Тонкая грань

— Мерлинова борода, это что такое?! — ошарашенно сказал Барти. — Что случилось? — взволнованно спросила Иветта. — Рег и Эми помолвлены, — тихо произнёс он. — Неплохая шутка, — ухмыльнулся Эван. — Сами взгляните, — сказал Барти и протянул им Ежедневный Пророк. — «Наследник рода Блэк помолвлен с наследницей рода Нотт» — большими буквами блистала статья, а снизу их колдография, где они стояли вместе с улыбками на лице и взглядами, полными любви. — Святой Салазар, я что, сплю? — изумлённо сказал Эван. — По ним и не скажешь, что они не ладят, — верно заметил Барти. — Так вот почему они ушли, — сказала Иветта, а потом грустно добавила: — А нам ничего не сказали. — Ребят, Рег и Эми возвращаются в школу. Я получил письмо от Регулуса, — объявил Рабастан, спускаясь вниз по лестнице. — И с чего это они вдруг, ведь ушли же буквально два дня назад? — Басти, они помолвлены! — в один голос сказали остальные. — Чего? — сомнительно спросил он. — Взгляни, — Иветта передала ему газету. — Святой Салазар! — воскликнул он. — И мы, их самые близкие друзья, узнаём об этом через Пророк, а не от них? — с обидой произнёс он. — Спросим, когда они придут. Успокойся, — сказал Барти.

***

В карете семьи Блэк царила напряжённая тишина, прерываемая лишь мягким стуком колес по мостовой. Регулус сидел у окна, задумчиво глядя на мелькающие деревья, в то время как Эмилия Нотт, в свою очередь, сосредоточенно читала книгу по Древним Рунам. Между ними, казалось, витала невидимая преграда — отражение их вынужденного союза. Однако атмосфера изменилась, когда Регулус вдруг отвёл взгляд от окна и, порывшись в кармане своего плаща, достал изящную бархатную коробочку глубокого зелёного цвета. Его серо-голубые глаза, обычно спокойные, теперь выдавали лёгкое волнение. — Эми, — начал он тихо, но уверенно, привлекая её внимание. Она медленно подняла взгляд, настороженно хмурясь. — Что такое? — сдержанно спросила она, слегка нахмурив тонкие брови. — Это… от матери, — он раскрыл коробочку, показывая кольцо с крупным изумрудом, обрамлённым серебристыми завитками. Камень переливался на свету, словно поглощая и отражая свет магических ламп кареты. — Вальбурга настояла, чтобы я вручил его тебе перед нашим возвращением в Хогвартс. Эмилия прищурилась, разглядывая кольцо, её лицо оставалось непроницаемым. — Фамильное кольцо дома Блэк? Для будущей миссис Блэк? — с лёгкой иронией проговорила она, но в её голосе всё же слышались нотки интереса. Регулус сдержанно кивнул, подавая кольцо ей в руки. — Она сказала, что это символ ответственности. И что… ты его заслуживаешь. Эмилия на мгновение задержала взгляд на кольце, а затем осторожно взяла его, пальцы чуть дрогнули. — Не ожидала такого от неё, — наконец ответила она, надевая кольцо на палец. Оно идеально подошло, будто было создано для неё. — Ты прекрасно знала, на что соглашаешься, — тихо сказал Регулус, его голос звучал так, будто за этими словами скрывалось нечто большее. Эми лишь кивнула, переведя взгляд обратно на книгу, но теперь её взгляд часто возвращался к кольцу, которое мерцало на её пальце, напоминая о том, что их будущее уже предопределено. Регулус отвернулся к окну, скрыв лёгкую улыбку. Ему показалось, что в её глазах промелькнула тень благодарности. Решился: — Эми, — начал он. Она оторвалась от книги, недовольно приподняв бровь. — Что? — её голос был холодным, но сдержанным. — Я хотел… извиниться за то, что сказал вчера, — проговорил он, опуская взгляд на свои руки. — Это было грубо и несправедливо. Эмилия не отвечала. Она молча смотрела на него, словно ожидая продолжения. — Я понимаю, что ты ни в чем не виновата, но на меня все навалилось. Я скучаю по брату, которому, кажется, на меня плевать, — продолжил он. — Но вместо того чтобы просто принять это, я срываюсь на тебе. Это было неправильно. Эмилия прищурилась, разглядывая его лицо, пытаясь понять, насколько искренни его слова. — Ты извиняешься потому, что чувствуешь себя виноватым, или потому, что так будет проще? — спросила она резко. — И то, и другое, — честно признался Регулус, глядя ей прямо в глаза. — Но, правда, мне жаль. Ты мне не противна, я сам не знаю, зачем это сказал. Я сам не свой… Прости меня, пожалуйста, — добавил он, опустив голову. Наступила пауза, но теперь тишина больше не казалась такой неуютной. — Ладно, а теперь не мешай мне, — сказала она, уткнувшись в книгу.