тупой & нетрогательный

      Назло всем сижу в ЦФЗ. Тут тепло, хрен кто меня выгонит.       Бэйба вчера заглохла через час. Я хоть и одет был тепло, всё равно замёрз нахер. Даже под одеялом. Ебучая осень. Солнца, как назло, нихера нет. Пиздец холодрыга.       Ненавижу утро. Ненавижу мёрзнуть. Ненавижу слякоть. Сижу, короче, и всех ненавижу. Танюху ненавижу чуть-чуть поменьше. Она меня хоть просроченным супом накормила. Ничё со вчера не осталось, всё разобрали уже. Один этот сраный гороховый. Но мне даже жаловаться немного стыдно. Поэтому ворчу вполголоса: у Танюхи только обоняние херовое, а слух нормальный.       Бля, ну как же я не люблю, когда настроение хуёвое. Сам себя бесить начинаю. И всех вокруг бешу в два раза больше. Хотя, нихера ж не делаю. Ноги вытягиваю — мешаю и ваще «съеби, хорош место занимать», музыку включаю — громко и «выруби нахер», даже чешусь, блядь, как-то оскорбительно! Я ж ваще не в наглую даже, через карман. Это не моя проблема, что кое-кто сразу про мои яйца думает! Допиздятся — у меня и жопа зачешется, а там карманов нет, там под термо лезть придётся. Ваще у всех чистоплюев типа Коляна и Ленки шаблон разорвёт.       Пока сижу, на меня и фукают, и вонючим называют. Один пиздодельный Колян хочет заставить рвать картон, который со вчера остался. Типа всё равно сижу, проёбываюсь и воняю им тут. Сами бы поспали в тачке! Уебки разнеженные. У человека тяжёлая жизненная ситуация, а у них никакого сочувствия нихуя нет. Одна Танюха прониклась. Если б чё ещё мне пожрать нашла или чаю сварганила, пока заказов нет, то я б, может, и полы бы за неё согласился помыть.       Мать кредитку ведь забрала. Вот теперь пусть Марина её и закрывает. Ей не зашкварно по хуям прыгать и бабки с пацанов тянуть. Маман считает, что так и должно быть. А Ярику, вот, нельзя. Ни за деньги, ни за так. Ярику въёбывать обязательно, а с кайфом время проводить — зашкварно. Пиздец, а не жизнь. Вот зато теперь всем охуенно: мартышка в комнате одна будет, а я… Где хочу буду. В ЦФЗ, например. Да! Я хочу сидеть в ЦФЗ!       Димас, бля, тоже «порадовал»: бенз у бэйбы кончился. Конечно, ебать. Я им как будто насквозь пропитан, явно половина в салон ушла.

***

      Кое-как досиживаю до начала смены. Потом жалею ещё больше. Хули ждал? Теперь работать надо. А сегодня ваще не прёт. Вел как чувствует, что мне хуёво: моросит раза в три чаще. Тормоза только молодцом: как не работали нихера нормально, так и продолжают радовать стабильностью.       Заказывают все, бля, как мне назло: картошку, воду, порошки трёхлитровые. Вези, Ярик, не переломись. Бля, ну где мои любимые ленивые жопы, которым я по два сырка в пакете таскаю?       Рожа у меня хмурая, вид заёбанный, но никому меня не жалко. Чаевых нихера сегодня. Ёбаный день. Во все щели ёбаный. И так тянется, что пиздец. Но вечер всё равно наступает. А от этого совсем хуёво становится. Всё ломит от одной мысли о заднем сиденье в Димасовской тачиле. Я, причём, даже не очень уверен, что он заправить её смог. Значит, совсем без печки. Совсем херово. Пусть на улице типа ещё плюс, но лично по мне всё чё ниже двадцати — это минус и дубак.       Так со всего вокруг бешусь, что даже не сразу просекаю, что на адрес Юрца еду. Я и так весь день терпел, не писал ему. А хотелось. Теперь ещё бы как-то не спиздануть лишнего. Тяжело. Но надо молчать. Всё, Ярик, соберись. Отдал — ушёл.       Молча сую Юрцу пакет. Глаза в пол. А нет: уже за его спину, в квартиру, смотрю. Там у него тепло, диван кайфовый… Носом больше по инерции шмыгаю. Ну и от обиды немного. Тоже на диван хочу.       — Ты не заболел? — услышал. Бля. Чё делать? Так, Ярик. Спокойно.       — Ну, а если да, то чё?! — очень спокойно, Ярик. Сейчас на хер вместе с соплями и наездами пойдёшь, вот чё.       — Ты не выделывайся и не ори, — да пытаюсь, пытаюсь, ёпт. — Я серьёзно спрашиваю.       — Не заразный я. Ну, может, продуло ночью в машине, — Ярик, тебя жизнь, нихуя ничему не учит. Щас подумает, что ты ещё по каким-то тачкам ночами шастаешь и там с кем-то ещё половым блядством занимаешься. — Бля, ты не подумай ничё. Я в тачке друга ночевал просто. Один. Не ебался ни с кем, если чё, — говорю всё тише и в пол смотрю, потому что звучит хуёво и по-другому это сказать не получается. — Ладно, забей. Пойду я.       Дальше катаюсь по заказам.       Чуть с вела не наворачиваюсь, когда от Юрца приходит сообщение:       «Сегодня где ночуешь?»       «Там же»       Он что-то печатает, а мне теплее становится. И настрой всё лучше и лучше. Прям уже мысленно ногу ему на ляжку закидываю и головой на грудак укладываюсь. Так заебался за прошлую ночь, что это мне прям капец как надо. Главное, чтоб он на минет не рассчитывал. А то я подустал. И ваще его очередь. Я вчера нормально так отработал и взаимный отсос по-любому заслужил.       Вместо приглашения на отсос, мне приходит ссылка на хостел. И вопрос, привязан ли мой номер к карте. Обломно. Но посылать Юрца с его предложением не хочется. Вторую ночь с бэйбой я не вывезу. Ну и я не дурак, чтоб отказываться. Дураки пусть гордо мёрзнут в тачке, а я в тепле буду.       Юрец даже больше чем надо скидывает. Прям как знает, что мне сейчас просто необходима полторашка светлого. А ещё двойной биг спешл, фри и сырный соус. И пирожок с вишней. Его мне уже на кассе взять напомнили. На завтрак заебись зайдёт.       И Димасу тоже пожрать беру, чтоб он мои вещи из тачки припёр. Просто так он бы хрен свою жопу поднял. Заодно и компанию составит. Одному-то жрать как-то скучно.       А с Димасом заебись, не скучно. У Димаса рот, даже когда он жуёт, не закрывается. Про Анжелку, тёлку из зала, без конца жужжит, нас вдвоём ей на кружочек снимает. Я на фоне подрубаю «Потеряли пацана», а он не выкупает нихера.       Димас пиво обратно, под стол, ныкает, на стуле разваливается. Соус свой выжрал, теперь в мой картошкой тычет:       — Ля-я, ну кайфовая твоя Юлька, — это он так Юрца зовёт. Пришлось имя придумывать. А то Димас заёб его милфой называть. — Чё ты вчера-то ей не набрал?       — А нафига? У меня ж друг есть, — который любит вопросы дохуя умные задавать, а потом рожу тупую делать. — Я про тебя.       — Да понял я. А чё ей не набрал — не догоняю всё равно. Она ж тебя ни разу бабками не обделяла. Чё, уже боишься, что не отработаешь, а?       — Да с хера ли? Ничё не боюсь. Чего бояться-то?       — Ну, хуй знает. Решит твоя Юлька, что она теперь страпонесса, — кольцо из пальцев делает и на меня через него смотрит, — и жопе твоей хана настанет.       — Ты за своей жопой следи, — ёрзаю на стуле. Как-то резко неудобно сидеть стало. — И на всякую хуйню поменьше дрочи.

***

      Время три часа — я уже у падика стою. С вещами. Не в хостеле же их оставлять, спиздит ещё кто. Юрец домофон мне без разговоров открывает, входную — так же.       Только дверь щёлкает — бросаю нахер всё, чё в руках держу, лезу целоваться и сразу под футболку, в шорты, за жопу хватаю. Он ржёт:       — Да ты разденься хотя бы, — а сам уже с меня куртку стаскивает и меня рывком к себе прижимает. От такого зажима как псина ему в губы поскуливаю: я хоть и напряг спустил ещё в хостеле, но на меня заново охуеть как накатило. Аж голову кружит и как с перепоя качает.       Одежда слетает, вода льётся, и вот я уже на спине, посередине дивана, голенький лежу. Ну типа его ж очередь, понимать должен. И Юрец всё понимает: през по-быстрому мне натягивает, а потом языком, губами, руками кайф полнейший устраивает. Мне остаётся только лежать и балдеть. Рыпаюсь и бёдрами вскидываю только, чтоб он меня стопорил ещё и ещё. Тащусь с того, как он жестко это делает.       Я уже кончить почти готов, но Юрка мне нихера не даёт: сверху садится, прям мне на грудь, головкой, обтянутой латексом, по губам и языку водит и нашлёпывает. В рот беру ваще без возражений, потому что вот щас по кайфу: что-то вдруг спортзал вспоминаю, как я на лавке лежал, а он сверху стоял. Только тяжело: нифига не могу контролить, насколько он глубоко мне засаживает. Предупреждающе опиздюливаю его по ляжке, а то боюсь куснуть сдуру. Юрка притормаживает и мою руку мне на член перекладывает. Пока он спиной сидит, я наощупь през стягиваю и уже дрочу по-нормальному. Но больше ртом работаю, заодно помаленьку понимаю, как тут головой двигать надо. Дыхалки мне еле хватает, но я ещё и языком что-то делать пробую, губы сильнее сжимаю. Лицо и шея устают, я глаза закрываю, а потом чувствую, как во рту всё распирает и пульсирует. Ебать, ну наконец-то… И вроде заебался, но так приятно. Ёбнешься. Мне б тормознуть с дрочкой, чтоб Юрец вместо меня рукой поработал, но сил ваще никаких. Он с моей груди слезть не успевает — спускаю куда попало и растекаюсь по дивану.       Вместе с недовольным «Ярик, бля» получаю пачкой салфеток чуть ли не по морде.       «Ой, ну какие мы сразу нежные фиалки. Хер мне за щеку напихивать, значит, можно, а тут сразу «Ярик, бля». Хорошо Ярику, непонятно что ли?»       Понимаю, что хочу жрать. Юрка предлагает кого-нить из наших бегунков с едой вызвать.       — А тебе чё, меня одного мало? — ну само у меня вырывается. Эт я ещё про тройничок не сказал, удержался.       — Ну, а если да, то чё? — ухмыляется… Э! Это он типа меня так подъебать решил?       — А ничё, — ашкой затягиваюсь и в потолок парю, типа пофиг мне. — Давай-давай, зови. Я готов ваще.       Юрка глаза закатывает и мне телефон подсовывает.       — На, выбирай, что есть будешь, — ха! Слился. Вот и заебись.       Я думал, что сейчас вместе пожрём, попиздим, может. А Юрка лотки с моим салатом и пловом на стол ставит и в комнату уходит. Не, аппетит-то не пропадает, я ж не больной какой-то. Но не так вкусно всё идёт, как хотелось бы.       — А у тебя типа режим, или как? — над лотком жую, в комнату заглядываю. Юрец за компом сидит.       — Ты сегодня домой? — вопрос игнорит и на кучку моих вещей кивает.       — Не… Стрёмно просто оставлять в общей комнате.       Юрец с чего-то ашкой давится:       — А ты не отдельную снял?       — Нет. А нафига? Я койку на неделю вперёд проплатил. Спасибо, кстати, — вообще неудобно становится. Вчера как-то и не подумал ему ответить. И вообще с этой темы съезжать надо. Чё докопался?       Он на меня смотрит как на отбитыша:       — Совсем выгнали?       — Нет, ебать, частично. Сказали: погуляй, Ярик, воздухом подыши! — да, подышать надо. Меня уже колотить всего начало.       — И извиняться ты не собираешься?       — Чё, бля? А схуяли я-то должен? Типа я обязательно не прав?! Ну пиздец ты… Меня выпиздили, а я ещё и извиняться приду?! … — лоток со злости сжимаю — он из рук, сука такая, падает. А я ухожу на кухню, потому что стрёмно — пиздец. Вот сам пусть свой сраный плов собирает! Извиняться не буду!       В окно смотрю, куда себя деть — не знаю. Не мог по-нормальному как будто ответить. «Иди на хуй», или там «А тебя ебёт?», или «Завали». Да всё чё угодно… Нет, бля. Психа включил.       Юрец не сразу, но приходит. Ну да, лоток просто выкинуть, вместе с остатками плова. Не поворачиваюсь, хочу, чтоб он свалил. Но сваливать-то мне надо. Но стою. Гордый, бля. В трусах.       Юрка подходит со спины. Так близко, что чувствую, как от него теплом фигачит. И из-за этого совсем херово, ещё к горлу сушняк подкатывает, как будто плакать собираюсь. А я не собираюсь. Просто обидно. Мне б молчать, а из меня дальше прёт, хуй остановишь:       — Сеструха, как я из твоей тачки выходил, увидела. А мы ж ничё с тобой. А она матери, что я… — Юрка руку мне на плечо накидывает, к себе притягивает, сука. И всё. Я в разъёбе. Ничё внятного не могу больше сказать, одно нытьё напополам с соплями. Так всечь ему охота. Вывел. Стоит, бля, молчит. Обнимает.       Беру себя в руки. И ашку беру. Иду умываться. Пиздец. Смотреть на себя стрёмно. Ладно хоть Юрец никакую ебалу не задвинул, что плакать не стыдно, бла-бла и что-то там. Мне вот стыдно, и нехуй эту тему дальше разгонять.       Немного попускает, когда Юрец с невозмутимым видом сериал предлагает глянуть. Как будто ничё и не было.       Я обычно на сухую это всё не очень, а Юрка, как мои мысли читает. У него, оказывается, коньяк есть. Понтовый какой-то. Легко так идёт. Прям чё-то ваще залетает. Даже без запивки.       Лежу, пялю в этот его ситком, где ещё люди на фоне ржут. Почему-то казалось, что Юрец такое не смотрит. Не знаю, чё казалось, но явно не это. Хотя там про каких-то физиков-шизиков, так что…       — Юр, а ты кем работаешь?       — Аналитиком, — во мне уже минимум стопятьдесят коньяка, поэтому и настрой ебануто-игривый с этого слова включается. Меня всё равно выперли, чё теперь теряться-то?       — Это от слова «анал»? — дебильно гыгыкаю и запрыгиваю на Юрца сверху. Сразу в губы впечатываюсь, задом виляю и трусь о его член своим. В Юрце коньяка поменьше, а веса побольше, но ему такой резкий поворот событий очень даже вкатывает. Бухтит только, что типа шутка тупая, но уже мой зад наминает, в трусы лезет. Говорит, что щас наказывать меня будет. Мне так ржачно с этого наказатора становится. Вспоминаю, как Димас про страпонессу вчера разгонял. Юрцу говорю, что он теперь Юлькой будет. Про страпон и ваще про эту тему не успеваю сказать: Юрец скручивает меня, обхватив двумя руками со спины, и жарко над ухом говорит:       — А может ты Яной будешь? — и за мочку кусает.       — Бля-ах-а… — дрыгаюсь, ногами болтаю, пытаюсь из захвата выползти. — Да пошутил я про ана-а-ал.       — Поздно.       — Э… В смысле?! — булки со всей силы сжимаю, на всякий зажмуриваюсь, дыхание задерживаю и… Понимаю, что Юркин член в поясницу упирается. Чувствую себя немного долбоёбом. Сбил меня с толку. И весело ему, бля.       Юрец предлагает как в тот раз. Меня слегонца размазало, так что мне лишь бы не вниз головой. На боку — самое то. Когда Юрка меня между булок смазывает, то всему моему телу хочется, чтобы он продолжал. Я не понимаю эту хуйню, но мозг включать отказываюсь. Выгибаюсь, поскуливаю, готов, бля, уже на всё, чё ни сделает. Ну, пока он членом водить не начинает. Тут уже поскромнее я как-то со своими желаниями. У него-то желание ни разу не скромное. Не, мне охуеть как нравится, но это и напрягает. Чуток совсем. Так-то кайфово.       Мы с ним как-то та-а-ак удобно ложимся. В прошлый раз было пиздато, а в этот — ваще охуительно. Юрец опять как будто со всех сторон: мой член надрачивает, сзади своим скользит, пальцы мне в рот проталкивает. А я ему ещё и задом подмахиваю, когда в руку толкаюсь. Отлёт всего Ярика. И потом ещё и, лёжа у Юрца на груди, его рукой довожу. Так и остаюсь лежать. Ну кайф же.       Лежим. Юрка мне на спину руку кладёт, пальцем легонько водит. Кажется, оба отрубаемся. Я-то точно. Если б не его триебучий телефон, то и нормально всё было. Хер знает, кто там звонит, но Юрец на кухню выходит, а потом меня резко выпроваживает.       Я и не рассчитывал на ночёвку и всё такое, просто с каждым разом обиднее и обломнее сваливать. Вот хоть не приходи.

***

             Пока до хостела иду, с Димасом созвониться хочу. Но уже знаю, что он сейчас на уши присядет со своей Анжелкой. А если тему про «Юльку» заведу, то тупо скажет, что у «неё» кто-то есть. Ясен хрен, что есть.       Личку Юркину открываю. Решаю, что портить, бля, так всё к херам. Чё сиськи-то мять?       Пишу: «Ты мне нравишься». Отправляю. Понимаю, что я долбоёб, хочу удалить. Пальцами хер пойми как тыкаю. У себя-то точно удаляю. Песочек в стороны разлетается… А у него? Пиздарики на воздушном шарике. Охуенная функция. Пять звёзд.       Не знаю зачем, но стою и в экран пялюсь. Закуриваю и опять пялюсь. Убираю телефон, когда понимаю, что похож на торчка.       Получаю, когда уже подхожу к хостелу:       «Послезавтра приходи».       Отвечаю, что работаю допоздна. Не пизжу даже. Мне, вот как назло, часы нормально поставили, на полную смену выйти должен. Сольюсь — хер когда ещё так попрёт. Отправляю и опять как торч стою. Ладно хоть Юрец отвечает быстро:       «Ок. Жду».       Всё заебись. Только понять не могу: я удалил или нет?