Vestiges

В школе их всегда учили, что возможности азари столь велики, что они до сих пор не знают всех пределов; что поэтому именно на азари ложится тяжелая обязанность делать выбор осторожно и мудро, не торопясь. Иначе шанс сломать судьбы слишком велик. — Почему ты полетела в Тау Артемиды прямиком с Цитадели? Они сидят в относительном уединении столовой, откуда все разошлись не то из уважения к командиру, не то из-за позднего часа — система смен на корабле до сих пор приводила Лиару в замешательство. Шепард увлеченно сортирует фотографии на омнитуле: все как одна довольно мрачные. Она фотографирует все места, «которым не удалось меня убить, хотя они пытались», и эта своеобразная коллекция постоянно пополняется. Это, наверное, такой армейский юмор. — Удачное решение, разве нет? — хмыкает Джейн, не поднимая глаз. — Та протеанская ловушка могла плохо для тебя закончиться. — Почему не на Ферос, например? — не унимается азари. — Это ведь человеческая колония. Разве не было бы логичнее сначала спасти своих? Шепард наконец сворачивает окно с альбомом и оценивающе всматривается в сидящую напротив Лиару. Она сказала, что хотела разобраться с некоторыми документами Бенезии, пока они летят к Терра Нове — и очередному кризису — и Джейн охотно согласилась составить ей компанию в этом нелегком деле, но, похоже, волнует ее сейчас совсем другое. — Ты могла бы подсказать нам, куда делась Бенезия. Но если бы ты улетела с Терума, пока мы разбирались с Феросом, найти одну азари даже с возможностями Спектра было бы сложно. — И все? — с непонятной надеждой подбадривает ее Лиара. В ее возрасте азари редко задумываются о чем-то серьезном и особенном — таком, чего можно добиться только через объятия вечности. Столетние девы обычно предпочитают… более мимолетные связи, пока они наслаждаются юностью и ищут себя в этом мире. Т’Сони от них отличалась — она не искала ни мимолетного, ни вечного. Как-то так получилось, что в компании ископаемых и книг она чувствовала себя гораздо лучше, и она искренне полагала, что с таким настроем у нее просто нет шансов заинтересовать кого-либо. Но там, в протеанской ловушке, с рыщущими по раскопу гетами, без возможности позвать на помощь или выбраться самостоятельно она вспомнила старые уроки и прибегла к последнему средству. Глупо, наверное, но она попыталась нарисовать сон — сама не зная для кого, сама не зная, получится ли и есть ли ей вообще к кому взывать. Но надежда умирает последней, и надеяться, что вот-вот явится на зов ее собственный рыцарь, назначенный судьбой, и поможет ей спастись, пожалуй, не так уж и плохо. То, что Шепард появилась вскоре после последней попытки, не дает Лиаре покоя. По идее, возможность создавать сны была не только у азари — и тем более была у их партнеров, но насколько можно полагаться только на один этот эпизод, у которого, к тому же, есть логичное объяснение? Ведь гораздо чаще это и вовсе происходит неосознанно. Джейн ее завораживает. Она необычна даже по человеческим меркам, и чем дальше — тем необычнее становится ее судьба, тем полнее раскрывается ее душа. И почему-то ей — ей! — нравится Лиара. Она задерживает взгляд на ее лице, часто заглядывает в лабораторию, выдумывает какие-то совершенно нелепые темы для разговоров. Т’Сони уже успела почитать в экстранете о том, как происходят ухаживания у людей, а потом осторожно уточнила некоторые моменты у Кайдена. Тот, кажется, догадался в чем дело, но не смеялся. Но азари должна нести ответственность. И Лиаре мучительно больно разрываться между настоящим чувством, которое есть здесь и сейчас, и чем-то правильным, предопределенным и, возможно, мифическим. — Ты о чем? — Шепард озадаченно изламывает рыжую бровь. Она начинает рассеянно водить по ободку давно забытой кружки указательным пальцем — ученая давно приметила за ней такой характерный тик. — Ну… — Т’Сони запинается. — Мы нередко полагаемся на интуицию. Может, у тебя было предчувствие или что-то вроде того? Джейн подозрительно щурится, пытаясь сообразить, с чего вдруг вообще завелся этот разговор, но не преуспевает — в отличие от Тау Артемиды, никакой логики она здесь не видит. — Предчувствия, пожалуй, не было, прости, — поразмыслив, она качает головой. — Ничего необычного не припомню, Удина и Андерсон отдали мне Нормандию, мы собирались стартовать утром, ночевали на корабле… — Что-нибудь снилось? — Лиара чуть натянуто улыбается. — Я слышала, что у людей есть какие-то суеверия касательно первой ночи на новом месте. — Тогда пророк из меня паршивый, я постоянно переезжала и снов обычно не помню, — коммандер задумчиво ерошит волосы на затылке. — Хотя знаешь, как раз этот я запомнила! Частями, по крайней мере. Там была такая девица — с луком, ну, который не овощ, с месяцем во лбу, и по тряпкам такой узор квадратиками-завитушками. Черт-те что! — И правда, — убито соглашается азари. Такого она точно не рисовала — да и откуда бы ей знать, что звала она человека? А это значит, что Шепард — не ее заезжая леди-рыцарь, как из сказок про драконов (это случайно попало в ее исследования человеческих взаимоотношений). — Это же из мифов, Шепард, — подает голос невесть когда подкравшийся Аленко. Точнее, проходящий мимо. — Я думал, такие вещи в школе учат. Ну или хотя бы читают в справках к планетам. — Я запомнила только ту часть, где герой дерьмо убирает, ему это считают за подвиг, но получает он при этом фигу, — отмахивается Шепард. — Теперь, кстати, вижу, что это реалистично. А что, ты эту девицу знаешь? — В это время суток — нет, — отпирается от интеллектуальной эксплуатации Кайден, но смотрит при этом почему-то на Лиару. — Посмотри в базе данных, там наверняка есть. Спокойной. Джейн машет ему, а потом закапывается в омнитул, пока мысль не ускользнула и не похоронилась под сотней других. Вместо обычного оранжевого или синего окна у нее уникальный фон — одна из тех самых фотографий, какая-то сине-лиловая планета с россыпью черных зданий и золотых огоньков в глубоком ущелье. Картинка кажется Лиаре смутно знакомой, как будто они недавно туда высаживались. — Это где? — не выдерживает она. — Ты не знаешь, дыра далеко отсюда, кишела батарами. О, нашла! Э-э-э-э… Пишут, такой изображали Диану, — наконец выдает Шепард. — Хм. — Что? — Пишут, что это еще и Артемида. Забавно, да? — Да, — медленно, умиротворенно соглашается Лиара. — Забавно.