Ветер и Щит

Как и следовало ожидать, с утра пораньше в парадную дверь громогласно постучали. Джереми виновато в комнату герцога Окделла: – Разрешите доложить? – Догадываюсь, кто там завалился. – Прибыли его преосвященство кардинал Левий и его светлость Первый Маршал Талигойи герцог Эпинэ. – А я лошадка, еду в парк за яблоками, – обреченно произнес Дикон. Это была их с Айрис игра в детстве. Они играли в прятки-догонялки. И надо было притворяться разными животными и людьми. Побеждал тот, кто первый доберется до старой яблони. Если ты не успевал придумать, кто ты на этот раз, ты проигрывал. Бегать между деревьями, выкрикивая «Я тебя вижу, Айрис!» было весело и просто. Почему сейчас нельзя притвориться, что ты заяц, скачешь к реке? Нет, придется идти и разговаривать с этими занудами. – Что, господин? Дикон вернулся в суровую действительность. Не стоит болтать всякую чушь при слугах… – Проведи гостей в парадную столовую и накорми как следует, Джереми. Я сейчас спущусь. Проследи, чтобы Рокэ не появился в столовой раньше меня. Справишься? – Приложу все старания! Рокэ не появился в столовой раньше. Он караулил у выхода из гардеробной. Окделл отшатнулся и встал в защитную стойку. Ворон улыбнулся. – Ну-ну, это всего лишь я, юноша. – Ты меня напугал. – Ждешь засаду? – Приходится с таким содержантом. – Кем? Ричард дернул плечом. Без разницы. Неудачное слово. Но верное, как нельзя лучше. Сейчас Окделл содержал опального герцога и пользовался его телом для разрешения собственного напряжения. Как его еще назвать? Ворону сравнение пришлось по вкусу. Он усмехнулся и изобразил светский поклон, каким обычно младшие приветствуют старших. Хорошо еще не подмел пол воображаемой шляпой. – Ну, что ж. Несмотря на свое зависимое положение, я осмелюсь напомнить вам, эр, о перевязи. – Чем? – Перевязи. И той побрякушке, которую вам вручил лично Альдо. – Орден Найери? – Хоть бы и так. – С чего я должен разряжаться? Они у меня в доме. – У вас в столовой сидят кардинал и первый маршал Талигойи. А вы хотите показать им, что вас можно застать врасплох? Дикон задумался. Он действительно не учел этот факт. Сейчас он не просто офицер или лучший друг короля. Он глава Высокого Совета, орденоносец Найери. И если перед Робером корчить важную персону нет необходимости, то Левию не стоит забывать, с кем он говорит. Окделл вернулся в комнату и надел орден и перевязь, скрепив ее не узлом, а большой фамильной брошью в виде головы вепря с налитыми кровью глазами. – С чего ты мне решил помогать советами? – уточнил он у Алвы, который наблюдал за облачением, прислонившись к косяку. – А почему бы нет? Пока я твой пленник, мне нет смысла с тобой воевать. Когда мы возглавим наши армии, разговор будет другой. – Тогда разговора не будет, – возразил Окделл. – И застегните пуговицы. Это выглядит слишком пафосно. – Находишь? – Да. Тащит театральщиной. Окделл ни на что не рассчитывал, но Ворон действительно застегнул верхние пуговицы, так что кружевной отложной воротник аккуратно сошелся на шее и подчеркнул ее аристократическую линию. «В чем угодно, но в красоте этому хлыщу не откажешь». Оба спустились по лестнице. Окделл осведомился о гостях у Джереми. Левий и Эпинэ отказались от еды, но с удовольствием выпили глинтвейна и закусили горячими бутербродами. – Камин затопили? – спросил Алва, и Окделл метнул в него строгий взгляд. Ворон отвел глаза и сделал полшага назад. – Я как раз собирался осведомиться у вас, – ответил вышколенный слуга у Повелителя Скал. – Затопи, – разрешил Дикон. – Но не усердствуй. Надеюсь, они скоро уйдут. А мерзнуть завтра по их вине я не намерен. Джереми поклонился и пошел за истопником. А Ворон саркастично усмехался, разглядывая бахрому на гобелене. – Что тебя так позабавило? – Ничего, ничего. Восхищаюсь богатством и достатком в Золотых Землях. – Заткнись, а? Вот избавимся от всяких мятежников и падали, и поставки возобновятся. Пока на каждом углу приходится ждать лазутчика, не выпустишь из рук оружия. А торгаши не очень любят ездить там, где их встречают с оружием. – Конечно, это невозможно было учесть заранее. Я понимаю. – Так, может, станешь советником Карваля по поставкам? И обеспечишь своим гениальным вмешательством процветание любимому народу? – Мой народ проживает несколько южнее. – А. Ну, так если не собираешься сказать ничего полезного, зачем утруждать язык? Идем. Ясно же, что они тобой полюбоваться захотят. Доставим им такое удовольствие. Левий две недели жалобно канючит свидания с тобой, только что рясу не задирает. Алва проявил чудеса самообладания. Только желваки прокатились под кожей, и снова спокойное, слегка насмешливое выражение застыло на лице. Но Ричард понял, что задел бывшего эра, и самодовольно улыбнулся. Кто знает, чем так приглянулся кардинал богохульнику Алве, но это стоило держать на заметке. Они спустились по парадной лестнице подошли к большой столовой. Здесь вышла заминка. Потому что Ричард хотел, чтобы первым зашел Алва. А тот изображал деликатность и пропускал хозяина дома вперед. Наконец, Дикон вспомнил, что изначально сам хотел войти первым. Ругая себя за глупость, он поправил перевязь и вошел в залу. Трое высших сановников приветствовали друг друга. Хозяин дома осведомился об их самочувствии и здравии. – Я пригласил Алву составит нам компанию, – сообщил герцог Окделл и сделал знак лакею. Тот открыл дверь, и вошел их царственная грация великолепный позел Рокэ Алва, герцог высокомерия. – У вас не галлюцинации, господин Алва, – с приторной заботой произнес Дикон, – это действительно живые люди, и среди них нет врачей. – Благодарю, господин Окделл. Я не сомневаюсь в остроте своего зрения. – А напрасно, – мрачно заключил Дикон и сел во главе стола, предоставив остальным выбирать, как расположиться. Это оказалось удачным решением. Алва сел слева, через стул от бывшего оруженосца. Очевидно, это была его любимая дистанция относительно врагов. Левий сел сразу за Вороном, а вот Робер устроился напротив Повелителя Ветров по правую руку от Окделла. И это насторожило Дикона. За последние две недели он немало наблюдал, как рассаживаются люди. И всегда они либо пытались придвинуться к властьимущим, либо избегали особо значимых фигур, опасаясь лишнего внимания и нарушения собственных планов. Алва играл от обратного, и эту стратегию Ричард знал на зубок, не даром провел три года подле мастера интриг и тайн. Но Робер… Робер не был политиком. Он был честным офицером… Возможно, слишком честным. Сам разговор был ужасно пресным. Левий спрашивал, в каких условиях живет бывший первый маршал, как его здоровье. Ворон с иронией пожаловался на компанию врача-зануды. Робер в основном молчал. Ричард тоже отвечал только на прямые вопросы, обращенные к нему. Затем они сыграли в шахматы в четыре руки. Левий и Робер выиграли, потому что Дикони и Рокэ не могли договориться. Главной своей задачей Окделл считал не оставлять пленника наедине с Левием… или Робером. Доверять Первому Маршалу стало опасно. Он выбрал стул ближе к узнику, чем к хозяину дома и соратнику. Но за два часа любая бдительность ослабнет. Повелитель Скал обнаружил себя в светской беседе с кардиналом, с примесью какой-то теософии и морализаторства. А чем заняты первые маршалы, нынешний и низложенный?? Герцог внезапно вспомнил о важных делах в городе и несколько поспешно выпроводил гостей. – Непрошенные гости хуже вора, – заключил он. – Согласен. Нам так и не удалось позавтракать. У тебя действительно дела в городе? – Да. Потом я поеду к Альдо. Придется тебе завтракать одному… Что ты сказал Роберу? – Ничего. Просто светская болтовня. – Ты же понимаешь, что я уполномочен убить тебя, если ты не оставишь мне выбора? – На самом деле я думал, ты будешь кормить меня отравленной пищей, чтобы я постепенно избавил тебя от забот. – Нет. Я проткну тебе сонную артерию или выстрелю в тебя из пистолета. Травить – это низко. Это трусость. В роду Окделлов никогда не было трусов. – С этим я согласен, – примирительно улыбнулся Алва. И, кошки его раздери, он был искренен в эту минуту. Дикон поправил перевязь и накинул плащ. Через пять минут его фигуру, верхом на сером жеребце, поглотил густой снег вперемешку с туманом.