Отчет о буйстве духов: Синяя тюрьма

Глава 3 — Разбуди свое эго

Из интервью Ноэля Ноа от февраля 20**

«За годы работы агентом, я выявил несколько тезисов. Один из них звучит довольно абсурдно: магический дар решает не все. Я лично сталкивался с неодаренными, чье владение маной было похоже на дар. Способность же действительно дает силы биться с чудовищем, но не каждый хочет ее развивать. Даже слабый дар можно натренировать до такой степени, что простая способность управлять лёгкими порывами воздуха, даст формировать лезвия, режущие железо. Второй же тезис — главной чертой агента была и должна остаться самодисциплина и постоянная работа над собой. Если кто-то из агентов перестает работать над собой, для него все кончено»

Вырезка из доклада Анри Тьерри «О Квалификационной подготовке агентов в Японии» на внутренней конференции ассамблеи ЯКС от сентября 20**

«Первые попытки создать единую квалификационную систему обучения агентов были предприняты спустя шесть лет после Происшествия. Ямамура Мамико, второй Председатель Японского комитета по сверхъестественному, учредила специальный отдел номер 4 для подготовки кадров. 20 февраля 20**, отдел представил новую программу для агентов. Были открыты академии в городах Осака, Саппоро и Токио, разосланы рекомендации по всем агентствам Японии. Управление академий назначалось и подчинялось напрямую Председателю ЯКС. Однако шесть лет спустя, после получения первых результатов — освобождено около четверти префектуры Фукуока — Ямамура Мамико была обвинена в разжигании мятежа, расхищении средств и превышении полномочий.

Как говорилось в официальном заявлении, отставка Ямамуры-сан заключалась «отсутствия значимых успехов в освобождении земель острова Кюсю». Настоящей же причиной стали внутренние интриги в комитете и усиливающаяся тоталитарная политика кабинета министров.

В ходе поверхностного расследования, председатель Ямамура была приговорена к расстрелу, несмотря на яростный протест, как внутри страны, так и за ее пределами. Почти 30 лет спустя, правительство посмертно реабилитировало Ямамуру Мамико, признав ее жертвой политических репрессий. Однако 4 отдел даже спустя десятилетия не вернулся к исходным корням: в ходе реорганизации программа была свернута, академии закрыты, а агентствам высылались лишь рекомендации по обучению агентов.

***

Спустя четырнадцать лет после Происшествия, Япония понесла колоссальные потери во время Ночного шествия сотни демонов в Киото от августа 20**. Потери среди мирного населения составили более двадцати тысяч погибших, около шести тысяч раненых и три тысячи пропавших без вести. В обороне города погибли тридцать пять погибших агентов. Ценой огромных усилий и вмешательства иностранных легионеров, удалось отбить Киото и остановить нежить.

Школы и академии Европы, Центральной Азии и России ушли далеко вперед, показав неспособность японских агентств составить им конкуренцию. Пока Япония вынуждена просить помощи у европейцев, нация никогда не сможет освободить захваченные территории на островах…»

Из школьного курса новейшей мировой истории Исаги Йоичи:

14 октября 20** Ямада Эйдзи был утвержден парламентом на должность премьер-министра. Почти трёхлетнее премьерство Ямады ознаменовано Сенкакским кризисом, дефолтом 20**, убийством политических противников, а также серьёзными мерами по депортации всех неяпонцев из страны.

Период «Серого террора» (по появлению на официальном мероприятии от 11 февраля премьера и его сторонников в серых костюмах) считается одним из худших в истории Японии. Убийство Ямады Эйдзи было совершено в пятницу 28 июня 20** года в официальной резиденции премьер-министра «Кантэй». Тело премьера было найдено утром 29 июля со следами удушения. В ходе расследования преступления, специальная комиссия во главе с шестым председателем ЯКС Хоримией не смогли найти убийцу.

3 июля 20**, Япония, регион Канто, префектура Сайтама, город N, следственный изолятор

3:15

— Позвольте, я угадаю. «Ничего нового?» —спросила Анри у входящего в комнату следователя, не отворачиваясь от Исаги Йоичи. Сквозь толстое непрозрачное стекло было хорошо видно, как он неловко сидел в жестком кресле, полуприкрыв глаза от усталости. Она могла понять — вечер и ночь выдались просто ужасными. Не каждый день школа подвергается террористическому нападению травмированных шестнадцатилетних школьниц. Если бы произошедшее не принесло бы жертвы, то звучало все как дурной анекдот. Сорок пять тяжело раненных, двое погибших. Тяжелый ущерб инфраструктуре и психике учеников и учителей. Полностью обесточенный город и огромное скопление маны. Маленький N внезапно высветился на радаре для нежити — местные чиновники с ЯКС с ужасом ждали нашествия полчища монстров. И все это за неполный час. Такого в N сложно было ожидать. Город превратился в настоящую боевую базу для Специального тактического отделения СИТ, элитного подразделение агентов Сайтамы, около десятка лучших оперативников и команда самой Анри. Введенное чрезвычайное положение изрядно нервировало жителей города, как и без конца курсировавшие патрульные черные машины.       В деле 2 июля, спешно собранным силами комитета по чрезвычайным ситуациям, было удивительно мало сведений о самом главном: ритуале Юмено Аканэ и ликвидации татаригами. И если с Юмено было понятно — девушка приходила в себя после серьезных операций, в ее воспоминаниях царил настоящий сумбур, то с татаригами было практически ничего не ясно, и нужны были показания Исаги Йоичи. Анри наблюдала за его допросом меньше пятнадцати минут, еле вырвавшись с бесконечных совещаний, и чем больше видела и слышала, тем таинственнее казался ей подросток. Исаги Йоичи пошевелил скованными руками, еле заметно поморщившись от боли. Анри не находила в подобных мерах необходимости, но видимо местных агентов всполошила невозможность пробиться в его разум, и они не придумали ничего лучше, чем ограничитель маны. Однако даже так, допрос не дал результата, только больше подстегнув настороженность агентов. Пользуясь чрезвычайным положением, семью Исаги не пустили на порог следственного комитета, апеллируя к второй поправке к закону — их сыну уже исполнилось шестнадцать, теракт угрожал национальной безопасности и в деле фигурировал высокоранговый монстр. Так герой, спасший школу и потенциально, целый город, продолжал сидеть прикованным к столу, хотя его одноклассников, Сакурадзиму и Икимото, давно отпустили. Даже с Юмено Ютой, как с подозреваемым в пособничестве теракту, обращались намного уважительнее. Он вообще был довольно уважаемым человеком — ветеран сражений Сенкаку, агент B ранга. Местные агенты с большой неохотой удерживали его в допросной, судя по еле сдерживаемому благоговению и сочувствию. Но его снаряжение — которое было обязано храниться в сейфе с датчиком отслеживания — взяла его дочь. — Да, повторил все тоже, что и в первый раз, — немолодой следователь массировал виски. — Стало плохо в классе, случайно пришло видение, благодаря чему оказался в коридор с одноклассниками до активации сдерживающих барьеров. Потом, когда упала Завеса, не растерялся и пошел на крышу, а там смог нарушить ритуал. Как была пробита Завеса и побежден дух, тоже не помнит, с Юмено и Ямадой не общался, — Анри кивнула и пригляделась к мужчине. Еще был вопрос, у кого круги под глазами чернее — у Исаги Йоичи или у Куроивы Шинтаро. Мужчина лет сорока продолжал и продолжал ходить между кабинетами, задавая почти идентичные вопросы. Глядя на его лицо, было понятно, что он давно нуждался в хорошем десятичасовом сне. Анри тоже не хотела смотреться в зеркало — дорога выдалась нелегкой, пришлось ехать из одного конца страны в другой, прибыв всего два часа назад. Из-за срочного поручения приходилось заставлять работать местные отделения ЯКС на небывалой для них скоростях и поднимать множество ведомств. Голова от такого гудела неимоверно: просмотр допроса свидетелей и подозреваемых, сравнение графики активности энергии до и после теракта, изучение отчетов экспертной службы, совещания с мэром города, Председателем Бурацутой и постоянное щелкание клавиш ноутбука Эго-сана… Но легкое благоговение провинциалов при виде техники, вызвало гордость Анри. Женщина бы с удовольствием продемонстрировала, что находиться в самом Blue Lock, если бы это было разрешено.       Дверь в комнату тихо отворилась, пропуская мало запоминающуюся женщину средних лет с двумя стаканчиками горячего кофе. Анри с усталым видом поправила рукава помятого кремового пиджака, и с благодарностью приняла кофе со сдержанной улыбкой. Быстро поклонившись, женщина покинула помещение, оставляя Анри и Куроиву посреди давящей тишины. По правде говоря, кофе был гадкий, но, если она хотела оставаться на ногах, выбор был невелик. А доберется она до кровати еще очень нескоро, по крайней мере тогда, когда второй главный участник события наконец не откроет рот и не заговорит. Самым важным из всех вопросов оставался неизменным: каким же образом шестнадцатилетний подросток, официально не имеющий дара и не зарегистрированный как агент, уничтожил чудище рангом S, на что обычно тратили силы большие команды агентств? — Тьерри-сан, позвольте говорить прямо, — Куроива неловко начал, отставив свой стаканчик на стол. Прокашлявшись, он посмотрел Анри в глаза. Он начинал немного нравиться ей — один из немногих работников бюро N, кто знал, что ее глаза не находятся на ее груди, и что не смотря на юный возраст, Анри уже Начальница отдела. — Так вот, Исаги Йоичи здесь уже почти десять часов. Его родители беспокоятся о нем, прося наших комментариев. Он уже дал свои показания, которые подтвердились воспоминаниями Юмено, Ямады и других свидетелей. Не кажется ли вам, что мы собрали уже достаточно улик и свидетельств, чтобы как можно быстрее отпустить мальчика? — Анри выдохнула и натянула понимающую улыбку: — Куроива-сан, я понимаю, что это довольно напряженно для вас, но постарайтесь понять: мы здесь не только для того, чтобы как можно быстрее закрыть дело. В зону ответственности комитета входит прогнозирование последствий вызова духа S ранга для города и префектуры, внесение новых данных в наши базы. Это уникальная ситуация, и раз уж мы не могли прочесть воспоминания или проверить на артефакте Исаги Йоичи, то остается лишь допрашивать. Как и вам, мне не доставляет удовольствие держать подростка взаперти. Но Исаги-кун так же не идет на встречу расследованию. Чтобы закончить это дело, нужны нужно еще немного усилий — прежде всего от самого мальчика, — она выразительно замолчала, позволяя мужчине осмыслить ее слова, и продолжила уже чуть мягче, более неформальным тоном: — Я попрошу вашего терпения. Как только мы получим письменные показания, мы непременно отпустим Исаги-куна домой и приложим все усилия, чтобы компенсировать ему эти часы. Подождите еще чуть-чуть, я непременно найду способ поскорее закончить нашу работу, — Куроива неуверенно кивнул, явно оставшись при своем мнении: — Хорошо, Тьерри-сан. Я пока буду в курилке, если понадоблюсь, то позовите, — Анри чуть улыбнулась, провожая его спину внимательным взглядом. Такие люди всегда были самыми трудными для работы. Анри мог поспорить, что Куроива-сан был примерным семьянином, нежно любил свою жену и своих детей — двух дочерей, одна из которых была ровесницей Исаги. Видеть страдания ребенка для любящего родителя было непросто. К тому же, ему явно сказали как можно быстрее заканчивать это дело. Его начальству, как управлению префектуры не нравилось, что их дело было спешно отобрано у них большим начальством из Токио, и даже не тем отделом, который должен был заниматься подобной деятельностью. Об этом намекал мэр города, командир отряда СИТ и многие чиновники, против которых приходилось обороняться. Но раз их назначил Бурацута, то им и предстояло разбираться. Анри подозревала, что это была месть за огромные средства, потраченные на проект.       Не то чтобы местные большие начальники не были правы… Формально, их работа и правда была окончена, но у Анри имелся свой интерес. Оставлять такую темную лошадку как Исаги было полнейшим расточительством. Выйдя из кабинета, смежного с допросной, Анри поспешила к Эго. Кому как неординарному таланту отдела номер 4, под силу было найти нужный ключ к ситуации, чтобы расколоть столь крепкий орешек, как шестнадцатилетний Исаги Йоичи… И привлечь его на сторону Blue Lock.

***

      По лицу Эго Джимпачи было сложно что-то прочитать, когда Анри вошла в кабинет, который им выделили. По всем мониторам, которые они привезли с собой мелькали графики, данные, фотоотчеты. Поверхность столов завалена мусором, который уже не помещался в корзине, и который имел мало отношения к работе следственного комитета: пластиковая тара из-под лапши, смятые банки, сломанные бамбуковые палочки. И помещение уже успело пропахнуть кофе, энергетиками и лапшой из ближайшего кафе. Анри поморщилась: менялись кабинеты, года, должности, а Эго оставался неизменным. У него имелась довольно неприятная черта: самостоятельно он не сдвинется с места, пока увлечен делом, а попасть в его (пусть и временное) логово, было решительно невозможно никому, кроме маленького круга доверенных лиц. Откинув выбившиеся пряди, Анри прочистила горло, обращая внимание на себя. Крутанувшись в кресле, мужчина повернулся к ней. Длинные пальцы Эго слабо тарабанили незнакомый ритм на ручке стула. — Какие новости? — сухим тоном спросил он, буравя ее своими черными глазами. Анри устало выдохнула. Пусть формально Эго был ее подчиненным, отношения между ними сложились довольно своеобразные. Разница в возрасте, знания и бесценные навыки, а главное, опыт — Джимпачи Эго по сути своей являлся Анри скорее семпаем, от которого она и неустанно училась. Она плохо помнила Эго-подростка, но могла поклясться, что и в шестнадцать лет он оставался таким же нацеленным на успех. Анри тогда была слишком маленькой, чтобы хоть как-то выделиться в глазах серьезного подростка в круглых очках, но спустя годы, случай или судьба снова свели их в нужное время: они оба были крепко связаны общим делом и целью. И теперь, она хотела думать, что может быть с ним на равных, что она компенсировала те стороны, в которых Эго не был силен. Например, в вежливом обращении Эго явно стоило поучиться у нее. Анри хотя бы делала вид, что ей все еще приятно общаться с людьми, а не грубила им с порога. Но все это было мелочью. Эго Джимпачи мог делать что хотел, потому что его методы приносили результаты. — Все как мы и думали. Местному начальству нужно просто закрыть это дело как можно быстрее, Куроива уже прямо сказал, чтобы мы отпускали Исаги. Думаю, если мы не закончим в ближайший час, они попробуют, обходя меня, доложить Бурацуте. Не важно, кто победил татаригами и что было на той крыше, если в отчете будет сказано, что монстр нейтрализован, потери минимальные, а вред для окружающей среды в рамках допустимого. Если даже мы скажем, что на крыше сошел сам Сатана и его победил Ванпачмен, они поверят, если приложить достаточно бумаг, — раздраженно пробормотала Анри. Она не должна была срываться. Так было не только здесь, в N, но и по всей стране. Управлению города было достаточно, пока монстр уничтожен, а теперь они дружно спрятались за спинами элитных подразделений агентов для ликвидации возможных последствий. Анри видела их фургоны около здания местного комитета ЯКС и патрулирующих округу. Спешат прикрыть себя, трусливые засранцы. — Но, когда тебя это останавливало? Нам нужен наш трехсотый кандидат, — Эго закрутился на стуле, чтобы резко затормозить и опереться руками о колени. Подобные смены поз и резкие жесты могли бы испугать Анри, но она видела кое-что и похуже, чем экспрессивность Эго. Например, два тела в морге. Учительница английского и парнишка-первогодка. Пусть из окон вылетели не одни они, но оба крайне неудачно упали. Мальчик умер на месте, а женщина средних лет скончалась на руках медиков, которые сделали все, что в их силах. По ним прочтут трогательные речи, поставят пару фотографий в школе, и жизнь пойдет своим чередом. Это было нормально. Но она, как Начальник отдела номер 4, должна была сделать все, чтобы подобных жертв было меньше. Жизни школьников должны спасать те, кто в этом квалифицирован. И предотвращать такие происшествия тоже. — Что удалось выяснить по поводу биографии мальчика — ты говорил, что сведенья в базе расходятся? — Эго поправил очки, подавив ухмылку: — Да. На бумагах все чисто: обычная семья из трех человек, но, когда я начал выяснять подробности, оказалось, что все очень непросто. В средней школе, указанной в его документах, действительно учился некто Исаги Йоичи, но с нашим героем он имеет очень мало общего. Три года назад, он и его семья пропали без вести, а по фотографии никто из педагогического состава не опознал в нашем мальчике Исаги Йоичи. Та же история и с родителями. Мать-домохозяйка, отец простой служащий в налоговой… Но с предыдущими местами работы у него все глухо. Никто не опознал этого человека. Я сделал еще несколько запросов, по поводу его семьи, ответ должен прийти в ближайшее время, — Анри расстроено поджала губы: — Ну разумеется, все не могло быть так просто… Но туманная биография мальчика — то, что мы должны держать при себе, — она постучала носком туфли по полу. — Семья Юмено, семья Исаги… Эго, у тебя есть догадки, что у него за дар такой? — Эго кивнул: — Если собрать все, что нам известно о предполагаемых способностях «Исаги Йоичи», то выходит достаточно любопытная картина. По словам его одноклассников Сакурадзимы и Икимото, он заявил о том, что увидел видение случившегося. Исаги это подтвердил на допросе. Икимото вспомнил, что Исаги видел печать на дверях школы, хотя сам Икимото ощутил лишь давление маны. К дару предвиденья предполагается еще высокоранговая защита разума, ощущение поток маны и что-то, что помогло ему уничтожить татаригами. Даже если учесть, что ритуал прошел не по плану, нужна какая-то физическая способность, чтобы навредить чудовищу такого ранга. — Но у него была лишь рукоятка Клинка агента, который принесла Юмено, — вставила Анри, припоминая детали экспертизы. — Лезвие было почти полностью уничтожено и разъедено. Измерители маны не нашли ничего особенного на крыше, на ноже остались следы Юмено и Исаги, и отпечатки его маны. У Исаги оставался лишь его дар и это… — Выходит слишком мощно даже для высокоранговых Мистических глаз видения будущего, — закончил за нее Эго, стуча по клавишам. — В Японии всего несколько людей обладают Мистическими глазами на достаточном уровне. Наш неотполированный алмаз номер триста — полукровка. У меня есть кое-какие предположения… Но подождем, пока не придут данные из нашей базы. — Может быть, у него есть еще один дар? Мистические глаза и возможный второй дар… Эго, этот мальчик просто находка для Blue Lock! — Эго ухмыльнулся, но ничего не сказал. Анри взволновано заходила по кабинету: — Оборвать призыв, разрушить завесу… И все это будучи гражданским без подготовки и без официального дара! Знаешь, мне кажется, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. То, что мы с тобой искали, то, в чем так нуждается Blue Lock — и здесь, в городе N! Никому не известный мальчик со слишком туманным прошлым, — она прошла к столу и взяла тонкую папку с делом парня из его старшей школы. Большие синие глаза смотрели с узкого лица, губы изгибались в небольшой полуулыбке. Почти как Мона Лиза. Что же ты скрываешь, Исаги Йоичи?

***

      Смотря на фото с места происшествия, Анри не могла не вспомнить о семьях школьников и учителей. Им предстояло немало пережить в ближайшее время, и школа точно пока не могла открыться снова. Конечно, будут пущены большие средства из бюджета префектуры и правительства лично, чтобы как можно скорее устранить все последствия, но шок и ужас останутся с этими людьми надолго. Провинциалы, которые не видели монстров страшнее Адзуки-араи еще много лет будут рассказывать про тот злополучный день, обильно приукрашивая и нагнетая жути. Но, смотря на графики и описание ритуала, Анри не могла не испытывать облегчение. Потенциальных жертв ритуала могло быть намного, намного больше — не окажись там Исаги Йоичи, татаригами мог опустошить всю школу и прорвать завесу, чтобы исполнить месть Юмено Аканэ. Там, где бушуют могущественные духи, легко плодиться низкоранговая нежить. Анри видела защиту города — такая не сдержала бы бедствие. — Ты сказал, что есть что-то еще про его семью? — Почти. Эта догадка основана больше на интуиции, но раньше я знал одну обладательницу Мистических глаз… Ее возможности походили на то, что демонстрировал Исаги Йоичи, — Эго прикусил подушечку пальца. Свет играл на его очках, пряча выражение глаз. Анри с трудом сдержала вопросы: стоило проявить терпение, пока Эго думал. Когда он снова запечатал с бешеной скоростью, открывая документы на английском и немецком, она неуверенно подала голос: — Разве такие глаза вообще существуют? Такое могущество наверняка бы вызвало огромный ажиотаж. Многие агентства хотели бы такого человека, а магические семьи — породниться, чтобы получить сильного одаренного, — Анри знала о чем говорит. Когда начали появляться первые одаренные, выяснилось, что некоторые люди давно знали о существовании потустороннего и владели особыми силами. Их было не так много, но они быстро стали элитой нового общества. Испанские Луна, Принсы в Англии… В Японии властвовали семьи Итоши и Шидо. И их интересы были одной из самых больших заноз ЯКС. За прошедшие десятилетия два клана превратились в непримиримых врагов: они боролись за господство в политике, борьбе с монстрами, влияние на Японию. И вот Итоши Рин и Шидо Рюсей скоро должны были встретиться в Blue Lock. От потомков этих семей Эго ожидал многое, особенно при должной подготовке. Жаль, что старший сын семьи Итоши уехал в Испанию, став агентом там. Но Анри говорила себе проявить терпение. Может однажды, Blue Lock сможет привлечь внимание всего мира. — Да. Мистические глаза восприятия смерти. Наследие Рабенау из Баварии. Их род много столетий был на особом счету у императора Священно-Римской империи и Папы Римского — примерно с середины двенадцатого века они начали охотиться на чудовищ, очищая немецкие земли. Как одна из самых древних магических семей Европы, не стоит говорить, насколько ревностно они защищают свое наследие, чтобы не дать ему попасть в чужие руки. Согласно старой семейной легенде, сама смерть одарила основателя их семьи видеть конец всех вещей, оттого на их гербе и возник ворон. Но, Мистические глаза восприятия смерти редкая способность, даже среди членов семьи. Поэтому обычно они берут в семью новых членов, не отпуская своих дочерей и сыновей, в редких случаях роднясь с другими семьями. А теперь посмотри, — Анри застыла, смотря на черно-белую фотографию. Это явно было одно из мероприятий комитета — знакомая комната с расписными обоями и вьющимися гирляндами живых растений. Одну из женщин на фото она узнала сразу. Моложе, чем на домашних фотографиях, с челкой на бок, более стройная, Тьерри Изабель радостно улыбалась, держа бокал шампанского. Эго постучал пальцем по смутно-знакомой женщине рядом с ней: — Рабенау Иоланте, начальник отдела семь, — женщина с матерью Анри была в том же возрасте, что и Анри сейчас. Короткое каре волос с косым пробором, огромные глаза на пол-лица, тонкие и изящные линии носа, скул и острого подбородка. На черно-белом изображении было непонятно, какого цвета радужки ее глаз, но сходство с Исаги Йоичи было поразительным. — Теперь я вспомнила… Она была непосредственным руководителем моей матери. И твоим тоже, Эго, — Анри припомнила тощего подростка в круглых очках за спиной красивой женщины в белом. По бледным губам Эго скользнула тень улыбки: — Да. Пусть я провел в ее подчинении пару лет, но могу сказать, что неплохо ее знал. Потоки маны, видения… Однажды, у меня на глазах, она убила пол отряда всего лишь косанием. Но, думаю, ты уже поняла, почему я тебе это показал. Есть шанс, что это большое совпадение, но исчезла она аккуратно семнадцать лет назад. Она и Тьерри Изабель стали феноменом в Японском комитете по сверхъестественному — два легионера получили ведущие должности во время Серого террора, когда всех иностранцев пытались выдворить из страны. Никто не мог понять, как им это удалось, но, в случае Иоланте-сенсей, то было не чудо. Настолько опытного специалиста и талантливого исследователя в Японии так и не появилось. За четыре года ее нахождения на посту, отдел номер семь здесь несколько мощных прорывов в исследованиях и способах борьбы с чудовищами. Ее наработки изрядно помогли в моем проекте… Blue Lock не стал бы столь совершенным без нее, и вот теперь, я могу лично поблагодарит ее. — Тогда, становится понятно как Исаги Йоичи это сделал… Но почему? Почему дочь известной магической семьи стала работать в ЯКС, почему пропала… Почему ее ребенок под фальшивым именем встретился нам семнадцать лет спустя? — Анри бормотала себе под нос эти вопросы, лихорадочно переписывая на лист блокнота информацию. Она должна была знать, если бы Начальник ЯКС пропал со скандалом, особенно — отдела номер семь. — Оставим лирику. Теперь, самое главное — наш маленький герой, — сверкнул очками Эго. — Тогда, не стоит терять больше времени. Давай сделаем все, чтобы пригласить его на борт Blue Lock, — подытожила Анри, соединяя пальцы вместе. Лак цвета фуксии чуть облупился на кончике ногтя указательного пальца — последствие одной из тех привычек, которые выдавали ее нервозность и от которой она так и не смогла избавиться, было постукивание указательным пальцем по столу. — Хорошо. Можешь докладывать наверх, что дело раскрыто. А теперь, пора поговорить с нашим не ограненным алмазом. Я лично хочу посмотреть на это, — мужчина повернулся лицом к монитору, транслирующего изображение из камеры Исаги Йоичи. Тонкие губы Эго растянулись в странной полуулыбке.

***

3 июля 20**, Япония, регион Канто, префектура Сайтама, город N, следственный изолятор

3:30

      Голова Йоичи раскалывалась. В помещении было слишком сухо, оттого запершило в горле. Хотелось попросить воды, но за стеклом никого не было. Как и рядом с допросной — возможно кто-то следил через камеру видеонаблюдения, но Йоичи не хотел тратить силы, выясняя это. Хотелось спать, есть и сменить позу. Стоило ли радоваться, что его вообще пустили в туалет? Сжав пальцы, он пошевелил пристегнутыми руками. Почти сразу же, как они поняли, что артефакт на нем не работает, и их одаренный не мог проникнуть в его разум, они запихнули его в этот кабинет, и пристегнули к наручникам. Ограничитель использования способностей не позволял высвобождать больше маны для дара, но Йоичи совсем не чувствовал себя ограниченным. Дар 6 чувств работал на полную мощность, позволяя Йоичи быть в курсе событий и слышать разговоры, за гранью слуха обычного человека. Возможно, это было связано с тем, насколько хорошо он контролировал свою ману, учитывая, что ее у него было не так много. Обычно не так много. После событий на крыше, он чувствовал себя слишком переполненным. Может, причина крылась в другом, но у Йоичи не было подходящих догадок. А Метавидение нельзя было назвать обычным даром: способность видеть смерть работали в любом состоянии. Мерцающие линии смерти никуда не делись. Две таких мерцали на надоедливом наручнике, маня сделать разрез. Если бы, конечно, у него было чем — вряд ли его нос смог бы стать достойной заменой Клинку агента.       Бросив взгляд на свои грязные руки, он поморщился. Ему не дали умыться, и пятна крови высохли, въевшись внутрь. Грязь и кровь под ногтями выглядели ужасно, но это могло подождать. Куда больше его не покидало ощущение Клинка в руке, словно он до сих пор держал его в руке, кромсал и резал…       Поерзав на стуле, он запретил себе думать об том, что случилось вчера. Он все сделал правильно. Аканэ и ее парень сообщник были живы, когда на крышу ворвались агенты. Он не причинил вреда. Стоило ждать, когда следователь с усталым лицом вернется, и может после еще одно раунда допроса они его, наконец, отпустят. Не то чтобы Йоичи верил той женщине из комнаты управления. Стук ее сердца безошибочно говорил, что она врет Куроиве о него нахождении здесь. Им было мало его общих слов: скорее всего, они хотели знать о его даре и том, кто Йоичи такой. Почти наверняка, они обнаружат несостыковки в его прошлом — не стоило недооценивать мощность возможностей ЯКС. Но это было очевидно. Он сам виноват, и теперь, скорее всего, потянет за собой родителей.       Стук высоких каблуков из кабинета напротив отвлек Йоичи от депрессивных мыслей. Чисто инстинктивно, ему захотелось выпрямиться, что он делать не стал. Не стоило давать им больше информации, чем они уже имеют. Женщина из комитета шла не одна, и не с Куроивой — его походку он уже выучил. Мужчина с Тьерри Анри был моложе, весил меньше и шел легко, словно обученный агент. Йоичи буравил взглядом стену, напряженно отслеживая шаги. Они разделились — мужчина зашел в кабинет за стеклом и шумно отодвинул стул, наблюдая, а женщина застыла прямо за дверью, словно чего-то ожидая. Стук ее сердцебиения был немного быстрее, словно она волновалась.       Дверь скрипнула, открывшись, и она вошла, внеся шлейф дорогих духов. Приятный аромат ее парфюма расслабил Йоичи — он хотел бы себе такие же, но сомневался, что когда-нибудь сможет себя это позволить. Богатый запах зеленого чая, бергамота, магнолии, амбры был неподходящим для этого места, как и владелица — полукровка или иностранка, но он бы поставил на второе, слыша ее имя и фамилию. Пройдя к стулу напротив, женщина изящно села, сложив руки на коленях. Не спеша здороваться, позволила ему оглядеть себя. Красивая, с прекрасной фигурой, в дорогом костюме-тройке кремового цвета, она казалась последним человеком, который мог бы работать в верхушке аппарата ЯКС. Такую проще было представить в качестве модели ювелирного бренда, но Йоичи не поддавался стереотипам: глаза цвета красноватого чая блестели интеллектом, а судя по тому, как она умело управляла всем следственным комитетом, не давая никому сомневаться в себе, она была весьма и весьма хороша. С этой женщиной стоило быть осмотрительным — высокие должности в комитете не дают за милые лица. — Доброй ночи, Исаги-кун. Мое имя — Анри Тьерри. Я бы хотела задать тебе несколько вопросов, если ты не против, — она внимательно следила за его эмоциями, сохраняя доброжелательное выражение лица. Осторожно кивая, он чуть пошевелил кистями, разминая затекшие руки. Она поймет этот намек? Женщина сочувствующе посмотрела на него: — Я позову кого-нибудь, чтобы с тебя сняли ограничители, — она нажала кнопку под столом, и в кабинет почти сразу же зашел высокий агент. — Снимите с Исаги-куна наручники, пожалуйста, — сказала госпожа Тьерри, не отрывая глаз от Йоичи. Он не позволил себе расслабится, смотря как большие пальцы накрывают ограничитель и ключ щелкает в замке. По кивку женщины, агент бесшумно покинул кабинет, бросив настороженный взгляд напоследок. Дождавшись, пока железная дверь не скроет тихие разговоры снаружи, он чуть кивнул в знак благодарности. Потерев запястье, он постарался натянуть рукава рубашки пониже: на светлой коже отчетливо виднелся красноватый след. Йоичи подавил усталый вздох и неуверенно начал: — Я видел репортаж о запуске проекта Blue Lock по телевизору. Вы же являетесь Начальником отдела номер четыре? Я не совсем понимаю, почему кто-то из руководства такого проекта, вдруг заинтересовала моя персона? — прикинулся идиотом он, и, судя по мелькнувшей усмешке, женщину это позабавило. За стеклом громко что-то печатал мужчина, закинув ногу на ногу и качаясь в кресле. — Наша страна привычна к нападениям монстров, но теракты ужасают, потому что их совершают люди. Сейчас во всех храмах Японии молятся за тех, кто пострадал во время нападения, и естественно, все руководство Японского комитета по сверхъестественному должно сплотиться и сделать все, что должно. Исаги-кун, очень немногие агенты твоего возраста в нашей стране могут похвастаться удачным рангом S без многочисленных жертв, а еще и в столь неподходящий момент… Именно поэтому, я и здесь, — она постучала пальцем по столу. — Потому что я хочу пригласить тебя принять участие в Blue Lock. — Это очень высокая оценка для меня… Но я не агент, и вряд ли им когда-то стану, — Йоичи пытался как можно быстрее убедить женщину, что она зря тратит свое время. Не стоило развивать эти мысли. Ему всего лишь нужно выйти из этой комнаты, и проспать часов десять, в надежде что это был лишь дурной сон. Не с моей удачей. — Да. Ты не агент, — спокойно заметила Анри. Ее поза не изменилась, будто она была готова к его аргументам. — Но твои действия… Очень близки к тем, что показывают профессиональные агенты. С момента как тебе стало плохо и до прорыва Завесы прошло всего двадцать пять минут. Учитывая, как тщательно спланировала свои действия Юмено Аканэ, и что ей оказывали помощь, вряд ли кто-то справился быстрее в твоих обстоятельствах. Согласись, что для обычного человека довольно странно реагировать с таким знанием и хладнокровием? — Это был адреналин и удача. В той ситуации приходилось рисковать — я сомневаюсь, что профессионалы настолько не продумывают свои планы. Все могло пойти куда хуже, если бы мои одноклассники меня не послушали, или Юмено-сан заметила бы меня, — он поколебался, и чуть тише спросил: — По поводу Юмено… С ней все в порядке? Она ранила себя довольно жестоко, — женщина чуть сменила позу и склонила голову набок. От этого движения, часть волос немного колыхнулась, открывая тонкий, но извилистый шрам: он начинался из-за уха и уходил под белую водолазку. Будто кто-то хотел когтем отделить голову от шеи… Йоичи не дал ей понять, что что-то заметил — шрамы довольно интимная тема. — Юмено Аканэ в стабильно-тяжелом состоянии и еще не пришла в себя. Но она полностью под контролем наших правоохранительных служб, и получит то, что заслужила. По пробуждению, ей предстоит немало допросов — террористическая деятельность строго карается законом, и, если суд не признает ее невменяемой, может дойти и до высшей меры. Но прошлое нам не изменить. Она сама выбрала этот путь. Как и ты — свой, — она чуть наклонила голову в жесте уважения. — Ты доказал, Исаги-кун, что твои действия являются правильными. Только благодаря тебе, обошлось без серьезных жертв. Но она…всего лишь запуталась.       Он не произнес эти слова. Аканэ могла быть сколько угодно травмирована, но погибли люди. Минимум двое. Многие пострадали, кто-то никогда не оправится, став инвалидом. Стоили ли ее страдания боли других? Это был ее выбор. Не твой.       В комнате за стеклом, мужчина заканчивает печатать. Стук его сердца, ровный и спокойный, лишь на миг спотыкается. Это отвлекает Йоичи, как и быстрые движения, и тихий писк гарнитуры. Почти настолько, что он едва не пропустил легкое покашливание Анри Тьерри. — Я не хочу быть агентом. Это не для меня, — солгал он, отведя взгляд. Женщина приподняла уголки губ. Она загоняла его в ловушку, как лиса кролика, и он чувствовал себя проигравшим, с каждым аргументом, который она разбивала. Часы на ее запястье легко тренькнули. Какой-то оповещательный артефакт? — Странные слова для того, кто рискнул собой вместо того, чтобы убежать. Действия говорят куда громче, а твои буквально кричат, что ты хотел защитить эту школу. Рискнул сразиться с монстром. Недостаток опыта легко компенсируется. Скажу тебе, профессиональная подготовка японских агентов давно нуждалась в обновлении. Твой дар, твои действия — это все, что мы так искали в кандидатах, — с каждым словом она загоняла его в борьбу с тем, что он хотел, и тем, как нужно было поступить. Отчаянная жажда признания горела в его теле, сколько он себя помнил, и Анри Тьерри только что удобрила и бросила семена желания в благоприятную почву. Пальцы Йоичи крепко вцепились в древесину столешницы, напряжение прошибло его спину. Ему не нравилось, как просто было согласиться, какую власть возымели ее слова над ним. Но женщина не дала ему и шанса. Она встала с места, прошла к двери и бросила: — Что же, я понимаю. Мои слова — слова чиновника, который привык раздавать похвалы. Тебе трудно поверить в них. Но, что, если тебе их скажет кто-то, кто знает свое дело? — он повернулся к ней так резко, что чуть не упал со стула. Женщина улыбнулась лисьей улыбкой и открыла дверь, впуская незнакомого мужчину, чей темный взгляд прошиб Йоичи насквозь. — Позволь представить тебе Эго Джимпачи. Непосредственный руководитель Blue Lock.

***

      Напряженная тишина резко контрастировала с гулким биением его сердца, давлением крови в голове. Анри Тьерри ушла, оставив их наедине, и, пожалуй, это самое лучшее, и самое худшее что она могла сделать. Вокруг Эго Джимпачи клубилась странная аура — аура хищника на охоте, выжидающего неверного движения своей жертвы. Весь в черном, одетый просто, сдержанно, Эго казался еще одним порождением Происшествия, нежели живым человеком из плоти и крови. Мужчина был полон холодного терпения и скрытой безжалостности, и Йоичи крепко стиснул пальцы в замок. Жест защиты, вряд ли уберег бы его от самого странного человека, встреченного им за последние годы, но ему хотелось хоть немного взять себя в руки. — Честно говоря, не думал, что встречу сына Иоланте-сенсей в такой обстановке. Но вы, Рабенау, всегда умеете удивлять, — Эго скрестил руки и наклонился ближе к нему. Огромные черные глаза напоминали две дыры, радужка почти сливалась со зрачком, как у злого духа. Йоичи не сумел подавить легкую дрожь, услышав свою фамилию и настоящее имя матери от него.       Конечно, она ведь говорила, что он был ее стажером. Значит он точно уже знает. Стоило ли играть в идиота? Затягивать очевидное? Эго, похоже, тоже решил не тянуть кота за хвост и продолжил, тем же снисходительным тоном, как будто разговаривал с несмышлёным ребенком: — Не нужно большого ума, чтобы посмотреть на фотографии, сравнить даты и провести анализ. Мальчик с фальшивым прошлым, способность видеть будущее, потоки маны, при этом на рукоятке клинка только твои следы и ничего, что указывало бы на другой дар. Лезвие разрушено почти полностью, крыша в потоках эктоплазмы, ритуальный круг покорежило, — Йоичи поджал губы, но Эго еще не закончил: — Плюс твои весьма интересные показания против отца Юмено Аканэ, основанные на видениях прошлого другого человека. Однажды я видел Мистические глаза подобного уровня в действии, и восстановить картину было не трудно, — он постучал по клавишам тонкого ноутбука, который принес с собой, и повернул его к Йоичи: — Начальник седьмого отдела, Рабенау Иоланте исчезла семнадцать лет назад с некоторыми документами Седьмой Зоны. Один из членов специального отряда отдела шесть пропал со своей миссии в примерно тоже время. И вот, ты здесь, Вороненок. Но, даже если этого малого, генетическая экспертиза довольно быстро развеет все сомнения, — у мужчины хорошо получалось играть в злого полицейского. Усталый и шокированный мозг Йоичи не поспевал за ним, и не мог придумать контраргументов. Его молодые родители на фотографиях мало походили на ту пару, которую знал он, и тем страннее было знать, что они не просто работали в ЯКС — его мать была Начальником отдела. — И что… Вы планируете делать с этим знанием? — мужчина хмыкнул, его пульс чуть подскочил от волнения. — Сделка: ты примешь предложение вступить в Blue Lock. Выйдешь в число лучших агентов, сделаешь громкое имя. А я буду молчать о том, кто твои родители. Срок давности расследования дела о Седьмой зоне истечет меньше, чем через три года. После, твои родители будут свободны делать все, что захотят. Любые слова и бумаги больше не будут иметь никакого значения. Если к тому времени, ты сумеешь сделать себе громкое имя, то буря тебя даже не коснется, — он замолчал, давая ему время обдумать произнесенное. Йоичи выдыхает так глубоко, как может. Его мысли определенно не в порядке. Предложение слишком заманчивое, слишком выгодное. От него прямо несет ловушкой. — Слишком много слепых пятен. Я должен полагаться на ваше честное слово? Что, если я не справлюсь с программой? Или погибну в процессе обучения? — Йоичи стиснул зубы, чтобы не сорваться. Мужчина хмыкнул: — Тогда мне просто не повезло разглядеть что-то в посредственности. Если ты не справишься, но останешься жив, думаю, что многие отделы ЯКС с удовольствием заинтересуются… Столь неординарной личностью. А на счет моего слова… Думаю связующая клятва тебя удовлетворит? Разумеется, после того как ты пересечешь порог моей Синей тюрьмы, — связующая клятва? Насколько безумен этот человек? Йоичи лишь в теории знал, как проводятся подобные ритуалы, и сомневался, что когда-нибудь увидит одну. Клятва была завязана на управлении маной, высекаясь на самом сердце и сути человека. В отличии от простых слов и договоренностей, проводился целый ритуал, который мог уничтожить обе стороны, если контракт не был бы выполнен. И столь беспечно разбрасываться подобным заявлением… — Я соглашусь, если в отношении отца Юмено Аканэ будет произведено настоящее расследование. — О? У маленького воронёнка довольно сильный моральный компас? — Эго усмехнулся, и отчего-то Йоичи подумал, что это довольная усмешка. — Я не из тех, кто оставляет дело на половине. Твои показания против настолько хорошего человека не пропадут, — Йоичи лишь кивнул головой. Ему вспомнился холодный, затхлый запах гаража, пропитавшийся ужасом и болью, нож, в теле девушки, раны на теле… И легкое видение, пришедшее к нему уже после крыши, в одном из черных внедорожников агентов, когда он вертел в пальцах остатки клинка Юмено Юты.        Конец октября, под его ногами мокрая земля, хвоя и прелая трава. Завернутые в тонкую ткань останки, которые уже сладко пахли гнилью лежали рядом с растущей кучей глинистой земли. Ветер, что тихо колыхал разлапистые ветви сосны, приподнял ткань, демонстрируя истерзанную плоть и покрытые тонкой белой пленкой глаза. Мужчина, одетый в туристическую толстую куртку, небрежно сбросил груз в недавно вырытую яму. Глинистая почва облепила пеструю ткань, прилипла к светлым волосам. Он отсек ей голову, посыпав солью тело, положив железные монеты на глаза и в рот, зашив талисманы внутрь одеяла и впихнув крест в ее грудину, зашив неровными стежками. Все, чтобы мстительный дух не вернулся к жизни. Этот ритуал был не нов для него, и это тело не станет последним. Быстрыми взмахами лопаты, мужчина начал зарывать землю. Тихий свист какой-то птицы заставил его поднять голову. Он был в овраге, в самой чаще леса. Весной пройдут дожди, трава прорастет сквозь глину. Время скроет, спрячет все следы. Даже если однажды останки будут обнаружены кем-нибудь, никто, никто не свяжет пропажу девочки с Юмено Ютой. Примерный отец, заслуженный агент будет последним на кого подумают.       Отвращение, страх и жажда мести — все, что он испытывал. Он с трудом мог сказать, кому принадлежит большая часть: Юмено Аканэ или погибшей девушки, чей дух даже не мог отомстить. Сколько их было за эти годы? Не умирала ли еще одна в гараже прямо сейчас? — Я хочу, чтобы он остановился. Он уже сломал достаточно жизней, и он не остановится. Просто затаиться на время, чтобы от него отстали, и вернется к тому, чем занимался и до этого. Это…настоящее зло. Зло, которое нужно остановить. Поэтому, я хочу, чтобы вы довели дело до конца. Иначе у нас не получиться сотрудничество, — Йоичи криво улыбнулся. Что же, мама научила его, что лучшие ловушки, это те, из которых люди не хотят выбираться, даже когда видят, что находятся в них. Эго кивнул. — Тогда, по рукам. Твоими показаниями займутся, но тебе потребуется еще несколько допросов через день-другой. Я пришлю все необходимые бумаги, — Эго отстранился, не дожидаясь ответа. Острый, как бритва взгляд снова спрятался за бликующими стеклами очков. Казалось, он потерял интерес. Йоичи поднялся плавным движением. Ему очень хотелось бросить что-то напоследок, оставить поле битвы за собой, но внутри не нашлось смелости. Каким-то чудом, ему удалось передвигать ноги, двигаясь к двери. Единственное, что он сейчас хотел — сбежать как можно дальше отсюда. Ему в спину донесся спокойный голос: — Тогда позволю себе еще совет, как своему будущему ученику. Разбуди свое эго. Взберись на вершину Blue Lock, и когда будешь готов… Я буду рад узнать твое настоящее имя, — Йоичи не повернулся, замерев на пороге лишь на пару ударов сердца. Не подавая вида, он открыл дверь и вышел в коридор, оставляя Джимпачи Эго в полутьме маленького кабинета.

***

      Йоичи даже не заметил, как они добрались до дома. Мама вела машину тихо и аккуратно, поставив радио на минимум, время от времени проверяя, не спит ли он. Все произошедшее казалось болезненным сном уставшего мозга. Но странное ощущение легкости во всем теле и силы не пропало, хотя больше суток Йоичи был на ногах. После того, как они разулись в генкане, Йоичи молча прошел в свою комнату, чтобы снять грязные вещи и смыть с себя грязь, пот и кровь. Мать проводила его настороженным взглядом, но сдержалась, понимая, что ему нужно побыть одному.       Стоя под душем, он пялился на бежевую плитку, едва чувствуя, как обжигающие струи воды стекают по телу. Прислонившись к запотевшему стеклу кабину лбом, он носом нарисовал кривоватую улыбку и два глаза. Смотря на нелепый смайлик, его пробрало на смешок. И еще один. Тихо смеясь, он чувствовал, как медленно отходит плотина, которой он отделил свои эмоции от своих действий. Постепенно становилось легче, мозг отпускал события последних часов. Прикрыв глаза, Йоичи подставил чистое лицо под поток воды, надеясь, что с пеной в канализацию смоет и сожаления.       Ну что сделано, то сделано. Прошлое уже не исправить.       Жалел ли он о спасении жизней школьников? Испытывал ли сомнения в своих сказанных словах и сделке с Эго? Было бесспорно обидно, как легко очкарик вывел его на эмоции, как быстро нашел слабые точки. А еще более обидное, что все замечания Эго попали в точку. Отперевшись на лопатки, Йоичи задумчиво откинул голову на плитку. Несмотря на все старания, его привычная мирная жизнь была легко отброшена. Он мечтал об этом много дней и ночей — но на своих условиях. Не подставляя родителей, не соглашаясь на сомнительные авантюры. Понимая, что это лишь мечта, не нужно было думать, как теперь жить дальше.       «Но тебе же понравилась идея быть среди лучших», — коварно прошептал внутренний голос. Йоичи прикрыл глаза. Да. Понравилось. Понравилось, что кто-то увидел потенциал в нем. Нравилась идея заняться чем-то полезным. Хоть на шаг приблизиться к тому, чтобы стать таким как Ноэль Ноа. Спасать жизни. Если бы он стал агентом с мировым именем, может быть его родители смогли бы наконец уехать из этой страны. «Ты можешь получить что-то настоящее. Что-то свое, а не фальшивое я «Исаги Йоичи»       Чертов сумасшедший Эго.       Завернув вентиль на кране, Йоичи вышел за пластиковые дверце в облаке пара. Наступив на ворс коврика, усилив даром ощущения от мягкости под пальцами ног, он просто позволил горячим каплям стекать вниз. Отмокнув в горячем душе, он почувствовал себя гораздо бодрее. Под ногтями снова было чисто, волосы не лежали грязными сосульками, от кожи не пахло потом. Жаль так нельзя было с эмоциями и воспоминаниями.       Вытирая волосы, Йоичи посмотрел на свое отражение в запотевшем зеркале. Тонкие, словно птичьи, кости, неярко выраженные мышцы. Нахмурившись, он повернулся полубоком. Слова Эго все же точили разум, словно отравленный дротик, засевший внутри. Если и было хоть что-то настоящее в той жизни, что он построил вокруг себя, то это тело. Небольшое и изящное, не предназначенное для битв. Мягкое и чистое от шрамов, рытвин и несовершенств. Ради него родители уже сломали себя, выбрав изгнание. Они меняли имена, города, историю… Вечно убегая. Продолжая круг лжи. Стоило ли это того? Стоил ли он того? Фальшивая кукла, которая играла неподходящую роль. Все это ложь, которую разрушил вчерашний случай, как ветер карточный домик.       «Твое вранье противно мне, Йо-чан»       Нет, не нужно думать о нем. Это слишком тяжело — вспоминать то, что осталось в прошлом, что оказалось лишь пустышкой, оберткой, еще одним препятствием. Такие как он, не водятся с такими как Йоичи. Им место на самом верху, в кругу элит, с красивыми и элегантными спутницами, беседами про политику и новые поставки артефакты. Но мысли, в противовес всем запретам, все равно потекли к знакомому и одновременно чужому образу. Изменились ли его манера отводить глаза, когда он смущен, какие девушки ему нравились? Насколько сильно он вырос? Узнал бы в нескладном среднем пареньке своего друга? Огорчился бы на то, что его Йо-чан отрезала волосы? Что бы он сказал Йоичи, который подогнал себя в какие-то смешные рамки и правила, заперев в чужой оболочке и штампе. Ради чего он так старался, отрицая свою суть?       Хлоп!       Ударив себя Йоичи замер так, с ладонями на щеках, настраиваясь и беря эмоции под контроль. Переодевшись в мягкую пижаму, он вдруг почувствовал себя совсем потерянным. Ноги повели его в спальню родителей.

***

      Стоя на пороге, он чувствовал себя малышом, которого оставили одного в комнате, полном незнакомцев. Родительская спальня, светлая и воздушная, всегда была их территорией. Их любовным гнездышком, символом их единения. Йоичи никогда не запрещалось приходить к ним, спать вместе. Но с ранних лет считая себя довольно взрослым для таких вещей, он быстро начал спать отдельно. Во всех домах, в которых они жили, единственной комнатой, в которой он почти не бывал, оставалась родительская спальня.       Здесь пахло лавандой, сандалом и бергамотом. Отец поджигал вечерами свечи, и их запах пропитал мебель, тонким шлейфом распространялся по комнате. Большие окна были закрыты плотными сливовыми шторами, не пуская солнечный свет в комнату. Видимо, мама все-таки видела, что он придет. С осторожностью оглядывая пространство, но не задерживая взгляд на стенах, цвета розовый металлик, постельном белье сиреневого цвета, больших подушках, мягком светлом ковре, Йоичи плавно двигался к кровати. Опустившись на покрывало и проведя ладонью по ворсистому материалу, он медленно вытянулся на кровати, устраиваясь поудобнее. Завернувшись в мягкую ткань, что пахла знакомыми и родными запахами, он медленно выдохнул и закрыл глаза. Стоило дать усталости взять вверх над ним и отдохнуть.       Но сон не шел. Смотря в светлый потолок, Йоичи понимал, что все еще слишком возбужден. Йоичи снова задумался о будущем. В пространстве, которое говорило о вкусах его матери, любимых безделушках его отца, он чувствовал себя слегка неуверенно. Если когда-нибудь, у него будет своя семья, будет ли их спальня ощущаться как убежище? Храм, который Йо разделит с другим человеком. Запах, который она будет носить на себе. Чужие касания, во сне и в других вещах.       Смутившись, Йо зарылась лицом в подушку, пряча горящие щеки. Лежа в одиночку в огромной кровати, так просто представить, как чья-то фигура — больше и крепче, прижимается к нему, как теплое бедро протискивается меж бедер, а сильная рука подтягивает к теплой груди. В животе предательски свело, меж ног заныло. Абстрактная фигура понравилась бы больше, пахни она спелым яблоком и лотосом, а глаза горели бы колдовским изумрудным огнем. Она абсолютно ненавидел себя в тот момент — момент жалости и беспомощности, но очень хотел бы, чтобы ее единственный друг и первая любовь был здесь.

***

      Это снова было видение, и теперь Йоичи четко это осознавал. Во многом потому, что теперь сидел напротив человека, которого видел последний раз четыре года назад. Рыжеватые локоны стали длиннее, и он так же удерживал челку поднятой наверх заколками. Легкий загар лег на бледную кожу, свет играл на его невероятно длинных и пушистых ресницах, обрамляющие зеленые глаза. Он вырос — и дело было не в сошедшем детском жире и вытянувшихся конечностях. Глаза, и раньше смотревшие довольно серьезно, теперь казались слишком взрослыми для его лица. Выражение легкой скуки не было присуще ему раньше, не таким запомнился он ему. Йоичи все еще нежно лелеял воспоминания о том, какая красивая улыбка у Итоши Саэ. На шее Саэ висела серебряная цепочка с небольшим медальоном. Это ударило как нож, вошедший под ребра.       Он все еще помнил. Он все еще дорожил ее подарком.       Рядом с его ожившей мечтой сидел мужчина-европеец, который держал в руках звонивший телефон, и что-то спрашивал у Саэ. В отличие от родного немецкого или понятного английского, знания Йоичи ограничивались «Привет», «Пока» и «Спасибо». Но слушать как говорит Саэ, сравнимо только с песней. Не понимая диалога, он оглядывался по сторонам, вдыхая запах выпечки и кофе. Перед Саэ лежала аппетитного вида булочка, похожая на скрученную в трубочку и свернутую спиралью. Мужчина рядом поправил левой рукой очки и что-то залопотал, размахивая руками. Йоичи услышал слова «паспорт», «Япония» и по его губам скользнула улыбка. Конечно же. Саэ нужно было продлить паспорт, как гражданину Японии. Значит, это недавнее видение. Он мог увидеть Саэ, здесь, в Японии! Только… Хотел бы Саэ видеть его? Узнал бы? Прощался-то он с Йори Сайондзи, а не с Йоичи Исаги…       Наконец Саэ встал с места, и его спутник засеменил за ним следом. Забавно было слышать среди испанской речи вставляемое то тут, то там «Саэ-чан», и улыбаясь Йоичи пошел следом. Солнечный свет и чистое голубое небо, жара и гомон оглушили его. Оглянувшись на здание, из которого они вышли, он отметил, насколько красиво здесь.       Повернувшись к Саэ, он вдруг застыл. Итоши Саэ смотрел прямо на него, не обращая внимания на обеспокоенного мужчину рядом.       Зеленые глаза расширились от удивления, и казалось, между ними пролетела вечность.       Выдавив неуверенное: «Йо-чан?» рука Саэ коснулась его руки, и от прикосновения по телу Йоичи пробежало электричество.       С коротким вздохом и бешено колотящимся сердцем, Йоичи проснулся в постели своих родителей. Место, где коснулись длинные пальцы Саэ, горело.

***

4 июля 20**, Япония, регион Канто, префектура Сайтама, город N, дом семьи Исаги

8:00

      Йоичи сел напротив матери, принимая от нее дымящуюся чашку с чаем. Тишина между ними была вязкая, давящая, от слов, которые они хотели сказать, но пока держали внутри. На языке крутились слова, но рассматривая их в голове, Йоичи они казались глупыми. Судя по тому, как мать рассеяно отщипывала мелкие кусочки от багета, ей тоже было не по себе. Она собрала волосы в тяжелый узел на голове и даже слегка накрасилась, скрывая круги под глазами. Он же лишь сменил пижаму на домашнюю одежду, умылся и причесался. Йоичи подавил желание неловко поерзать на стуле, как ребенок, которого вот-вот отругают за разбитое стекло.       После произошедшего, занятия отменили до конца недели, а чрезвычайный режим продлили еще на три дня. По городу все еще ездили черные фургоны, то тут то там развешивали новые защитные блоки, ловили прорывающуюся нечисть. Выброс маны, произошедший после ритуала, еще не скоро развеялся бы, накрыв город как баранчик. Однако, как выразился директор, экзамены все еще должны были состояться, а школа, отремонтированная на деньги префектуры и города, снова открыться. Правда не факт, что он вернется к занятиям: потому что, как бы Йоичи не врал себе, он принял решение. В той комнате для допроса, глядя в черные глаза Эго, и смотря в зеленые удивленные глаза Саэ. Если бы Йо когда-нибудь снова встретила Саэ, то ей нужно было сказать ему прямо в лицо, что Саэ тогда был неправ. Что он не имел право молчать все эти годы, но носить ее подарок…       Йо нужно было идти вперед, а не зарываться в землю, как испуганный барсук. И оставалось самое тяжкое — сказать об этом. Сказать Ие Исаги — Иоланте Рабинау — прямо в глаза всю правду нелегко. Они похожи не только по характеру, пусть цвет радужек и волос достался ему от отца. Но в разрезе их глаз — больших и бархатных, словно у лани, в молочно-белой коже, в плавных чертах, в длинных изогнутых бровях читалось несомненное сходство. Разве что губы и мягкая родинка на шее были от бабушки, которую он видел лишь на старых фото мамы. Но Йоичи никогда не сможет смотреть так нежно, но со стойкой уверенностью в своей власти, как делали это они.       Недостаточно Рабенау.       Мама шумно отставила фарфоровую чашку для кофе, и он воспринял это как сигнал. Соберись, Йоичи. — О вчерашнем… — На счет произошедшего…       Они неловко переглянулись, и женщина вздохнула, махнув рукой: — Прости, я немного нервничаю, после всего, что произошло. Теракт, задержание… Мы чуть с ума не сошли, когда по городу раздался взрыв. Я почти не видела тебя, но знала, что ты жив… И нас не пустили к тебе. Может, расскажешь, почему тебя так долго не отпускали домой? — собравшись с силами, Йоичи кивнул, и набрав в грудь воздух, выпалил все, закончив неловким: — ЯКС знают, что Исаги Йоичи — фальшивое имя. Прислали расследовать Анри Тьерри и Эго Джимпачи, — ее глаза расширились, но она кивнула, чтобы он продолжал. — Они предложили мне участвовать в их проекте. Сказали, что расследование закончено. Эго даже обещал дать мне связующую клятву, что они не будут сдавать нас комитету. Ему нужен мой дар… — Ты согласился? — мама спросила на удивление спокойно. — Я… — он замялся не зная, как сказать, что бросил тогда, в порыве. Быть честным слишком сложно. — Да. Прости меня, из-за меня все снова разрушилось, — женщина только вздохнула: — Вороненок, ты должен понять: мы смирились с мыслью, что однажды правда выйдет наружу. Ни я, ни твой отец никогда не верили, что мы сможем скрываться вечно. Огромное чудо, что нам удалось вырастить тебя и за эти семнадцать лет не случилось ничего по-настоящему непоправимого. Было бы гораздо проще, расти ты дома, но я не могу подвергнуть Рабинау опасности. У ЯКС довольно длинные руки. Это плохо, что Эго узнал меня, но поверь, это лучшее из худшего, — она протерла глаза, чуть пачкая пальцы пудрой. — В его слове я уверена. Да, есть небольшой риск, что правда может просочиться, но он прав: срок давности почти подошел к концу. В Комитете не один раз произошла чистка — среди руководящего состава почти не осталось тех, кто реально знал, что за документы я уничтожила, — Йо замолчала, собираясь с силами. Йоичи притих, сминая скатерть. Тревога внутри бурлила, подстегивала, но слова не выходили. Сердце его матери билось неровно, кровь громко стучала по венам. Он опустил взгляд вниз, стыдясь смотреть на нее. Это все твоя вина. — Вороненок, если ты хочешь быть агентом, то мы не в праве тебя удерживать, — вдруг услышал он. — Если нет, то поверь мне, я найду способ спрятать тебя так, что ЯКС никогда не найдут нас. Никогда. Не так важно, что мы вообще хотим. Меня воспитывали с мыслью, что родители лишь луки, посылающие стрелы в цель. И ты уже взрослый для того, чтобы решать, в какие мишени тебе следует лететь. И если ты чувствуешь, что тебе пришла пора выйти в свет… Мы поддержим тебя, — Йоичи почувствовал, как комок в горле стал больше. Губы задрожали, и Ие это заметила. Вина в ее взгляде полоснула его, как нож. — Прости меня, Йо-чан. Мы никогда не хотели взращивать в тебе такой страх за нас. Ты не виноват в том, что случилось, люди не застрахованы от ошибок, — мама накрыла ладонью его дрожащую руку. Йоичи сглотнул. -Ты этого хочешь? Хочешь быть агентом, хочешь уничтожать нечисть, защищать людей, сиять, как и положено члену семьи Рабенау? — Да, — он выдыхает, и наконец-то, слезы, не пролившиеся несколько дней назад, падают с его ресниц. — Тогда расправь крылья, мой маленький вороненок, — она нежно смахнула влагу с его лица, гладя нежными пальцами щеку. — Тебе пора взлететь высоко, оставив гнездо своих родителей. Ты уже умеешь почти все, что необходимо. Пора перестать быть твоей клеткой, — казалось, что его грудь вот-вот лопнет. Горько-сладкое чувство наполнило его до краев. Уткнувшись лицом в нежную, пахнущую молоком и медом ладонь, он мягко поцеловал ее. — Спасибо тебе, мама. Спасибо.