Vestiges

Первого выезда в поле — на самом деле, конечно, в руины — Лиара ждала с нетерпением, которое могли понять далеко не все ее новые однокурсницы. Особенно же радовало то, что отправляли их на настоящие раскопки, а не на давно уже закрытые, истоптанные поколениями студенток, а то и туристов. Т’Сони бывала в одном таком месте на экскурсии в Джиниве, везде барьеры, стенды, а местами и вовсе граффити, причем не древние: «Здесь была Нобела» или «Раева+Фостер». А здесь еще есть неразведанные туннели и залы. Первокурсниц туда, конечно, не пустят, они еще сами немногим лучше туристов, но хоть одним глазком, может, получится глянуть. — Не разбредаемся, — между тем менторским тоном вещала профессор Адистис. — В туннели не лезем, ничего не подбираем и в карманы не прячем. А лучше вообще ничего не трогайте. — Почему? — одна из студенток, Вина, успела задать вопрос раньше Лиары. Возможно, оно и к лучшему: азари не была уверена, что сумела бы достаточно хорошо сдержать разочарование в голосе. Ладно карманы, но хоть потрогать-то… — Потому что это может быть небезопасно, — Адистис косо посмотрела на Вину, убедив Лиару, что задать вопрос первой не всегда благо. Другое дело, что одним вопросом дело не ограничилось. В воздух поднялась еще одна рука. — Да? — обреченно повернулась в ту сторону преподавательница. — Профессор, а это правда, что неосторожный археолог может случайно подцепить доисторическую ДНК в таких местах и выносить мутанта? Вопрошающая была старше Лиары лет на сто, а то и сто пятьдесят, но интеллекта, похоже, ей это не прибавило. Даже в стайке других молодых азари послышались смешки. Адистис тяжело вздохнула, и Т’Сони поняла, что этот вопрос ей задают не впервые за время ее практики. — Мелис, вы ведь не прогуливали биологию в школе? Азари контролируют свой процесс размножения, а возможные следы древней ДНК, как вы выражаетесь, не являются хищными. К сожалению, любопытство Мелис оказалось спусковым крючком. В воздух поднялось еще несколько рук. — Правда ли, что древние оставили проклятия на своих городах? — Нет, но иногда мы натыкаемся на рабочие защитные системы… — А как же привидения, мэм? Со своей стороны Лиара искренне недоумевала, как будущие ученые могут верить в такую чепуху как проклятия. При этом их было так много, что вступительная лекция грозилась затянуться надолго. Она украдкой посмотрела в сторону, где за голографической оградительной лентой темнел зев еще не исследованного прохода. Она с детства не могла устоять перед таким соблазном; и если раньше ей грозило разве что свалиться с осыпи в старом археологическом парке и заставить мать поволноваться, то сейчас настоящее приключение так и взывало к ней из темноты. Лиара бросила взгляд на группу. Все были заняты увлекательной лекцией на тему несуществующих подземных азари, и ее уход никто бы не заметил. Соблазн был слишком велик. Пролезть под полоской пикселей было делом пары секунд. Несколько шагов — и уже никто из группы не смог бы заметить Лиару в закрытом коридоре. Почти сразу он делал резкий поворот, за которым азари включила фонарик на омнитуле и двинулась дальше уже гораздо увереннее. Разумеется, она понимала, что нарушает массу правил безопасности, но когда тебе всего-то сорок, такие соображения как-то отступают на второй план, стоит чему-то действительно интересному появиться на горизонте. А что может быть интереснее самых настоящих, первых в ее практике протеанских руин? Фонарик давал только узкий луч света, который выхватывал из темноты то случайный уступ, то камень, то полуразрушенный элемент обстановки, который ей еще не удавалось опознать. Все это ей еще предстояло выучить и узнать. Скорее всего, ничего на самом деле интересного она здесь не найдет и на великое открытие не наткнется — скорее, только собьет ноги в кровь о мусор на полу, — но наука ведь не только о великих открытиях… Но надежда все равно умирает последней, не так ли? Даже у самого умудренного опытом археолога, который знает, что керамический черепок может оказаться ценнее золотого слитка, где-то в потайном уголке души найдется мечта найти древний сундук с золотыми монетами. Коридор оказался относительно коротким, всего в пару десятков шагов, и Лиара вышла в более просторное помещение. Обшарила стены и потолок светом фонарика; других ходов отсюда не было, зато у дальней стены обнаружилась панель, как будто даже не до конца уничтоженная временем. Т’Сони зачарованно шагнула в ее сторону, и зал мгновенно преобразился. В углу возле панели медленно разгорелось слабое, бирюзовое свечение. Россыпь искорок, сначала всего лишь сродни клоку тумана, но постепенно оно обрело смутно гуманоидную форму: высокая фигура, сотканная из света, медленно поплыла по темному залу, издавая жутковатое посвистывание и вздохи. Азари на мгновение оцепенела, прежде чем сообразила, что никакое это не привидение давно исчезнувшего протеанина, а всего лишь случайно переживший тысячелетия сгусток байтов и пикселей. Призрак, но компьютерный. Та самая крупица правды, которая легла в основу легенды. Последние мгновения электронной жизни: Лиара уже читала про такое и знала, что они никогда не выдерживают больше нескольких секунд. Финальный выдох угасающей жизни. Неосязаемое, но такое настоящее доказательство того, что когда-то здесь все же кто-то был. Что это все… не зря. Далеко не каждому археологу везет с таким столкнуться. Фигура рассыпалась, и свет древней голограммы угас навсегда. Лиара постояла еще немного на месте, прежде чем развернуться и двинуться в обратную сторону, пока ее не хватились. Правда иногда даже лучше легенд.