Похоронный Блюз

Когда Беллара, как обычно, немного путано завела разговор о специалисте по Тени, Рук и предположить не могла, что речь идет о коллеге. Каково же было ее удивление, когда, зайдя в комнату завесной странницы, она обнаружила там Воргота и Мирну. Старая, еще не отболевшая обида кольнула сердце. Ее саму еще недавно они вряд ли бы почтили визитом. Это теперь хозяйкой убежища в Тени заинтересовались все вокруг… Удивительные возможности для мага. Если бы не бесконечные заботы, Эллора изучила бы Маяк вдоль и поперек. Мирна приветствовала ее без лишних формальностей, почти как добрая подруга, должно быть, довольная тем, что у дозорных в такой важной миссии оказалось свое представительство. Стычка с Соласом добавила изгнаннице важности в глазах тесного сообщества морталитаси. Очень кстати ее бывшие коллеги позабыли о несправедливом отлучении. Война Стягов — дело минувшее, теперь на повестке дня оказались проблемы и поважнее. Но она помнила, просто не могла иначе. И вот, птички-стервятники, оставив Некрополь с его заботами, слетелись по первому зову завесной странницы, которая, оказывается, переписывалась с профессором Волькарином, человеком, по рассказам, весьма эксцентричным. К стыду своему, Рук знала о нем и его трудах даже меньше, чем эльфийка-историк. Изыскания старшего некроманта носили скорее метафизический характер, а она в последние годы предпочитала практические руководства по некромантии. Вероятно, в долгосрочной перспективе полезнее было бы развивать свой ум, а не оттачивать навыки, но нежить во главе с бароном не разорвала ее на куски только благодаря умелому владению потоками энергии из Тени. Возвращение в Неварру, в Великий Некрополь, стало большой неожиданностью. Эллора не рассчитывала оказаться там так скоро. Но, как видно, пути Создателя неисповедимы. Допуская в свои мысли подобные выражения, девушка размышляла так — если уж древние эльфийские боги оказались лишь развращенными магами, вряд ли Создатель мог похвастаться лучшим происхождением. Возможно, он и не существовал вовсе… Не так важны символы, как идеи, которые они воплощают. Церковь давала утешение многим. Андрастианцы берегли веру, передавая ее, как эстафетный факел, из поколения в поколение… вместе с крылатыми фразами. Как-то Варрик выругался: «Сиськи Андрасте!», чем, по представлению Эллоры, должен был оскорбить всех верующих Тедаса. Однако, гном с удовольствием пояснил, что на крепкое словцо бурно среагирует разве что монашка, а он знавал послушницу, выражавшуюся еще менее сдержанно, забыв добавить шокирующую подробность — эта самая послушница ныне восседала на Солнечном Троне. И потом, добавил Варрик для пущей убедительности, все оскорбленные с жалобами и претензиями могут обратиться к Бьянке. Эллора отказалась от сопровождения, она и сама вполне могла довести спутников до обозначенного места, где работал профессор. Луканис настороженно косился на скелеты, которые были заняты самыми разнообразными, но простыми по существу делами. Кто-то убирался, кто-то поддерживал огонь в жаровнях, иные патрулировали коридоры. Бывшая дозорная пояснила, что эти духи совершенно безобидны, но вряд ли Ворон слепо принял это на веру, профессия обязывала держать ухо востро. Беллара же старалась говорить тихо, в знак уважения к месту и его обитателям, но у нее плохо получалось. Она расспрашивала Рук о каждой мелочи, встреченной на пути. Ее, похоже, некромантия интриговала. Что ж, открытость новому опыту — отличное качество для ученого. Когда они вошли в залу, старший некромант как раз заканчивал ритуал. Первым делом Эллора обратила внимание на его одежды, непривычно броские для здешних мест. Дозорные в большинстве своем предпочитали серые мантии цвета тумана, окутывающего сады, цвета костной пыли. Как та, что подарил ей наставник. Переступив через себя, девушка решила принарядиться, ведь при жизни Матиас наверняка не хотел, чтобы его подарок пылился в сундуке. Беречь следовало добрую память, а не тряпки. Ткань истлеет, а отзвуки чувств останутся в вечности. Порой духи, вселявшиеся в тело, пролежавшее не один век, упорно тащили за собой шлейф пережитого покойником. Это подталкивало к определенным размышлениям… И даже в парадной, казалось бы, обновке Эллора терялась на фоне Волькарина, как полевая мышь под сенью цветущего розового куста. Она стояла в стороне, переминаясь с ноги на ногу, пока Беллара оживленно чирикала со своим другом по переписке. Бывшая дозорная знала, глупо было надеяться, будто профессор узнает ее. Тем более, многие из тех, кто слышал о «сумасбродной выходке» Ингельвар, «опозорившей» имя своего покойного покровителя, даже не знали, как она выглядит, а если и знали, то позабыли. Глядя в зеркало, Эллора видела перед собой бесцветный, блеклый лик, видела остатки валласлина, то ли позорного клейма, то ли полезного напоминания. Дальше, начиная с шеи, ее покрывали тоже наполовину бесцветные татуировки, гласящие уже о принадлежности к Дозору, с анатомической точностью изображавшие кости, скрытые под многослойной оболочкой. Не долийка, не дозорная — а метки остались… Вдоволь насытившись бурно выражаемыми приветствиями Беллары, девушка попыталась напомнить о своем существовании, демонстративно кашлянув. Взгляд профессора Волькарина наконец обратился к ней. — Рук, — представилась она. — Я тоже из Дозора Скорби. Не Эллора, не Ингельвар. Попытка сохранить инкогнито, при этом дать понять, что она здесь не гостья. Почувствовала, как щеки наливаются кровью, будто от того, сможет ли она произвести впечатление на старшего некроманта, зависит ее дальнейшая судьба. Беллара, между прочим, уже сделала за нее всю работу, впечатлила профессора заранее. Сказал, слышал, мол, Мирна передала, что Рук «адекватно продвигалась в рангах». Адекватно… Какое лицемерие. Похоже, Мирна тоже не хотела заострять внимание на прошлых подвигах дозорной, представив ее новым именем. Разговор естественным образом оборвался. Эллора и не знала, как его продолжить, так что только вздохнула с облегчением. Может, и хорошо, что Беллара так много болтала, потому как между командиром их отряда и дозорными будто выросла каменная стена. Профессор Волькарин не подозревал, как тяжело давались слова молодой коллеге. Вежливый, даже галантный, он, если и был заинтригован, не подал виду. Сославшись на «одно дельце», пригласил их составить ему компанию в Скрытых залах. Вечер определенно переставал быть томным. Стоило уйти из ордена, и вот перед ней открывались закрытые двери. Компания получалась слишком уж шумная, так что одному следовало остаться. Несмотря на всю очевидность выбора, на восторженный блеск в ольхово-карих глазах Беллары и ее весьма полезные магические способности, Рук на правах лидера объявила, что дальше с ней пойдет Луканис. Ворон хмыкнул, оставив решение без комментариев. Беллара, впрочем, не растерялась и выразила желание осмотреть рабочее место профессора. Эллора хотела бросить ей вслед, чтобы ничего не трогала руками, но подумала, что если уж некромант доверяет магу со стороны, то и ей нечего беспокоиться. А все-таки девушка беспокоилась, пару лишних раз обернувшись в сторону завесной странницы прежде, чем потерять ее из виду. Каждый камень, каждая вещица в этом месте казались ей священными, неприкосновенными для людей из иного мира. Порой сюда захаживали высокие гости из Неварры или обучающиеся других Кругов, интересующиеся магией смерти, но то были люди культурные. А Беллара, привыкшая жить в лесу, спать в развалинах и в палатках… «Откуда такое пренебрежение? — опомнилась Эллора, мысленно упрекнув себя. — Что-то личное к долийцам?». Тряхнула головой в бессознательной попытке освободиться от нежелательных мыслей. Насладиться прогулкой по Скрытым Залам помешали агрессивно настроенные духи, именуемые в народе демонами. Они лезли из всех щелей, вселяясь в мертвых. Необычное оживление. Кто-то разрушил защитные чары. Как выяснилось, вездесущие венатори таким образом отвлекали дозорных от своей вылазки, саботировав работу колокола, оберегавшего нижние уровни. Должно быть, дозорные недооценили угрозу, сочли диверсию за сбой. Для полноценной вылазки их отряд насчитывал неприлично мало бойцов. Два некроманта… и один одержимый. Эллора знала о культе венатори лишь понаслышке, но за последнее время успела искренне его возненавидеть. Венатори без зазрения совести практиковали магию крови, использовали рабов не только как своих слуг, но и как материал для жертвоприношений. Прислужники Корифея, оскверненного магистра Сетия Амладариса, они быстро сменили хозяев, рассчитывая возродить тот самый могучий Тевинтер, окончательно сломивший эльфийский народ, сделавший из них гордых элвен вечных изгнанников. После очередной стычки с враждебно настроенными магами Эллора задумчиво тронула ладонью валласлин. Наследие… Да уж, никуда от него не денешься. Она не знала, что им нужно в ее доме, знала только, что хочет поскорее выкурить их отсюда. Магия бурлила в ее жилах, рвалась наружу. Один из тевинтерцев под ее натиском разлетелся на куски. — Вы весьма расточительны, Рук, — спокойно заключил профессор, глядя на кровавое месиво, еще недавно бывшее живым существом. Похоже, он не одобрял жестокости, но так же, как и она, считал своим священным долгом защитить Некрополь. — Эти люди… — девушка восстановила сбившееся дыхание. — Быть сосудом — тоже честь, они ее не заслужили. — Их тела не хуже любых других, — снисходительно улыбнулся старший некромант. — Я разделяю ваш гнев. Непрошеным гостям здесь не рады. Они, как ищейки, взяли след венатори. Луканис тоже был рад расквитаться со своими давними знакомцами. Демон Вирантиума хранил молчание, пока дозорные переговаривались о своем. Ритуалы магов смерти казались ему странными, а слова избыточными. Тем не менее, он не мог не признать эффективность заклинаний. Подумал, что морталитаси ему убивать не приходилось — было бы полезно присмотреться к их уловкам. Такого рода информация бесценна для Ворона. И что точно застало его врасплох, так это способность мага чувствовать Злость, даже слышать. Компания одержимого, похоже, устраивала некроманта. Эллора же думала о том, как отрадно вновь зажигать свечи, ощущать нежную пульсацию огоньков на кончиках пальцев, направлять их, просить о помощи и получать ее. Как оказалось, профессор Волькарин обладал уникальным даром, в этом сосредоточии чистой магии он умел уловить чувства и даже мысли, он говорил с духами, не заходя в Тень, так, будто Завеса была для него лишь тонкой прозрачной вуалью. Эллора посетовала на то, что не встречалась с профессором раньше. Уж верно, он мог научить многому. Его боевые навыки впечатляли. Старший некромант легко давал отпор сразу несколькими венатори, обращая против них силу духов. Их проклятья звучали в унисон. На Войне Стягов Эллоре приходилось биться бок о бок с другими некромантами, но в основном туда, где было жарко, посылали молодых, куда менее умелых магов. Чтобы предоставить возможность проявить себя. Вот она и проявила… Обстоятельства подталкивали к необходимости представиться. Разумеется, слышал о ней, но не признал. Профессор казался искренне удивленным тому вердикту, который вынесли другие некроманты смелой девушке, одолевшей мятежного барона. Не стал расспрашивать, видимо, врожденное чувство такта не позволило. Рук с упоением наблюдала за тем, как профессор оживляет труп, казавшийся ей лишь пустой оболочкой. Волнение притупляло чутье. Если бы она взяла с собой Беллару, то имела бы возможность разделить с ней свой восторг. Мастер Делламорте внимательно следил за каждым шевелением нежити, но отнюдь не из тех же соображений. Профессор попросил ее обращаться к нему просто «Эммрик». Непривычно, трудно, особенно на контрасте с тем, как большинство старших некромантов любили дисциплину, как дорожили своими рангами. Давно ли она успела стать равной тому, кто может заклинать мертвых, кто ориентируется в мире духов не хуже, чем в мире живых? Во время обучения у нее была подруга, Сильва, влюбчивая, что коты по весне. Как-то раз ее симпатии обратились в сторону строгого и нелюдимого знатока проклятий, которого боялись не только студенты, но и иные преподаватели. Она бы, наверное, душу отдала за возможность вот так пообщаться с ним, и умерла бы от счастья, только заслышав свое имя из его уст. Сильву отправили в Орлей, как представительницу ордена, с долгосрочной дипломатической миссией. Эллора была уверена, подруга найдет, куда и как приложить свое обаяние в империи масок. Такое назначение не вызвало зависти в ее душе, раньше девушка и не помышляла о том, чтобы покинуть Неварру. К тому же, острые уши вряд ли позволили бы ей наладить контакт с орлесианской знатью. Дозор расширял свое влияние за счет хорошо воспитанных магов из привилегированных семей, за счет умелых воинов. Эллора не относилась ни к тем, ни к другим. Оттого она не переставала поражаться тому, что именно ее скромную персону забросило в самый эпицентр бури. Переписка с Сильвой постепенно сошла на нет, слишком разные были у них жизни и интересы. Интересно, понравился бы ей Эммрик? Наверное, нет. В нем было мало тщеславия, претенциозной загадочности, то есть, необходимых атрибутов идеального кавалера по версии Сильвы. Хоть они и очистили Некрополь от венатори, освободили колокол — вопросов появилось больше, чем ответов. Эммрик забрал с собой Руку Славы, рассчитывая, видимо, получить с ее помощью какие-то сведения. Эллора познакомилась с очаровательным дворецким профессора Волькарина, скелетом по имени Манфред, оживленным при помощи чрезвычайно любопытного и, бесспорно, способного виспа. Бедный мастер Делламорте, погрузившись в их немного чудаковатый мир, наверное, чувствовал себя так, будто нечаянно угодил в цирк или лечебницу для умалишенных. Мирна и Воргот, выражавшие волю Дозора в целом, благосклонно разрешили профессору покинуть Неварру. Эммрику, похоже, не терпелось посвятить себя новому, весьма незаурядному для дозорного приключению. «Засиделся», — подумала девушка. Такой энтузиазм…

***

Когда Рук, уставшая с дороги, добралась-таки до новых апартаментов профессора, то обнаружила, что ее опередила Беллара. Смутившись, завесная странница прервала нескончаемый поток вопросов по поводу литературной коллекции некроманта и предоставила право слова той, что формально руководила их миссией, отправившись восвояси. Эллора вновь испытала раздражение, которое быстро сошло на нет, как только некромант уделил внимание и ей. Похоже, он каким-то образом умудрялся вести беседу с каждым так, что собеседник чувствовал себя нужным и интересным. А ей очень хотелось показаться нужной и интересной в глазах старшего коллеги. Профессор явно лукавил, говоря, что перевез лишь необходимое. Еще не обжитая комната была завалена под завязку книгами, мебелью, предметами культа, безделушками, которым вряд ли можно было найти разумное применение. Рук не обладала столь многим, ей сложно было судить, но, кажется, она бы отказалась от львиной доли вещей. Росла в маленькой и холодной комнатушке вместе с другими сиротами, привыкла к порядку — и к тесноте. Потому, чем больше пространства свободно, тем легче ей дышалось. Отколов неловкий комплимент в сторону опыта некроманта, Эллора поспешила сменить тему. Предложила прогуляться по Маяку. Многие его тайны так и оставались нераскрытыми, но девушка ожидала, что сможет поделиться хотя бы крупицей знаний из тех, что она успела приобрести за время пребывания здесь. Она по-хозяйски размахивала руками, указывая, где находятся комнаты ее боевых товарищей. — А это — комната Варрика, — объявила Эллора, но заходить не стала, гном, наверное, отдыхал. После ранения у него осталось так мало сил… Эммрик как-то странно, обеспокоенно взглянул на нее, будто хотел что-то сказать. Воздержался. Благополучно позабыв об этом эпизоде, эльфийка продолжила экскурсию. Профессор обратил внимание на статуи, которые, по его мнению, скрывали какую-то загадку. Разделившись, они решили попробовать направить их лицами друг к другу. Манфред следовал за ними по пятам и что-то воодушевленно шипел. Казалось бы, нехитрая головоломка, но, если бы не Эммрик, внимательный к деталям, вряд ли кто-то из здешних обратил бы на нее внимание. В награду за труды им открылся проход в башне, ведущий в библиотеку. — О! — вырвалось у некроманта. — Рук, можете ли вы представить, какие сокровища можно здесь найти? — Рада бы оценить, но, боюсь, спасение мира немного отвлекает от чтения. На сон и то не всегда хватает времени, — нервно усмехнулась она в ответ. Вообще-то, чтение всегда было ее любимым досугом, но в Минратосе, во время охоты на Соласа, она возвращалась в таверну лишь к ночи и сразу, едва ударившись головой об подушку, погружалась в глубокий сон. Ее тело не привыкло к физическим нагрузкам, а дело требовало постоянного напряжения. Натянутая струна рано или поздно рвется. Ко всему прочему, она переживала, что за ней могут прийти убийцы или работорговцы. Настоящая паранойя. Ни с Варриком, ни с его соратниками этими мыслями не делилась. Что до книг, в ее распоряжении была парочка скабрезных романов мастера Тетраса… — Вы не должны отказывать себе в отдыхе. Если позволите, я знаю рецепт настойки, прекрасно помогающей от бессонницы. Настоящее спасение, особенно когда… — мужчина будто на мгновение задумался о чем-то своем. — Когда одолевают тревожные мысли. — Спасибо, профессор, не стоит. Я справлюсь. Не хочу, чтобы вы вместо работы думали о том, как бы уложить меня спать. Взгляд эльфийки беспокойно забегал по предметам, окружающим ее. Лишь бы не смотреть на человека, так спонтанно проявившего к ней заботу. А ведь они едва знакомы. — Во-первых, Эммрик, — сказал он с мягким укором, сцепив пальцы в замок. — Во-вторых, на ваши юные плечи свалилось так много хлопот. Позвольте кому-нибудь немного облегчить эту ношу. Не казните себя, каждый имеет право на слабость, на страх, на скорбь. Я настаиваю. Зайдите ко мне завтра, все будет готово. — Даже не знаю, что и сказать, — растерялась она. — Тогда не говорите ничего. Доброго вечера, Рук. Профессор ушел, не дожидаясь ответа, запоздало слетевшего шепотом с уст эльфийки, как только он покинул библиотеку. Ей казалось, книги сейчас взлетят со своих полок и, хлопая страницами, станут хохотать над ней, над ее неловкостью. Это ведь Тень — все возможно…