Союз Лета и Зимы

      — Хьюга Хиаши. Я здесь, чтобы просить руки твоей старшей дочери, — с порога заявляет посетитель, едва служанка, пригласившая его, отлучается за чаем.       Учиха Саске всегда отличался бесцеремонностью, и события последних лет только приумножили его прямолинейность. Грубые манеры, никаких любезностей, никаких попыток задобрить или занять выгодную позицию, лишь беспощадная прямота.       Хьюга Хиаши не нравится, что мальчишка перед ним, совершенно не уважающий правила приличия и авторитет, слишком смело встречает его взгляд. Будто не род Хьюга в далёком прошлом дал виток жизни его клану. Будто он не обязан выражать им — кому-либо — благодарность или почтение.       Хиаши хочет отказаться. Клана Учиха, считай, нет, и, по его скромному мнению, возрождение ему ни к чему. Позволить единственному выжившему вернуться в Коноху, предоставив амнистию, — постыдное и бессмысленное решение, но поскольку такова воля нового Хокаге, как бы оно не нравилось, ему не воспротивишься. Доверие жителей деревни к нынешнему человеку на этом посту очень высоко, хотя бы потому, что они перед ним в долгу не только за то, как обращались с ним в детстве, но и за его героизм, проявленный в отражении нападений Пейна и группировки Акацуки.       Хиаши беспрекословно доверяет Узумаки Наруто, но это не значит, что он не может подвергать сомнению идею поощрять бывшего ниндзя-отступника в восстановлении проклятого клана. У него есть на то свои причины, однако их недостаточно, чтобы поколебать его веру в юного Хокаге, учитывая, каким кардинальным изменениям при нём подверглась Коноха в целом и клан Хьюга в частности. Некоторые перемены дались нелегко, другие, вероятно, не приживутся до той поры, пока подавляющее большинство клана не сменит новое поколение, отступающее от старых традиций и жестоких правил, отказ от которых уже принёс Хьюга ощутимую пользу.       Тем не менее, причины для отказа Учиха у Хиаши личные.       — И почему я должен согласиться отдать свою дочь за тебя замуж? Какая выгода от союза с твоим некогда великим кланом?       Попытка вывести посетителя из себя проваливается с треском. Учиха никак не реагирует на откровенное пренебрежение, не показывает ни проблеска эмоций, и даже голос его бесцветен и спокоен, когда он отвечает:       — Если речь о выкупе за невесту, я заплачу столько, сколько сочтёшь нужным. Но если тебя интересует положение в обществе… — в тоне его едва заметно сквозит холодом. — Независимо от далеко уходящей в прошлое истории вражды с Сенджу, Учиха не переставал быть великим кланом Конохи. Я позабочусь о том, чтобы так и оставалось впредь.       Слова мальчишки ясно выражают подтекст, что он добьётся желаемого, с его поддержкой или без, и Хьюга Хиаши лишь сильнее хмурится. Что бы он ни говорил когда-то о своей старшей дочери, он всегда заботился о ней, возможно, сейчас даже больше, чем в детстве. И хотя Хината всё ещё не так сильна, как Неджи или Ханаби, она достигла значительных успехов. Через десяток лет и в браке с достойным мужем у неё есть все шансы возглавить клан Хьюга. Но стоящий перед Хиаши мальчишка с холодными глазами — едва ли подходящая пара для его дочери. А хуже всего то, что, выйдя за него замуж, Хината вынуждено покинет родной клан, а не сделает мужа его частью, обладай он меньшим, чем она, статусом.       Он хочет отказаться. Но если Саске настроен серьёзно, вернее, если Наруто не ошибся на его счёт, Хиаши прекрасно понимает возможные выгоды, которые однажды может принести такой союз. Однако многое нужно принять во внимание; ему придётся донести этот вопрос до старейшин.       — Я подумаю над твоим предложением, — проговаривает Хиаши после долгого напряжённого молчания, отделываясь уклончивым ответом, подразумевающим, что на этом разговор окончен. — Узнаешь от моём решении в конце недели.       Саске слегка кивает в подобии поклона и, плавно поднявшись на ноги, поворачивается спиной к главе клана Хьюга.       — Надеюсь, ты примешь верное решение, — небрежно бросает он через плечо у выхода и, резко сдвинув фусума, не глядя, проносится мимо растерянной служанки и её полного чайного подноса.

***

      Хината и Ханаби сидят бок о бок за закрытой фусума в одной из частей зала, где их отец в данный момент разговаривает с Учиха Саске. Из-за векового порядка присутствия на таких встречах исключительно представителей главной ветви, сидящие рядом Ко и Ю испытывают очевидную неловкость, неодобрительно хмурясь и беспокойно ёрзая на месте. Сперва сестры не догадывались, для чего здесь нужны телохранители, приставленные отцом и двоюродным братом, последний из которых определённо также находится в этом зале на случай непредвиденных ситуаций и слушает разговор за фусума с противоположной стороны.       Ханаби с каждой секундой злится всё сильнее и вольно используя Бьякуган для подглядывания, скрипит зубами. Всё её юное тело напряжено и мелко подрагивает от страстного желания указать предателю Учиха на его заслуженное место — неглубокую безымянную могилу. Когда Саске упоминает о выкупе за невесту, будто её сестра — какой-то товар на рынке, она вскакивает с подушки, но почти мгновенная попытка Ю сдержать её опережается Хинатой. Она мягко сдавливает бедро Ханаби, не позволяя ей вмешаться и отстоять честь сестры.       В отличие от темпераментной Ханаби, Хината — воплощение гармонии — молчалива, спокойна и собрана; единственное, что может выдать её внутреннее смятение, — сжатые до побелевших костяшек кулаки, покоящиеся на коленях и удачно скрытые длинными рукавами кимоно. Протянув руку, чтобы остановить Ханаби, Хината сильнее впивается в ладонь другой, надеясь, что Саске уйдёт прежде, чем она успеет вонзить короткие ногти до крови.       К счастью, визит гостя непродолжителен, и, услышав его удаляющиеся шаги, Ханаби поворачивается к Хинате с возмущённым видом.       — Да как он смеет врываться сюда и выдвигать подобные требования! Не важно, что решат отец и старейшины, ты не должна соглашаться!       Ханаби не кричит, но говорит громко. Разумеется, отец слышит каждое сказанное ею слово, хотя, возможно, она хочет, чтобы он услышал её именно так. При всём своём своеволии, Ханаби знает, что подобное лучше не говорить ему в лицо, потому она часто использует иные способы донести до него своё мнение по определённым вопросам. Со слабой улыбкой Хината думает, что из её сестры получится замечательный лидер клана, особенно если старейшины всё-таки примут обоюдное решение о её браке с Неджи. Он один из немногих, кто способен справляться с Ханаби и усмирять её дерзкий, импульсивный характер.       Младшая сестра немного успокаивается, но всё равно не унимается.       — Ему не избавиться от клейма предателя. Ни за счёт тебя, ни с поддержкой нашего клана! Кроме того, Киба…       — Ханаби… не надо, — мягко обрывает её Хината, зная, что она собиралась сказать о её бывшем товарище по команде. Хината прекрасно осведомлена о его чувствах — в напоминании нет необходимости — однако у них никогда не получилось бы создать самостоятельную семью. Какие бы изменения не затрагивали строгую иерархию её клана, правила будут всегда, и Хинате мучительна сама мысль, что Кибу заставят соблюдать определённые формальности, которые не так то просто искоренить. Она не смеет просить его подчиняться, а он не представляет, что его ждёт.       С Саске дело обстоит иначе… Как наследник одного из великих и могущественных кланов, он знаком с суровой реальностью, а благодаря своему сдержанному поведению и характеру мог бы даже сойти за члена клана Хьюга.       Отныне Хинату мало заботит свобода выбора. После свадьбы Наруто её уже не прельщает идея выйти замуж по любви, и хотя она искренне рада за него — по крайней мере пытается — жить с этим, всё равно больно, больнее, чем, по её расчётам, она могла вытерпеть. Втягивать Кибу во всё это для неё не выход, несмотря на обыкновенное желание получить тепло и ласку, которые, как она знает, он мог бы ей предложить. Хината не позволяет себе стать настолько эгоистичной. Вместо этого она решает быть практичной и оставляет право выбора за отцом, что довольно сложно назвать волевым решением, ведь с её чувствами тем более не стали бы считаться. Но теперь, раз ей не суждено быть рядом с тем, кого она любила, у неё нет причин отказывать тому, кого отец в конечном итоге выберет ей в мужья.       Кроме того, Саске — лучший друг Наруто и, вероятно, навсегда останется для него кем-то особенным, ведь Наруто раз за разом старательно о нём заботится. И прямо сейчас Хината понимает, что может очень помочь Наруто, согласившись на этот брак, поскольку восстановление клана Учиха снова привяжет Саске к Конохе. Из всего того, что она видела и помнит о Саске, в частности из рассказов Наруто, ей известно, что в глубине души он не плохой человек… и, несмотря на весь его цинизм и явное безразличие, одинокий.       Хината медленно поднимается с подушки, не прерывая размышлений. Ей слишком хорошо знакомо чувство одиночества, и если в глубине души Саске действительно ранимый…       Ханаби настороженно наблюдает, как её сестра с внезапной целеустремлённостью направляется к выходу. Ко немедленно следует за ней, но Хината, остановившись в дверном проёме, с ободряющей улыбкой объясняет:       — Прошу, не ходите за мной. Я ненадолго.       — Сестрёнка?       — Хината-сама…       Она слышит, как они с любопытством и беспокойством окликают её, но не спешит оборачиваться и, воспользовавшись их замешательством, выбегает из дома.

***

      Шагая по длинной извилистой тропе двора в поместье Хьюга, Саске вновь прокручивает в голове недавние события.       Он сомневается, что Хьюга откажет ему — в конце концов, независимо от кровавой истории его клана, именно ради последнего Учиха на экзамен за звание Чуунина в Коноху наведалось немало народа. В тот раз Саске затмил даже гения клана Хьюга. И, несмотря на неоднозначное мнение о его прошлом, пока Наруто находится на посту Хокаге, Саске знает, что его шансы на лучшее будущее в Конохе не обречены. Он больше не допустит жестоких расправ, предрассудков и заговоров. После своей мести он решительно настроен отстоять право жить в этой деревне и вернуть клану Учиха расцвет и величие.       Саске более чем уверен, что сделал правильный выбор своей будущей жены. Возможно, именно её и выбрали бы для него родители, поскольку он не помнит, чтобы в его клане были девушки, подходящие ему по возрасту. Также не стоит забывать, что Хьюга на данный момент ещё и самый сильный и престижный клан в Конохе, как и то, что кое-кто просто не оставил ему выбора…       Саске неосознанно замедляет шаг, погружаясь в размышления о бывших товарищах по команде. На первый взгляд отношение Наруто к нему совсем не изменилось: как и прежде, он встречает его с широкой улыбкой, крепко обнимает за шею и наваливается на плечи, пару раз в неделю тащит с собой поесть рамен, подшучивает над ним, спорит и пристаёт с болтовнёй — и, тем не менее, всё это оседает между ними невидимой тяжестью. Даже если Наруто простил его, совершённые Саске поступки всё равно оставили на сердце друга неизгладимый след. Не раз он замечал в ярких голубых глазах шрам обиды, тень беспокойства и намёк на страх, что однажды он снова уйдёт.       Однако это проще выдержать, чем встречу с Сакурой. Прошло пять лет с тех пор, как в мире шиноби настал мир, Саске давно вернулся в Коноху, а она по-прежнему сторонится его. Сакура почти никогда не соглашается поужинать с бывшей командой, а в каждый из таких редких случаев она очень молчалива и всегда занимает место подальше от него. На общих прогулках она хватает Наруто за руку или за предплечье и большую часть прогулки не отлипает от него. Наруто необычайно ласков с ней, отвечает ей искренностью, теплотой и нежностью, так, как, Саске считает, сам он никогда бы не смог. Он видит, как Сакура тянется к Наруто, дорожит им — многие теперь дорожат им, он как-никак Хокаге — но в её случае это выглядит иначе, более глубоко и более возвышенно. Словно он — её спасение, и на нём одном сосредоточено её безмятежное существование.       Сакура любым способом избегает оставаться с Саске наедине. Дважды они случайно сталкивались после полуночи, когда вокруг не было ни души. Он прогуливался в одиночестве, а она возвращалась домой с вечернего дежурства в госпитале. В первый раз она осмелилась встретить его взгляд, её маска тут же раскололась, и слёзы покатились из глаз. Сакура выдавила слова извинения и поспешила уйти, сразу переходя на бег и, возможно, бежала весь оставшийся путь до квартиры, которую делила с Наруто. Саске до сих пор не уверен, за что она тогда извинялась. За то, что отпустила чувства к нему или за то, что приняла чувства Наруто, а может, за что-то другое. Он не последовал за ней, чтобы выяснить, и, если честно, не хотел знать.       Второй раз, когда они столкнулись, Сакура даже не удостоила его взглядом, она прошла мимо, не сказав ни слова, не проронив ни слезинки, даже не кивнув в знак приветствия, словно его там вообще не было, и её жест послужил ответом красноречивее любых слов. Слова здесь были бы излишни.       Саске усмехается про себя, вновь ускоряет шаг, отмахиваясь от воспоминаний о прошлом, и сосредотачивается на настоящем и ближайшем будущем. Хьюга Хината — определённо его лучший вариант, и поскольку Наруто уже женат, у неё нет причин отказывать ему. Саске лишь поверхностно осведомлён о степени её чувств к его другу, и хотя он никогда не прислушивался к сплетням в академии и его не особенно заботила личная жизнь одноклассников, он отличался превосходной наблюдательностью, а Хината едва ли проявляла осторожность в своих слежках за Наруто.       Фактически, у него есть ещё один аргумент в её пользу, и Саске даже немного льстит, что Хината не была одержима им… Но всё же, хотя он никогда этого не признает, её благоговейные взгляды на одного лишь Наруто самую малость уязвляют его мужскую гордость. Саске признаёт, что они с ним всегда будут вечными соперниками, независимо от игрового поля, и поскольку Наруто уже завоевал внимание Сакуры…       Вот только Хината открыто не навязывалась Наруто; она вела себя гораздо более порядочно, в манере, соответствующей её строгому воспитанию. С момента возвращения в деревню Саске наблюдал за ней несколько раз, а ведь он со времён учебы в академии не обращал внимания на девушек, но из увиденного сделал вывод, что она идеально ему подходит. Ему нравится её скромность, умение держать себя и примерное поведение, и пусть Саске не видел её подвигов в бою, он уверен: она не лишена выдающихся способностей и, что немало важно, потенциала.       Другая, более глубокая и слабая сторона его человеческой сущности подтолкнула его к Хинате в момент, когда он стал свидетелем её общения с маленькими детьми из побочной ветви клана на праздновании летнего фестиваля Конохи. Было что-то материнское в длинных тёмных волосах, ниспадающих с её плеч, в нежной улыбке, в теплоте её тихого смеха и в том, как она поправляла оби одной девочки и разглаживала воротник другой. Было в ней что-то такое, что он никак не может забыть; нечто необъяснимое и неосязаемое, не поддающееся логике и странным образом превращающее её из лучшего выбора в единственный.       Саске едва успевает переступить порог главных ворот поместья Хьюга, когда слышит позади быстрые и лёгкие шаги.       — С-Саске-сан!       Он резко останавливается и оборачивается на голос, наблюдая за приближением Хинаты. Замечает неуверенность в её походке и то, как неловко она переминается с ноги на ногу, остановившись перед ним. Мгновение она смотрит на него и колеблется в нерешительности, затем плотно сжимает губы, шагает ближе и импульсивно хватает его за руку.       Движение её быстрое — Саске легко мог бы уклониться, но не делает этого, ему слишком любопытно. Он просто смотрит на её маленькие бледные руки, аккуратно удерживающие его большую мозолистую руку, а затем поднимает пустой взгляд с застывшим в глазах немым вопросом на её лицо.       От проявленной смелости её щёки заливает густой румянец, но Хината не опускает голову и не отводит глаз, уверенно сжимая его руку и выдерживая пронзительный взгляд. Саске это — удивительно — впечатляет.       — Я просто хотела… ч-чтобы ты знал… мне не важно, какое решение примет отец… я соглашаюсь на твоё предложение, Саске-сан.       К нему давно не прикасались так обыденно, не преследуя конкретной цели: нанести удар, исцелить, потянуть куда-нибудь или едва не задушить в объятиях. Это просто… прикосновение ради прикосновения, без каких-либо намерений, самое обыкновенное касание. После стольких лет этот жест кажется Саске странным и немыслимо успокаивающим, поэтому он не убирает руку.       Он понимает, что должен что-то сказать; по лёгкой дрожи её рук он чувствует, что Хината вышла далеко за пределы своей зоны комфорта, чтобы догнать его и произнести подобное вслух, немало рискуя навлечь на себя гнев отца и старейшин Хьюга, шагнув наперекор их решению. Она заслуживает какого-то ответа, но отчего-то единственные слова, которые приходят на ум, — это слова благодарности, что неприятно застревают у него в горле по вполне знакомым ему причинам.       — Сомневаюсь, что твой отец откажется, — наконец обретает дар речи Саске. Ответ звучит немного резче, чем планировалось, поэтому он переходит почти на шёпот: — Не беспокойся.       Хината одаривает его улыбкой, слабой, но достаточно тёплой и искренней. Саске впервые за долгие годы сталкивается с улыбкой, в которой нет ни малейшей тени сочувствия или настороженности, лишь понимание, благодарность и обычная застенчивость. Между ним и Хинатой не существует призраков прошлого: ни общих воспоминаний, ни истории, ни доверия, ни предательств. У них есть настоящее и будущее, чистый лист, который так необходим тем, кто привык терзать себя ошибками прошлого и постоянно страдать от воспоминаний о старых утраченных узах.       — Х-хорошо, — соглашается она, и Саске делает себе пометку поговорить с ней об этом заикании, хотя у неё наблюдаются заметные улучшения. Слушать её сбивающуюся речь в академии было невыносимо. — Может, вернёмся в дом и выпьем чаю… пожалуйста?       Теперь очередь Саске колебаться — как бы он ни плевал на правила, в этом деле существуют определённые условности, которыми не стоит пренебрегать, даже если её приглашение кажется вполне приемлемым. И будь он менее гордым, не стал бы отказываться, но его порывистый уход не оставил возможности для достойного возвращения. За последние пять лет Саске и так исчерпал свой запас смирения, поэтому сейчас он не в силах смириться с очередным унижением собственного достоинства.       — …завтра.       — Что?       Он отворачивается, прячась за отросшими волосами от её широко распахнутых глаз — эта ярко выраженная невинность начинает раздражать — и неохотно повторяет:       — Я… приду завтра.       Уголком глаза Саске замечает, как Хината улыбается шире, очевидно, считая, что он соглашается, потому что она его попросила, а не потому, что это пошлёт Хьюга Хиаши очень ясное сообщение с уверенным подчёркиванием ранее невысказанного заявления, что Саске добьётся желаемого с его помощью или без.       — Я буду ждать, — твёрдо произносит она и рассеивает остатки его сомнений. Саске вновь смотрит на неё — улыбка сошла с губ, оставив на лице выражение безусловного принятия и непоколебимой решимости. Кажется, она понимает лучше, чем он смог бы объяснить, что их брак — формальность и расчёт, что он не имеет ничего общего с любовью или даже симпатией, и всё же она добровольно соглашается. Какие бы причины не скрывались за её решением, она знает о своём долге перед кланом и, вероятно, таким образом надеется его исполнить. Если это действительно так, думает Саске, они прекрасно поладят.       Только высвободив руку из её хватки, Саске замечает, что его пальцы всё это время обвивались вокруг её пальцев, что он держался за неё так же крепко, как и она за него.