Полночь

      Он всегда знал, где найти Мартина: их связь была настолько сильной, что Альфу порой удавалось даже видеть глазами своего создателя. В основном, это становилось возможным, когда Мартин был рассеян или задумчив. Вот и сейчас Альф только поднялся на крыльцо большого дома, и сразу же перед его глазами мелькнул огонь в хорошо знакомом камине. С началом холодов Мартин мёрз и всё больше времени проводил в своём новом кабинете, задумчиво глядя в огонь настоящего камина. Альф направился туда и вошёл после лёгкого стука: как он чувствовал близость Мартина, так и тот чувствовал его, поэтому ничуть не удивился, даже не выглядел рассеянным.       — Ты быстро. Как там дела? — спросил Мартин всё же чуть более эмоционально, чем ожидал Альф.       — Ната даже не вышла, — фыркнул тот, падая в кресло. Он был сердит. — Аня сказала, что им немного легче, но Ната теперь всё время кашляет. Зато температура вроде спала.       Альф был уставшим. Днём он предпочитал спать, а не кататься по одному и тому же маршруту. На этот раз он приехал к девушкам вместе с домработницей, которую должен был забрать через несколько часов.       — Тебе очень повезло, что в квартире есть Аня. Ната даже дверь бы не открыла!       Мартин внимательно посмотрел на Альфа, и тот смущённо замолчал. Он старательно избегал говорить о Нате, понимая, что для Мартина это болезненная тема, но после поездок к ним не мог сдержать раздражение: ещё не было такого, чтобы понравившаяся вампиру девушка так откровенно его игнорировала.       — Я могу и сам открыть. Это не проблема, — кивнул Мартин и довольно улыбнулся. Альф его настроя не разделял.       — Проблема будет дальше, — начал он серьёзно и с трудом заставил себя продолжать под холодным взглядом Мартина. — Когда ты собираешься рассказать ей о том, кто ты?       — Когда придёт время. Она и так меня боится, и я не понимаю, почему.       — Потому что она чувствует, кто ты, — предположил Альф, но Мартин не согласился:       — Мне кажется, будь я обычным смертным, ситуация бы не изменилась: она боится мужчин.       — Может, она просто девственница? Тогда понятно, почему она от тебя шарахается? — неосторожно ляпнул Альф, потирая красные от раздражения запястья.       Хоть он и носил перчатки, но SPF-крем нанёс только на лицо, забыв о руках, и теперь тонкие полосы кожи между перчатками и рукавами покраснели и чесались. Всё-таки реакция на солнце у него оставалась, и даже в такой пасмурный день солнечного света оказалось достаточно. И поэтому Альф злился: Мартин отправил его к девчонкам в самый полдень, даже не подумав о солнце!       — Нет, она не девственница, — отрезал Мартин, едва сдерживая раздражение. Он отвернулся к огню, на который мог смотреть не мигая. — Но действительно боится мужчин. И это странно.       — Ты уже решил, что будешь делать дальше? Может, оставишь её в покое? Пока не поздно.       Альф сказал это и облизнул мгновенно пересохшие губы. Все эти дни он думал над этим вопросом, но никак не решался его задать. Но заинтересованность Мартина превращалась в одержимость, не входившую в их планы. И одержимость эта могла разрушить жизнь не только Наты… Думал ли об этом Мартин? Вряд ли. И кто-то же должен был ему об этом напомнить!       — Ты ревнуешь? — смешливо фыркнул Мартин и посмотрел на Альфа так снисходительно, что тот нахохлился.       — Нет, но я хочу напомнить о добровольном согласии! Если ты решил её обратить…       — С чего ты взял, что я решил её обратить? — зло спросил Мартин, вдруг подаваясь вперёд и прожигая Альфа взглядом, вспыхнувшим алым огнём.       — Ни за одной девушкой ты так не увивался! Это даже как-то… нелепо!       — И не за одним парнем, да?       Альф промолчал. Он не помнил, как именно развивались их отношения, потому что обращение напрочь стирало память новому вампиру, но следя за тем, как Мартин ухаживал за другими, за теми, кому потом суждено было стать его жертвами, мог сделать вывод, что Нату есть не собираются.       — Дело не в этом. Просто подумай вот над чем: если Ната откажется не только от обращения, но и от отношений с тобой, ты её отпустишь? Или же убьёшь? — Мартин не отвечал, ничего в его лице не изменилось, и Альф продолжил: — Вот поэтому я и предлагаю отпустить её, пока это ещё возможно, пока не поздно.       Мартин молчал, и это молчание не предвещало ничего хорошего.       — Уже поздно, — ответил он наконец, и его слова упали как камни в пропасть. — Я принял решение ещё тем вечером.       — Но Ната! Как же её решение? — почти закричал Альф.       Мартин равнодушно молчал, но отвёл взгляд, и Альф, проследив за ним, заметил крошечный пакетик с логотипом магазина косметики.       — Не думаешь же ты её купить? — фыркнул он. — Что там?       — Мелочи, но, думаю, ей понравится.       Альфу улыбка Мартина не нравилась: будто тот мыслями уже был с Натой, предчувствуя радость от подарка.       — Ты не купишь её даже машиной! — зло фыркнул Альф и понял, что ляпнул глупость: новенькую спортивную машину Мартин купил ему всего месяц назад.       — У каждого свои слабости, это во-первых, а во-вторых, с чего ты взял, что я буду её «покупать»? Ты меня оскорбляешь! Будто я не могу дать ничего, кроме денег.       — Но она не хочет! Вот в чём дело! — вспылил Альф.       Он больше не мог сидеть спокойно, поэтому вскочил и принялся мерять кабинет широкими шагами.       — Буквально этой ночью я познакомился с пятью девушками, молодыми, красивыми, даже в твоём вкусе!..       Мартин встал и взглядом заставил Альфа замолчать. Нахмуренные брови, чуть прищуренные глаза: Альф тут же понял, что переборщил.       — Разве не очевидно, что меня не интересуют другие девушки?! Сам можешь выбирать кого угодно, но очень желательно, чтобы ты был способен выполнять мои поручения в любое время.       — Снова бегать к Нате? Сколько можно! Она даже не разговаривает со мной!       Мартин криво усмехнулся:       — Ну можешь бегать к Ане. Ты ей нравишься.       — Нет, — насупился вдруг Альф. — Не нравлюсь, не в том смысле. И я не ты — я её трогать не буду! Разве не понятно, что мы опасны для них? Ты можешь обещать, что не нападёшь на Нату? Что не совершишь преступление? Я не хочу потерять тебя из-за этой дикой одержимости!       Альф уже не сдерживался. Для него было очевидно, что Мартин в пылу необъяснимой страсти совсем забыл об одном важном правиле: о добровольном согласии на обращение! Ему казалось, что Мартин может в любой момент сорваться и обратить Нату, и за это его будет ждать Суд Старейшин и, скорее всего, смерть. Стоило бы напомнить ему об этом!       — С чего ты взял, что можешь меня потерять? — удивился Мартин. Теперь его взгляд был ясным, будто он вдруг очнулся и впервые увидел Альфреда.       — Я не хочу, чтобы ты оказался под Судом Старейшин, — пробормотал Альф, уставившись себе под ноги. Он чувствовал, что краснеет, и не хотел, чтобы Мартин это заметил.       — Какие глупости! — фыркнул Мартин, но от Альфа отвернулся. — Я не настолько безрассуден, чтобы обратить девчонку без её ведома!       — Мартин, ну дело же не только в этом! Она должна действительно этого захотеть! Да так, чтобы попросила тебя сама! А если она откажет?       — Даже если я её просто убью, а не обращу, какая тебе разница? Разве она первая?       — Может, и первая, — серьёзно заметил Альфред: — первая, кто так от тебя бегает! Так зачем же её преследовать?       — Разговор окончен, — резко оборвал его Мартин, подхватил пакетик с подарком и вышел, оставив Альфреда в недоумении и раздражении.              Ната злилась. Пила чай на идеально отмытой кухне и кипела, как чайник. Аня сидела рядом, перебирала белые розы, подрезая им кончики, и посматривала на подругу с улыбкой.       — Ну что на этот раз не так? — хихикнула она.       — Я же просила тебя никого не впускать!       Аня цыкнула и закатила глаза. Спор повторялся.       — Дорогая моя, ты видела, сколько стоит клининг? Тебе помощь по дому лишняя? Ты же ненавидишь убирать!       — Она выгнала меня из моей комнаты! И сейчас там хозяйничает! — фыркала Ната, но не забывала рассеянно клевать виноград — гостинец из той самой корзины от Мартина.       — Да ладно тебе! Хозяйничает… Нормально она всё убирает и ничего лишнего не делает, я проверяла. Хочешь, посмотри, как она у меня в комнате убрала.       Аня была довольна, как слон. Убирать она тоже не любила и теперь ужасно радовалась появлению помощницы. Более того, Альф притащил ещё и несколько пакетов со свежей, ещё горячей домашней едой, и Аня с удовольствием попрятала всё подальше от сердитой Наты. А то ещё выкинет. Правда, в последнем Аня всё же сомневалась: Ната с любовью ухаживала за цветами и меняла в них воду, даже умирая от температуры, так что сердилась больше для вида. Да и сладости из корзины тоже активно подъедала.       — И я всё равно не понимаю, почему ты его пускаешь!       — Чем тебе Альф не угодил? — возмутилась Аня. — И не говори о Мартине: Мартин тебе тоже ничего плохого не сделал!       — Пока что не сделал!       Аня таинственно заулыбалась, и Ната не удержалась:       — Ну что опять? Говори уже.       — Он же тебе нравится!       — Не нравится!       — Ну и кого мы обманываем? Ты была права: он очень красивый мужчина. И очень интересный. Так почему ты не хочешь узнать его чуть-чуть получше?       — Мне кажется, или это ты «хочешь узнать его чуть-чуть получше»? — прищурилась Ната.       — Не откажусь. Я же сказала: он интересный! И крайне необычный.       — А ещё угождает тебе.       — Тебе. Не мне. Я просто пользуюсь халявой.       — Вот для тебя это халява, а с меня Мартин ещё спросит…       На этот раз Аня не стала спорить: даже она понимала, что никто и ничего просто так не даёт. Особенно мужчины. Особенно молодым девушкам. Даже если Мартин убеждал её в обратном.       — А он тебе что-нибудь говорил?       — Я ничего не помню, — расстроенно вздохнула Ната и снова принялась нервно общипывать виноград. — Помню, что у него был возмутительно заботливый тон.       — «Возмутительно»! — передразнила её Аня. — Я смотрю, тебе противопоказано нормальное отношение. А вот Кирилла ты оправдывала.       — Забыли о Кирилле! — отмахнулась Ната. — Он не звонит, не пишет, даже не появляется онлайн, наверное, заблокировал меня…       — Да уж! Ну, ничего другого я от него и не ожидала. Знаешь, вспоминай о Кирилле каждый раз, когда будешь злиться на Мартина.       — Мы можем забыть о Мартине?       — Не-а. Пока не доедим всю еду, которую нам натащили, забыть точно не получится.       — Если ты и дальше будешь пускать Альфа в дом, то всё это никогда не закончится, — вздохнула Ната, рассеянно глядя на букет белых роз. Розы были очень хорошими и оставались свежими даже через несколько дней, и девушка невольно ими любовалась.       — Если ты хочешь, чтобы всё действительно закончилось, поговори с Мартином. Правда, я не думаю, что он тебя послушает, но можешь попробовать.       — Он меня не послушает, это точно.       — Как думаешь, он и сегодня придёт?       Нате восторг в голосе подруги не понравился, но она не могла твёрдо сказать, что не ждёт появления Мартина. Она заметила, что испытывает эгоистичное самодовольное удовольствие от его настойчивых ухаживаний. Приятно, когда о тебе заботятся, приятно, когда дарят подарки, и особенно приятно, когда это делает такой красивый мужчина. Но Ната знала, что долго это продолжаться не может, и отчаянно не хотела, чтобы наступал момент расплаты. Так что Аня была права: надо бы поговорить с ним, серьёзно и без детских истерик. Но как это сделать? Рядом с Мартином она терялась и чувствовала себя глупой маленькой девочкой.       — Приедет.       — Значит, дверь ему всё-таки открыть? — довольно прищурилась Аня, но Ната не ответила, только тяжело посмотрела.       И всё же, когда в дверь позвонили и Аня встала с дивана, на котором они вдвоём смотрели сериал, Ната вскочила за ней.       — Ты же знаешь, кто пришёл, — хихикнула Аня, оглядываясь на подругу. — Ему будет приятно, если его встретишь ты.       Ната сразу же повернула к себе в комнату под насмешливое фырканье подруги. Но Аня была права: Ната знала, кто пришёл, и теперь нервно вышагивала по комнате, не в силах остановиться. Ужас и предвкушение встречи разрывали её. Наконец-то в дверь постучали, и Ната дёрнулась, но зато остановилась.       — Да, — едва слышно ответила она, но Мартин даже не делал вид, что ожидает отклика: он сразу же открыл дверь.       Он был ослепителен. На этот раз он снял пальто и теперь предстал перед Натой в идеальном, хоть и простом на вид чёрном костюме. Белая рубашка подчёркивала необычайную черноту его волос, немного растрёпанных. Мартин был красивым, и Ната не могла ним налюбоваться. Ужасно захотелось его нарисовать! Хоть как-то запечатлеть его необычную внешность! Ната тут же пожалела, что у неё нет никаких его соцсетей: она бы с удовольствием своровала оттуда немного его фото. Просто на память.       — Привет! Как себя чувствуешь?       Голос Мартина оказался внезапно звонким, как у озорного мальчишки, и Ната оторопело пялилась на него несколько секунд. На остановке у него был совсем другой голос! Ната не догадалась, что он немного волновался и постарался быть максимально заботливым, искренним, даже немного заискивающим.       — Спасибо, уже намного лучше, — пробормотала она, так и стоя посреди комнаты. — Не стоило приходить сегодня.       Эту фразу она бросила резко, будто атакуя, и Мартин на мгновение действительно оторопел.       — Я приехал забрать свою домашнюю помощницу. И привёз тебе маленький подарок. Альф сказал, что тебе уже лучше, так что, думаю, сегодня ты сможешь его оценить.       Мартин быстро прошёл через комнату к компьютерному столу и поставил на него маленький пакетик. Ната удивилась, как это она не заметила, что он не с пустыми руками! Но тут же заупрямилась: не надо ей подарков! Иначе это никогда не прекратится.       — Спасибо, но не стоило. Надеюсь, вы сможете вернуть это в магазин?       Мартин улыбался, терпеливо и немного снисходительно.       — Может, сначала посмотришь?       — Я и так вижу, что это из магазина косметики. Это вы зря: косметику любит Аня, я только по помадам. Да и угадать невозможно, так что…       — Так что давай всё же перейдём на ты, если ты не против. И всё же посмотри, что там. Тебе понравится. Ну, по крайней мере, консультант очень меня в этом убеждала.       Его улыбка завораживала. Ната не подозревала, что в этот момент Мартин вспоминал, как суетился в магазине, подбирая ей подарок, и теперь радовался, что никто его за этим не застал. Как мальчишка, честное слово!       И всё же он видел, как в девушке разгорается любопытство, поэтому чуть отошёл от стола к окну, давая ей больше пространства. Он уже убедился, что Ната предпочитает держать его на вполне ощутимом расстоянии.       — Взгляни, пожалуйста, если тебе не понравится, так уж и быть: я верну всё в магазин, хотя, как мне кажется, это не подлежит возврату. Но прежде я хочу узнать твоё мнение.       Ната приближалась осторожно, как кошка, и Мартин любовался её плавными движениями. И любопытной она была тоже, как кошка: так же чуть вытянула шею, оценила содержимое пакета сначала издалека, потом осторожно заглянула внутрь, едва касаясь, будто он мог её укусить. Но едва она поняла, что там, как слишком громко вдохнула, этим выдав себя.       — Ну зачем вы?!.. — воскликнула она. — Это уже точно не вернуть! Даже если не распаковано…       — Тогда открывай, — довольно подначил её Мартин, подумав, что пока не будет поправлять её вечное «вы».       Девушка достала из пакета три крошечных упаковочки и осторожно разложила их на столе.       — Вот эти две должны быть «идеально красными». Так мне обещали, — улыбался Мартин. — А эту мне просто подсунули, сказали, что «девушка оценит». Ну, так ты оценишь?       Ната почти уже коснулась первой узкой коробочки со слишком известным логотипом на ней, но вдруг закашлялась так, что даже рухнула в компьютерное кресло и долго-долго пыталась отдышаться.       — Что-то тебе не особо лучше, — промурлыкал Мартин тем самым низким бархатным голосом, который так впечатлил Нату в их первую встречу. Мужчина подошёл ближе, осторожно склонившись над Натой и уперевшись рукой о стол так, что девушка будто оказалась в его объятиях. Но на небольшом расстоянии.       — У меня сегодня нет температуры. И я даже почти всю ночь спала, но этот кашель… — сипло ответила Ната, с трудом восстанавливая дыхание.       Немного отдышавшись и даже не замечая склонившегося Мартина, она принялась осторожно распаковывать помады. Конечно же, это были помады! Такие, о которых она могла лишь мечтать, потому что стоили они больше, чем её стипендия. Первые две оказались красными, действительно очень красивого, дорогого, благородного оттенка, и Ната придирчиво сравнивала их, не решаясь попробовать даже на коже, не говоря уже о губах.       — Может, попробуешь? — соблазнительно улыбался Мартин, и Ната вздрогнула: она будто уже и забыла, что он здесь, да ещё и так близко!       — Не могу! — Ната отъехала от стола на кресле так резко, будто ожидала, что помады на неё кинутся. — Я же говорила: не надо мне подарков!       — Но ты же прекрасно знаешь, что я не могу их вернуть? Предлагаешь мне самому ими пользоваться? Или выбросить?       — Ну почему…       От слова «выбросить» Ната сразу забыла все аргументы. У неё рука бы не поднялась выбросить настолько красивые помады. На третью упаковку она боялась даже смотреть: помада в ней была настолько модной, что её не так-то легко было найти, а если и возможно, то только сильно переплатив.       — Вы можете подарить кому-то… — наконец пробормотала она, понимая, как глупо это звучит.       Мартин промолчал. Он стоял, опершись на стол обеими руками и вытянув ноги, и рассматривал Нату с нескрываемым интересом. Он, как и она раньше, впитывал каждую деталь внешности, и девушка поняла это и покраснела вдруг: алыми пятнами на щеках и почему-то на подбородке.       — Посмотри лучше третью помаду. Там ещё карандаш, я не знаю, нужен ли он, но мне обещали, что тебе понравится. Но она не красная!       Ната уловила в его голосе нотку разочарования и поняла, что ему слишком нравится алая помада. Ничего нового: в те дни, когда Ната решалась на красную помаду и красивую женственную одежду, у неё не было отбоя от заинтересованных взглядов. Все мужчины одинаковые!       — Спасибо. Вас не обманули, это отличный подарок. Но зачем же так много?       Ната быстро прикидывала стоимость всех помад и зло закусила губу, чтобы не заулыбаться. Не то чтобы это было запредельно дорого, но она могла бы ожидать лишь одну помаду на день рождения, например, а не сразу три, ещё и просто так! Ну нет, ну ведь не просто так!       Она отъехала ещё дальше от стола и посмотрела на Мартина исподлобья.       — Я же сказала: мне ничего не нужно.       — Я так не думаю. И если я могу помочь девушке, то сделаю это и без её разрешения.       В его голосе зазвенела сталь, и Ната зло прищурилась. Такой тон ей не нравился, и Мартин мгновенно пошёл на попятную.       — Не злись, ну пожалуйста, не злись! Я же хотел тебя порадовать! Если бы тем вечером ты позволила за собой поухаживать, то не замёрзла бы и не заболела.       — И тогда бы вы меня не преследовали? Не ходили бы каждый день ко мне домой, хоть я не только вас не приглашала, но и просила этого не делать?       Ната злилась, и в глазах Мартина становилась ещё более хорошенькой. Её безумное, до безрассудства упрямство ужасно ему нравилось, поэтому Мартин решил чуть подлить масла в огонь:       — Можно просто сказать «спасибо».       Его красивые, чётко очерченные губы растянулись в улыбке, мгновенно не понравившейся девушке. Он издевается?       — И я же говорил: давай без «вы». Я чувствую себя стариком.       — Сколько тебе лет? — вдруг спросила Ната, и Мартин чуть подался назад от её напора.       — Тридцать три. Это важно?       Он вдруг улыбнулся так соблазнительно и коварно, что Ната вспыхнула, но на этот раз от гнева. Ей очень не нравились его намёки.       — Нет, просто к слову о стариках.       — Ты же всё равно не хочешь со мной встречаться, так что какая разница, сколько мне лет.       — Да вот думаю, что может заставить тридцатилетнего мужчину так носиться с двадцатилетней девушкой?       — Ответ всегда один, — усмехнулся Мартин. — Но тебе он не нравится.       Ната задумчиво замолчала. Слово «встречаться», выскользнувшее у Мартина, слишком поразило её. Не чересчур ли он прямолинеен? Ната подумала, что Кирилл за эти несколько недель их нечастых встреч так и не предложил ей «встречаться», этот же… Говорит глупости! Но с таким вызывающим видом!       — Я приду завтра, — мягко и без тени сомнения сказал Мартин, и Ната удивлённо вскинула на него глаза. — Но ты можешь дать мне свой номер, и тогда я не буду приходить к тебе каждый день, чтобы просто узнать, как у тебя дела.       От его наглости Ната потеряла все слова и мысли. Просто сидела и смотрела на него, даже не моргая, и только приступ кашля разрушил повисшее в воздухе напряжение.       — Ну вот! И как я могу не переживать о тебе?       Зашкаливающая нежность в голосе Мартина заставила Нату покраснеть. Ну что такое? Она ведь обещала себе, что не поведётся на его провокации и что убедит его не приходить к ней больше.       — Не надо ко мне приходить! — вспылила она, хоть и сразу же поняла, что её злой голос звучит жалко. — И номер я не дам! Я не хочу с тобой общаться!       Она с трудом заставила себя взглянуть ему в лицо и разозлилась ещё больше: Мартин никак не отреагировал ни на её слова, ни на её злость. Он лишь всё так же терпеливо улыбался, будто был уверен, что Ната сейчас перебесится и с радостью кинется к нему в объятия.       — Уходи, — сказала Ната, твёрдо глядя в его тёмные, бархатные глаза. — И не приходи даже под видом помощи. Мы прекрасно справлялись сами.       — Это ведь не из-за того парня? — не столько спросил, сколько сообщил Мартин, чуть склонив в интересе голову. — Ты ведь ни в кого не влюблена.       — Тебя это не касается!       Это было уже слишком. Ната вскочила с кресла и двумя шагами подошла к двери.       — Спасибо за помощь. Но больше ничего не надо. И я прошу тебя меня не преследовать. Я действительно не хочу…       — Или что? — вдруг перебил её торопливую речь Мартин. — Что будет, если я не прекращу?       Она порывисто дышала, но в глазах её загорелся нехороший, злой огонёк:       — Ты прав, я ничего не смогу тебе сделать и меня некому защитить. Но так ты ничего не добьёшься.       В её улыбке было что-то такое ядовитое, неожиданное для обычной смертной девчонки, что Мартин внутренне ощетинился. Ната будто бросала ему вызов!       — Так что прекрати, пока ты окончательно не испортил о себе впечатление, — она хлестнула словами и замолчала с таким упрямым видом, что Мартин понял: больше он от неё не добьётся ни слова!       — Вот как, — хмыкнул он, подходя к открытой двери. — Я тебя услышал, но обещать ничего не буду.       Он был так близко, так волнительно близко, что Ната на несколько томительных мгновений перестала дышать, только смотрела в его тёмные глаза и тонула в них, уходила в глубокий омут.       — Ты слишком сильно мне нравишься, чтобы я мог остановиться, — тихо произнёс Мартин низким, мурлыкающим голосом, и Ната испуганно вздохнула, будто её ударили в грудь и вышибли весь воздух. — До встречи, моя дорогая.       Она не поняла, сколько времени прошло, но очнулась, лишь услышав, как хлопнула дверь. Не зло и не истерично, а решительно, будто Мартин хотел снова напомнить о себе. Девушка медленно осела прямо на пол и неожиданно для себя расплакалась.       Аня подбежала и присела рядом, заботливо склонившись над подругой. До этого она сидела в своей комнате тихо-тихо, пытаясь уловить хоть что-то из их разговора, но услышала только звук закрывающейся двери, а потом внезапный отчаянный плач.       — Что случилось? — воскликнула она испуганно. — Это Мартин? Он что-то сказал? Или… Он же тебя не ударил?       Ната упрямо мотнула головой и встала. Сидеть не полу было глупо, но силы её вдруг покинули, и ноги всё ещё были ватными, поэтому она прижалась к стене и, медленно дыша, попыталась успокоиться.       — Тогда… почему ты плачешь? — растерянно спросила Аня.       Видя слёзы подруги, она чувствовала себя неловко, особенно потому, что не понимала, что происходит.       — Если бы я знала… — всхлипнула Ната, и Аня в недоумении замолчала. Такого ответа она уж точно не ожидала.       — Ладно… — протянула Аня и взяла Нату за руку. — Пойдём-ка на кухню. Я заварю тебе чай, и ты расскажешь, о чём вы говорили с Мартином.       Ната долго не могла успокоиться. Только-только она переводила дыхание и открывала рот, чтобы начать рассказ, как тут же кривила губы в истерики. И снова заходилась слезами. Аня машинально собирала разные травы в чайничек и не сводила изумлённого взгляда с подруги. Всё это очень пугало её хотя бы потому, что Ната за два года их совместного проживания ещё ни разу не плакала.       — Так что плохого он сказал? — подсказала Аня, наконец-то разливая свежезаваренный травяной чай по маленьким чашечкам.       — Ничего плохого. Только… — Ната всхлипнула, но скорее судорожно, чем действительно от слёз. — Что я слишком сильно ему нравлюсь, чтобы он… остановился.       Аня так и села на стул рядом, хотя собиралась достать шоколадку из шкафчика.       — Звучит как-то… не очень.       Ната кивнула и сделала машинальный глоток горячего чая и мгновенно обожглась. Зато боль отрезвила её настолько, что она вскочила к крану и совсем забыла о слезах.       — Вот и я так подумала. И выглядел он очень решительно. И этим ужасно меня напугал.       — И ты из-за этого плакала? — искренне изумилась Аня. Сама она считала всё это началом очень интересной и необычной истории.       — Нет, — недовольно фыркнула Ната. — Не из-за этого. А из-за того, что я его боюсь. И в то же время…       Она замолчала, но пытливый взгляд Ани подстегнул её продолжать, хоть было и ужасно неловко признаваться, что:       — Он мне нравится!       По интонации Аня догадалась, что подруга вот-вот снова сорвётся в слёзы.       — И из-за этого стоило так убиваться?       — Ну как ты не поймёшь! Я боюсь, что он победит! А я ужасно жалею, что встретила его!       Аня всё-таки встала за шоколадкой. Без неё явно не обойтись и не разобраться во всём этом.       — Слушай, я всё-таки не понимаю. Если ты ему нравишься и он тебе нравится, то из-за чего драма? Почему бы тебе не…       — Нет! — воскликнула Ната и вскочила из-за стола так резко, что расплескала чай.       Она подошла к окну и долго-долго молча смотрела, как быстро нарастающий дождь бьёт в стекло крупными каплями, почти как градом. На душе было паскудно и тревожно, но объяснить всё это было невозможно.       — Я не знаю, я просто чувствую, что надо держаться от него подальше. Ты бы видела его! Он уверен, что я никак не могу ему противостоять, поэтому он точно-точно не остановится! И что я тогда буду делать?       — Но ты же не думаешь, что он… ну я не знаю, — Ане даже подумать об этом было сложно, не то что сказать.       — Вот-вот. Думаю. Он опасный. Он вполне может меня изнасиловать, — сказала за подругу Ната.       Эта страшная мысль появилась в её голове ещё тем вечером во дворе. Что он может напасть на неё, похитить, изнасиловать… Сделать что угодно, и никто и ничто его не остановит. Ната видела это в его лице, читала в его тёмных глазах со странным алым отблеском, более того, она чувствовала это.       — Слушай… — смущённо начала Аня. — Ты прости меня! Я заигралась и совсем не подумала… Ну, в общем, о том, что ты мне говорила. Ты ведь просила его не пускать, а я… В общем, извини, больше никаких курьеров, никакого Альфа и уж точно никакого Мартина!       Ната повернулась к подруге и впервые улыбнулась. Идея «Никакого Мартина» очень ей понравилась!              Вечер субботы прошёл отлично. Настолько, что Аня даже забыла спросить, что же было в том самом пакетике, и вспомнила об этом лишь ближе к ночи.       — Так что Мартин тебе принёс? Или он забрал с собой? — спросила Аня, когда они досматривали серию сериала в её комнате, измеряли температуру перед сном и собирались пить лекарства.       — Не забрал. Да и с подарком, если честно, он угадал. Или это ты ему подсказала? — подозрительно прищурилась Ната.       Температура наконец-то была нормальной, да и девушка чувствовала себя бодрее, так что быстро сходила в свою комнату за помадами и вернулась к Ане.       — Ничего себе!       Аня, в отличие от Наты, не только не выпускала из рук маленькие, красивые коробочки, но и сразу же попросила накраситься. Особенно её впечатлила та самая помада, которую Мартину впихнули лишь потому, что «девушке понравится». Ната, конечно же, разрешила. Ей, в общем-то, было всё равно.       — Ну а красные ты пробовала? Мне кажется, вот эта идеально подойдёт к твоему пальто. Слушай! — вдруг Аню осенило. — Ты только представь, что будет, когда ты принесёшь их в универ!       — Можно было выставить фотку с тем букетом для начала. И сразу же появилось бы множество вопросов.       — Кстати, да. Цветы отличные, — кивнула Аня. Как человек, далёкий от настоящих отношений, она была большим специалистом в отношениях вымышленных, поэтому идеальных. — Надо было сфоткаться, пока они были в букете.       — И что бы я всем сказала? — недовольно вздохнула Ната, наблюдая, как Аня красится подаренной помадой. — Был букет да закончился. Надеюсь, что Мартин больше не будет…       — Прямо-таки надеешься? — хихикнула Аня, но, поймав строгий взгляд Наты в зеркале, пошла на попятную: — Ладно-ладно, я поняла. Никаких цветов, никаких подарков, никакого Мартина! А если серьёзно: что ты будешь делать, когда он снова сюда заявится?       — Понятия не имею. Не буду открывать дверь.       — И что, теперь всё время скрываться? Делать вид, что никого нет дома? Дурдом какой-то!       — У нас есть выбор? Он вцепился, как клещ, и остаётся только ждать, пока ему всё это надоест. А ему надоест. Очевидно же, что это глупая блажь!       Аня была согласна, но поддерживать разговор не спешила: она любовалась накрашенными губами и была ужасно довольна новой помадой, не выпуская её из рук.       — Если тебе вдруг захочется их выбросить, то выбрасывай их в мою сторону: я подберу, — хихикнула она.       Аня всегда и во всём могла найти положительные стороны. В общем-то, во всей этой истории с Мартином и Альфом она нашла целое море положительного. Чего не скажешь о Нате.