i want to be good // я хочу стать лучше

Римус наложил заглушающие чары, когда Сириус забрался к нему в постель, и молча задёрнул вокруг них полог. Какое-то время они просто лежали, Сириус думал про Лили и Джеймса, которые были совсем рядом, думал о тех маглорождённых детях, думал о Снейпе и обо всех остальных мерзких слизеринцах. — Я их ненавижу, — сердито сказал он, обращаясь к темноте. Было странно говорить так громко, когда не было света, но он слишком бесится, чтобы пытаться контролировать громкость. — Снейпа, слизеринцев, всех Пожирателей Смерти и всех, кто не против их дерьма. — Я тоже, — подтвердил Римус. — Это ужасно. Никаких ёбаных принципов. Ну то есть, проклинать детей со спины? Только трус на это способен. — Они не собираются ждать, — прошипел Сириус. — Мы все пытались сказать «нет», Лили и Джеймс пытались, потому что мы думали, что школьники должны быть школьниками, что нам всем ещё рано включаться в войну. Я... я реально в это верил. Но они не собираются ждать, их маленькая армия уже здесь в этом грёбаном замке вытворяет такую херню! Римус вздохнул. — Это не его маленькая армия, Бродяга, — сказал он, — это просто подростки-фанатики, они пытаются подражать взрослым и воплотить в жизнь какую-то больную фантазию. Волан-де-Морту не нужны школьники. — Ага, конечно, — саркастически прошипел Сириус. — Скажи это Регулусу! Римус замер, втягивая воздух. — А что с ним? — тихо спросил он. — Он… — Сириус прикусил губу, но заставил себя произнести эти слова. — У него метка. Получил в прошлом семестре. — Ты сейчас серьёзно? — Ммм. — Я... чёрт, прости меня, Сириус. — Да ладно, — проворчал Сириус. — Он к этому и шёл. Не думаю, что это удивительно. Римус нахмурился, и Сириус даже в тусклом свете мог видеть, как он нахмурил брови. — Почему ты мне не сказал? — Не знаю, — Сириус опустил глаза и вдруг заинтересовался одним из заусенцев, игнорируя взгляд Римуса. — Тебе и так уже пришлось иметь дело со всей этой хернёй, связанной с Вальбургой. Потом Альфард... Мне казалось, я уже слишком нагрузил тебя всем этим дерьмом моего семейства. Наверное, просто не хотел лишний раз напоминать тебе, кто я такой. — Я знаю, что из себя представляет твоя семья, Сириус, — сказал Римус, и его голос прозвучал до странности обиженно. — Мог бы и сказать. Сириус пожал плечами. — Извини. Я никому не хотел об этом говорить. Но я же сказал тебе сейчас. — Кто-нибудь ещё знает? — Джеймс. — Ясно. Сириус повернул голову, чтобы посмотреть на Римуса. — Ты с ума сошёл? — Нет, — неубедительно сказал Римус, — это твое личное дело. Ты можешь рассказывать, кому хочешь. Он всегда становился раздражающе вежливым, когда злился — это было просто невыносимо. Сириус цокнул языком. — Ты бесишься с этого. — Нет! — рявкнул Римус, и вот теперь его голос звучал разъярённо, Сириус предпочёл не указывать на это. — Я-я просто... раньше ты всегда шёл к Джеймсу, если у тебя были какие-то проблемы, но мне показалось, что теперь ты начал приходить... ко мне. — Я, э-э… — Сириус не знал, что сказать. — Не было такого, что я выбрал его вместо тебя. Мы просто говорили вообще о другом, и это пришлось к слову. Я не сразу ему рассказал. Римус кивнул. — Ладно. — Мерлин, я не знаю, что тебе надо! — простонал Сириус. — Да, Джеймс — мой брат, но у меня отношения с тобой. Это ты тот, кого я люблю. Я не могу дать тебе ещё больше. Римус лежал на спине, уставившись в потолок. — А кто твой первый? — спросил он, его голос был едва слышен. — Ты всегда тот человек, к которому я иду первым, Сириус, нет никого, кому я доверяю настолько же сильно. Я для тебя такой человек? — Джеймс мой брат, — повторил Сириус, — и иногда я буду говорить ему то, чего не говорю тебе. И я буду говорить тебе то, чего не говорю ему. Римус молчал, сжав челюсти. — Так, — нетерпеливо сказал Сириус, — объясни мне всё это, Римус, потому что я запутался. Мне нельзя упоминать твоего отца, но я должен рассказать тебе всё о моем брате? Вот как это работает? — Это другое, — угрюмо сказал Римус. — Я бы никогда не использовал твою семью против тебя. — Разве? — спросил Сириус, сразу же жалея, что он поднимает эту тему, но промолчать он не мог. — А то, что я Блэк и поэтому мне плевать на всех остальных? Что всё должно крутиться вокруг меня? Ты такого не говорил? Римус тут же напрягся. — Тогда я имел право злиться на тебя, — твёрдо сказал он. — Я знаю, — надавил Сириус, — но ты сказал то, что ты сказал. И я имел право злиться, когда упомянул твоего отца. Честно говоря, мне кажется, что это довольно лицемерно. — Боже мой! — воскликнул Римус. — Ладно, забудь об этом! Сириус фыркнул, и они замолчали. — Слушай, — продолжил Сириус спустя время, — я не скрывал это от тебя. Я просто не хотел об этом говорить. — Но ты рассказал Джеймсу. — Да. Римус повернулся и посмотрел на него. — Я... я хочу, чтобы ты делился со мной таким, Сириус, — медленно сказал Римус. — Я понимаю, что ты говоришь, я понимаю, что ты чувствуешь, но... — Но? Римус только пожал плечами, и Сириус вздохнул в отчаянии. — Слушай, ну теперь ты всё знаешь, так? — сухо сказал он. — Ты знаешь про Альфарда. Ты знаешь обо всём, что Вальбурга делала со мной, и да, Джеймс узнал об этом раньше, но тебе я рассказал гораздо больше подробностей. И теперь ты знаешь, на что подписался Рег. — Да, — прошептал Римус, — теперь я знаю. — Хорошо, — сказал Сириус, — то есть у нас всё нормально? Рммус кивнул. — Да, всё нормально.

;; ;;;

На следующее утро все медленно поднялись, выползли из постели и спустились в Большой зал. В воздухе висело тяжёлое меланхоличное настроение, и никто не пытался завязать разговор за завтраком. Даже когда Мэри и Марлин спустились вниз, не было никакого приветствия, только бормотания «привет» и «утра». Римус особо не разговаривал с Сириусом этим утром, и он тоже не пытался. В целом, обсуждать было нечего. Для Сириуса было очевидно, что Римус для него важен, и он показывал это, как мог. Но если Римус сомневается, что тут можно сделать? Прилетели совы, и общий настрой намного поменялся. Перед каждым на стол свалилась копия «Пророка», а перед некоторыми ещё и письма. Сегодня Сириусу никто не написал — он уже получил письма от Юфимии и Монти на выходных, а Андромеда и Бенджи были слишком заняты, чтобы отвечать быстро. Обычно им требовалась неделя. Или две. Либо они были заняты, либо где-то очень далеко, и Сириус не знал, что из этого лучше. — О, чёрт, — пробормотала Эванс, быстро пробежавшись глазами по письму. Джеймс обеспокоенно посмотрел на неё. — Что такое? — спросил он. — Это... Петуния. Она... чёрт, она в самом деле пошла и обручилась с этим болваном. — Со своим парнем? — уточнил Римус. — Он сделал предложение? Эванс кивнула, продолжая читать письмо. — Мама пишет, что это случилось на Рождество. — Стой, — нахмурился Сириус, — она даже не написала тебе об этом? — Нет, — беспечно ответила Лили, хотя её лицо оставалось мрачным. — Она за семь лет ни одного письма не написала, с чего бы ей начинать сейчас? — А кто её жених? — спросил Пит. — Вернон Дурсль, — Лили практически прорычала это имя. — Он глупый, невежественный придурок, если вы хотите знать моё мнение. Но она от него в восторге. Все за столом вдруг очень заинтересовались своими письмами и завтраком. Эванс в ярости — вот что действительно пугало. Сириус не в первый раз с этим сталкивался, поэтому принял мудрое решение замолчать и притвориться, что новая политика Гринготса безумно ему интересна. — Ну, твоя сестра приняла своё решение, — мягко сказал Джеймс, нарушая молчание. — И она встречается с ним уже какое-то время, так что это не слишком удивительно. Просто напиши ей сама и поздравь. И, ну, постарайся порадоваться за неё. Лили уставилась на Джеймса, и, казалось, они продолжили разговор одними лишь глазами. — Да, — наконец вздохнула она, — да, так и надо сделать. Сириус наблюдал за ними и чувствовал, как что-то зудит у него внутри. Джеймс и Лили всегда были идеально «настроены» друг на друга, один всегда понимал, что второй думает или чувствует. И Сириус любил Римуса до искр из глаз, но слишком часто ему казалось, что они не просто на разных страницах, а в разных книгах. Джеймс ухмыльнулся. — Это не так уж и плохо, — сказал он. — Это Петунье придётся с ним жить. Уверен, ты сможешь вытерпеть его на Рождество и на Пасху. Лили фыркнула и потянулась, чтобы взять его за руку. — И ему придётся смириться с тобой, — добавила она, — будет очень забавно за этим наблюдать. Брови Джеймса на долю секунды приподнялись, а затем он просиял. — Да? То есть я буду рядом на Рождество и Пасху? — Разумеется. Какой же ты придурок. Джеймс не переставал улыбаться весь день.

;; ;;;

Дни февраля сменяли друг друга, а Сируис всё больше себя баловал. Он пропускал занятия, на которые не хотелось идти. Курил с теми, у кого было окно. Или совершенно один в комнате. Неделями он не делал домашку — а какой смысл? Он был согласен с Мэри. Не было никакого смысла вкладывать так много усилий, если всё это бесполезно. Но тренировки по квиддичу он не пропускал, потому что иначе Джеймс бы просто сожрал его живьём. Он был ещё страшнее Макгонагалл, когда дело касалось тренировок. А в остальном Сириусу просто хотелось насладиться последними неделями свободы вместо того, чтобы увязать в болоте домашки и подготовки к экзаменам. К сожалению, Римус не разделял эту позицию. — Да ладно, Лунатик, — взмолился Сириус, — тебе не обязательно идти на Чары, я уверен, ты уже знаешь, что скажет Флитвик. — Не в этом суть, Бродяга, — вежливо ответил Римус, — ему не надо говорить ничего нового, нам и надо повторять пройденное. Потому что в этом и суть подготовки к ЖАБА, к которой, кстати, ты так и не приступил. Сириус закатил глаза. Было утро среды, Сириус уговорил Римуса поваляться с ним на кровати до завтрака, но вот теперь Римус пытался уговорить его пойти на занятия. — Начну попозже, — небрежно ответил он, и Римус хмыкнул. — ЖАБА — это не СОВ, ты же знаешь. Просто импровизация может не сработать в этот раз. — Ну, я подумаю об этом тогда, когда придёт время. А сейчас я хочу остаться здесь, в этой прелестной тёплой кровати. Хотя бы часа на два. Римус пожал плечами. — Как хочешь. А я пойду на Чары. Сириус лениво вздохнул, вытянув руки и хрустнув позвоночником, с удовольствием потянулся, позволяя одеялу съехать ниже. От него не укрылось, что взгляд Римуса проследовал за одеялом. — Ладно, тогда, — тоскливо продолжил Сириус, — я просто останусь здесь совершенно один... без одежды... — У тебя ничего не выйдет, Бродяга, — твёрдо сказал Римус, не отводя взгляд от его тазовой кости. — Ну, а что если он будет разбирать заклинание Засухи? Я до сих пор с ним не разобрался. — Если это так важно для тебя, как я могу тебя переубеждать? — ухмыльнулся Сириус, убирая одну руку под одеяло. — Мне придётся придумать, как разобраться самостоятельно. Несколько секунд было тихо, Римус сверлил его взглядом. А потом Сириус издал тихий, но целенаправленный стон. Он заметил тот самый момент, когда Римус сдался — уже через половину секунды он схватил Сириуса за запястья и завёл его руки вверх, а сам уселся сверху, прижимая колени к его бокам. Сириус самодовольно ухмыльнулся. — Хорошо, — смягчился Римус, — ты победил. Я останусь, но просто знай, что ты настоящий ублюдок. — Знал, что у меня получится. Римус сжал запястья Сириуса, заставив его задрожать от волнения. — Перестань, блять, быть таким самодовольным, — предостерегающе сказал он. Сириус толкнулся бёдрами вверх, медленно и дразняще. — Тогда скажи мне, каким мне быть. Я очень постараюсь, — прошептал он. В глазах Римуса отражался голод — и это было так потрясающе, так захватывала одна лишь мысль о том, что это Сириус заставил его таким быть. Это позволяло почувствовать себя таким могущественным, он закусил губу и застенчиво посмотрел на Римуса снизу вверх. Он уже прекрасно знал, на какие кнопки нажимать — какой микроскопический взгляд ему нужен, какое прикосновение прошибёт его до мурашек. — Давай попробуем что-то такое, — одобрительно прошептал Римус, наклоняясь и целуя Сириуса, проникая языком ему в рот, и всё — абсолютно всё вокруг — стало огнём, стало заревом, стало пылающим желанием. В голове Сириуса остался только Лунатик. Лунатик, Лунатик, Лунатик — и это было оглушающе. Всё горело, всё обжигало, и всё было Лунатиком, пока он не отстранился. Сириус застонал и попытался снова дотянуться до него, но Римус только покачал головой с улыбкой. — Терпение, любовь моя, — сказал он, отпуская запястья Сириуса, и невесомо провёл руками по его бокам. — Пожалуйста, Римус, — пожаловался он, задыхаясь и немного хрипловатым голосом, — не хочу ждать. Я хочу тебя. Сейчас. Римус безумно улыбнулся, перемещая руки по его телу — трогая везде, кроме единственного места, где Сириус хотел почувствовать его руки прямо сейчас. Его касания были лёгкими — нежными, практически невесомыми. Сириус всегда чувствовал себя так глупо, смакуя их и мечтая запомнить навсегда, это и бесило, и казалось самым удивительным. Но даже такие лёгкие прикосновения заставляли всё его тело трепетать. Сириус выгнулся, чтобы получить ещё, почувствовать ещё больше. И только потом, спустя, как казалось Сириусу, несколько часов невыносимых томительных прикосновений Римус опустил руку ниже, и Сириус невольно ахнул. — Лучше? — саркастически спросил Римус, его глаза светились радостью. Сириус не стал утруждать себя остроумным ответом, он просто начал тянуть на себя рубашку Римуса, путаясь в пуговицах. В конце концов ему удалось избавиться от всей его раздражающей одежды. — Хватит меня дразнить, — прорычал Сириус. Римус снова рассмеялся, но кивнул, и Сириус с нетерпением обхватил его ногами.

;; ;;;

Когда они закончили, и Римус, тяжело дыша, скатился с него, Сириус удовлетворённо выдохнул. — Ты — это что-то, — усмехнулся он. Римус повернулся, посмотрел на него и застенчиво улыбнулся. — Ну что, — ухмыльнулся Сириус, — стоило пропускать Чары? Римус хлопнул его по руке, и Сириус лающе засмеялся. — Да, — вздохнул Римус, — это того стоило. Но тебе повезло, что я такой слабак. — Потому что я твоя слабость? Римус фыркнул. — Твоя задница, возможно. — Ну, — задумчиво сказал Сириус, — тебя можно понять. Римус закатил глаза, но выражение его лица было ласковым, и он наклонился, чтобы поцеловать Сириуса ещё раз. — Можно. Но вот сейчас нам реально пора вставать. Я не собираюсь прогуливать и Чары, и ЗОТИ. — Иди без меня, — отмахнулся Сириус, — я загляну в теплицы. Увидимся за обедом. — Опять? Что с тобой такое в последнее время? — спросил Римус, подняв брови. — Ничего, — пожал плечами Сириус, — просто нет настроения учиться. — Точно ничего? — спросил Римус. — Или ты просто мне не хочешь говорить? Спина Сириуса напряглась, и он прищурился. — Точно ничего, — резко сказал он, — и если ты собираешься меня допрашивать, лучше тебе пойти на ЗОТИ. — Отлично. А ты иди, развлекайся в теплицах. — Так и сделаю.