Демонический котик

      Томае заглянул в комнату, когда уже было время обеда. Юширо, хоть и недолюбливал человеческую девушку, но услужливо раздобыл еды для нее по просьбе великолепной Томае, напоследок презрительно цыкнув. В отличии от людей, им не требовалось трехразовое питание каждый день.       Кеджуро, свернувшись клубком (весьма приличных размеров), расположился рядом с футоном девушки. Во сне он тихо посапывал, иногда дергая ухом. Услышав шуршание, он лениво приоткрыл один глаз, и, убедившись что это старая кошка, снова прикрыл глаза, предварительно боднув руку Каори. Раз уж его покой был нарушен, то теперь его надо восстановить. Девушка сразу начала почесывать ему ушки, на что в ответ раздалось благодарное басистое мурчание.       Томае присела рядом, пододвигая Каори поднос с мисо-супом. Каори выразила благодарность слабой улыбкой и пообещала обязательно поесть, только чуть позже. До этого ей пришлось сидеть два часа в объятиях Ренгоку, а когда она попыталась отлипнуть от него, потому что было жарко, он лишь крепче стиснул ее, слегка нахмурившись. Мацуро больше не хотелось испытывать терпение наглого котяры, что итак был обделен ее вниманием, пока она спала после завтрака.       — Видите ли, мы с Кеджуро знакомы благодаря тому, что дедушка был истребителем. Мой род уже давно является охотником на демонов, и на нем все должно было закончиться, так как дедушка не хотел, чтобы его дочь пошла по стопам. Мама вышла замуж за владельца фамильного рекана. В семье нас двое — я и старшая сестра — Йоко. Папа старался оградить нас от общения с дедушкой, считая, что тот рассказывает небылицы и выжил из ума. Когда дедушка собирался уйти на очередное задание, то пришел демон. Он убил папу и ранил маму. Дедушка успел вернуться и убить демона, а вот маму парализовало после этого случая. Об этом узнала жена одного истребителя — мать Ренгоку. Она решила навестить нас, так мы и познакомились… — Каори потянулась к подносу, беря кружку с целебным отваром. Она поморщилась от горького привкуса.       — Его мама и моя сестра подружились, а потом уже подружились и мы. Его семья помогла мне отойти от шока, когда умерла моя мама. Сами понимаете, что человек, раненный демоном, долго не живет, — в этих словах проскользнул холодок.       Томае встретилась с потемневшими синими глазами. Пусть она и демон, но могла прочитать по одному взгляду истребительницы всю гамму невыраженных эмоций. Каори — не Танджиро. В ней не было сострадательности к порождениям Мудзана. Ярость и чистый гнев, желание отомстить, слепое отчаяние — вот что движило ей, когда она решила пойти по стопам дедушки. Если бы не возможность обратить Ренгоку обратно, то с ней давно было покончено.       — Ты имеешь полное право злиться и ненавидеть меня. Мои руки омыты в крови собственного мужа и ребенка. В отличии от Кеджуро я не смогла вовремя остановиться и подвить инстинкты, — глухо отозвалась Томае, решась быть откровенной с Мацуро.       Каори сжала край одеяла и потупил взгляд. Чужие слова привели душу в смятение. Могут ли демоны вообще подавлять это? Оттуда вытекал другой вопрос, который девушка всегда избегала: виноваты ли демоны в том, что их обратили? Если не задумываться об этом, то так морально легче уничтожать зло во плоти. Не поэтому среди истребителей так прославился Камадо, что жалел даже демонов? С другой стороны Томае помогла ей, хотя ничего не мешало ей проигнорировать Ренгоку. Более того она согласилась не просто пойти на сотрудничество в устранении Мудзана, но и в обращении Кеджуро обратно, хотя ей это ничего не даст. Старые устои пошатнулись, разрушая мировоззрение девушки. Она не желала признавать того, что испытывает сочувствие к Томае, что хотела довериться, но боялась.       Не все демоны действовали напрямую, убивая истребителей. Стоило вспомнить только тех несчастных, что помогали низшей луне проникать в сны истребителей, пока они находились под воздействием демонической техники в том проклятом поезде. Что, если за простым предложением стоит нечто большее?       — Каори, тебе нужно собраться с духом, — строго произнесла Томае.       Мацуро кивнула, потерла виски. Кеджуро не требовал ласки. Разомленный поглаживаниями в самом начале рассказа, он преспокойно посапывал. Его бы беззаботность да ей, а вместо этого надо думать, как быть с Кеджуро, останется ли он, не объявят ли ее отступницей, что скрывает предложение Томае.       — Если ты не в силах продолжить разговор, покину вас, — демон стала подниматься, но Каори поспешно положила ей руку на ладонь.       — Нет, я продолжу, — девушка ухватилась за рукав кимоно.       Такой жест отчаяния был знаком демону очень хорошо. Пациенты часто хватали ее так, взирая глазами, полными надежд. Она сможет опровергнуть страшный диагноз, избавить от мучений. Сколько раз, поддавшись уговорам, она пыталась обратить людей в демонов, веря, что у нее хоть что-то получится сделать на их благо, искупить ошибки прошлого?       Томае кивнула, мягко отцепив руку девушки. Рассказ этой девушки мог помочь им помочь не просто достучаться до сущности Кеджуро, но и приблизить к разгадке порождений Мудзана. Томае — первый демон, что освободился от проклятия Мудзана, пусть и не без чужой помощи, Незуко — второй демон, но ей помогли, Кеджуро — третий демон, но он изначально не поддался этому чувству, подавив его. У последних двоих есть шанс быть обращенными обратно в людей, и Томае костьми ляжет, но поможет им.       — Но сначала скажите мне, почему вы сами не пробовали стать человеком? Неужели за столько лет не нашлось способа? — подозрительно прищурилась Каори.       — Как видишь, нет, — покачала головой Томае. — Я не могу сама противостоять лунам. Если Мудзан найдет меня, то поглотит. Это не страшно, однако, если есть хоть небольшой шанс и польза от меня, то я буду бороться до конца.       Каори тяжело вздохнула. Уставшая душа желала довериться, но осторожный разум напоминал, чем могут быть чреваты последствия, как в том поезде. Девушка перевела взгляд на Кеджуро. В душе Каори рождались странные, смутные воспоминания и сожаления о прошлом, а в сердце шевелилось тревожное предчувствие.       — После смерти матери много изменилось в их семье, я помогала Кеджуро с воспитанием младшего брата, пока он сам пытался освоить дыхание по старым потрепанным книжкам, что достались от предыдущих поколений, — с тихой горечью закончила он рассказ.       -Получается, ты видела его перевоплощение из демона в человека? — решила уточнить Томае, на что получила утвердительный кивок. — Может что-то показалось тебе странным во время этого? Любая деталь может стать ключевой.       — Яды Шинобу-сан не смогли остановить его и убить, хотя процесс разложения начал проходить. Помню, как было жарко, словно там был пожар, но огонь не мог просто так появиться, — Каори нахмурилась, пытаясь припомнить еще больше.       — Уверена, что это было демоническое искусство крови, но его демоны могут применять, когда съедят определенное количество людей. Думаю, раз Кеджуро смог противостоять ядам и применять демоническое искусство крови, то он по силе близок к лунам. Он мог бы с легкостью уничтожить нас с Юуширо, но не сделал этого, потому что понимал, что мы можем помочь, — обобщила все сведения Томае. — Пусть он и обратился в демона, но по-прежнему старается защитить тебя. Танджиро с Незуко связывают кровные узы, у вас же иная связь. Уверена, ты занимаешь в его сердце важное место.       Томае положила ладонь на плечо девушки. Каори, судорожно всхлипнув, зажала себе рот и прижалась к той, кого всей душой хотела возненавидеть, но так и не смогла. Томае растерянно гладила ее по спине, стараясь хоть как-то снять часть забот. Тело истребительницы содрогалось в беззвучных рыданиях, а душа снова и снова разбивалась на осколки.       Кеджуро завозился во сне, нахмурив брови. События прошедших дней весьма истощили неопытного демона, что восстанавливал все лишь благодаря сну. Даже в таком состоянии он чутко реагировал на малейший вздох Каори, пытаясь скинуть оковы и разлепить тяжелые веки.       Каори взяла его шершавую ладонь в свою, прижимая к щеке. Демон шумно вздохнул и успокоился.       — Обещаю, что я найду способ обратить тебя обратно, и ты снова улыбнешься Сенджуро, он ведь тебя так любит, — прошептал Мацуро, нежно проведя рукой по волосам столпа пламени. — Томае-сан, почему некоторые демоны помнят человеческую жизнь, а некоторые — нет?       — Тут точного ответа нет. Кто-то теряет воспоминания, потому что при жизни было слишком больно и обращенному хочется забыть об этом. Кто-то наоборот сохраняет все в памяти, чтобы жить дальше этими чувствами, — Томае сложила руки на коленях.       — Но что мне делать? Вы ведь сказали, что можно ему напомнить его человеческую сущность? Я не мастер Урокодаки… — взволнованно тараторила Каори.       — Чтобы восстановить память — нужно по сути прожить второй раз то, что было. Тебе стоит побольше разговаривать с Кеджуро о событиях прошлого, пробовать показывать то, что у него вызывало сильную привязанность, будь то еда, место или человек. Ты упоминала Сенджуро — это его младший брат? Пока что мы не можем дать им повидаться. Во-первых, твои раны еще не зажили, во-вторых, мы не знаем, как поведет себя сам Кеджуро и как поведут остальные. Тебе следует написать близкому человеку, которому можно доверять и оповестить, что с тобой в порядке. Желательно, чтобы он был связан напрямую с организацией охотников и передать мое послание им.       — Хорошо, мне нужны чернила и бумага, чтобы оповестить дедушку. Пусть он уже давно в отставке, но связь поддерживает до сих пор с некоторыми из истребителей, в том числе с Убуяшики.       Томае пообещала достать и принести все к вечеру. Она сменила девушке повязки, дала лекарство и убедилась, что та поела, после чего вышла из комнаты, а Каори благополучно задремала, не отпуская руку Кеджуро даже во сне.

****       Тело Каори пробила крупная дрожь. Девушка резко распахнула глаза. Рядом было расстелено три футона. На одном спал Кеджуро. Черты лица были более мягкими, рядом лежала обычная униформа истребителя без плаща. На ее коленях, положив под голову руки, посапывал Сенджуро, а его футом так и остался нетронутым.       — Простите…что не успел… — прохрипел Кеджуро, на что Каори только покачал головой.       Он так и не рассказал, что произошло на финальном отборе. Врач только подтвердил, что барабанные перепонки лопнули, а сам парнишка плохо слышит, но со временем слух должен был восстановиться. Других повреждений замечено не было.       К вечеру Кеджуро начало лихорадить. Каори, что пришла поздравить его с прохождением, была встречена плачущим Сенджуро. Ей пришлось остаться на ночь, чтобы присмотреть за ними. Дедушка Тёмэй одобрил помощь внучки обоим детям, понимая, что эти трое друг другу как семья.       Каори потянулась к тазу с водой, чтобы сменить компресс. Дрожь пробила тело Кеджуро, а сам он начал метаться во сне, зовя тех, кто больше никогда не придет. Мацуро поджала губу, меняя компресс на лбу.       Ах, если бы только ей хватило смелости пойти на финальный отбор. Тогда она знала, что там произошло. Тогда она смогла бы помочь. А так, вечная трусиха. В ушах прозвенел выкрик матери, когда дверь кто-то выбил. Каори сразу забилась в угол, зажав уши, чтобы не слышать противного бульканья захлебывающегося в крови отца.       По виску скатилась капля пота. Каори моргнула, разгоняя призраков прошлого. Она могла чувствовать демоническую ауру — способность, что передавалась в роду Мацуро с самого первого предка, что изобрел дыхание тьмы. Но что толку от таких способностей, когда в душе кроме страха больше ничего не живет?       Каори убрала прилипшие ко лбу Кеджуро светлые пряди волос и приложила компресс. Всегда он так, идет по жизни с улыбкой, даря свет и уверенность другим. Хочет защитить каждого, рискуя и жертвуя собой. На него ровнялись, и Каори не была исключением. Ей тоже хотелось быть такой уверенной и полной силой. Из Кеджуро жизнь била ключом, пока сама Каори спокойно плыла по течению. Йоко тоже была такой. После той ужасной ночи она сразу взяла управление доставшимся по наследству реканом на себя, хотя ей было всего шестнадцать. Жизнь не покинула ее после этого, она смогла отойти от смерти матери, что парализованная протянула еще полтора года после нападения демона. А что сделала Каори?       Ничего.       У нее были способности к тому, чтобы начать истреблять демонов, но она боялась. Кеджуро жил в полную силу, не щадя себя. Наставление, некогда переданное матерью на смертном одре, крепко поселилось в его сердце. Обязанность сильных — защищать слабых. А что делала она?       Сидела с парализованной матерью, стараясь не лить каждый раз слезы. Играла и возилась с Сенджуро. И все. Старшая сестра обеспечивала их семью, Кеджуро тоже делал это. После того как отец начал пить. Они могли защищать семью, она — нет. На коленях завозился Сенджуро, поворачиваясь заспанным личиком к ней, после чего перевел взгляд на брата.       — Спи, на утро Кеджуро проснется и будет здоровым. У тебя ведь такой сильный старший брат, — Каори погладила мальчика по волосам. Тот что-то пробубнил и снова мирно заснул на ее коленях. Девушка кое-как дотянулась до своего одеяла, потихоньку подтягивая его к себе, чтобы не сделать резких движений и не разбудить Сенджуро. Накрыв его одеялом, она бросила взгляд на Кеджуро и закричала. На груди зияла рана, левая глазница была пуста. Повсюду валялись кровавые ошметки, кровь пропитала его волосы и одежду, а единственный уцелевший глаз смотрел на Каори. Желтый зрачок с иероглифом три.       Мацуро резко сдавило грудь. Она отшатнулась, беспомощно оглядываясь, чтобы позвать на помощь. Сенджуро куда-то пропал.       — Я сейчас… Позову Шинобу-сан, она обязательно поможет, — вскочила Каори, не зная куда бежать.       Кругом только выжженная земля и все. От едкого воздуха слезились глаза, но дыма не было видно. Что за чертовщина?       — Почему ты не добила меня? Я не хотел превращаться в чудище… — прохрипел Кеджуро, протягивая ей руку.       Каори с криком проснулась. Обезумевшим взглядом обвела комнату. Кеджуро, что тоже проснулся от крика, широко зевнул, демонстрируя белоснежные клыки. Склонив голову, он внимательно смотрел в глаза Мацуро.       — Просто страшный сон приснился. Знаешь, до этого мне снилось, как ты пришел с финального отбора. А ведь только на следующий день ты рассказал, что там произошло. Ты не успел спасти товарищей. Так переживал, что слег с лихорадкой. Я помню, как твой отец тогда разозлился, что запустил кувшином с вином в Сенджуро, вот он и плакал при встрече, — вздохнула Каори. Кеджуро, заслышав приятную речь, положил ей голову на колени, чтобы иметь возможность слушать и дальше этого котенка. — Он так же всю ночь проспал у меня на коленях, прямо как ты сейчас. А на утро пришел дедушка с данго. Потом ты попросил меня остаться с Сенджуро, сам набрал цветов, чтобы навестить могилы павших товарищей.       Девушка закончила свой монолог, понимая, что демон ей не ответит. Каори снова провела рукой по его волосам, почесала ушки, но Кеджуро нахмурился.       — Что? — Мацуро убрала руку, но демон так и не перестал хмуриться.       Ренгоку поднял руку и дотронулся до чужих губ.       — Ты хочешь есть? Поела ли я? — перебирала наугад Каори. Она дотянулась до пустой тарелки и показала Кеджуро. — Вот, поела. Получше между прочим, чем твои мыши.       Демон раздраженно махал хвостом и снова дотронулся до губ Каори. Ну почему он не понимает ее? Ровно таким же вопросом задавалась и сама Мацуро, гадая, что нужно демону. Может, он хочет, чтобы она помяукала, чтобы поговорить таким образом с ней? А может сказку рассказать? А ведь он именно на момент рассказа положил голову.       -Хорошо, допустим, ты хочешь послушать сказку. Помню, как ты просил маму постоянно рассказать одну и ту же сказку. Я все не понимала, чем она тебе так нравится, она ведь такая коротенькая и в ней не было ничего необычного. Пришли как-то два воина к Птице-Хранительнице Черного Камня. Хотели они познать, откуда идет сила души. Тогда птица дала им задание. Она обратилась к воину, что был крепче телосложением, поднять камень. Когда он это сделал, птица спросила, может ли он отбросить эту ношу. Воин не смог. Тогда она попросила положить камень на ногу его друга, а тот возьми, закричи. Перехватил он камень и кинул его. Тебе всегда нравились последние слова этой сказки: вот это и есть сила, идущая от души, — сказала Птица, — и зависит она лишь от желания самой души. А я всегда не понимала ее, да и сейчас не особо понимаю. Зачем просить положить камень на ногу другу? Глупость ведь. Зато знаешь, последняя фраза и правда подходит тебе. Желание твоей души просто невероятно. Ты часто повторял фразу, что пламя в твоей душе не угаснет, — рассказывала тихим голосом Каори, гладя его по волосам.       Так она просидела с Кеджуро до самого рассвета, рассказывая сказки, пока демон снова не погрузился в сон. Каори кивнула тихо вошедшей Томае, взяла у нее письменные принадлежности и стала писать письмо дедушке.

****       Дедушка Тёмэй был мужчиной лет шестидесяти. Несмотря на преклонный возраст от него сложно было назвать старым. Это был крепкий, но худой мужчина, облаченный в темно-синюю юкату. В жестких темных волосах только недавно начала проявляться седина. В жилистом теле до сих пор мирно билось сердце. Взгляд его отнюдь не таил презрительного отношения к миру после прожитых лет, он излучал нежное тепло и спокойствие.       Мягкость его характера причудливо сочеталась суровой беспощадностью, которой требовала его профессия. Дедушка Тёмэй был человеком старых укладов, чтил семейные традиции, пытаясь привить их внучкам. Обе девочки, что остались после смерти дочери, были его единственной отрадой и радостью. Йоко, отличавшаяся приземленностью и рассудительностью, сразу же смогла взять на себя управление фамильным реканом, доставшимся по наследству. Каори была весьма чувствительной и впечатлительной, преданно и самоотверженно ухаживала за увядающей день ото дня матерью. Тёмэй с особым трепетом и нежностью относился к девочке, что унаследовала способности их семейства, но, увы, слишком поздно поняла это.       Неизгладимая рана, что осталась в ее душе, со временем начала заживать. Знакомство с семейством Ренгоку пошло ей на пользу. Нелюдимая, Каори сначала чуралась их, испытывая искреннюю ненависть к улыбчивому мальчику, что приходил вместе с матерью. Тёмэй понимал, что внучка не может примириться с чужим счастьем, когда чья-то мама ходила живая и здоровая, а ее была прикована к постели. Еще больше она злилась на сочувствующие взгляды и попытки предложить помощь. Одним ками известно, каким чудом Кеджуро удалось подружиться с Каори, что расцветала день ото дня.       Дедушка Тёмэй до сих пор помнил, как однажды она прибежала с сияющими глазами, громко оповестив, что тоже станет охотником на демонов. Потакая ее маленьким капризам, движимый искренней любовью к маленькому созданию, он взялся за ее обучение. Каори впитывала в себя все, тренировалась, оттачивая стиль и навыки, но так и не пошла на финальный отбор, когда это сделал Кеджуро. Дедушка видел потухший и тоскливый взгляд внучки, но причину так и не удалось узнать.       Лишь полгода назад она снова решила попробовать пройти испытание, чем немало удивила старшую сестру, находившуюся в положении. Та пошла на уступки, когда Тёмэй предложил Каори помогать в поместье Бабочки ухаживать за ранеными. О способностях юной Мацуро быстро прознали другие истребители. То ли под чужим давлением, то ли под пылкостью своего потаенного желания отомстить демонам за смерть отца, но Каори пошла на финальный отбор, а после и стала выходить на полноценные совместные миссии по личной просьбе Тёмэя к господину Убуяшики.       Сколько было радости было в глазах внучки, когда та узнала о первой совместной миссии с Кеджуро, что уже успел стать столпом пламени. Она приложила еще больше усилий, чтобы не ударить в грязь перед тем, кем в тайне восхищалась и на кого ровнялось. Дедушка Тёмэй, казалось, обрел душевное спокойствие, думая, что наконец-то молодые люди поговорят по душам.       Весть, что пришла через пару дней, потрясла дом Мацуро. Столп пламени Кеджуро Ренгоку и Каори пропали без вести (информация о обращении Кеджуро в демона осталась неподтвержденной, поэтому ее не разглашали даже родным). Несколько отрядов были брошены на их поиски, но так ничего не удалось найти. У Йоко от волнения и страха за сестру началась сильная лихорадка. Прибывший врач высказал опасение преждевременных родов и предложил поместить Йоко в больницу под наблюдение, но та наотрез отказалась, желая дождаться сестру.       Письмо Каори, отправленное Томае демоном-кошкой, было доставлено на четвертый день. Стоило увидеть почерк внучки, как на глазах навернулись слезы. Он шумно выдохнул, чем привлек внимание мужа Йоко — Мутабу, что в это время пришел поменять воду для компресса.       — Каори жива, с ней все в порядке. Пока что она не сможет прибыть домой, у нее есть незначительные ранения, да и находится далеко, — прохрипел Тёмэй, вытирая повлажневшие глаза.       Мутабу кивнул и поднялся наверх, забыв про таз. Внешне сдержанный и меланхоличный, этот мужчина был привязан к шумной Каори, что вносила оживление в их семью. Послышались тяжелый шаги и шумное дыхание — Йоко, придерживая живот, спешила сойти вниз и забрать письмо. Мутабу пытался вразумить жену вернуться в комнату, но Йоко была непреклонна. Она выхватила у дедушки листок, жадно вчитываясь в письмо.       «Дедуля, Йоко, у нас все хорошо. Я не сильно пострадала, но пока не могу вернуться домой. Дедуля, присмотри там за сестричкой, чтобы она не сильно переживала. Йоко, а ты береги себя и малыша. Там еще два письма, передайте их кому нужно».       Йоко облегченно выдохнула, вытирая повлажневшие глаза. Мутабу придерживал жену, чтобы та не осела на пол.       — Дедуль, для кого еще там письма? — обернулась Йоко, к которой начал возвращаться здоровый румянец вместо смертельной бледности.       — Для Сенджуро и Убуяшики, — отозвался Тёмэй, забирая еще две небольшие бумажки, прикрепленные к ошейнику кошки. — Не переживай, с нашей Каори все будет хорошо. Пожалуй, мне пора навестить Кагаю. Давненько я у него не бывал.       — Вот это передай Сенджуро, — Йоко покровительствовала младшему брату Кеджуро, находя застенчивого и вежливого мальчика очаровательным. — Он давно хотел себе набор для каллиграфии, пару дней назад ему купила. И почему его не отдать в школу для мальчиков?       Йоко, что уже вошла в привычную стезю главы дома, начала ходить и ворчать по поводу бестолкового папаши, а после обнаружила простоявшую дня два бельевую корзину, опустевшие запасы на кухне и отсутствие нескольких рабочих на месте. Тёмэй не мешал внучке вести дела семейства, кивнул Мутабу и направился к поместью Ренгоку.

****       Сенджуро размеренными движениями подметал двор перед домом. Мальчик в каждое действие вкладывал душу, искренне уповая на то, что брату и Каори будет приятно прийти в чистый дом. Занятия домашними делами помогали отвлечься от тяжелых размышлений после известий о пропаже двух самых дорогих сердцу людей. Он вздрогнул, стоило заслышать привычную тяжелую поступь отца. Сенджуро робко взглянул на него и сразу же потупил глаза, вытягиваясь по струнке.       Отец как обычно был в скверном настроении. Весть о пропавшем сыне он принял с завидным спокойствием. Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда ворон приземлился на ветку и сообщил о пропаже, а так же о том, что его приглашают на собрание столпов. Территория столпа пламени никем не патрулировалась, а зачистку вверенного района некому было проводить.       — Наверняка загулял с этой девкой, вот и не возвращается, — он сплюнул на землю.       — Отец, зачем же вы так о них? Каори уже много лет тесно дружит с нашей семьей и помогает… — начал Сенджуро, но был остановлен басистым смехом Шинджуро.       — Ты думаешь, она просто так пошла в истребители? Наверняка старшая сестра надоумила пойти туда, чтобы быть ближе к Кеджуро. Если она выскочит за него замуж, то станет владеть поместьем нашей семьи, — хмыкнул Шинджуро.       — Но отец… — попытался возразить Сенджуро и зажмурился, готовясь принять удар от отца, но его не последовало.       — Тёмэй, старый прохиндей, чего надо? Твоя внучка вдруг объявилась? –Шинджуро попытался выдернуть руку, но цепкая хватка Мацуро не разжималась.       — Зачем же так оскорблять мою внучку и бить собственного ребенка? Каори питает искреннюю привязанность к твоим сыновьям, заботясь о них, чего не делал ты, как отец. Не порочь имя того человека, которому ты многим обязан, — Тёмэй нахмурился, еще крепче сжимая руку, словно желая раздробить запястье бывшего столпа пламени. — Каори девочка робкая, а твои сыновья питают к тебе то почтение, которое должен высказывать ребенок по отношению ко взрослому, что покровительствует ему. Но однажды и их чаша терпения переполнится. Одумайся, безумец, пока собственные дети от тебя не отвернулись.       — Пришел читать мне морали тот, кто не сберег собственного отпрыска, — Шинджуро оттолкнул Тёмэя.       На спокойном лице Мацуро прорезалась глубокая морщина на лбу. Кулаки были сжаты, а в глаза читалась тихая ярость и скорбь. Шинджуро поскреб трехнедельную щетину, презрительно смотря на них.       — Говори, что хотел и проваливай, — столп пламени скрестил руки на груди, а взгляд жадно зацепился за клочок бумаги, что достал Тёмэй, собираясь передать Сенджуро.       Дрожащими руками мальчик сразу развернул ее, узнавая почерк Каори. Ввалившиеся глаза снова стали влажными. Шинджуро раздраженно цыкнул, но не тронулся с места, ожидая хоть что-то услышать.       «Дорогой Сенджуро, с нами все в порядке. Мы столкнулись с Третьей Высшей луной. Кеджуро дал прекрасный бой и почти победил. Он не сильно пострадал, уже идет на поправку. Представляешь, твой брат смог защитить всех людей, а их было почти две сотни! Возникли небольшие осложнения с обратной дорогой, но скоро все уладим и будем дома. Я обязательно с тобой сыграю в сеги и схожу в нашу любимую лапшичную. А еще Мицури-чан передала новый рецепт, вместе попробуем приготовить. Бесконечно любящая тебя Каори.»       — Тебя что, вслух не учили читать? — послышался резкий окрик отца.       Сенджуро судорожно вздохнул, принимаясь сбивчиво читать. Нетерпеливый отец выхватил письмецо из его рук, пробегаясь глазами по скудным строчкам. Тёмэй смотрел на него насмешливым взглядом. Как бы ни кичился Шинджуро, за свое дитя он беспокоился, жаль, что не показывал это в открытую.       — Третья луна значит… — пробормотал отец, но привычную тираду об отсутствии таланта не стал говорить. Сунув бумажку в засаленный карман, он удалился к себе в комнату, даже толком не попрощавшись с Тёмэем.       — Видимо, не все угли потухли в его сердце. Оставь ему это письмо, пусть оно разожжет былой пыл, — Тёмэй потрепал Сенджуро по голове.        — Простите отца за слова в сторону Каори, — мальчик поднял на него виноватый взгляд.       — Не бери в голову. Каори и Кеджуро сами разберутся между собой, но знай точно, что тебя они не оставят, впрочем, как и мы, — после этих слов он достал набор для каллиграфии, передавая Сенджуро.       Взгляд мальчика просиял. Он благодарно поклонился, зарделся и улыбнулся. Неуклюже потоптался на месте, Сенджуро все же неловко обнял дедушку Тёмэя и, еще раз поклонившись, счастливый побежал к себе в комнату, чтобы написать ответ Каори новым набором.

****       По поручению Каори дедушка Тёмэй направился в поместье Убушики передать послание. Его приняла Амане. Бездонные глаза, точно омуты, смотрели будто бы сквозь Тёмэя. Поле ухудшения здоровья Кагаи, ей частично пришлось делегировать обязанности руководителя организации истребителей, читая вслух мужу послания от подчиненных и поддерживая переписку от его имени. Такая щепетильная преданность жены по отношению к мужу трогала старое сердце.       Тёмэй передал госпоже Убуяшики письмо от внучки. Амане развернула сверток, чтобыл гораздо длиннее, нежели послание им или Сенджуро. Тёмэй неотрывно следил за изменениями в мимике Амане, стараясь предугадать содержание письма.       — Пройдемте к Оякате-саме, — сдержанным тоном сообщила она, вставая и направляясь в покои мужа.       Кагая сразу же обернулся на шорох сезди. Мягкую поступь жены он узнал сразу. Второй посетитель двигался бесшумно и присел только после того, как Амане заняла место подле мужа.       — Тёмэй? Только ты так почтительно относишься к моей жене, дожидаясь, пока она присядет, — губы Кагаи тронула мягкая улыбка. — Что привело тебя, друг мой?       Тёмэй смотрел на главу, признавая в изуродованном от болезни лице черты прежнего Убуяшики. Некогда светло-фиолетовые радужки глаз приобрели белесый оттенок, указывающий на прогрессирующую болезнь. Неудивительно, что его встретила Амане.       — Ты уж прости, но с некоторых пор я прикован к постели, — Кагая провел рукой в воздухе в извиняющемся жесте. — Амане, мой друг так и будет хранить молчание, пока ему не будет дозволено говорить. Какие у вас известия?       — Каори Мацуро, что несколько дней назад пропала без вести, сегодня связалась с нами. На текущий момент ее местоположение неизвестно, но она прислала подробный отчет о состоянии Кеджуро Ренгоку, — тихо доложила Амане, стараясь не нарушать мирное течение атмосферы вокруг.       — Вы пришли просить за внучку? — Кагая склонил голову на бок.       Несмотря на нерасторопный и плавный темп жизни, в этом человеке умещалась колоссальная воля к жизни, а ум оставался ясным и чутким к чужим переживаниям. Кагая не спешил выносить вердикт на основе скудных сведений, поэтому судьба Каори Мацуро и Ренгоку Кеджуро была в подвешенном состоянии.       — Никак нет, Ояката-сама, — покачал головой Тёмэй. — Но мне бы хотелось знать все детали произошедшего. В письме к Сенджуро она упомянула о трудностях на обратном пути, и это натолкнуло меня на мысль, что не все так просто.       — Ах, Амане, неужели наш друг не ознакомлен с содержанием послания? Прочтите же его нам.       — Господин Убуяшики, к сожалению, нам не удалось выполнить ваше поручение, за что прошу прощения от своего лица и Кеджуро. В процессе выполнения миссии он столкнулся с Третьей Высшей луной, после чего был обращен в демона. Шинобу-сан пыталась его убить, но Кеджуро удалось уйти вместе со мной. Не знаю как, но ему удалось найти Томае-сан — бывшую подчиненную Кибуцуджи Мудзана. Она оказала мне медицинскую помощь. На данный момент я нахожусь под ее присмотром. Совместными усилиями мы стараемся найти способ вернуть человеческие воспоминания Кеджуро. Пока что результата нет. По наблюдениям Томае-сан, Кеджуро умеет использовать демоническое искусство крови, а также имеет повышенную устойчивость к ядам, что наталкивает на мысль о том, что по силе он близок к лунам. Томае-сан говорит, что возможно ей удастся найти лекарство и обратить его и Незуко обратно в людей, но для этого нужно сотрудничество с Шинобу Кочо. Жду дальнейших распоряжений, Каори Мацуро, — Амане подняла взгляд на взолнованного Тёмэя.       — Если уже второй демон не подчиняется воле Мудзана, то скорее всего он начинает слабеть. Но стоит ли нам делать поспешнее выводы? Мой друг, тебя терзают какие-то сомнения?       — Боюсь, как отреагирует на это Каори. Она весьма неуверенна в себе, долго оттягивала момент с финальным испытанием, а тут столкнулась с Высшей луной, они проиграли, да еще и Ренгоку обращен в демона. Как бы это не пошатнуло ее веру в себя, — судорожно вздохнул Мацуро, сжимая ткань юкаты.       — Ваша внучка очень храброе дитя. Шинобу рассказывала нам, как отчаянно Каори стремилась защитить Кеджуро, даже от нее. Это подтверждает мою догадку, что их двоих связывают такие же крепкие узы, как и Незуко с Танджиро. Если вы боитесь, что Каори признают отступницей, то ошибаетесь. Уже в истории организации было исключение в силу некоторых обстоятельств. Сейчас ситуация идентичная. Я бы хотел их пригласить на собрание столпов с вашего позволения, — в привычной мягкой манере продолжал беседу Кагая. — И, конечно, очень желательно там ваше присутствие и отца Кеджуро. Как бы прискорбно не было признавать, но у нас отсутствует столп пламени. Можем ли мы рассчитывать на его присутствие?       — Шинджуро еще не так плох, как казалось. Записку от Каори забрал себе, раздумывает сейчас о многом, — бесстрастно отвечал Тёмэй, успокоенный тем, что внучка не будет провозглашена отступницей.       — Прошу вас подождать вас, пока буду составлять письмо, — обратилась Амане, предугадывая мысли мужа.       Тёмэй кивнул и удалился, ожидая в той комнате, где ранее его приняла его госпожа Убуяшики. Глаза старика вновь стали влажными. Кагая умел находить ключ к сердцу человека. Мягкий и тактичный, он всегда подбирал те единственно верные слова, что желал услышать каждый. Пусть и незрячий, но он читал печаль его души, одной улыбкой и добрыми словами развеяв все опасения.       Спустя несколько минут к нему вышла Амане, передавая послание. Напоследок она поклонилась этому почитаемому человеку, чья сгорбленная спина вновь распрямилась, будто у него появились крылья.