимала страдальческий вид, долго разрезала пищу на маленькие кусочки и чуть ли не давилась, когда отправляла их в рот. Еду из придорожных кафе Матвей списал на ее качество, хотя она была довольно сносной. О френчдоге с заправки он вообще молчал, это была лучшая закуска в его жизни. Но тогда, в ресторане, Тамаре тоже ничего не пришлось во вкусу, а здесь она и вовсе отказалась от еды. Почему? Единственное пришедшее на ум объяснение было анорексией, однако его жена визуально не теряла вес и не проявляла признаки непринятия своего тела. Наоборот, Матвею показалось, что она очень себя ценит, тщательно выбирая по утрам наряды и любуясь на себя в зеркале.       一 Вижу по твоему озабоченному лицу, что ты успел напридумывать всякого, 一 коснувшись пальцем его лба, сказал Гордей, 一 все гораздо проще и одновременно сложнее, чем ты думаешь. Говорю же, просто продолжай делать то, что ты делаешь.       Матвей не ответил, отведя взгляд в сторону. Ему не нравилось быть не в курсе и догадываться, что же все-таки имел в виду Гордей. Он хотел получить прямой ответ.       Вымыв посуду, Матвей высморкался, закапал в нос и почувствовал такую сильную усталость, что решил наконец-то упасть на скрипучий матрас и уснуть. Бросив напоследок взгляд на тарелку с супом, которую он накрыл пищевой пленкой, он сжал губы и вышел.       Проснулся Матвей как раз к приезду Филимончика, чей громкий голос разносился на весь дом. К вечеру ему снова стало хуже, он чувствовал поднявшуюся температуру, а от недостатка кислорода в заложенном носу у него разболелась голова. Выйдя в холл и начав спускаться по лестнице, Матвей вдруг с ужасом вспомнил, что забыл надеть платок и, неудачно развернувшись, споткнулся, чуть не покатившись кубарем на первый этаж. В страхе подняв голову, он увидел над собой Демьяна, схватившего его за локоть и не давшего ему упасть. Матвей ойкнул.       一 И как тебе только удалось дожить до своих лет? 一 недовольно бросил он, резко поднимая его на ноги.       Матвей предпочел не огрызаться в ответ, в компании друзей Тамары он чувствовал себя пока еще немного неловко. Надменно осмотрев его, Демьян продолжил:       一 Где твои лекарства? Прими их и иди отдыхай, я попрошу этого придурка Филимона заткнуться.       一 Я забыл надеть головной убор.       一 Забудь ты про этот кусок ткани уже, здесь все свои, 一 схватившись за переносицу, прыснул Демьян.       一 Нет, 一 отрезал Матвей, 一 это вы здесь все свои, а я нет.       Цокнув, Демьян сунул руку в карман и передал ему свою косынку. Узор на ней был как раз под стать общему стилю своего обладателя – покрытый черепами.       一 А где Тамара? 一 спросил Матвей, без удовольствия повязывая косынку на голову.       一 На кухне.       一 Я хочу пожелать ей спокойной ночи.       Пропустив его, Демьян спустился следом, будто следя, чтобы Матвей снова не упал.       «Не такой уж он грозный», 一 подумал он.       В гостиной вовсю куролесил Филимончик, держащий в руках бутылку пива, он увлеченно жестикулировал о чем-то рассказывал Гордею с Аксинией. Сегодня он был весь увешан украшениями: из ушей тянулись длинные серьги, шею и руки окольцовывали бусы с браслетами. Атласная розовая рубашка распахнулась, обнажая костлявую грудь. Глядя на него, Матвей смутился. Филимончик тоже щеголял непокрытым. Вообще, все мужчины этой большой компании казались Матвею распутными, и он боялся представить, до какого уровня близости доходила их дружба с Аксинией и особенно со своей женой.       Тамара сидела на кухне, ее лицо в тенях горящего экрана телефона казалось жутким. Матвей включил свет, отчего она зажмурилась и подняла голову, а, увидев его, слабо улыбнулась. Заметив его платок, она цокнула, но не прокомментировала.       Душа у Тамары была доброй. Так заключил про себя Матвей. Несмотря на некоторую холодность, излишнюю прямоту и где-то даже пренебрежение чувствами других, эта женщина все равно умудрялась проявить о нем самую искреннюю заботу. Матвей не знал, что творится у нее в голове и с чем связаны все ее странности, но, пробыв с Тамарой столько дней, решил, что может ей довериться.       Прикрыв за собой двери, чтобы приглушить возгласы Филимончика, Матвей подошел ближе и присел рядом.       一 Так и не попробуешь? 一 спросил он, кивнул на завернутый под пленкой суп.       Из-за наличия кокосового молока, а не типичных для крем-супа сливок, такое блюдо долго не скисало и хорошо хранилось в холодильнике.       一 Я... 一 растерянно начала Тамара и застыла, 一 сейчас.       Отложив телефон, она сняла пленку и, взяв ложку, немного зачерпнула. Суп был красивого ярко-оранжевого оттенка.       一 Может, погреть тебе? 一 предложил Матвей, уже собираясь встать, но она схватила его за плечо, остановив.       Он послушно остался, наблюдая, как Тамара несколько секунд пристально смотрит на ложку, принюхивается и, наконец, ее облизывает. Хмурится и резко вскакивает со своего места. Выпавшая из пальцев ложка звонко и металлически дребезжит.       一 Ты чего? 一 пугается Матвей.       Судорожно схватив ложку снова, Тамара набирает ее еще раз и на этот раз поглощает содержимое полностью. У Матвея сжимается сердце, когда он видит ее наполняющиеся слезами зеленые глаза. Белки глаз краснеют, покрываясь сеточкой капилляров, и влажная дорожка струится вниз по щеке. Тамара вдруг шмыгает носом.       一 Что ты сделал? 一 спрашивает она дрогнувшим голосом.       И прежде, чем Матвей успевает ответить, она закрывает лицо руками и всхлипывает. Ему вдруг кажется, что у него сейчас случится паническая атака, он так теряется, что всякие слова застревают в горле.       一 Почему? 一 едва слышно доносится сквозь плотно сжатые ладони.       Совсем растерявшись, Матвей вдруг вспомнил, что женщины более эмоционально экспрессивны, и когда Яра плакала, один из ее парней, с которым у нее были самые длительные отношения, всегда сажал ее к себе на колени и успокаивал. Матвей не знал, получится ли такое с Тамарой, позволит ли она ему, но попробовать стоило. Он хотел разделить ее состояние и поддержать в силу своих навыков по успокоению плачущих людей.       一 Идем ко мне, 一 тихо попросил он, привстав и приобняв ее за плечи, приподнимая и мягко пересаживая к себе на колени.       Тамара не сопротивлялась, наоборот, руками обвив его за плечи, поцеловала мокрыми губами в висок. Матвей обнял ее за талию, крепко удерживая на своих коленях. Другой рукой он прошелся вдоль ее ноги, погладив прохладные колени. Несмотря на бушующий за окном конец ноября, она была одета в летние шорты и футболку.       一 Я, что, ребенок тебе? 一 сбито вздохнув, спросила Тамара.       一 Ага, 一 улыбнулся Матвей, прижимая ее к себе, 一 ну и почему этот ребенок плачет?       Тамара по-детски шмыгнула носом и утерла со щек слезы.       一 Сегодня я... впервые почувствовала вкус еды, Матвей.       一 Я не ресторанный шеф-повар, чтобы принимать такие комплименты, 一 смутился он.       Тамара поспешила уточнить:       一 Ты не понял. До твоего крем-супа, до еды, которую ты приготовил, я вообще не чувствовала вкус еды. Никакой.       一 Не понимаю.       一 Ну... просто прими это, хорошо? Без объяснений.       一 Ладно, 一 согласился Матвей, 一 тебе хоть понравилось? Ты же доешь?       Тамара чмокнула его в макушку.       一 Обязательно. Ты очень вкусно готовишь. Ты же продолжишь теперь готовить для меня?       一 Конечно!       一 Тогда, можешь приготовить мне мясо, когда я вернусь из командировки? Я оставлю тебе свою арендованную машину, чтобы ты мог без проблем перемещаться.       Прикрыв глаза, Матвей щекой поерзал о ее предплечье. Он совсем забыл о том, что Тамаре вскоре предстояло уехать по работе.       一 Договорились, 一 ответил он, пряча глубоко внутри печаль, 一 мне нужно принять лекарства и промыть нос. Спокойной ночи, Тамара.       一 Конечно-конечно, 一 она нехотя слезла с его колен, 一 спокойной ночи.