Письма в Лиссабон

В легком мандраже Ракель зашла в ресторан и назвала имя Пабло хостес. Та проводила ее до столика, где уже ожидал мужчина. Он был не один — букет алых роз покорно лежал на стуле и ждал свою хозяйку. — Добрый вечер. — улыбнулась Ракель брюнету. — Ракель! Добрый вечер! — обрадовался он и поцеловал женщину в щеку. Она незаметно поморщилась и уселась напротив. — Это для тебя. — он протянул ей букет. — Спасибо, Пабло. — блондинка провела рукой по цветам. — Тебе не стоило относиться к нашей встрече слишком серьезно. — она собиралась дать ему понять, что случайный секс — максимум, на что он может рассчитывать. — Извини, я не мог. — двумя руками он поправил свои очки. — Я очень рад, что ты согласилась поужинать. Может, вина? — Да, я только за! Красное…? — преимущественно она пила его. Если быть точнее — они. Однажды с Серхио они посетили лекцию о винах в городе и пристрастились открывать для себя новые, в поисках идеального. — Почему бы и нет? Кьянти? — предположил Пабло. — Говорят, они импортируют его прямиком из Италии. На секунду она нервно прикрыла глаза. Кьянти было их любимым вином, которое они пили на свадьбе. — Да, с удовольствием. — улыбнулась Ракель, отгоняя дурные мысли. — Ты прекрасно выглядишь, Ракель. — томно произнес мужчина. — Спасибо, Пабло. Мне очень приятно. — усмехнулась она, мечтая смыть с себя марафет и улечься на диван с ведром мороженого. Улечься на диван и на плечо, закидывая ноги на колени мужа. Мужа…Нет, сейчас ему точно нет места в ее голове. Заказав еду и бутылку вина, Пабло провел рукой по волосам и Ракель внезапно поплохело. Она начала сомневаться в том, что сможет забыться. — Так, значит, у тебя две дочери? — Да, да… — пробормотала женщина. — А как ты узнал? — Видел младшую, когда Паулу забирал отец из школы. Они как две капли воды. — усмехнулся Пабло. — Это правда. — улыбнулась Ракель, думая о своей девочке. Чем они сейчас заняты? — Природа сделала Паулу моей копией, а младшую — копией мужа. — поджав губы, сказала она. — Бывшего. — быстро добавив это противное слово, она тяжело выдохнула. — Вы ведь приехали из Португалии, верно? — технически, это была не ложь, после ограбления Банка Испании и нескольких дней в итальянском монастыре, банда теснилась в коттедже в Порту. Так что, это была даже правда. — Да, я была юристом, а он профессором в университете. — это тоже была не ложь. Она, действительно, работала на стороне закона, а Серхио, действительно, был Профессором. Стоп, почему они вообще говорят о ее муже? — Ого! Это очень интересно! — удивился Пабло. — Я работал учителем биологии много лет в средней школе в Санто-Доминго. — Ракель натянуто улыбнулась в ожидании вина. — А Хорхе? — может, безопасный диалог о детях отвлечет ее от мыслей о муже. — Мы с Хорхе переехали с другой части города. Я открыл рыбную лавку, она стала популярной и вот, он в международной школе. Вместе с Паулой. — подмигнул ей мужчина. — Пабло, прости…но почему мальчик с тобой? Вы так решили с его матерью? — Нет, мы ничего не решали. Его мать ушла в поисках лучшей для себя жизни. Мы не грустим, нам хорошо и вдвоем. — добродушно улыбнулся он. — Думаю, ты меня понимаешь. Нет, она совсем его не понимала. Ей не было хорошо без партнера. Заметив ее нервозность, Пабло поправил очки, думая, не ошибся ли он в чем-то. Ей стало еще хуже. Он постоянно поправлял очки, но не двумя пальцами, как это делал Маркина. Он делал это двумя руками и Ракель захотелось закричать, что никто так не поправляет очки, это нужно делать исключительно одной рукой и двумя пальцами. Спасла ее от этого принесенная бутылка Кьянти. **** — Потом они пошли в гости! — Маркина еле разбирал болтовню своей дочери, которая на ходу придумывала историю. — Так, а дальше что? — подыгрывал мужчина, посматривая в зеркало. — Они пили чай…и играли! — продолжала девочка, смотря в окно. — Папа, щенок! — Вижу, родная. Медведь с кроликом помирились в гостях? — Угу… — промычала она и уткнулась носом в стекло. — Приехали, малыш. Будешь картошку? — девочка захлопала в ладоши и начала отстегивать ремни на своем кресле. Взяв Софию на руки и крепко поцеловав, мужчина вошел в небольшое кафе. Усевшись за столик, он крепко прижал к себе дочь и начал читать ей меню. На картофельном пюре и котлетках из индейки она радостно кивнула и выбор был очевиден. Заказав стейк с овощами и апельсиновый фреш для себя, он заметил, как малышка прячет в карманы пакетики сахара. Рассмеявшись, он выложил все назад, оставив только один в ее ручках. — Ты моя маленькая воровка? — прошептал Маркина, на что та тихо захихикала. — Можно взять только один. — Папа, ты смешной. — начала суетиться на диване девочка. — Я смешной? — широко улыбнулся мужчина. — Ты смешная! — она рассмеялась, когда он легонько ткнул ее в живот. — Ты любишь маму? — она спрашивала это почти при каждой встрече. Серхио давно научился машинально отвечать на этот вопрос. Всегда правду. — Конечно, милая. — натянуто улыбнулся он, вспоминая о Ракель. Где она сейчас? С кем? Что она делает? — Когда приедет семья? — в последний раз банда навещала их еще до расставания. Честно говоря, об этом расставании никто и не знал, кроме Алисии, которая жила с ними в одном городе. — Не знаю, может, на мой день рождения….Но если хочешь, мы поужинаем и поедем к Алисии и Виктории…? — он не был уверен, хочет ли проводить вечер с ними, но если София пожелает, то ему будет плевать на подколы Сьерры и они немедленно поедут к ним. — Я хочу только с тобой. — надула губки маленькая Маркина. — И я хочу только с тобой. — он крепко прижал к себе девочку, утыкаясь носом в ее макушку. И в очередной раз благодарил что-то выше за те пять дней в Мадриде, благодаря которым он уже почти три года держит ее в своих руках. София была очень тактильным ребенком, который любил часами обниматься и сидеть на чьих-нибудь руках или коленях. Паула тоже не отставала — в моменты грусти она всегда приходила к отцу и тот делал все возможное, чтобы ребенку стало лучше, даже если это означало просто посидеть в обнимку в тишине. Она все еще была ребенком, подростковый возраст тучей надвигался на ее родителей, но у них в запасе было еще четыре-пять лет, чтобы дать своей девочке абсолютную уверенность в себе и своих близких. Милая официантка расставила тарелки и обратилась, лопая их пузырь: — Приятного аппетита! Если что, можете обращаться ко мне. Меня зовут Ракель. — мужчина натянуто улыбнулся и мысленно сделал заметку никогда больше не приходить в это кафе и найти новое заведение с вкусной картошкой для дочери. Обращаться к ней он, естественно, не собирался. — Это мами! — заявила София девушке. — Правильно, это мами. — вздохнул Серхио и натянуто улыбнулся. — Спасибо. — Спасибо! — повторила за ним малышка. — Вкусно. — заключила она, жуя котлетку. — Поедем смотреть на звезды? — На пляж? — ее глаза загорелись. — На пляж! — кивнул Маркина и погладил ее по голове. *** Она отчаянно надеялась, что алкоголь разговорит и раскрепостит ее. Что она не зря надела это проклятое нижнее белье и этот Пабло окажется мужчиной, который хоть немного руководствуется инстинктами. На деле он продолжал болтать о своей жизни, сыне, рыбной лавке и красоте женщины напротив него. Она мило улыбалась, изредка задавая вопросы по ходу разговора. Бутылка заканчивалась и Ракель понимала, что вторую пить нет смысла. Он был похож на Серхио, он был чуть ли не его копией, но он не был им. Достойно держась и изображая заинтересованность, она сделала большой глоток. Вино обжигало горло, разливалось теплом в ее крови, но она все еще чувствовала отчаянное желание прижаться к любимому мужчине. — Хорхе рассказывал, что раньше вы жили на Филиппинах… — видимо, он заметил ее скучающий взгляд и решил перевести тему на нее. — Да, это так. — она просто кивнула. — Почему Филиппины? Довольно отшельническая страна для жизни, не пойми меня неправильно… — улыбнулся брюнет. Конечно, он хотел не только заинтересовать ее собой, но и знать о ее жизни. — Мы, действительно, жили не в городе. Получилось случайно, очень хотели уехать от городской суеты. Очень хотели уехать от долбаной жизни в долбаном Мадриде, подальше от долбаного Интерпола. — Получается, твоя младшая родилась уже там? — удивился Пабло. — Да, в Маниле. Там хорошая медицина и мы решили рожать в столице. — А как обстояли дела с получением гражданства Филиппин? Или его выдали по факту рождения? — куда он лез? — У нее португальское. Такое же, как и у нас. — это была ложь, София Маркина — испанка чистой воды и гражданство у нее было соответствующее. Сделанное в кратчайшие сроки, и, возможно, не совсем легально. — Значит, ты фанатка пляжной жизни? Португалия, Филиппины, Доминикана… — рассмеялся мужчина. — Это правда. — поджала губы Мурильо. — В Португалии был Лиссабон, но именно на Филиппинах я полюбила тишину и спокойствие пляжной жизни. — он вновь поправил очки и потянулся к ее руке. Ощущая неприятный ток, она не убрала руку, надеясь, что это тот самый шаг к инстинктам. — Ты прекрасна, Ракель… — прошептал он. — Твой бывший, должно быть, полный идиот, что не ценил тебя. — издав нервный смешок, она извинилась и удалилась в дамскую комнату. Что вообще он знал о нем? Что вообще он знал о нас? Он ценил меня, как ничто другое. Никакое закопанное на заднем дворе нашего дома золото не шло вровень со мной, его золотом была я. Единственное, что он считал за богатство и сокровище была наша семья. Сев на крышку унитаза, она всхлипнула и разблокировала телефон. Ей так хотелось позвонить ему, так хотелось попросить забрать ее из этого театра, что она сама же устроила. Ей так хотелось домой. К нему, где бы он не был. Возможно, она выпила лишнего, возможно она ненавидела его, возможно, он чуть не убил ее мать, но он никогда не изменял ей. Это то, что чувствовала она сейчас. Измену. Пить Кьянти с кем-то другим, проводить вечер субботы с кем-то другим, держать кого-то другого за руку и мило улыбаться тоже кому-то, но не ему. Ей стало противно от самой себя. Зайдя в папку «Избранное» галереи фотографий, она зачем-то включила видео, снятое наутро после свадьбы. Она снимала его, только проснувшегося, в постели. — Любимая, что ты делаешь? — хрипло смеялся мужчина. — Снимаю каждую частичку моего мужа. — послышался ее голос за кадром. — Иди ко мне, жена. — он выделил последнее слово, на что она рассмеялась и улеглась на него, смотря сверху вниз и вытянув руку с телефоном. — Я люблю тебя. — прошептала Ракель, влюбленно смотря в его глаза. — А я тебя, моя жизнь. У нас опять все только начинается. — пошутил он, увлекая ее в страстный поцелуй. Телефон упал камерой на простынь, не прекращая записывать. — Моя жена спала без трусиков? — Ты сам запретил мне их надевать прошлой ночью. — послышался ее сладкий тембр. — Дверь закрыта? — она утвердительно промурчала. — Тогда берегись, моя королева. Рукой она смахнула телефон с кровати и запись прекратилась. Всхлипывая в закрытой кабинке ресторанного туалета, Ракель понимала абсурд ситуации, в которой находилась. За этими дверьми ее ждет человек, который, вероятно, уже начал в нее влюбляться, пока она всего лишь играла с ним. Играла, в надежде переспать и забыть хотя бы на минуту о том, с кем желала быть. Она часто плакала о Серхио, часто раскрывала рот в немом крике, когда боль душила ее, часто хотела вернуть все на круги своя и закричать на весь мир, что давным давно простила его. Не существовало больше ни дигоксина, не Ибицы, ни всех его нервных срывов во время ограбления. Она отчаянно хотела домой. Шумно выдохнув, Ракель утерла чуть потекшую тушь и направилась за столик, чтобы прекратить весь этот спектакль. Улыбнувшись и сев за столик она вновь посмотрела на мужчину. Никто не он Мысль пронеслась в ее голове и она откашлялась. — Прости, Ракель, я сделал что-то не так? — ей даже стало его жалко. — Может, я тороплю события? — Может быть, Пабло. У нас был чудесный вечер, но мне пора. Хочу успеть уложить дочку. — расстроенно он кивнул и попросил счет, настаивая проводить ее до дома. — Нет, нет, я доеду сама. — Даже не думай, Ракель, я оплачу. — остановил ее Пабло, когда та достала из сумочки карту. Кивнув, она вызвала такси и попрощалась с мужчиной, заверив, что ее просто разморило вино. Поцеловав ее в щеку и вручая цветы, он договорился с ней о новом свидании, не подозревая, что этому никогда не случится. *** — Пять! — София стояла на капоте машины и считала звезды, следя за отцовской рукой. — Пять. — стоя рядом, он поддерживал маленькое тельце дочки. — А вон тех? — Один, два, три, пять! — После «три» идет «четыре», котенок. Ты ведь знаешь. — ласково произнес Серхио. — Четыре… — повторила она за ним. — А сколько тебе лет? — игриво прищурился отец. — Два! — она показала на пальцах. — Правильно, два! Скоро три, да? — малышка гордо кивнула и снова принялась считать звезды. — Папа, ты красивый. — отвлеклась она и посмотрела на отца. — Ты красивая. — он взял ее на руки, крепко прижимая к себе. Посмотрев в ее глубокие карие глазки, он улыбнулся, не переставая любоваться девочкой. Она была идеальной, созданной в любви. Мужчина смотрел на нее и упивался тем, как сильно эта крошка была похожа на него и Ракель. — Я так сильно люблю тебя, доченька. — Софи захихикала и прижалась лбом к его лбу. — Мой совершенный ребенок. *** Подъехав на такси к пляжу, который они так любили, Ракель решила, что хочет выплеснуть свою боль на берегу. Поблагодарив и закрыв дверь, она спустилась по деревянной лестнице вниз, к морю. Они часто приезжали сюда. Девочки обожали веселиться и строить замки из песка, притворяясь, что у них нет собственного пляжа у дома. Было в этом пустынном месте что-что особенное, что всегда тянуло их и заставляло возвращаться. Часто она приезжала сюда с ним вдвоем — любоваться звездным небом, попивая вино и всегда после заниматься самым страстным, самым громким сексом в машине, где им никто бы не помешал. Грустно вздохнув, она больше не сдерживала слезы, которые копились весь день. Она даже не пыталась начать новую жизнь, решив, что сможет просто забыться, но в очередной раз у нее ничего не получилось. Не помогали ни йога, не изнурительные тренировки, ни занятия английским, ни теперь даже случайное недосвидание. Пройдя еще немного и завернув за угол, направляясь к их месту, она заметила машину и мужской силуэт. Она знала — он тоже приходит на этот пляж, но совсем не ожидала увидеть его здесь в этот самый вечер. София звонко смеялась, болтая с ним о чем-то и Ракель не выдержала. Поджав губы, она расплакалась, смотря на эту картину и понимая, что больше не может жить в этом притворстве. Может быть, он и сам не захочет вернуться к прежней жизни или же заново начать строить совершенно новую, но она просто больше не выдержит молчать о том, что ни на секунду не переставала любить его и думать о нем. Глотая слезы, она утирала мокрые щеки и медленно двигалась к самым дорогим ей людям. — Мой совершенный ребенок. — услышала она его блаженный шепот. — Вообще-то, мой тоже. — тихо произнесла она, грубо швыряя букет на капот машины. От неожиданности он вздрогнул и испуганно посмотрел на ее заплаканное лицо. — Мами! — радостно завизжала малышка, увидев свою маму. Прижав дочку, которая все еще была в его руках, к себе, она крепко поцеловала ее и закрыла глаза. Слезы предательски лились, она шмыгала носом, надеясь, что не выглядит слишком жалко. Серхио опустил Софи на землю и проводил ее взглядом, когда она убежала чуть вперед, пиная песок под ногами. — Их пятьдесят. — она недовольна кивнула на, уже теперь, веник красных роз. — Какой позор. — пробормотал Маркина. — Абсолютное кощунство, он кого-то хоронил? — она усмехнулась и посмотрела ему в глаза, прислоняясь к капоту рядом с ним. — Наверное, наше свидание. — Значит все-таки свидание. — кивнул он самому себе, не понимая, что за горечь разлилась внутри него. — Ну, и как он? — Галантный джентельмен, с бородой, в очках и кучей скучных историй. — продолжала стебать она, боясь заговорить о настоящем. — Мда, вряд ли я могу доверить такому человеку свою жену. — подытожил Серхио, следя за Софией, складывающей ракушки в ряд. — Посмотри на меня. — ее голос дрожал и он медленно выполнил ее просьбу. — Поцелуй меня. — Ракель… — протянул он, наклоняя голову. — Ты не можешь исполнить свой супружеский долг, Маркина? — всхлипнула она. — Ты пришла забыться. Я не позволю чего-то ненастоящего между нами. Лучше между нами не будет вообще ничего, чем секс по дружбе и приторные улыбки ради девочек. — Забыться я пришла в долбаный рыбный ресторан на набережной. Я два часа слушала о всякой хуйне, Серхио, прошу, не будь козлом и поцелуй меня. Я так хочу домой. — прошептала Мурильо. — Я отвезу тебя. Похоронный веник в поездку не входит. — Идут годы, а ты все такой же придурок. Мой дом там, где ты. Где мы с девочками. — она снова надула губы. — Иди ко мне. — он притянул ее в свои объятия и двухмесячная броня рухнула. Она рыдала на плече любимого мужчины, вдыхая родной запах. — Моя душа… Как мне отпускать тебя во взрослую жизнь? Ты не справилась с ужасным свиданием, вдруг будет что-то еще хуже. — он покачивал ее из стороны в сторону. — Идиот. — прошептала Ракель. — Я так сильно скучаю по тебе. — Я не могу спать по ночам. — уткнулся он в ее макушку. — Я просто не знаю, как это делать без тебя. — теперь уже его слезы жгли глаза. — Пожалуйста, вернись домой. Я не спала два месяца. — И очень похудела. Одни косточки. — провел он руками по ее ребрам. Оторвавшись от его тела, она вытянула губы в трубочку, прося поцелуя. Захватывая ее губы, он не верил своему счастью. Соленый от общих слез поцелуй разливал тепло по их телам. Крепко сжимая друг друга, будто кто-то из них сейчас растворится, они не прекращали целоваться, наверстывая упущенное. Пустынный пляж, шумные волны и их двухлетняя дочь были свидетелями фейерверка, что грозился взорваться в любую минуту прямо из их душ. — Папа, пора спать! — теребила Софи его штанину. Оторвавшись от жены, он взял ее на руки. — Сейчас поедем, да, мамочка? — шмыгнув носом, Ракель кивнула и прижалась губами к маленькой щечке дочери. Серхио сделал то же самое и малышка звонко рассмеялась. — Поехали в домик? — спросила Ракель, перехватывая ее из рук мужчины. **** Через час, закрывая дверь гостиной, в которой устало сопела маленькая Маркина, женщина на четвереньках пробиралась по кровати к мужу, ждавшему ее возвращения. — Вы все-таки выполните свой супружеский долг, сеньор Маркина? — игриво прошептала она. — А вы выйдете за меня замуж еще раз, сеньора Мурильо? — притянул он ее к себе. — Еще раз и еще раз и еще сто раз. — она села на его колени, снимая с себя его же футболку, под которой уже виднелись пики ее великолепной груди. — Будь моей женой. — горячий поцелуй в шею заставил ее моментально намокнуть. — Я не переставала ею быть. — она раскачивалась на его почти твердом достоинстве, что ощущало тесноту в боксерах. — Я люблю тебя. Как никогда и никого. Так сильно люблю тебя. — шептал он ей на ушко. — Я люблю тебя. Я никогда и никого не любила так, как люблю тебя. — шептала она в ответ, тихо постанывая от близости с любовью всей ее жизни. — У нас все будет хорошо. Мы никогда больше не повторим прежних ошибок. Я никогда больше не повторю прежних ошибок. — он медленно стянул с нее трусики. — Я никогда больше не буду рубить сгоряча. Я никогда больше не позволю убивать нас два месяца. — приспустив с него белье, она взяла его в руку. — 68 дней. — она приняла его во всю длину и он не сдержал стона. — 69 не наступит. — крепко прижавшись к нему губами, она медленно начала движение. В ту ночь они снова не спали, зная, что впереди тысячи спокойных, безмятежных ночей. *** Пабло писал ей все выходные. В понедельник утром он увидел знакомый белый Мерседес, за рулем которого был ее бывший муж. На пассажирском сидела она, счастливо улыбаясь и постоянно целуя его в щеку. Из машины выпрыгнула счастливая Паула и побежала в школу. Жизнь вернулась на свои места. Хорхе, рыбная лавка и одиночество. Серхио, Ракель и две их дочери.