Союз Лета и Зимы

      — …Поверить не могу, что ты позволишь этому случиться.       Седьмой раз за неделю и второй за сегодняшний день Сакура заводит разговор о нашумевшей помолвке Учиха Саске и Хьюга Хинаты. Вернее, старательно пытается оспорить случившееся. Но Наруто упорно отказывается ввязываться в это, постоянно отшучиваясь, давая бойко-уклончивые ответы или просто игнорируя её слова, и она подозревает, что его терпение касательно этой темы начинает истощаться.       — Сакура-чан, нам обязательно говорить об этом снова? — Наруто искоса смотрит на неё, выдавая свою неловкость, несмотря на не сходящую с губ улыбку. Он не хочет злить её не только потому, что знает, что она может вбить его в стену одним из излюбленных толчков (хотя нежелание получить по лицу, безусловно, является первостепенной причиной), но и потому, что, видя, как она расстроена, не собирается подобными разговорами совсем испортить ей настроение… А ещё потому, что он полностью поддерживает этот брак. Хината — очаровательная, самая очаровательная девушка, которую он знает, добрая, терпеливая, спокойная и бесконечно храбрая, всё ещё немного странная, но Наруто уверен: если у кого-то и есть шанс как-то достучаться до Саске, то как раз у неё.       Но эта тема, этот вопрос, этот разговор с Сакурой, очевидно, не закончится улыбками и смехом или утешительной и мудрой речью, поэтому Наруто готовится к борьбе, на которую, похоже, категорично настроена его жена, и мысленно примиряется с почти неизбежным ударом по лицу.       — Я не понимаю, чего ты хочешь от меня добиться?       — Отговори её.       Наруто кривит лицо.       — Это девчачьи разговоры. Может, ты сама это сделаешь?       Сакура слегка краснеет, уставившись на Наруто, и ненавидит себя за чувство вины, пронзающее её в этот момент. Она ни разу не пожалела ранее, как не жалеет и сейчас, что вышла за него замуж, но ситуация от этого не становится проще. Даже если она не нарочно увела у Хинаты того, кого та любила с раннего детства… Сакура всё равно ощущает, что совершила предательство. Пусть Хината и призналась Наруто в чувствах, а он отверг фальшивое признание Сакуры, позже всё изменилось… И как бы Хината ни продолжала вести себя дружелюбно и вежливо всякий раз, когда они случайно пересекаются, от мысли о том, чтобы остаться с ней наедине, не говоря уже об обсуждении её личной жизни, Сакура чувствует крайнюю неловкость, с которой она ни при каких обстоятельствах не желает сталкиваться.       «Я не могу. Не могу встретиться с ней лицом к лицу, особенно после того… что я у неё отняла».       Сакура качает головой, не в силах произнести нечто подобное вслух.       — Тогда поговори… с Саске.       Наруто сразу замечает секундную нерешительность и тон, с которым Сакура произносит имя их бывшего товарища по команде. Он чувствует, как в сердце неприятно покалывает, словно из него до капли выжимают всю кровь невидимыми тисками. Болезненное напоминание о том, насколько все они сломлены и что ничего уже не будет, как прежде. Наруто старается не показывать Сакуре, как мучительно для него то, что она столько времени игнорирует Саске, поэтому он надевает маску сурового лучшего друга-ворчуна и, вздёрнув нос, скрещивает руки на груди.       — Тц, как будто этот придурок меня послушает.       — Он должен, — настаивает Сакура, не в настроении подыгрывать. — Ты же Хокаге.       — Верно, но это никак не поможет мне пробиться сквозь его грёбаное упрямство, — бормочет Наруто.       — Тогда почему бы не поговорить с Хинатой? Она тебя послушает. Она уважает тебя, почти боготворит и, возможно, всё ещё тебя… — Сакура осекается, прежде чем произнести то, о чём они оба знают; вероятно, поэтому Наруто и не решается на разговор с Хинатой. Спустя минутное неловкое молчание Сакура оправдывается: — Я хотела сказать… Думаю, она и сейчас сделает всё, что ты попросишь, несмотря на то, что мы… Ты можешь поговорить с её отцом, семьёй… она не станет противиться их мнению и твоему.       — …Сакура-чан, — едва слышно шепчет Наруто, невидяще уставившись на стоящую на столе полупустую чашку давно остывшего чая. — Я правда… не могу этого сделать.       — Ещё как можешь, ты же Хокаге…       Наруто так резко вскакивает, что кресло с грохотом опрокидывается, а стол сдвигается, отчего чашка переворачивается, расплескав чай по столешнице, а затем скатывается и разбивается на мелкие осколки. Он нависает над Сакурой, упираясь ладонями в стол так, что на запястьях выделяются напряжённые мышцы, кончики пальцев белеют от давления, и с его губ с низким рыком срываются резкие грозные слова:       — То, что я Хокаге, ещё не значит, что я имею право указывать Хинате, за кого ей выходить замуж, а за кого нет!       Впервые Наруто повышает на неё голос, и Сакуре достаточно пальцев одной руки, чтобы пересчитать, сколько раз он смотрел на неё таким прищуренным, проницательным взглядом, от которого что-то неприятно сжимается в груди. Сакура внезапно осознаёт, что от проявленной суровости Наруто в её глазах кажется ещё более зрелым, сильным и могущественным Хокаге, каким мечтал быть, и она понимает, что не в силах выдержать его пронзительный взгляд. Она чувствует себя слабой, неполноценной и неисправимо эгоистичной, и, несмотря на то, что Наруто всегда был к ней снисходителен, сейчас она этого заслуживает.       Выглядящий намного старше своих двадцати одного, Наруто закрывает глаза, склоняет голову и тихо вздыхает. Сакура догадывается, что он уже сожалеет о своём участии в этом разговоре, в этой ссоре, отчётливо замечая по выражению его лица, как сильно он расстроен. Не говоря больше ни слова, Наруто отталкивается от стола и направляется к выходу, хватает плащ, висящий на крючке у двери, и уходит.       «Он извинится позже, — убеждает себя Сакура. — Ему просто нужно немного времени, чтобы остыть. Он всегда так делает».       Но на этот раз она не до конца уверена.       По мере того, как его шаги и чакра отдаляются, Сакура всё сильнее погружается в уныние. Она прижимает колени к груди и теперь, оставшись в одиночестве, поддаётся слезам — то ли из-за ссоры с Наруто, то ли из-за Хинаты, то ли из-за самой себя; она не знает наверняка.       Но какова бы ни была причина, пройдёт немало времени, прежде чем поток её слёз прекратится — их так много, что Сакура сомневается, остановится ли он вообще.

***

      Оказавшись в такой ситуации, подавляющее большинство людей под надуманным предлогом избежали бы встречи или же просто отказались. Но Хьюга Хината не делает ни того, ни другого. Вместо этого она приветствует его улыбкой, низким поклоном и своим неизменным, но ныне менее заметным румянцем.       Наруто посчитал нужным встретиться с ней именно здесь, на тренировочной площадке, а не в поместье Хьюга или резиденции Хокаге. По крайней мере, на нейтральной территории они могут отбросить титулы и звания и пообщаться как обычные люди и равные шиноби.       Улыбка, которую Наруто дарит Хинате в ответ, добродушная, как и все его улыбки, но в то же время особенная из-за нежности во взгляде, с которым он смотрит на неё сверху вниз, что не совсем уместно. В оправдание он мог бы ответить, что Хината — первый человек, сказавший, что любит его, и единственный, бросившийся в той безнадежной ситуации на Пейна, твёрдо заявив, что готов умереть за него. И даже если всё сложилось не так, как могло, она всегда будет много для него значить и выделяться среди всех остальных.       …И возможно, он никогда не перестанет винить себя за то, что отказал ей…       — Эй, Хината-чан… спасибо, что согласилась встретиться со мной здесь. — Наруто нервно почёсывает затылок и выдавливает робкий смешок. — Знаю, я уже говорил это, но мне правда жаль…       Прежде чем он успевает закончить предложение, Хината неловко и неистово машет руками, всё её лицо покрывается густым румянцем, а заикание усиливается, как в детстве.       — Н-нет, н-не говори ничего… Я-я р-рада, ч-что ты обрёл своё с-счастье!       На краткий миг во взгляде Наруто мелькает тень сомнения в собственном счастье, но он быстро возвращает на лицо лучезарную улыбку, теплее солнца, как и всегда.       — Хината-чан… я знаю, что не в праве говорить тебе такое, но… спасибо. За… ну, за всё. Особенно за него. — Наруто немного неловко переминается с ноги на ногу, издавая ещё один довольно смущённый смешок. — Тебе не обязательно было соглашаться.       — Я-я знаю! — выпаливает она, затем опускает взгляд и говорит более сдержанным тоном: — Но это мой осознанный выбор. Он ведь… на самом деле хороший человек… в глубине души, верно?.. — Хината поднимает глаза, и Наруто смотрит на неё с хмурым выражением и со смешанными, почти нечитаемыми эмоциями; он не знает, как реагировать: смеяться, грустить или сделать что-то другое. — …К тому же, он очень одинок, — шёпотом добавляет Хината. Однако то, как она отвечает: без колебаний и без сомнений, значит, что она полна уверенности.       Наруто открывает рот, чтобы что-то сказать, но у него ничего не выходит.       — Верно, — удаётся ему выдавить через засевший в горле комок, но голос всё равно звучит немного сдавленно. Он сглатывает второй раз и склоняет голову, кивая. Через мгновение Наруто поднимает взгляд на Хинату и одаривает её привычной улыбкой и искренним смехом, хотя в глазах его застывает стеклянный блеск. — Нам просто нужно чаще напоминать ему, что мы у него есть, верно?       Хината тихонько усмехается и согласно кивает. Наруто разворачивается, чтобы уйти, с широкой улыбкой взмахивает рукой на прощание, но, не сделав и двух шагов, оборачивается.       — Вот ещё что! Запомни, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты всегда можешь рассчитывать на…       — Д-да! — встревоженно и нетерпеливо прерывает его Хината, вмиг ярко краснеет и смотрит себе под ноги от проявленной несдержанности. Наруто молчит, готовый выслушать её просьбу, даже не пытаясь договорить то, что не успел. Хината бросает на него быстрый взгляд, затем нерешительно объясняется: — Эм, в-вообще-то…       Наруто ободряюще улыбается, но молчит.       Хината с опаской вертит пальцами — привычка, от которой она почти избавилась, но сейчас, чтобы унять нервозность, та вернулась к ней вновь.       — Р-расскажи… что нравится Саске-куну? Он о-очень мало говорит о себе… п-поэтому я подумала, может быть… — Она снова опускает голову и неуклюже перебирает пальцами. — Я… узнала только то, что он не любит сладкое… н-но…       Мгновение Наруто смотрит на Хинату с искренним удивлением, которое быстро сменяется неизменной широкой и жизнерадостной улыбкой.       «Ты просто обязан ценить её, придурок, — думает Наруто про себя, окидывая взглядом стоящую напротив изящную девушку, до невозможности смущённую. — Дорожи тем, что она рядом, потому что я не уверен, что ты её заслуживаешь. А если посмеешь её обидеть, клянусь, я так сильно надеру тебе зад, что даже внуки твоих внуков будут ходить прихрамывая».       — Конечно, Хината-чан! — отвечает он, в его возбуждённом голосе нет и следа тёмных угроз, таящихся в мыслях. — Что конкретно ты хочешь узнать?

***

      В последнее время резкое двойное нажатие на звонок у главного входа в поместье Хьюга означает только одно: Учиха Саске пришёл на чай.       Такие чаепития превращаются в привычку — строго два раза в неделю, пусть в днях, которые Саске выбирает, и нет закономерности. Однако эти встречи так и остаются чистой формальностью. Старейшины Хьюга сделали выбор в пользу предложенного союза, как он и предполагал. Иначе это пошатнуло бы их авторитет, поскольку Хината в любом случае собиралась пойти наперекор их решению и выйти за него замуж. Они, разумеется, сохранили достоинство, но Саске нравится с каждым посещением напоминать им, кто на самом деле контролирует ситуацию. Приходить в разное время суток, в случайные дни недели, злоупотребляя их гостеприимством и почтением, может, и не особенно утончённо, но последнему из Учиха, откровенно говоря, плевать на правила.       В большинстве случаев, чтобы поприветствовать и выпить с ним чаю, собирается не меньше шести представителей клана Хьюга. Их с Хинатой встречи проходят в окружении её отца, сестры и двоюродного брата, остальные двое-трое присутствующих, больше похожих на телохранителей, часто меняются. Ханаби всегда смотрит на него с нескрываемым презрением, а Неджи наблюдает, как хищник за другим хищником; Саске обычно не удостаивает вниманием никого из них. Хьюга Хиаши в основном молчит и порой даже отказывается смотреть в сторону Учиха, но если смотрит, то с явной неприязнью: взгляд острый, челюсти стиснуты. Хината также молчалива, но лишь ей удается поддерживать плавный ход событий посредством слегка заикающейся светской беседы и спокойной мелодии бива, которую играет либо она, либо кто-то из присутствующих Хьюга.       Однако сегодня в гостевом зале Саске ожидает только будущая жена. Он осматривается по сторонам, глаза на мгновение вспыхивают алым, задерживаясь на панелях фусума за спиной Хинаты. И снова он обнаруживает совсем не то, чего ожидал; тайный гость. И пока Саске продолжает стоять на пороге, глядя в одну точку, Хината, наконец, отвлекается от сервировки и без того идеально расставленной посуды на низком столике в центре зала. Проследив за его взглядом, она оборачивается, и хотя традиционная одежда сковывает её движения, она быстро поднимается и спешит раздвинуть панели фусума, но к тому времени, как она это делает, потенциальный шпион — очевидно, Ханаби, судя по росту и отголоскам чакры — скрывается из виду.       — П-прости за это, Саске-сан… — с раскаянием говорит Хината, возвращаясь к столу и завариванию чая.       — Ерунда. Братьям и сёстрам свойственно защищать друг друга.       Его голос сухой и равнодушный, но сами слова проникновенны, и Хината украдкой поглядывает на него из-под ресниц. Вся боль Саске отражается не в его голосе и не на лице, а в глубине тёмных глаз.       Невооружённым взглядом не заметить, но, присмотревшись внимательнее, можно рассмотреть опущенные уголки губ и усталые глаза, в которых явно видны затаённая печаль и едва уловимое сожаление, отчего сердце Хинаты сжимается в желании открыться ему. Сегодня его меланхоличное выражение различимо яснее. Возможно, и не до конца, но теперь Хината понимает, что Наруто увидел в Саске и почему он так отчаянно заботится о нём. Одиночество и пустота внутри лишь усиливают его страх сближаться с людьми, но от этого Хината только сильнее хочет помочь ему.       Чаепитие проходит в полной тишине — тише, чем обычно, но и намного более комфортнее. Кажется, никто из них не чувствует необходимости нарушить молчание — Саске не выглядит раздражённым, а Хината нервничает вполовину меньше, одаривая его застенчивыми, но в то же время тёплыми и искренними улыбками. В окружении тишины и безмятежности, даже когда все угощения съедены, а Саске допил вторую чашку чая и отказался от предложения выпить третью, он не предпринимает попытки уйти, продолжая спокойно сидеть за столом, устремив задумчивый взгляд на цветущий сад через распахнутые сёдзи. Но этот идиллический момент не может длиться вечно, вскоре Саске встаёт, едва заметно кивает Хинате в знак признательности или, возможно, благодарности и собирается покинуть её.       Не желая так быстро отпускать его, Хината ещё до того, как осознаёт, что творит, звонко окликает:       — С-Саске-сан!       Он замирает и оглядывается через плечо, его движение почти молниеносно, что говорит о многом. Хината не смотрит на него, поскольку голова её опущена в попытке скрыть пылающие щёки, а внимание сосредоточено на сжатых кулаках, покоящихся на коленях.       — Эм… п-прежде чем уйти… не откажешься… прогуляться со мной по саду? — выпаливает Хината, всё больше заливаясь краской и ещё ниже склоняя голову.       Саске долго смотрит на неё, взвешивая, чего ему может стоить уступить её просьбе; когда Хината, наконец, осмеливается поднять на него взгляд, он молча кивает. Она едва успевает пошевелиться, как он оказывается рядом и спокойно протягивает руку, чтобы помочь ей подняться. Хината принимает помощь с благодарной улыбкой, ведь сегодня на ней весьма непрактичный наряд — кимоно фурисодэ в несколько слоёв, — но теперь очередь Саске не смотреть на неё, его лицо прикрыто чёлкой и не выражает ни единой эмоции. Тем не менее, он отпускает ладонь Хинаты, только когда она благополучно ступает на твёрдую тропинку в саду, и не мгновением раньше.       Сады прекрасны в это время года — может, не как ранней весной, когда цветут сливы и вишни, не менее завораживают и ирисы, и распускающиеся бутоны орхидей. Умиротворяющее журчание ручья создаёт впечатление живописного минимализма, воссозданного в бесчисленных часах труда, направленных на достижение нужной обстановки.       Двигаясь неторопливым шагом, они доходят до декоративного моста с выкрашенными в красный цвет перилами, затем пробираются сквозь свисающие ветви плакучей ивы и, наконец, преодолевают ряд ступеней, ведущих к небольшой беседке, расположенной на островке посреди глянцевой глади пруда. Саске замедляется, рассматривая водяные лилии и лениво дрейфующих под ними красно-белых карпов. Он размышляет о том, почему оказался в этой ситуации, и не уверен, зачем согласился. Какое бы душевное успокоение ни приносили изящно выложенные камнями тропы, и как бы Саске ни наслаждался вечерней прогулкой, какое ему вообще дело до благоухания садов? Кроме того, он не впервые встречается со своей будущей женой и её семьёй, чтобы блюсти приличия, и не обязан проводить с ней время наедине… но всё же он согласился и с лёгким удивлением осознаёт, что ни о чём не сожалеет.       Слабый ветерок треплет его волосы и заставляет колыхаться несколько её прядей. Саске бездумно сжимает в ладони полуночный локон, пропуская его между пальцами, струящийся, как вода, гладкий, словно шёлк. Он ловит себя на мысли, что ему и правда нравятся девушки с длинными волосами, и кривит уголок губ, когда Хината широко распахивает глаза.       — С-Саске-сан!..       — Не нужно этих формальностей, — предостерегает он достаточно мягко, особенно для Учиха, и скорее снисходительно, чем укоризненно.       Немного сбитая с толку, Хината удивлённо моргает, глядя на него большими светлыми глазами и зовёт снова:       — С-Саске… кун?       Тень вины мелькает на его лице настолько быстро, и сперва Хината даже думает, что ей померещилось, но всё же уверена, что это не так. Она легко притворяется, что не заметила, но от того, каким пустым и отстранённым стало выражение лица Саске принимает его реакцию на свой счёт и начинает нервно перебирать пальцами, размышляя, что именно его обидело.       — Саске, — тихо говорит он после неловкого молчания. — Просто Саске.       Его голос звучит печально, с ноткой старой раны, и, вероятно, это всё влияние Наруто, но Хинате невыносимо чувствовать эту горечь и не пытаться что-либо сказать или сделать. Набравшись мужества, она вытягивает руки по швам и, вздёрнув подбородок, устремляет на Саске пристальный взгляд и твёрдо произносит:       — Саске.       Хината слегка краснеет, когда он отзывается на имя и поднимает на неё глаза, но решительно встречает его взгляд, даже выдавливает лёгкую храбрую улыбку.       — П-прогуляемся ещё? — спрашивает она почти без заикания. — У нас есть сад камней, за которым каждые выходные ухаживают отец и братец Неджи.       Саске бросает на неё недоверчивый взгляд, слабо представляя, что Хиаши и Неджи занимаются чем-то настолько обыденным, как садоводство, но по смеси застенчивости и восторга на лице Хинаты он понимает, что она говорит искренне. В конечном итоге любопытство побеждает скептицизм, Саске кивает и следует на противоположную сторону маленького острова.       С другой стороны от крошечной беседки спускаются крутые ступени, и Саске, не задумываясь, помогает Хинате пересечь их, в ответ получив очередную благодарную улыбку и маленькую тёплую ладонь, удерживающую его руку немного дольше необходимого. Может, тропа в этой части сада более узкая, может, листва кустарников как следует не подстрижена, а возможно, что-то иное, не поддающееся определению, но по какой-то причине их плечи соприкасаются намного чаще. И, бросив ещё один косой взгляд на очаровательно раскрасневшееся лицо Хинаты, Саске вновь осознаёт, что ни о чём не сожалеет.